Говорят, смерть убивает человека, но не смерть убивает. Убивают скука и безразличие. Игги Поп
Ремус Люпин Кристал смотрела на гладко отполированный стол неотрывно, будто спала с открытыми глазами. Ремус ясно понимал, что слова давались девушке крайне нелегко, именно по этой причине она так медлила с рассказом. — Ну же, Кристал, мы услышим сегодня хоть какие-то объяснения или нет? — в нетерпении бросил Фабиан. — Альбус, посмотри на неё, — будто нехотя взял слово Аберфорт, облокотившись на стол. — Да она дрожит, как кленовый лист. Неужели ты серьёзно думаешь, что она хоть что-то вымолвит в таком состоянии? Как ни странно, но в душе Ремус был согласен с прозвучавшим вопросом. Дамблдор поставил на стол небольшой пузырёк с жидкостью. — Боюсь, у неё нет выбора, — многозначительно добавил он, пододвинув колбочку ближе к девушке. Последняя посмотрела на волшебника, как на последнюю надежду, но осторожно протянула руку за зельем, а затем с не меньшей опаской выпила его. — Что это? — поинтересовался Бенджи, сидевший дальше всех от Кристал. — Веритасерум, — незамедлительно последовал чёткий ответ Грюма. Тем временем из девушки небольшими порциями полились слова. Они вытекали словно без её согласия, не по её воле. — Нужно для начала рассказать вам всем немного обо мне… Я родилась в штате Висконсин, потом переехала с семьей в Лас-Вегас, штат Невада. К слову, моя семья неоднородна: мать — чистокровная американская волшебница, наследница рода Джонс. Отец-маггл был хорошим механиком, именно поэтому мы переехали в столицу игорного бизнеса — мой отец пользовался огромным успехом… Пришло время отдавать меня в школу, и родители без споров отправили меня в Ильверморни. На пятом году обучения я познакомилась с Томасом Оушеном, мы стали встречаться через какое-то время, а после выпуска поженились. Поскольку Томас происходил из обеспеченной чистокровной семьи, его родители были не то чтобы против нашего брака… Но и не очень-то радовались этому. Однако они купили нам дом в штате Мэн, где мы после свадьбы и обосновались. Ремус краем глаза заметил, как Сириус скрестил руки. Ему было откровенно скучно. — Мы прожили спокойно около полугода, а затем всё пошло под откос… Томас получил письмо от родителей, в котором его просили немедленно приехать по какому-то очень важному делу. Том без промедления уехал, а я осталась дома. Его не было три дня, после чего он вернулся сам не свой. Когда я спросила, в чём причина таких перемен, он ничего толком не мог мне сказать. Как я поняла, мы должны были как можно скорее приехать в Англию… Мы приехали сюда, в Лондон, сняли квартиру. Когда я спросила у мужа, каковы наши дальнейшие планы, он строго-настрого запретил мне куда бы то ни было выходить, а сам исчезал на какое-то время, а возвращался таким, будто его подменили… Я не знала, что и думать. Конечно, я ему доверяла, но это было ужасно… После очередной отлучки он не вернулся домой. Я подождала двое суток, после чего стала его искать по всему Лондону. Я не помню, как точно это было, где я была, — я ощущала себя словно в бреду… И, когда в одном из лондонских тупиков меня настигли двое Пожирателей (а я тогда о них ничего не знала), мне чудом удалось отделаться от них, после чего меня, опять чудом, нашёл мистер Дамблдор, — она кивнула в сторону директора Хогвартса и бросила на него благодарный взгляд. — Мы заключили контракт, в мои обязанности входило помогать Ордену всем, чем могу. Сведения, участие в битвах и так далее. Да, я плохая волшебница, если судить по моим способностям к атаке, поэтому толку от меня в стычках не было. Зато я неплохо владею заклинаниями по части психологии и шпионажа. В обязанности мистера Дамблдора входило найти моего мужа и обеспечить мою защиту. Всё шло неплохо, полгода я пробыла здесь. Но позавчера до меня дошли сведения, что нашли моего мужа. Когда я трансгрессировала в нужное место, то увидела лишь канаву на окраине города и труп в ней, который я без труда опознала. У мужа была метка на левом предплечии, всё его тело было покрыто ранами, видимо, его пытали, — девушка стёрла слёзы со щёк. — Всё это ужасно. Я не знала, зачем мы в Англии, но тут до меня дошло. Его родители связаны с Тем-Кого-Нельзя-Называть. И тогда я подумала, что стала невольной мишенью, которую без труда можно было бы убить. В Орден вернуться побоялась. Я могла навести на вас Пожирателей, либо вы посчитали бы меня пособницей Сами-знаете-кого — по той причине, что мой муж был таковым, хоть я этого и не знала. Да, я не распространялась о себе, но всё же кто-то мог что-то узнать. Я боялась. Поэтому и затаилась. Но вы всё равно меня нашли. Как только Кристал произнесла последние слова, раздалось множество различных реплик. — Не штаб, а базар! — неодобрительно фыркнул Аластор, качая головой.***
— Ты считаешь, зря её отпустили? — удивился Ремус. Бродяга лишь неоднозначно пожал плечами, словно нехотя. Ремус, непонимающе нахмурившись, сел на уютный кожаный диван. В гостиной дома молодожёнов Блэков стояла звенящая тишина. Марлин трудилась на работе, а друзья, изрядно уставшие после разбирательств в Ордене, теперь отдыхали, уютно устроившись в надёжно защищённом доме. — Слушай, Лунатик, — вдруг начал говорить Сириус. Ремус во все глаза уставился на своего собеседника, — я что-то никак не возьму в толк. Тебе важно знать, почему я так упорствую насчёт этой смазливой девчонки? Я вижу, как ты ждёшь, что я что-то скажу на её счёт. Ты даже надеешься, что это «что-то» будет не колким и вполне вразумительным, но только мне не хочется ничего подобного говорить. — В тебе говорит гордость или ревность? Я что-то тебя не пойму, друг, — обыкновенно спокойный Люпин круто повернулся боком к Блэку, весьма эмоционально высказываясь. — Ты ничего не сказал на собрании, даже когда тебе дали слово, а это на тебя не похоже. Может, ты объяснишь, какая оса тебя ужалила и парализовала? Раздался тихий, лающий смех. Сириус стёр проступившие слёзы с ресниц. — Я тебе вот что скажу, Лунатик, — добродушно заговорил Сириус, подавляя новые приступы смеха. — Мне глубоко плевать, что с ней будет. Но я очень рад, что эта курица уезжает с глаз моих долой. И я даже расщедрюсь и скажу тебе, почему. — Валяй, — Люпин махнул рукой, уже не надеясь услышать что-то дельное, кроме специфичных шуток Бродяги. — От неё никакого толка, только проблемы. Ты видишь, мы целый день потратили на какие-то бабские сплетни о её жизни, которые лично меня вообще не трогают! Я рад, что она отчаливает и больше не будет мозолить мне глаза, ибо я уже устал от её вездесущей мордашки и приторно-слащавого голоса. Но больше всего меня радует её отъезд потому… Ремус напрягся. — Потому что она не сможет встрять между Джеймсом и Лили. Люпин резко и шумно выдохнул. — Ты серьёзно считаешь, что Кристал могла бы разлучить их? — в его голосе проскользнули нотки иронии. — Бери выше, Лунатик. Она уже пыталась это сделать. — Тогда, когда они какое-то время ворковали? — Да. — Но ведь Джим сам её потащил по злачным местам, — недоумённо проговорил Люпин. — Верно. — И он сам с ней флиртовал. — Да. — Бродяга, это глупо. Ты не сможешь его оберегать до старости. Он уже большой мальчик и должен свою жизнь строить сам. — Ты не понимаешь… — Сириус устало потёр глаза и во весь рост вытянулся на диване. — Мне очень жаль Лили. Она не виновата, что Сохатый такой псих. Да и потом… Дорея меня лично просила «уберечь их обоих от ошибок». Ты понимаешь, о чём я, Лунатик? Это не просто слова, это просьба. А ты знаешь, что для меня значат просьбы близких людей. Джеймс Поттер День был солнечным. Холодный сентябрьский ветер преспокойно задувал в окно, заставляя тюль танцевать под свой ритм. Наблюдать за тем, как природа балуется вещами в доме, было единственным развлечением в то время, когда Чейз проводил процедуры. Пролежни изрядно Джеймса помучили. И, чтобы постараться как-то нормализовать его состояние, Лили удвоила количество процедур. Сама же девушка варила на кухне зелье. — Лили, а как ты относишься к музыке? — громко спросил Джеймс, надеясь, что Лили его услышит. — Очень хорошо, — донёсся ответ. — Чейз, как только ты закончишь, — негромко обратился к эльфу Поттер, — поднимайся наверх. В моей комнате найдёшь пластинки и проигрыватель, принеси их сюда. Устроим музыкальный день. — Как мастеру будет угодно, — смиренно отозвался Чейз. Спустя полчаса дом наполнился звуками электрогитары, а затем и других инструментов. Лили, оставив зелье кипеть на кухне на некоторое время, присоединилась к «музыкальной» компании. Чейз по указанию Джеймса уменьшал и увеличивал громкость, менял пластинки. Сам же Поттер от души подпевал: — Gimme danger, little stranger*… — Что это? Джеймс прекратил петь и резко повернул голову в сторону девушки. — Разве ты не знаешь? — удивлённо спросил он. — Это же Игги Поп! Лили нахмурила брови. — Он же наркоман, — брезгливо скривилась девушка, сев в кресло. — Зато песни хорошие, — улыбнулся парень. — Мне плевать на его образ жизни, я ценю его за его творчество. Пусть он и бунтарь, но музыкант отменный. — Я не понимаю. Как может нравиться такое поведение на сцене, как может нравиться его образ жизни? Ведь это всё — следствие его запоев и употребления наркотиков. — Лили, это его выбор. Давай тогда браковать каждого знаменитого артиста за его образ жизни. Будь то The Doors или Джими Хендрикс. И только Лили хотела как-то возразить, как в дверь постучали. Эльф-домовик спешно открыл дверь, за которой стоял не кто иной, как Снейп. А между тем Игги Поп пел: «Now if you will be my lover, I will shiver insane»**…