***
– Гарри! Поттер подпрыгнул и понял, что скукожился на вытертых ступенях Норы, залитых ранним августовским солнцем. – Ты что, просидел тут всю ночь? – Молли стояла над ним, прижав руки к груди. – Простите. Встречал свой первый взрослый рассвет и уснул, – голос сипел, в трусах было липко, а в голове мутно. Ему это приснилось? – Ты же замёрз! – Молли схватила Гарри за кончик носа. – Немедленно в душ и сделай воду погорячее! Сейчас я заварю тебе чай! Гарри встал и поковылял в сторону лестницы – тело задеревенело от лежания на твёрдом. В душе он посмотрел на себя и заметил в волосах цветок асфоделя. Белая хрупкая звёздочка с тычинками, усыпанными алой пыльцой. Этот вид асфоделя пах сладко и горько одновременно. Странно, откуда он взялся? Стирая свои трусы, Гарри так и не смог понять, сном было произошедшее или явью. Одновременно хотелось, чтобы это было правдой и не хотелось.***
В следующий раз чёрный человек настиг его в Хогвартсе, в одно из его ночных бессонных блужданий. Тьма колыхнулась из ниши, втягивая в себя, топя в нежности, страсти, трепете. Гарри таял под поцелуями и теперь знал, каковы они, взрослые прикосновения: не мокрое тыканье расслабленных губ, а чёткие, завоёвывающие, раскрывающие движения рта. Когда к губам присоединился язык, властно скользнувший внутрь – он застонал в голос, цепляясь слабыми руками за крепкие плечи. Его тёмный властелин, вставший перед ним на колени и решительно надевшийся ртом на стоящий член, перевернул весь мир, срывая печать невинности одним щелчком. Неужели люди делают такое друг с другом? Гарри плавился в чувственном шторме, кричал, хватался пальцами за скользкие пряди волос, дрожал и кончил слишком быстро. Пара толчков вглубь тёплой сосущей полости и вот он уже извергается, всхлипывая и содрогаясь всем телом. Когда его ртом вновь овладели, он обалдел от смешанного вкуса собственной смазки, спермы и чужой слюны. И вжавшись в подарившего ему новый мир человека, кончил вновь. Расслышал глухой смешок, ощутил щекотку Очищающего, получил поцелуй в висок: невинный и странный после случившегося. А потом понял, что остался один. Он шёл в общежитие цепляя ногу за ногу: ошарашенный, удовлетворённый, расслабленный и сонный. Засыпая, Гарри подумал, что даже не знает, как зовут его тьму.***
Теперь он частенько бродил ночами, надеясь на встречу. Это очень мешало следить за Малфоем, но Гарри вновь хотел ощутить на своих губах прикосновение властных губ, вдохнуть сложный запах трав, почувствовать бродящие по телу руки. Незнакомец вёл себя так, словно Гарри принадлежал ему и Гарри совершенно был не против этого. Он устал быть ничьим. Ненужным.***
В следующий раз его застали врасплох и не ночью, а днём, в полумраке библиотеки. Он рылся в архивах выпускников. Колин Криви сказал, что в библиотеке хранятся колдофото всех выпускников, начиная с 1918 года, когда был создан фотоаппарат. Вдруг он сможет найти Сириуса, маму, папу? Когда его ткнули носом в стеллаж, он задёргался. Но услышав глухой голос: – Это я, – сразу расслабился. – Не поворачивайся. Поцелуй в затылок, шею, сползающие с плеч мантия и рубашка. Пальцы на сосках и на животе. Звякнувшая пряжка ремня. Рука, обхватившая член, двигалась размеренно и твёрдо, рождая ощущение, что человек сзади него отлично знает, что надо Гарри. В затылок дышали влажно и шумно. В поясницу упиралось твёрдое и пульсирующее. И Гарри понял, что рано или поздно его возьмут. Присвоят. Натянут на член. От этой мысли он кончил, вскрикнув в зажимающую рот руку. Он держался за стеллаж, с трудом опираясь на дрожащие ноги. Его почистили, одели, поцеловали в затылок и он остался один. Придя в себя, Гарри понял, что незнакомец – не выдумка, не галлюцинация и не мистическое существо. Он из плоти и крови. Буквально пару минут назад эта плоть вертела телом Гарри, как хочет, владела им. Не в полной мере, но всё же. Поттер сполз по стойке на пол, поправил очки и некоторое время рассматривал свои трясущиеся руки. «Я опять не спросил, как его зовут. Идиот!»***
Гарри ждал. Каждую минуту, каждую секунду ждал. Этого запаха, этих собственнических прикосновений, этой уверенности, что он нужен и важен. Он отдалился от друзей и Рон думал, что он сошёл с ума в своём преследовании Малфоя, а Гермиона думала, что он чересчур увлечён старым учебником зельеварения. Что ж, Гермиона была отчасти права: заметки были дельные, а личность творящего их – крайне привлекательной, но очевидно тёмной. Помимо комментариев и подсказок к зельям, там были и заклинания. Таких заклинаний Гарри не видел в списке одобренных Министерством и сделал вывод, что необходимо быть с ними осторожным.***
От Рождественской вечеринки у Слизнорта отвертеться не удалось. Единственное, что было там примечательного – это МакЛаген, которого вывернуло на Снейпа. Гарри хихикал, вспоминая лицо декана Слизерина, побелевшее от сдерживаемого бешенства. Сдавленно смеясь, он шёл по коридору, когда его толкнуло к стене. Одежда с Гарри слетела, как листья с берёзы после первого мороза. Он вжимался лицом в стену и дрожал от ужаса и возбуждения. – Как тебя зовут? – быстро выпалил он, пока мозги не стекли вниз и ещё хоть что-то соображали. Сзади раздался хмык и у юноши всё встало дыбом. Рука прошлась по голой спине, пальцы скользнули в ложбинку ягодиц. Гарри готовили к проникновению. Он почти не боялся. Тонкие пальцы, надавили на вход и он оттопырил задницу. – Зови меня Алан, – голос был глухим и Гарри подумал, что скорее всего он изменён, да и имя ненастоящее. Внутри всё содрогнулось от очищающих чар, стало влажно, в проход ловко ввинтился палец, на спину и плечи посыпался град жгучих поцелуев. В голове у Поттера стало звонко и пусто, он скрёб пальцами каменные стены и одинаково боялся и страстно хотел ощутить в себе чужой член. – Я остановлюсь, если ты не готов, – горячее дыхание обожгло ухо. – Я хочу этого, не останавливайся, пожалуйста! – ходящие внутри пальцы, заливали низ живота и пах огнём, и от того его голос срывался. Всё казалось сном, лишь лёгкая боль от растяжки давала понимание – что это на самом деле происходит. Сейчас в него вставят и трахнут! Между губ проникло ребро ладони. – Укусишь, если будет больно. Гарри потрогал плоть языком и его шлёпнули по заднице, а потом сразу в него неумолимо, медленно вошёл член: скользкий, твёрдый, огненный. Боль и удовольствие смешались и Гарри застонал, откидывая голову на плечо стоящего сзади. Алан замер и Гарри замер. Чувства принадлежности и единения были прекрасными. А потом член начал двигаться в нём, как поршень, разгоняя этот дикий жар по всему телу. Когда он достиг лица, Гарри буквально вывернуло в оргазме. Он непроизвольно сжал зубы, кусая ладонь до крови. Осознав, что сделал – сжался от ужаса, но рука прошлась лаской по его лицу и он расслышал заклинание «Вулнера Санентур» или что-то вроде этого. Алан стоял позади него, плотно прижавшись и гладил по голым, ходящим ходуном бокам. Когда он отсоединился, Гарри сразу стало холодно и одиноко. Он развернулся и кинулся любовнику на грудь, вжимаясь лицом в ткань мантии. – Не бросай меня надолго, пожалуйста, – шептал он исступлённо и тыкался лицом вверх. Из глаз текли слёзы. Когда его губы нашли губы, он растворился в поцелуе, летя в тёплую темноту. Очнулся Гарри посреди ночи в своей постели. Он был вымыт, одет в пижаму и накрыт одеялом. Очки и палочка лежали на полке в изголовье, а шторы балдахина плотно задёрнуты. Гарри потянулся за палочкой и ощутив внутри тянущую, но приятную боль, понял, что это был не сон и улыбнулся. Засветив Люмос, он осмотрел себя. Ни пятнышка на коже, но проход был смазан чем-то жирным, а на одеяле лежала баночка с мазью и хрупкий стебелёк, с крупной розовой головкой цветка. Тюльпан. – Я тоже люблю тебя, – прошептал он и откинулся на подушку совершенно счастливым.***
Меньше всего на свете Гарри ожидал увидеть плачущего Малфоя. Хорёк ему этого не спустил. Когда Гарри понял, что тот попытался применить к нему Круцио, его накрыло белым бешенством и он ударил его «Сектумсемпрой». «От врагов» – было написано в учебнике. И когда Малфой упал на пол и из многочисленных ран хлынула кровь, Гарри понял, что враги у тайного друга по учебнику были очень серьёзные. Гарри упал около стремительно бледнеющего Малфоя и застыл от ужаса. А потом ему вспомнилась окровавленная ладонь и он зашептал «Вулнера Санентур», водя палочкой над ранами и страстно жалея о своём поступке. Раны затягивались на глазах и когда в туалет ворвался Снейп, кровь больше не вытекала из Малфоя, как из свиньи, попавшей в мясорубку. – Что ты применил?! – Снейп, удостоверившийся, что Малфой не умирает, вцепился в Гарри и тряс его как грушу. – Я..Я не помню… – Лжец! Где бы ты ни вычитал это, я запрещаю тебе применять оттуда заклинания! Отшвырнув Гарри, Снейп бережно поднял Малфоя и унёс его в Больничное крыло. Гарри помчался в свою комнату, выкопал учебник из сундука и побежал на восьмой этаж. Вызвав комнату Забытых вещей, он добежал до старого комода, сунул в рассохшийся от времени ящик книгу, сполз по шершавой от облезшего лака древесине. Было тошно, гадко и страшно. Он чуть не убил человека! Осознание этого накатило на Гарри, как поезд. Он уткнул лицо в лодочки ладоней и разрыдался в голос. Когда сильные руки потянули его вверх, он не сопротивлялся. А увидев перед собой широкую грудь, обтянутую чёрной мантией, ткнулся в неё, обнимая Алана руками изо-всех сил. – Алан, я чуть не убил! Опять! Я убийца, убийца! – Ты идиот. Хоть и очень удачливый. – Голос был полон усталости и сочувствия, но не злости. – Ты не осуждаешь меня? – Я тебя люблю. На этих словах Гарри разрыдался так, что не мог стоять на ногах и сильные руки подхватили его, прижимая, утешая, обволакивая. Алан любил его на старой скрипучей пыльной кровати так, что Гарри задыхался от удовольствия и страсти. Высохли слёзы горя и вины. Тело горело от любви, в голове было пусто, а в заднице слегка саднило. Гарри водил пальцами по коже груди, обводя тёмные соски по кругу. – Алан, почему ты скрываешь своё лицо? – Отношения с учениками запрещены. – Значит, ты преподаватель! – Ты просто гений, Гарри. Но забываешь, что Хогвартс полон персонала и что я могу быть учеником, под личиной взрослого. – Когда я узнаю, кто ты? – Надеюсь, нет. Никогда. – А как же наше будущее?! – Его тоже нет, Гарри. Гарри замер, холодея. Но… Он ведь сказал, что любит! – Алан! – Гарри, тебе и мне предстоит миссия. Мы вряд ли переживём её. У нас есть только настоящее. И пока оно есть – наслаждайся им.***
Гарри бежал за Снейпом задыхаясь от ненависти, слепой от слёз и кидался каким-то бессмысленным заклинаниями. Тот отбивал их с лёгкостью, кружась на фоне горящей хижины Хагрида, как чёрный смерч. Где же Алан, когда он так нужен? – Сектумсемпра! Снейп развернулся и оскалился. – Ты смеешь кидать в меня моими же заклинаниями! Совсем с ума сошёл? Я запретил тебе их использовать! Гарри споткнулся и полетел лицом в траву, выставив вперёд руки. Перевернувшись, он понял, что палочка отлетела далеко и он беззащитен. Шаги Снейпа были его приговором. Но тот лишь постоял над ним, смотря сверху вниз тяжёлым мрачным взглядом, а потом схватил растерянного Малфоя за плечо и резко ушёл. – Где ты, Алан? – прошептал про себя Гарри потерянно. – Где ты?***
Гарри, оглушённый горем, даже не удивился, что судьба выкинула очередную злую шутку. Тайный владелец учебника, строчащий на его полях полезные комментарии, язвительные замечания и темные проклятия - чёртов Снейп! Просто отметил этот факт. Алана не было всю первую половину лета. Гарри очень ждал его, хотя понимал, что вряд ли его тьма появится у Дурслей. Хорошо, что 31 июля он навсегда попрощается с ними. Операция "семь Поттеров" подвела черту под его юностью. В ней погибла Букля, Аластор Грюм, а Джордж лишился уха. И всё опять из-за него, Гарри Поттера. Гарри твёрдо решил, что после свадьбы Билла и Флёр сбежит и будет самостоятельно искать крестражи. Хватит отравлять своим присутствием близких людей! Алан появился именно на свадьбе в «Норе». Словно почувствовал, что Поттер решил скрываться и от Волдеморта, и от своих. Гарри выпил и ушёл из шатра, смотреть на счастливо кружащиеся в танце пары было болезненно, понимая, что может их больше никогда не увидеть. Пошатываясь и засунув руки в карманы брюк, он смотрел в небо и мечтал о том, чтобы Волдеморт с его кодлой канул в Лету и оставил Гарри в покое. А он дождался бы любовника и больше не отпустил. Гарри просто хотел быть счастлив. А ведь год назад он впервые встретил Алана. Вернее, Алан его нашёл, соткавшись из тьмы. Тьма шевельнулась рядом, обретая очертания. – Алан! – Гарри кинулся к нему, обнимая, прижимаясь. – Как я скучал! Мне так плохо без тебя. Его любовник времени на слова и расшаркивания не терял, вжал Гарри в туго натянутую ткань шатра, покрывая лицо поцелуями, судорожно расстёгивая его штаны. Разворот и вот Гарри, вцепившись в стропы шатра, содрогается от ритмичных толчков. Одна рука привычно зажимает рот, вторая придерживает его под низ живота. – Ещё, – шепчет Гарри. – Ещё! – это он уже кричит, кончая. Некоторое время они стоят, сцепившись и бурно дыша. Гарри поворачивает голову и Алан упирается ему губами в висок. – Алан, я люблю тебя. – Я знаю. Он отстраняется, творит руками заклинания, поправляет одежду на Гарри. – Я… – Гарри, сейчас ты пойдёшь к своим друзьям и выведешь их на улицу. И вы сразу аппарируете в безопасное место. Слышишь? – Но… – Немедленно! Алан разворачивает Гарри и толкает его в сторону выхода из шатра, откуда мигают огоньки и доносятся звуки музыки, смех. Обернувшись, Гарри никого не видит. Алан ушёл. Когда он вытягивает ничего не понимающих Гермиону и Рона из шатра, внутри начинаются визг и крики. Гермиона ориентируется первой, хватая их за руки и аппарируя.***
Гарри сидит на полянке и развлекается тем, что левитирует опавшие листья, а потом поджигает их в воздухе. У Гермионы с Роном любовь и Гарри под видом дежурства выходит в лес, чтобы не мешать им. Серебристые огоньки сплетаются в фигуру лани и Гарри, как завороженный, встаёт и следует за ней, не замечая, что покидает защитный купол. Из-за ствола дерева выходит высокая фигура в чёрном и Гарри вначале обдаёт ужасом, а потом, когда он понимает, кто перед ним – радостью. – Алан! Мерлин, как я соскучился! Алан целует его в запрокинутое вверх лицо, куда придётся: уголки губ, веки, брови, скулы, лоб. Лишь шрама избегает. Гарри задыхается от любви и счастья, горит, плавится в сильных руках. Его возлюбленный похудел, но он всё так же горяч, силён и пахнет травами. Может сказать ему? Нет. Нет… Он берёт его прямо там, у дерева, лишь приспустив джинсы и запустив руки под свитер. Оба кончают быстро от избытка чувств, от того, что давно не виделись. На прощанье Алан даёт Гарри волшебную палочку и свёрток с едой.***
Лань приходит после Рождества. Гарри в отчаянии. Рон их кинул, Гермиона затухает, как фитиль без масла, они мёрзнут и голодают. У них одна палочка на двоих и никакой надежды. Поэтому лань для Гарри – луч надежды. Он бежит за ней, спотыкаясь и падая и увидев, что она привела его к проруби – замирает от ужаса. Алан провалился? Не раздумывая, Гарри сдирает толстовку и ныряет в ледяную воду, вслепую шаря руками и не находя тела. Блеск со дна влечет его вниз, к самому дну. Крестраж на его шее сходит с ума, давит, душит, почуяв угрозу и Гарри понимает, что это меч, тот самый настоящий меч Гриффиндора. От недостатка кислорода в голове мутится, но Поттер из последних сил хватает черен, украшенный крупным гранатом. Его дёргает наверх, за волосы, больно, но он уже не сопротивляется. Если Алан утонул, то и ему жить незачем. Приходит в себя Гарри на льду. Рядом кашляет и матерится Рон. Вдруг он замечает за спиной Уизли высокую фигуру в чёрном. Алан! Он жив! Его тьма прислоняет изящный палец к размытому лицу в известном символе молчания и Гарри понимает, что меч – передал он вот таким странным способом. Он смотрит, как фигура тает среди деревьев. – Ты зачем в воду полез, придурок? – хрипит Рон. – Искупаться захотел, – хмыкает Гарри. Он счастлив, что Алан не бросил его.***
Гарри вылетает из Выручай-комнаты с вцепившимся в него Малфоем и врезается в стену. Некоторое время он ничего не видит и не слышит, оглушённый жёсткой посадкой. Но он улыбается разбитыми губами: два крестража уничтожены. Остаётся лишь Нагайна. Змея точно рядом с Волдемортом. Гарри решается и активизирует постылую связь между ними. Голова болит, ненавистный шрам дёргает. Он видит старые покосившиеся окна, скрипящую дверь, подвешенную на одной петле и белого от скрытого ужаса Снейпа. Вижащая хижина. Надо спешить! Подхватив Рона и Гермиону, он спешит во двор, к Дракучей иве. Тайный ход к ней осыпался ещё больше, но пока они могут им пройти. Затаившись за дверью из видения, Гарри видит змею в защитном коконе. Убить её сейчас – значит подставить всех, да и не факт, что Авада проникнет через кокон. Гарри вслушивается в бред, что несёт Волдеморт. Что-то про палочки и власть. Он окончательно сошёл с ума. Когда кокон со змеёй поглощает Снейпа и змея кидается на профессора, Гарри застывает от ужаса. Волдеморт уходит сразу и Гарри, оскальзываясь на крови, кидается к зельевару. Он сипит, силится что-то сказать. – Не надо! Не надо, – Гарри зажимает горло руками, шепчет «Вулнера Санентур» и молится всем богам, чтобы помогло. Действует! Рана затягивается. – Гермиона! Антидот и кроветворное. Он заливает сквозь упорно сжатые зубы одно зелье за другим. – Ну, же, глотай! – Почему? – сипит Снейп. Судя по тишине, что разливается сзади, друзья тоже его не понимают. – Потому что я, в отличие от Вас, профессор, всегда верил в то, что у нас есть будущее. Чёрные глаза распахиваются в удивлении, а потом лицо искажается от боли. Снейп поднимает окровавленные пальцы и касается шрама на голове. Раньше он всегда избегал этого. Даже не смотрел. – Ты крестраж, Поттер. Гарри падает на задницу и на некоторое время замирает в ступоре. Гермиона робко подходит и пытается очистить Снейпа от крови, звякает флаконами в карманах, ища что-то. Рон касается его плеча. – Гарри, мне жаль… Поттер вскидывается, глаза его горят фанатичным огнём. – Уйдите! Оба! Дайте мне пару минут. Рон и Гермиона уходят, оглядываясь, в другую комнату. – Наплевать, ясно! – он склоняется над Снейпом. – Я убью его хотя бы за это! – он тычет пальцем в бурые потёки крови на мантии. – Я не буду жить после. Без тебя, – булькает Снейп. – Будешь! Ещё как будешь! Гарри хватает зельевара за грудки и впечатывает в свои губы. Губы холодны и горьки от зелий, тяжело пахнет кровью, слабо – травами. Когда ему отвечают, Поттер стонет, обнимая Снейпа крепко. Оторвавшись, он смотрит в близкие чёрные глаза, всё ещё не верящие в происходящее. – Я вернусь к тебе даже из преисподней, Алан! – Когда ты догадался? – Когда понял, что ты находишься в Хогвартсе, и что ты не ученик. Я тупой, но не до такой степени, как ты думаешь. Я вернусь к тебе, веришь? – Верю. Над ними гремит голос Волдеморта, предлагая Поттеру поединок один на один. Вот и отлично! Гарри как раз собирался его искать. Очень любезно с его стороны сообщить место встречи. – Рон, Герми! Друзья забегают в комнату. – Вытащите его, спрячьте его в статуе одногорбой ведьмы, в той, что ведёт к «Сладкому королевству», а хижину подожгите. Я не уверен, что профессора можно будет легализовать после нашей победы. – Но, Гарри… – Рон не понимает. – Я всё сделаю, Гарри, – Гермиона намного умнее своего парня. – Очень важно убить Нагайну. Даже если мой труп кинут к вашим ногам, это не важно. Важно уничтожить змею. Всем нашим передайте. Скорее всего после нашего поединка кокон со змеи падёт. Не упустите момент! Развернувшись к Снейпу, Гарри смотрит на него так, что тот краснеет, а потом бледнеет. – Я вернусь! – беззвучно произносят его губы.***
– Не жалеешь, что умер? – Нет. А ты? – Ни минуты. Рон, Гермиона, Невилл и Минерва заслужили свой кусочек славы. А я от неё устал. – Они искренне оплакивали тебя. – А тебя неискренне, – ухмыльнулся Гарри и растянулся на песке. Пальма над ним лениво шевелила листьями, нарезая солнечный свет ломтями. – Учитывая, что моё тело никто не искал, а твоё пропало после того, как Невилл убил змею, а МакГоннагал убила Волдеморта, мы неплохо затёрли следы. Гарри подкатился под бок к лежащему Северусу и потрогал плоский живот. Тот шлёпнул его по руке. – Я всё хотел спросить, почему ты пришёл тогда ко мне? В "Нору"? В день моего шестнадцатилетия? – Странная постановка вопроса. Как я мог к тебе не прийти? – Ну, Ал! Гарри схватил зельевара за кончик носа, щедро намазанный кремом с SPF и ловко увернулся от попытки поймать за запястье, но вот от навалившегося на него тела не успел уйти. Подмявший его под себя Снейп поёрзал, устраиваясь удобнее и зашептал в раскрасневшееся ухо. – Я узнал, что ты крестраж и решил, что мораль и нормы не имеют значения, раз мы оба умрём. – Ты же меня ненавидел! – Я влюбился в тебя на пятом курсе, когда учил окклюменции. Вернее, пытался это сделать. – Ммм, так вот оказывается почему ты так бесился? Хотел мне вставить? – Мне надо было тебя учить, а я хотел тебя трахнуть. – Я думал ты меня убьёшь, когда гнал из кабинета. – Я не могу причинить тебе вреда, кроме одного – затрахать тебя до полусмерти. – Ты только грозиться горазд. А как до дела доходит – так ты старый и больной зельевар. – Поттер, если мы не будем делать перерывы, ты будешь ходить под себя! – Я не Поттер! Я Рикман! Кстати, тебе нравится твоё новое имя? – Я привык к нему за два года. – Я бы не решился называть тебя Северус, Алан и мне привычнее. А вот к своему я всё никак не привыкну. И когда зовут какого-то Генри, мне кажется, что с нами третий. – Просто ты тупой. – Зато красивый. – Красивый. И любимый. Даже когда твоя задница обвиснет и у тебя вырастет пузо, меня это не остановит. – Почему именно моя? Может твоя обвиснет раньше? Гарри взбрыкнул, скидывая удобно пристроившегося Снейпа и нависнув над ним, заглянул в глаза. – Ты правда будешь любить меня так долго? – Всегда!