Надеюсь Вы возьмёте ответственность за меня, Цзян Ваньинь

      Если кто-то спросит Цзян Чэна как прошла его неделя, то он скажет, нет, прокричит, избивая этого смельчака, что всё было:       — Просто заебись.       — А-Чэн, ну не дуйся. Я же не специально.       — Завали ебало. Есть мешаешь.       Не Хуайсан следил за двумя волшебниками, нервно перебирая пальцами свою палочку. Неделя и правда была... интересной. На уроке зельеварения они втроём варили зелье. Вэй Усянь, отвлёкшись на ученика Лань, перепутал ингредиенты, Не Хуайсан запаниковал и забыл о времени варки, а Цзян Чэн... уснул прямо перед котлом и свалился в него.       Надо ли говорить, что все трое были отстранены на неделю от уроков?       И если первые двое радовались возможности не видеть мрачные лица учителей и повеселиться от души, то Цзян Чэн прожигал их ненавидящим взглядом, потому что он на целую неделю сменил пол. Теперь он вторая мисс Цзян, ёпта.       И эту проблему по-хорошему должны были решить сразу. Как минимум потому что он был Цзян, одним из четырёх великих семей, и сыном женщины, чьё имя никто никогда не забудет, а устраиваемые скандалы подавно. Но все профессора оказались заняты и его проблема осталась проигнорированной.       Один раз он сходил к своей старшей сестре. Как никак она была выпускницей и временно приехала в качестве гостя на открытый урок, но она лишь назвала "А-Чэна милым" и провела часовой курс по макияжу и одежде. Теперь он точно не опозорит фамилию Цзян своей ненакрашенной рожей.       И самое обидное, что эффект зелья не успел спасть до конца отстранения и начала занятий и ему пришлось идти в женском обличье на урок. Столько шуток от Усяня он не слышал давно, а ржач Хуайсана можно было слышать и под партой, куда он укатывался с половиной класса. А ещё ему предложил встречаться одноклассник и получил "красивой ручкой" по лицу.       И сегодня проклятие спало!       Только Цзян Чэн собрался нормально поесть и пойти на уроки, как прилетевшая сова бросила ему на стол кричалку.       — О, в-это дя-в-дя В-цзян? Рав-но-вато, — сказал Вэй Усянь, пережёвывая кусок мяса.       — Заткнись и ешь.       Обычно Цзян Фэнмянь отправлял им письма раз в месяц, чтобы узнать о достижениях в учёбе или сообщить новость. Но это уже было второе письмо за месяц. Цзян Чэн решил открыть его в комнате, разумно решив, что в письме может содержаться конфиденциальная информация, но Вэй Ин перехватил его руку и забрал письмо, открывая:       — И что тут у нас...       — ЦЗЯН ЧЭН!!!       На всю столовую разнёсся гневный голос мадам Юй. Учителя, которые были лично знакомы с этой женщиной, передёрнулись. Лань Цижень поморщился, готовый нарушить правила, чтобы подняться из-за стола и наказать учеников за неподобающее поведение. Вэй Усянь и Цзян Чэн растерянно смотрели на кричалку. Пока конверт снова не заголосил, Вэй Ин хотел закрыть его. Стёб над братом одно, а ссоры из семейной избы не выносят. После такого Цзян Чэн точно вызовет его на дуэль.       Но стоило попытаться закрыть кричалку как Усяня толкнули, заставляя выронить из рук взлетающий конверт:       — Вэй-сюн, прости...       — Ох тыж бля...       — Согласен, Чэн-Чэн...       Кричалка вдохнула побольше воздуха "в лёгкие" и заголосила, перетягивая всё внимание на себя:       — НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЙСЯ ДОМОЙ, ЧТОБЫ ПОДГОТОВИТЬСЯ К ПОМОЛВКЕ! КТО БЫ МОГ ПОДУМАТЬ, ЧТО ТЫ ЗАПЯТНАЕШЬ ЧЕСТЬ ТАКОГО БЛАГОРОДНОГО ЧЕЛОВЕКА!!! — Вэй Усянь и Цзян Чэн переглянулись. Неужели Мадам Юй поехала крышей? — ВОЗЬМИ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ КАК НАСЛЕДНИК СЕМЬИ ЦЗЯН!       Кричалка опустилась на стол вместе с тишиной зала. Это был скандал в мире волшебства. Цзян Чэн, потомок одной из древнейших семей, запятнал честь девушки и не хочет брать ответственность. Нонсенс!       По залу поползли шепотки.       Лань Цижень собирался заткнуть болтавших. Во-первых, это неприемлемо. Во-вторых, это теперь было вопросом чести семьи Лань.       Правда сам Цзян Чэн об этом пока не знал и решил ретироваться, всё-таки думая над тем, чтобы вызвать своего брата на бой, проиграть и умереть с честью. Да когда он успел опозорить какую-то девушку! Он даже неделю комнату свою почти не покидал и сам был девушкой!       В этот момент дверь распахнулась и в зал прошествовала делегация учеников в налобных лентах. Это были члены семьи Лань, которых не было видно с начала завтрака. Часть учеников прошествовали к своим местам. Лань Чжань, к которому постоянно лип Вэй Усянь, бросил прожигающий взгляд в сторону тройки и Цзян Чэн уверен, что направлен он был не на его придурковатого брата, а на... него? Он успел и его честь запятнать?! Но Лань Чжань так же сел за стол элегантно, как и положено в семье Лань.       Только один человек остался на ногах.       И этот человек прошествовал к столу Гриффиндора и остановился у...       Ну какой это стол ещё мог быть, кроме стола Цзян Чена?       — Цзян Ваньинь?       Мягкий голос, который, кажется, Цзян Чэн слышал раньше. Но мало ли когда он мог слышать голос лучшего ученика и просто небожителя во плоти Лань Сиченя. Он был гордостью Лань Циженя, того ещё перфекциониста. На его лик слюной капали все первогодки. Правда появлялся он на публике не так часто, поэтому кто-то мог только слышать о нём и Цзян Чэн относился к их числу.       И первое оказанное впечатление в прямом смысле сбило с ног.       — Да?.. — тихо ответил Цзян Чэн, но сообразив, что ответ не достойный будущему главе семейства и просто волшебнику, ответил увереннее, — Да, Вам что-то нужно?       Так и хотелось пошутить "не Вашу ли честь я украл, о Прекраснейший небожитель", но он сдержался.       Ну, истина не так уж и далека.       Лань Сичень, не медля ни секунды после ответа, под ошарашенные взгляды присутствующих снял свою налобную ленту — символ его семьи и сдержанности — и повязал на зависшую в воздухе и подрагивающую руку Цзян Чэна.       — Надеюсь Вы возьмёте ответственность за меня, Цзян Ваньинь.       — Ох, бля...       Цзян Чэн стал первым волшебником за историю человечества, потерявшем сознание после предложения руки и сердца.       И пока Цзян Чэн терял сознание, а мир плыл перед глазами под ошарашенное лицо небожителя, перед глазами пролетело воспоминание, где он так близко слышал этот мягкий голос. В голове пронеслось: "Цзян Чэн, поздравляю, ты украл поцелуй небожителя, ха-ха... матушка меня побьёт..."       Чтобы лучше понять, что за фарс произошёл в столовой Хогвартса, следует отмотать время на день назад. В этот момент по части школы магии и волшебства действовало проклятие, которое хотел запретить Лань Цижень всеми правдами и неправдами и Цзян Чэн понял бы его. Называлось оно "клятва" и все, кто попадал под него должны были поцеловаться. И после того как Вэй Усянь, лучший среди своего курса и победитель квиддича, и Лань Чжань, второй племянник Лань Циженя являющий собой образ сдержанности и воспитанности, устроили целое шоу, разгневанный Лань Цижень заставил принять новое правило: никаких поцелуев между мужчинами!       Ну, а Цзян Чэн на тот момент был девушкой. А ещё он нещадно опаздывал на урок по злосчастному зельеварению. Ну побил он того извращенца, который предложил ему встречаться и облапал его руки, так его сразу на ковёр! А того подонка всего лишь в медпункт отправили. Злость пробирала Цзян Чэна, заставляя мчаться вперёд, не разбирая дороги. Всё равно все на уроке.       Но не тут то было.       Завернув за очередной поворот, очередного этажа этого ненормально огромного заведения Цзян Чэн врезался в чужую грудь, отшатываясь. Он бы точно закрылся в комнате, если бы упал на пол как девица.       — Прошу прощения... — проговорил мягкий голос.       — Да-да и я.       Цзян Чэн побежал вперёд, проигнорировав протянутую руку и...       Врезался в грёбанный воздух. Сообразив, что это может быть, он закинул голову, стоная:       — Ох, мля-я-я-я...       Над головой весело это грёбанное "око" часть заклинания "клятвы" и, будто насмехаясь, пялилось на него с прищуром. Чёртов шутник!       Набросав в голове, что пропустить зельеварение будет позорнее, чем в чужом обличье поцеловать незнакомца, Цзян Чэн выбрал второе и развернулся на мини-каблуке, который был одолжен у Яньли. К сожалению, старая обувь стала великой и неудобной.       — Прошу прощения, — сказал Цзян Чэн, дёргая на себя за галстук оцепеневшего ученика.       Легонько коснувшись чужих губ, он уловил лёгкий сладкий аромат мёда, но он не дал задержаться ему, проникая в воспоминания и отпечатываясь там, отстранившись. Также разворачиваясь на маленьком каблучке, он побежал в сторону кабинета.       Лань Сичень остался на месте, провожая взглядом скрывшуюся за ещё одним злосчастным поворотом спину. У носа до сих пор был резкий запах, который должен был оттолкнуть его, но лишь манил. Бросив взгляд на пол, Лань Сичень увидел выпавшую тетрадь, которая была подписана "Цзян Ваньинь, 4 курс".       Ох, кажется он попал под чары.