Небо в ладошках

      Дорогая Адель!       Я мечтал о том, что смогу показать тебе Флоренцию, и что мы будем счастливы в местах, хранящих многовековую историю, но, к сожалению, жизнь внесла свои корректировки и не оставила нам выбора. Мне жаль, что все вышло именно так, ведь ты заслужила большего. Я боялся того, что моя природа возьмет верх и я не смогу защитить тебя от самого себя. Поэтому я благодарен тебе за то, что ты не стала спорить со мной и просто уехала. Это было правильное решение, которое вызывает у меня восхищение и уважение.       Конечно, рано или поздно, Я бы рассказал тебе всю правду. О том, какие события моей жизни сделали меня таким, какой я есть. Но я хотел чтобы всё это было не так, как вышло. Я бы выбрал идеальное время и место, когда над нами раскинулся огромный купол храма Санта-Мария-дель-Фьоре, украшенный работами Вазари и Цуккаро, я смог бы признаться в том, какое чудовище скрывается под дорогим деловым костюмом и, как выразилась однажды доктор Дю Морье — социальной вуалью. Ты тот человек, которому я был готов открыться и довериться, потому что мои чувства к тебе всегда были настоящими. Думаю, что это было одно из немногих, что в моей жизни было настоящим и ощущаемым на всех уровнях восприятия.       Мне пришлось снести изменения в мой первоначальный план, когда я понял, что ты не доверяешь и подозреваешь мне, ровно так же как делает это Уилл. Конечно, я испытываю определенные сомнения относительно идеи из гипнозом. Даже думал о том, что у тебя ничего не получится. Прости за то, что сомневался. Ты оказалась куда сильнее в этом чем, я думал. Хотя с другой стороны, способ которым ты узнала обо мне правду, запрещал тебе обсуждать это с кем-либо.       Я могу завершить тебя в том, что никогда не давал тебе человеческое мясо, хотя понимаю, что у тебя есть сотни причин не верить мне. Но это так. Те чувства, которые я испытывал и продолжаю испытывать к тебе, не дали мне поступить с тобой так жестоко и низко.       Изначально я хотел убить всех, кто находился в моем доме, в том числе и Уилла Грэма. Но твоё появление все изменило. Ты просто не представляешь, какое сильное влияние оказываешь на меня и на мои поступки. Ты ворвалась буквально за несколько минут до того, как я собирался перерезать горло Абигейл. Думаю, что даже сейчас я не могу найти объяснение многим своим поступкам. Я был в шоке, думаю, что именно поэтому меня смогли задержать. Но в какой-то степени я хотел этого. Возможно, это сумасшедшая надежда на то, что однажды меня смогут оправдать. И тогда мы снова сможем быть вместе. Хотя сам, я никогда не найду оправдание своим поступкам.       Я благодарен тебе и Уиллу за то, что вы не оставили Абигейл, а взяли её под своё крыло и заботитесь о ней. Это правда имеет для меня огромное значение.       Ты всегда будешь дорога мне, Адель Грей.       Искренне твой, доктор Ганнибал Лектер.       Я вздрагиваю, когда до меня доносится щелчок дверной ручки. Резко сунув конверт в первый попавшийся ящик, я делаю вид, что работала за ноутбуком, когда на пороге моего кабинета появляется Абигейл. Что ж, она, наверное, единственное лучшее, что мы с Уиллом получили после всей этой истории с потрошителем. Она была прекрасным человеком, который пытался жить со своими демонами и своим прошлым, в котором было много чего ужасного.       — Привет, — бросает Хоббс, пройдя в кабинет и сев в одно из кресел, — итак, ты обещала, что мы поедем по магазинам, когда я закончу с подготовительными занятиями.       Абигейл планировала поступать в Вашингтонский Университет, где Уилл преподавал психологию и психоанализ. Пока что Хоббс ходила на занятия для абитуриентов, чтобы узнать о том, как сдать вступительные тесты и набрать хорошие баллы за эссе. Что ж, это было хорошо, что у нее появилась цель и она пыталась жить дальше, несмотря на все произошедшее.       Мы перебрались в Сиэтл два месяца назад и постепенно, жизнь каждого из нас начала налаживаться. Конечно, Уиллу пришлось отдать большую часть своих собак, так как я не хотела продавать квартиру в Эскала. С нами жил только Уинстон, из-за его сильной привязанности к Грэму. Остальных разобрали Джек с женой, Алана, Чилтон, Мириам и другие сотрудники отдела. Одну из собак забрала Оливия Монро, которой теперь занимался Чилтон. Фредерик посчитал, что забота о четвероногом друге положительно скажется на психическом состоянии девушки, хотя работая с Ганнибалом она достигла неплохого результата. Думаю, что Чилтон поможет ей его закрепить и поддерживать на нужном уровне.       Я была немного удивлена и в какой-то степени, даже растеряна, когда обнаружила среди почты, которую доставили в мой офис, конверт из дорогой почтовой бумаги, где красовалась печать Балтиморской больницы для душевнобольных преступников. Сначала я решила, что это какое-то рабочее письмо от Чилтона, хотя обычно мы пользовались электронной почтой, но когда увидела в графе отправителя имя Ганнибала, мои руки задрожали.       Чилтон считал, что письма, которые Лектер пишет мне, могут оказать положительный эффект на его терапии и, гипотетически, стать ключом к сотрудничеству, которого так активно пытались добиться Фредерик и ФБР. Я же, сначала даже не хотела открывать конверт и отправить его прямым рейсом в мусорное ведро, но в какой-то момент, внутри меня что-то щелкнуло. В голове промелькнули образы воспоминаний, где Ганнибал был нежным и чутким любовником, сочетая эти совершенно спокойные качества со страстью, которая окутывала нас в постели. Лично мне он не делал чего-то плохого или ужасного. Обсуждая полученное письмо, но никак не его содержимое, с Чилтоном, я даже думала о том, что правильным, с точки зрения этики, будет ответить на него, но что-то меня останавливало. Я бросила конверт в ящик стола, чтобы находясь наедине с собой и своими мыслями, время от времени, возвращаться к письму.       — Да, конечно, я помню об этом, — я натянуто улыбаюсь и прикрывают рот тыльной стороной ладони, так как снова поступает приступ тошноты. Конечно, несмотря на то, что наши с Уиллом отношения были скорее дружескими, чем любовными, порой мы занимались сексом, — я только отправлю пару писем и мы поедем.       — Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? — обеспокоенно спросила Хоббс, внимательно посмотрев на меня. Она сделала косметическую операцию, которая полностью замаскировала уродливый шрам, который оставил ей на шее отец. Конечно, как психиатр, я должна была сказать что-то о том, что важно принимать себя таким, какой ты есть, но, как женщина я прекрасно понимала ее желание быть красивой. Так что помогла Абигейл с поиском хорошего врача.       После всех манипуляций она снова носила вещи без горла и почти отказалась от шарфиков. Думаю, что Абигейл стала чувствовать себя уверенней, что также немаловажно для молодой девушки, у которой впереди вся жизнь.       — Да, все нормально, — конечно, я не исключала тот факт, что могу быть беременна. Даже самая хорошая контрацепция не давала гарантированного результата, — может сходишь до автомата и купишь нам кофе? Пока я закончу работу.       Когда Хоббс покидает мой кабинет, я снова достаю письмо. У Ганнибала невероятно красивый почерк. Каллиграфический. Он старательно выводил каждую букву, отчего читать письмо было приятно. Да и его содержимое раскрывало мне некоторые подробности того, что происходило в Балтиморе. И хотя я могла в любой момент попросить встречи с ним, ссылаясь на свою профессиональную деятельность, я старалась не думать об этом.

***

      Дорогая Адель, поздравляю тебя и Уилла Грэма с предстоящим бракосочетанием!       Надеюсь на то, что ваш брак будет мирным и долгим. Живите в уважении друг к другу, старайтесь понимать желания другого и просто будьте счастливы.       Их поцелуй прервался, боль сладка.       Дождь перестал, и в сумраке слышны       Слабеющие трели тишины,       Утолена сердечная тоска.       Тела расстались, словно два цветка,       Повисшие по обе стороны       Надломленного стебля: всё нежны,       Просили губы губ издалека.       Это письмо я получила за три дня до свадьбы. Оно также попало в ящик моего офиса. В отличие от первого письма, это напоминало скорее формальность. Он цитировал Данте Алигьери, что не казалось мне странным, если учесть любовь Лектера к Флоренции.       Беделия назвала нашу с Уиллом свадьбу логичным продолжением взаимоотношений. Я была беременна и у нас не было возможности откладывать торжество еще дольше, иначе я бы пошла к алтарю с огромным животом, вызывая у гостей еще больше перешептываний. Я колебалась, когда соглашалась на брак с Грэмом, так как между нами все еще не было тех чувств, которые обычно побуждают людей к формированию семейных уз. Да, мы уважали друг друга, прислушивались и всегда поддерживали, но у нас не было любви. Просто была пустота.       Дю Морье сказала, что наши с Уиллом отношения — садистская форма группы психологической поддержки для людей с ПТСР. Она считала, что таким образом мы пытались пережить травмирующие воспоминания, а значит, с большей степенью вероятности, преодолев это, мы расстанемся. И даже наличие ребенка ничего не изменит. Я не знала, согласна с ней или нет, ведь в словах Беделии в самом деле была доля правды. Мы с Уиллом были поломанными, разбитыми на миллион осколков. Уилла, кажется, все устраивало. Он использовал меня, как стабилизатор, что порой бесило и раздражало, но даже несмотря на это, я согласилась на то, чтобы сегодня нацепить белое пышное платье и закрыв лицо тонкой фатой, пойти к алтарю под звуки свадебного марша.       — Уильям Альберт Грэм, согласны ли вы взять в жены Адель Елизавету Грей? — чертовы вторые имена. Следовало предупредить пастора Колберта о том, что я не особо его люблю и предпочитаю, чтобы ко мне обращались — Адель Грей.       — Да.       — Адель Елизавета Грей, согласны ли вы стать женой Уильяма Альберта Грэма? — он внимательно смотрит на меня. Я ощущаю себя полной дурой, которая с самого начала делала что-то не то.       Нет.       — Да.

***

      Здравствуй, дорогая Адель!       Я получил твое письмо и фото малышки Даниэлы. Поздравляю с рождением дочери и желаю вам обоим счастья и радости. Я заметил, как сильно похожа твоя дочь на мою сестру Мишу в детстве. Словно две капли воды и это вовсе не метафора. Тебе не кажется это … странным? Особенно, после того сеанса. Ты ведь помнишь, что тогда случилось? По крайней мере, я не забыл… В любом случае, я со всей искренностью поздравляю вас с Уиллом с этим новым, пусть и сложным, этапом вашей совместной жизни. Надеюсь, появление малышки лишь укрепит ваш союз и вы сможете построить крепкую семью, дав Даниэле все то, что она заслуживает. И да, я немного шокирован и разочарован тем, что вы выбрали в качестве крестного для вашей малышки Чилтона… он же ужасный кандидат на такой ответственный пост. Куда лучше подошел бы я, хотя постой, кажется нельзя, чтобы биологический отец стал и отцом крестным? Ведь так?       С наилучшими пожеланиями, доктор Ганнибал Лектер.       Каждый раз, когда я смотрела в нежно-карие глаза своей крошки дочери, которой совсем недавно исполнился год и она громко смеялась, когда Абигейл корчила перед ней рожи, я видела в ее невинном и наивном взгляде те самые нотки, что могла разглядеть только в одних единственных глазах — Ганнибала Лектера. Когда мы с Уиллом говорили о том, что Даниэла может быть не его дочкой, то Грэм отмахивался, ссылаясь на то, что он не откажется от нее, даже если это так. Думаю, что ему было просто все равно на то, что происходит в нашей, внешне благополучной супружеской жизни.       Мы были примерной семьей с достатком значительно выше среднего. Посещали всякие тупые мероприятия, где собирались профессора и доктора наук, обсуждающие игру в гольф, виски и достижения в области науки. Этакая американская пародия на английских аристократов. Для меня, как для человека, который имел британское происхождение, подобное поведение было оскорблением. Своеобразным плевком в лицо, мол, мы можем не хуже.       Разумеется, я, как и Уилл, всем сердцем и душой, любила малышку Даниэлу. Она была прекрасным цветком, который распускал свои нежные лепестки, посреди сорняков из которых состояла наша с Уиллом жизнь. Она радовала нас своими достижениями и успехами, отчего у меня зародилась надежда на то, что все может измениться. Что в какой-то момент мы в самом деле будем чувствовать друг к другу страсть и влечение, а не только уважение и понимание, на которых держался наш брак.       — Она просто невероятная, — склонившись перед коляской, Беделия широко улыбается и протягивает Даниэле яркого зайца, отчего девочка заливается смехом.       Дю Морье приехала, чтобы навестить нас и пообщаться со своей крестницей. Кроме Беделии мы взяли на такую ответственную должность Абигейл и Чилтона. Да, Уилл сначала вообще не хотел устраивать никаких крестин, но я сказала, что это важно для меня и он в очередной раз махнул рукой — что хочешь, то и делай.       — Ганнибал считает, что это его дочь, — хмурюсь я. Мы гуляли в парке, что был в нескольких кварталах от Эскала. Уилл был на работе, а Абигейл на занятиях. Она заканчивала первый курс отделения психологии, взяв дополнительным профилем искусствоведение.       — Пусть считает, что хочет, — успокаивающим тоном произносит Дю Морье, — главное то, что ты ее мама. Остальное… не думаю, что это так важно.       — Один из них — отец моего ребенка, — с усталой усмешкой бормочу я.       — Если тебе станет проще, то говори себе о том, что забеременела от донора спермы, — парирует блондинка, сложив руки на груди.       Ладно, эта стратегия не кажется мне слишком ужасной. Все лучше, чем жить с мыслью о том, что отец Даниэлы или психопат-каннибал с высоким интеллектом и аристократическими замашками или же конченный экс-профайлер, который способен сопереживать психопатам… ну и дальше по списку. Да, Уилл был моим другом, но я в самом деле не хотела детей от него, если учесть его склад психики и тот факт, что это может проявится у малышки.       — Она похожа на Ганнибала, — произнесла я, поправляя шапочку на голове Даниэлы, — ну или я убеждаю себя в этом, так как подсознательно хочу, чтобы она была его дочкой, а не Уилла.       — Может расскажешь о том, странном сеансе? — как-то раз мы уже говорили об этом. Когда я была беременна, то сны о том моменте наших взаимоотношений с Ганнибалом часто посещали меня. Теперь, когда я анализировала письмо, то мне становилось не по себе от мыслей о том, что у нас с Лектером могло что-то быть в тот момент.       — Я совсем ничего не помню, — я пожимаю плечами, — он дал мне что-то выпить… думаю, что это были опиаты.       Однажды Абигейл рассказала мне о том, что во время сеансов психотерапии, которые Ганнибал проводил с ней, он использовал опиаты для достижения необходимого эффекта при работе с травматическими воспоминаниями. Думаю, что со мной было также. Это немного пугало, особенно потому, что я ничего не помнила о событиях до, во время и после, этого сеанса.       — Только тебе решать, хочешь ты вспоминать об этом или нет, — говорит мне Беделия, опустив руку на плечо.       Я не хотела вспоминать, так как это пугало меня. Да и если это был просто сеанс психотерапии, то я скорее всего просто рассказала ему что-то о своем прошлом. Куда больше меня беспокоило то, зачем Ганнибал его проводил.

***

      Доброго времени суток, моя дорогая Адель!       Не стану ходить вокруг да около — я в какой-то степени рад и даже польщен твоим доверием. Мне показалось или ты снова стала воспринимать меня, как своего психиатра? Просто это единственное разумное объяснение, которое я могу дать твоим столь… откровенным письмам. Думаю, что ты и сама прекрасно понимала, что ваш брак с Уиллом Грэмом был обречен с самого начала. Такое бывает, когда ты решаешь пойти под венец со своим лучшим другом, который для тебя как прочитанная до дыр книга. Или, того хуже, как удобная домашняя футболка, которую ты надеваешь после трудного дня.       Конечно, зная вас обоих, я могу с уверенностью сказать — вы не расстанетесь друг с другом. Сейчас точно нет. Вы будете пытаться сохранить эти паршивые отношения всего лишь ради маленького ребенка… сколько ей сейчас? Три? Ах да, два с половиной. Задай себе вопрос, моя прекрасная Адель: а стоит ли сохранять то, что уже давно умерло и теперь мертвым грузом тянет вас всех на дно? Будет ли малышка Даниэла счастлива, видя все это? Открою тебе секрет — современные дети очень проницательны. Вряд ли малышка заслужила расти в атмосфере фальши. Бьюсь об заклад, как только она подрастет, то сама предложит вам разойтись. А пока, можете и дальше строить свои воздушные замки, свято веря в крепость вашего комфортного брака.       Г.Л.