Влечение

После побоища в харчевне на юге, скифы перебрались в северную харчевню. Эта выглядит побогаче прошлой. Лесные ведуны - постояльцы этого заведения и с недавних пор, прислуживающие за небольшую плату. Старейшина скифов призывает к миру с ними и запрещает их убивать. По легендам, убивший ведуна становится проклятым до самой смерти. Даже Яр прислушивается к совету старейшины. На территории северной харчевни всегда дует холодный ветер, вынуждая путников заходить в заведение, чтобы выпить горячительное и согреться. Группа скифов, разодетых в весёлых и ощерившихся скоморохов, ввалилась в харчевню, погружая помещение в тишину. Постояльцы с любопытством рассматривали незваных гостей. Из соседнего помещения выбежали двое ведунов. Тот что постарше, был с ожогом на полщеки, а второй чуток горбат, но выглядел крепким. - Проходите, гости дорогие, - взволнованно сказал мужчина с ожогом, приглашая скифов за длинный свободный стол. - Отведайте нашего вина. Проходя к столу, Яр спрятал подготовленное оружие, остальные последовали примеру своего вожака. Хоть народы и заключили мир между собой, между ними всё равно чувствовалось напряжение. Молодая ведунья суетливо бегала от стола к столу то с тряпкой, то с вином, настороженно поглядывая на скифов. Горбатый парень поднёс Яру вина, а тот, кивком головы указал на ведунью. На вид тихая и спокойная девушка, которая не откажет утомлённому мужчине. Горбатый обернулся и почесал затылок. - Единокровница нашего старейшины, - неловко пробубнил он. - Будет плохо, если он узнает. - Будет что? - спросил Яр, раздражённый мнительностью парня. - Порчу на меня наведёт? Скифы закривлялись и засмеялись, словно гиены. - Будет тебе, почтенный, - с ужасом прошептал горбатый, забирая с собой пустую посудину. Ведунья сразу удалилась в другое помещение и больше не появлялась. Её место заняла улыбчивая девушка постарше. Краснощёкая и белокурая дама с формами. Внимание Яра живо переключилось на неё. Мужчина с ожогом подошёл к гостям, чтобы убедиться, что всё хорошо и им всё по вкусу. Он предложил им ночлег в соседнем домике и скифы согласились. Им всё равно нужно где-то переждать эту ночь. Вожак уединился с белокурой дамой и одним из первых вышел с ней из харчевни. Скифы начали расходиться. Горбатый поджидает время, подносит отстранённому Кунице вино и не торопиться уходить. Присаживается напротив и начинает разговор с ножа. Горбатый демонстрирует его остроту и качество стали. Когда помещение становиться почти безлюдным, молодая ведунья возвращается. Она подходит к столику скифов, где остался один Куница и Горбатый. Ведунья подает скифу вино в чаше, хотя для этого имеются деревянные кружки. Куница пригубил вино, лишь попробовав его на вкус и посмотрел исподлобья на горбатого и ведунью. С уходом Яра, горбатый стал смелее и наглее. Хотя, был таким и до этого, но боялся перейти грань приличия и спровоцировать вожака. - Так ведуны выражают своё влечение, - с полуулыбкой и хитрицой объяснил горбатый. Ведунья в недоумении свела брови и повернулась к горбатому. Остро зырнув на него, она прошептала: - Темнишь. Ведуны не так выражают своё влечение, - она сделала короткую паузу и тепло посмотрела на Куницу. - Так выражаю влечение только я. Куница посмотрел в зелёные глаза с неестественным блеском, ухмыльнулся и посмотрел в чашу. Об этом предупреждал старейшина. Связавший свою жизнь с ведуньей становиться силён духом, но в случае её смерти и отсутствия детей, будет вынужден убить себя. Невольно нахлынувшая тоска вынудит рано или поздно сделать это. - Ворожишь? - по доброму спросил скиф и передал ей чашу. - Зачем? Ведунья сделала глоток из этой же чаши и поставила её на стол. Взгляд её помутнел. Она выглядела рассеянной. Толи вино не вкусное, толи вопрос поставил в тупик, толи увидела не зримое обычным человеческим глазом. - Суженого ищу, - девушка не к месту посмеялась и схватив чашу, скрылась за углом. - Этой птице не любы мужчины из своего народа, - зачем-то сказал горбатый и он был уже не так весел. - Весь день на тебя взирает. Только ей не на руку отдаваться тебе. Тебе будет сила, а ей ничего. - Велика ли эта сила? - вкрадчиво спросил Куница. - Если никто не связывается с ведуньями, должен быть корень этому. Скрючившись в лице, горбатый вздохнул. Понятно, что Куница не первый и не последний, кого гложут сомнения. - Велика, почтенный, - с выражением протянул он. - Не находилось ещё таких дур, как она. Обычно, ведуньи сходятся с ведунами, свою силу наращивают, а не становятся расходным материалом. Хоть Куница и был уверен в своей силе, но задумался над словами горбатого. Кто же откажется от большего, если оно само в руки просится? Горбатый ушёл, оставив Куницу наедине со своими мыслями о великой силе. В соседней пристройке, Горбатый нашёл ведунью. Нездорово бледная, она сидела на скамье с посудиной в руках. - Не заболела ли ты, душа моя? - спросил горбатый, оставаясь в проходе. - Он погибнет, если не примет мою силу, - прошептала ведунья, натирая и без того чистую посуду. - Я видела его смерть, когда попила из чаши. - Это не должно тебя тревожить, - вскрикнул горбатый, подходя ближе. - Одним варваром меньше будет. Пойми же ты, глупое дитя, они дикари. Это у нас с ними мир, а у других они не жалеют ни женщин, ни детей. Ведунья недоверчиво взглянула на горбатого и поднявшись со скамьи, вышла из помещения. Она нутром чувствует привязанность к человеку с которым ей будет хорошо. Этого не случается с ведунами. Никто из них ей не подходит. Куница не первый, кто ей понравился, но первый, кто принял сомнительное угощение из рук ведьмы. Она нашла скифа за харчевней. Колебалась в попытках подойти, но когда острых слух Куницы уловил хруст ветки под ногой, ей ничего не осталось, как подойти, под пристальным взглядом волка. - Ты примешь мою силу? - робко спросила ведунья в страхе быть неправильно понятой. - Заберёшь меня с собой, когда станешь вожаком. Куница не удивился её знаниям. Все знают, что многие ведуны читают мысли, видят будущее и лечат духовные недуги. Ведунья мало чего умела, но этого он знать не мог. - Говори, что сделать нужно, - согласился скиф, всё ещё с сомнением смотря на ведунью. - Достаточно клятвы на крови, - она протянула ему чашу из которой совсем недавно поила его вином. - Такого вида клятва будет значимой для тебя, волк? - Светлый ум у тебя, ворожея, - похвалил её Куница и достав кинжал, сделал порез на своей руке и руке уже будущей жены. Когда кровь смешалась в чаше, ведунья тихо прошептала что-то над ней. Это была не только клятва, но и оберег от всех несчастий. Они выпили смешанную кровь. Чаша опустела. Рассвет наступил одновременно с окончанием обряда. Скифы отправились в путь, за ребёнком боярина Лютобора. Ведунья заранее знала, что это ничем хорошим не кончиться, но не имела права менять судьбу. Дарованные связью силы лишь прибавят Кунице духа, быстрее залечат раны и увеличат былую силу. Ведунья будет молиться за него. Удар Яра не убьёт его. Плен не сломит его. Лютобор осводит его и отправиться с ним к скифам.

***

После удара Яра, Куница падает на спину. Мутным взглядом, он смотрит в толпу: находит свою жену ведунью. Её не может быть здесь. Видение стоит как наяву. Светящиеся в темноте глаза одухотворяют, призывают к продолжению. Кашель выходит с кровью. Рана Куницы не так глубока, как могла быть без связи с ведуньей. Он поднимается на ноги и втыкает нож в грудь раздухарившегося вожака. Теперь вожак оказывается на спине. Добивать не нужно - мистическим образом, рана разрастается, из неё обильно вытекает кровь. Обречённый взгляд потерявшего волю Яра устремляется в небо, куда устремляются искры факелов и костра. Из груди Куницы вырвался победный, звериный рёв. Он ещё раз посмотрел в ликующую толпу и снова нашёл ведунью. Рванув к ней, он опасливо притронулся рукой к щеке, словно та могла исчезнуть. Под ладонью почувствовалось живое тепло. Как и обещал, Куница вывел Лютобора с семьёй через степные земли. Ведунья осталась со скифами и никто не мог возразить. Возразить - значит восстать против самого вожака. Этого не хотел никто. Куница стал почитаемым и справедливым вожаком. Его стая стала одной большой семьёй