Когда совсем бывает плохо...

Она приходит, когда бывает плохо. Плохо, когда всё валится из рук; когда последняя охота проходит вхолостую; когда всё идёт не по плану; когда снайпер лишается глаза… Каждый раз, заходя в трактир на краю южного города, Огата видит глаза своего брата. Кто бы мог подумать, что в стране найдётся две индентичные пары глаз с длинными ресницами. Эти глаза улавливают Огату. Они узнали бы его из тысячи других. Бросая остальных клиентов, девушка бежит к нему: инициативно снимает с него накидку, по дороге к самому дальнему столику, интересуется состоянием и услужливо предлагает лучшие блюда. — Вы так устали, — с сочувствием говорит она, смотря на опухшее веко. — Останетесь у нас отдохнуть? Он каждый раз хочет остаться. Остаться для того, чтобы испортить её. Только каждый раз отказывается. Она так похожа на него. Похожа до отвращения. Невинная до мозга костей. Её стремление быть хорошей и услужливой граничит с лицемерием. — Не сегодня, — отвечает он, стараясь быть вежливым и садится за столик. — Принеси что-нибудь на свой вкус. Огата улыбается, хотя в душе противоположные эмоции. Девушка воодушевляется. Она думает, что симпатизирует ему. Тешит себя лживыми надеждами. Но в это время, он представляет её не в лучшем свете: полураздетую, униженную и оттого грязную, оттого опустошённую. Призрак брата вселился в неё. Да нет. Просто Огата обезумел, превратился в параноика. Просто она похожа на Юсаку. Добрая, открытая душа, готовая безвозмездно помочь. Как и Юсаку, верящая в хорошую сторону Огаты. Бедная и безнадёжно влюблённая душа, которая внешне даже ничем не похожа на Ханадзаву. Это заметил бы каждый, но только не Огата. Каждую их встречу, он хочет испортить её. Сделать так, чтобы она не хотела помогать другим. Ему хотелось замарать её душу и тело. Не просто задеть, а именно растоптать. Она даже не представляет из какой дыры хочет вытащить его, но сама того не замечая, медленно опускается на дно. Опускается, когда публично получает пощёчину от хозяина трактира; когда её по пути хлопают по мягкому месту. Опускается, но терпит. Разочаровывается в людях где-то в глубине души, но не даёт этому чувству вылезти наружу. Огата испытывает удовольствие, когда её закрытые одежды с каждой их встречей становятся всё откровеннее. Когда шлепки по лицу уже воспринимаются как должное, но без улыбки и извинений. Это верные признаки того, что она развращается. Ловя на себе возбуждённый взгляд, девушка ошибочно думает, что он её желает. Как же ему нравится видеть её такой. Ради ещё более прекрасного зрелища он не в силах остановится. Огата влезает в азартную игру и ставит на кон эту самую девушку, убедив всех, что она его сестра. Он намеренно проигрывает и удаляется. В один из вечеров, Хякуноске окутался слишком плотно и не заказал ничего кроме выпивки. Девушка ставит напиток на стол и прижимая поднос с груди, смотрит на Огату. Так и не решившись на разговор, она удаляется под его пристальным взглядом. Не ей предъявлять ему за игру, хоть она и узнала все её подробности и добросовестно оплатила должок. Ещё с минуту, Огата думает о чём-то и оставив кружку полупустой, выходит из таверны. Поправив винтовку, он особо и не спешит. Знает, что девушка выйдет попрощаться. Так и происходит. Она выходит на крыльцо с равнодушным взглядом. Без прежней улыбки и волнения. Что-то надломилось в ней. В ней уже нет прежнего искреннего желания проводить его. Это уже скорее как формальность. — До свидания, — монотонно прощается она и мужчина оборачивается, уловив несвойственный для этой девушки тон. Огата замирает, даже не дышит. Его провожают совсем не глаза его брата. Он улавливает свой взгляд. Хитрый и равнодушный. Она удивляет его ещё больше, когда захлопывает дверь с другой стороны. Она заранее знает, что он больше вернётся. Только это её больше не тревожит. Может быть, это и к лучшему. Он не может поверить, что она его отпустила. Так легко и непринуждённо, словно никогда не смотрела на него другими глазами.