Raven's fall (WND PROJECT)

Уэнсдей всегда любила издеваться над людьми. Всегда была честна и делала это только с теми, кто этого заслуживал. Она не особо любила сравнивать свое сердце со льдом, ведь лёд можно растопить. А единственное что было в её сердце умерло с десяток лет назад. Но сейчас находящийся в комнате оборотень доставлял приятное чувство власти. Такая милая игрушка, готовая пойти на всё. И все же пока Уэнсдей темный взглядом сверлила фигуру своей светловолосой соседки, какое-то приятное тепло внутри согревало её. — Будешь хорошим волчонком. Энид стояла посреди комнаты, не переступая черную линию — делящую их комнату. Взгляд её был опущен в пол, а коленки плотно прижаты друг к другу. Её все никак не покидало воспоминание, когда она буквально подписала контракт с дьяволом. — Я надеюсь, ты понимаешь на что подписалась тогда? — Да Краткий и весьма застенчивый покорный ответ. — Вот и отлично. Ты с такой надеждой говорила про безответную любовь и преданность…. Будь готова исполнить свое обещание. *** Первый учебный день после каникул прошел более чем спокойно. Все возвращалось на круги своя. Энид старалась вести себя максимально отстраненно от своей «подруги», и мало кому было до этого дело. Вечером же Аддамс зайдя в комнату, застала своего волчонка на балконе. Та сидела, оперевшись на витраж и смотрела куда-то в небо. Мысли терзали юного оборотня. На столе возле печатной машинки стояла чашка с ароматным кофе. Уэнсдей не понимала, откуда Энид достала все это. Но была приятно удивлена. Ей казалось, что только отчаявшиеся люди пойдут на то, на что пошла она. И все ровно даже после такого откровенного по мнению самой Уэнсдей унижения — пыталась проявить заботу. Или жалкая попытка растопить сердце мрачного гота. Но попыткой впасть в милость тут особо не пахло. В голове Энид тем временем множество мыслей и воспоминаний без конца и края крутились в произвольном порядке. Дома её наконец-то перестали мучать проблемой обращения. И вообще акцент внимания сместился с её персоны. Но разговоры получили свое развитие. Теперь её мамаша начала вскользь говорить о взрослении, молодых парнях и будущих волчатах. Это откровенно бесило юного оборотня. Особенно после пережитого. Она понимала правоту слов Уэнсдей по поводу планов её семьи, и от этого становилось тошно. Все её мысли были прерваны скрипом дверцы в витраже и появившейся за ней черноволосой соседки. — Не припомню твоей склонности к рефлексии и провождении времени в одиночестве наедине с мыслями. — Я…. Просто думала над всем, что произошло в последнее время. Это действительно было тяжелым осознанием для меня. Не знаю как тебе, но я одновременно долго ждала этого момента и одновременно боялась этого. — А я полагала, что с такими соплями ко мне на коленях приползет какой-нибудь очередной парень. Впрочем от тебя этого не особо ожидалось. Да и мне казалось, это скорее ты будешь себя так вести с Аяксом или другим очередным парнем. — Я… вообще не особо верю, что все это случилось. Всего того как будто не было. Мы снова сейчас разговариваем и будто ничего не случилось. Я знаю, что может это все не очень нормально или обыденно. Не особо верилось, что ты примешь меня. — А ты думала, я буду постоянно заставлять тебя ходить в кожаных ремнях и на людях заставлять тебя мои команды в ошейнике выполнять? Уэнсдей присела рядом, но все еще соблюдая дистанцию. Чашка кофе дымилась в её руках на холодном воздухе. Её тяжелый взгляд был устремлен прямо в душу. — Кстати спасибо за кофе. — Не за что. Мне бы хотелось хоть как то свою заботу проявить. А на счет ремней, мне казалось ты не особо зависишь от норм общества. Да и вкусы у тебя специфичны. — Как и твои. Если любовь к ошейникам еще можно как-то объяснить. То вот тяга к девушкам — что-то новое для меня. Мне казалось, в твоем возрасте молодые девушки из-за физиологии хотят…. чего то большого внутри себя. Мускулистых парней и всякой прочей глупости. Энид усмехнулась. Она оттянула воротник показывая свой мягкий фиолетовый ошейник, который она обычно так усердно прятала. — Та да! Может я и похожа на оптимистку, но доля реализма во мне есть. Конечно я была бы безмерно счастлива получить взаимность с твоей стороны и ощутить нежность, но я буду счастлива даже так. — Соскучилась по ошейнику, который туго сдавит тебе горло? — Знаешь, ты была права. После возвращения домой разговоры действительно пошли в русло моего будущего. Мальчиков, жениха, будущих волчат. И мне противно об этом слушать. Точнее я бы конечно не против, но не так как представляет это моя семья. — Ты не ответила. Энид подняла голову и тяжелым взглядом посмотрела на такой же со стороны Уэнсдей. Она много раз думала, смягчится ли та когда нибудь. — Мы ведь столько вместе прошли. Да, ты кончено отличаешься от всех кого я знала, но этим наверное и зацепила. Я была рада твоим даже самым незначительным изменениям в светлую сторону. А отвечая на твой вопрос, я действительно хочу чувствовать тебя ближе. — Ты все надеешься, что я стану другой? Такой же как твои подружки? — Нет. Я не надеюсь. Я лишь хочу быть ближе к тебе. Уэнсдей встала и направилась в сторону своей кровати. Её не сильно тронул диалог с блондинкой, но что-то в этом было. Такое отчаяние в голосе и взгляде. Тяжелый случай. Она явно бросилась в ноги не из-за своих личных фетишей. *** Вся неделя прошла незаметно. Рутина поглощала это место. Энид сидела на кровати, листая журналы. Вещь был единственным её собеседником в такие моменты. Хотя если учитывать особенности, скорее слушателем. И ведь несмотря на шантаж, под которым его заставляли поклясться в верности, он не захотел расставаться с хозяйкой. И верно продолжал находится рядом. Он сам сильно привязался к оборотню. Она явно была ему куда больше по душе, чем мрачная Аддамс. Они часто так сидели вдвоем. Вещь очень даже одобрял, когда Энид делала ему маникюр. Но на этот раз тяжелый и грустный взгляд последней даже Вещь не оставил равнодушным. Чего тебе, малыш? — Она опустила журнал и посмотрела на Вещь, который более чем нервно отстукивал пальцами по одеялу. — Нет, не особо грущу я. — Нет, это не по поводу Уэнсдей. — Да не вру я. Честно. — Ладно, ладно. Расскажу, а то весь извелся. Энид легла поудобнее перед Вещью и начала длинный рассказ о всех событиях и её мыслях, что заставляли жизнерадостную девушку сидеть с таким поникшим взглядом. — Понимаешь, я была в откровенном отчаянии. Я бы и сама раньше не подумала, что могу влюбиться в девушку. Особенно в такую как Уэнсдей. Да, мне было приятно наблюдать за её изменениями, как со стороны подруги. Но со временем Аякс начал действовать мне на нервы. Семья начала разъедать мозги. А все последние события дали столько адреналина в кровь, что…. Что я начала ощущать её как родную. А потом поняла, что просто втюрилась. Втюрилась по уши. Так еще и из-за всего этого стресса я не обращалась все каникулы. Это плохо, веди все последствия мне надо будет переживать сейчас. А волчья натура — требует внимания. — Понимаю, что такое случается и это всё надо пережить. Но я действительно хочу быть рядом с ней. — Нет, я не мазохистка. — Да, я лучше пойду на такое. Я готова терпеть все её издевательства надо мной. Это будет куда лучше, чем остаться со своей семейкой и выйти замуж за блохастого «альфу». Да черт возьми, когда у меня будет течка — я куда охотнее запрыгну на неё, чем на кого-то волка с большими…. ну ты понял. — Почему? Дело тут не в какой-то влюбленности. А в том, она хотя бы искренна со мной. Я предпочту, что бы меня с искренностью били плетью, чем фальшиво улыбались. — Да, возможно это и есть отчаяние. — Позволю себе вмешаться, но отчаянье выглядит не так. Неожиданный холодный голос прорезал монолог Энид. Та так самозабвенно погрузилась в рассказ, что не услышала скрип двери и топот ног. Хозяйка голоса стояла в дверях. Медленно закрывая дверь. — И как много ты слышала? — Достаточно. Энид замялась. Со стороны её «диалог» с молчаливой рукой выглядел странно. Однако сама Уэнсдей не предавала этому особо большое значение. Она сама частенько вела такой «односторонний» диалог с Вещью. Да и оборотень куда проще нашла с ним общий язык. — Я может даже начинаю ценить твою верность и привязанность. Не ожидала от тебя таких качеств. — Я же не смотрю на тебя однобоко, вот и ты на меня так не смотри. — Я запомню.