×××
Рей был плохим мальчиком, поэтому сегодня мама его наказала. Ему было уже не так больно как позавчера, или вчера, но горечь от собственного провала все еще отдавалась в чугунной голове горячей пульсацией, назойливо напоминая о том, что Рей все еще не стал хорошим. Он вдруг вздрогнул всем телом, как если бы его снова били током. Что-то за дверью заскрежетало, послышались щелчки замочного отверстия и со скрипящим звуком приоткрылась дверь, пропуская тонкую полоску жёлтого света из коридора. В напряженном животе Сузуя будто бы что-то беспокойно закопошилось. Кишки сворачиваются в кольца? Он видел, что они похожи на чем-то набитые кровавые веревочки, тогда, вероятно, могут так делать. Только с чего им шевелиться? Он до сих пор с недовольством не понимал, но перед боем и приходом мамы всегда это ощущал. Рей не знал сколько прошло времени с того момента, как мама ушла, но она никогда не возвращалась обратно в тот же день. Потому не отводил по-животному внимательного взгляда с подозрительно приоткрытой двери, ожидая продолжения. Полоска света быстро расширилась, озаряя всю комнату своей желтизной, а в проходе показалась маленькая фигурка. Таких гулей он ещё не видел, но расслабляться не стал. Оказалось, что это ребенок. С черными волосами гораздо длиннее его и странным лицом. Черты его были острыми, худыми, но непривычными. Никто, кого Сузуя успел повидать, так диковинно не выглядел. Он подошел к Рею медленно, бесшумно ступая по холодному полу так, словно не весил ничего. Никто так тихо никогда не ходил, Рей даже свои шаги слышал, потому малость удивился, но цепкого взгляда не отводил. По краю сознания скользнула мысль, что его положение вполне выгодно: за спиной лишь узкий угол, значит напасть возможно лишь в лоб, не открывая свою спину для удара. Ребенок остановился совсем рядом, склонов голову к угловатому плечу. Озадаченно смотря на кандалы, присел на корточки и завел длинную прядь за ухо. Рей снова вздрогнул, когда незнакомец неожиданно заговорил тихим голосом: — Почему ты прикован? — Кто ты? — хрипло спросил Сузуя, наблюдая внимательный, совсем как у него самого, взгляд тоже странных глаз. — Сакураи Рин. Почему ты прикован? — снова повторился пришелец. — Рей был плохим. — угрюмо ответил Сузуя. Некоторое время они молчали, разглядывая друг друга. — Почему ты здесь, Сакураи Рин? — Потому что ты здесь. — пожал плечами Рин, ответив также тихо. — Тебя мама прислала? — нахмурился Сузуя, поджав под себя ноги. — Что? Нет. Я сама прихожу к кому хочу, куда хочу и когда хочу. — Сама? — Ага. Хочешь расскажу что успела увидеть? — Почему «успела»? — снова нахмурился он. — Потому что теперь я тебя не оставлю, Рей. — Сакураи улыбнулась ему и впервые это не сопутствовалось неприятными ощущениями и болью для него. Кровавые глаза Сузуя распахнулись шире, тонкие брови подскочили вверх. Дрожь прошибла позвоночник и через непроизвольную улыбку у него вырвался странный хрип. Это было странным. В новинку все это. Неизвестно. Странно. Интересно.×××
Сакураи Рин теперь и правду всегда была рядом. Большую часть времени она молчала, лёжа на полу смотрела сквозь свои ладони на потолок. Иногда говорила ему странные вещи. На арене она тоже была рядом. Будто знала Сузуя вдоль и поперек, превосхищала его действия, комментировала их. Она была сильнее его. Рей просто действовал её указаниям и это всегда помогало сразить оппонента многим быстрее. Иногда он злился на неё. Спрашивал. Быстро изучал, запоминал повадки и манеры. Её странности. Например, почему-то все игнорировали Рин. Она брезгливо поджимала губы, отворачивала лицо от всех кроме него и игнорировала всех также, как они её. Сузуя находил это справедливым и просто радовался, что не придется делиться. У него ведь раньше не было совсем ничего, а теперь целая Рин – живая, интересная и недоступная для всех, кроме него одного. Рин была гораздо сильнее и выносливее его. Как-то раз, Сузуя пытался Рин убить. Просто сжимал её шею так сильно, как только мог, он видел как белели костяшки на руках, и чувствовал, как болели ладони – она же смотрела на него и не двигалась. Хоть бы хны ей. Тогда он медленно убрал руки и она улыбнулась ему. Такой реакции он тоже никогда не видел. Она тоже не чувствовала боли, как и он, но почему-то никогда не отключилась от нее, как это бывало с ним и не спала. Рей никогда не видел. Иногда они разговаривали. Это всегда было наедине и неожиданно. Как сейчас. — Знаешь, а небо ведь здесь низкое. Убогое каменное небо. Хм. — Рин совсем рядом с ним, почти касалась его плеча. — Разве оно не всегда такое? — Рей критичным взглядом обвел серый потолок, повторяя за ней. Так получалось лучше её понимать. — Нет. Ты просто не обращал внимания, но там, на арене, небо ведь было выше. Там.. — Тяжелее. — добавил Рей. — Да. При всех них делать, что хочешь сложнее. — Разве? Я хочу веселиться – и веселюсь. — пожал костлявыми плечами Сузуя. — Ты убиваешь только потому, что тебе так сказали. Ты здесь для этого. Как собака. — маленькой ладошкой она показывает «поводок» на шее. Или удавку – суть все равно одна. — А ты здесь для чего, если не убивать? — Потому что ты здесь. Я тебя никогда не брошу. — Рин сжала его грязную ладошку, холодную оттого, что лежала на полу. Сузуя же неумело обнял Рин за плечи. Она была почти неощутимой, плотной и еле тёплой. Внутри Рей чувствовал облегчение от её слов. Иногда ему даже снились счастливые сны, самые любимые моменты в его короткой жизни. В снах их с Рин отпускали, Рей был хорошим мальчиком и вместе с Рин он видел высокое небо, которое было лёгким, как её шаги. С него сыпалась разная еда, но больше всего было конфет, которыми он делился с Сакураи. Потом Рей просыпался. Рин обнимала его и шептала, что все будет хорошо. Он верил. Рин никогда его не обманывала.×××
В один день пришли люди из CCG. Там был добрый Шинохара-сан, который давал ему конфеты. Им с Рин нравилось. Ещё были другие, но они все игнорировали Рин и его. Потом Сузуя пошел в Академию. Было скучно, иногда лишь он узнавал что-то новое, но не существенное. Рин всегда сидела рядом с ним, Рей никому больше этого не разрешал. Сакураи рассказывала ему интересные идеи и мысли, она была гораздо интереснее всех новых людей. Все они были занудами, даже добрый Шинохара-сан не хотел изучить анатомию гулей воочию, покопаться в мозге и животе. Изучить длину языка гулей, вырвав его. Ещё Рин отлично рисовала. Жирафы у неё получались как настоящие, но его рисунки ей всегда нравились больше. Она говорила, чтоту него они выходят живее. Значит, правда. Рин никогда ему не врала. Она была очень умной. Знала все, что говорят учителя и даже больше. Она интересно рассуждала. Другие никогда не понимали его, когда он делился их общими с Рин мыслями. Называли его больным и убегали. Их хотелось убить. Покалечить. Рин помогала ему сдерживаться, чтобы Шинохара-сан потом давал им конфеты и альбом с фломастерами.×××
Потом он стал следователем. Люди на работе оказались ужасно скучными и тупыми. Рин была просто рядом и его все устраивало. Только на охоту он не хотел, чтобы она ходила с ним. Рин терять не хотелось, таких как она больше у Сузуя не было, а обычные ему не нужны. — Рин, что скажешь? — алые нити на руке смотрелись органично и стильно. Красота. — С кем ты всё время говоришь? — обычный человек с работы посмотрел на Сакураи, нахмурился. — Тут же никого кроме нас двоих нет. — Совсем тупой? — усмехнулся Джузо. Рин улыбнулась ему. — Может мне убить тебя, чтобы нас здесь, действительно, только двое и осталось? Да, Рин? — Н-не надо! Я пойду! — и в попехах убежал из кабинета, врезавшись в Шинохару-сана. Сузуя и Сакураи расхохотались с его реакции. Люди вмегда смешно пугались. В коридоре послышались отголоски разговора: — Но он же там один! — Ему не легко, Куросава-кун, пойми его. Джузо непонимающе огляделся. Рин все так же сидела на месте, смотрела на него. И он даже мог её потрогать. Разве один?.. Потом Шинохара-сан дал ему какие-то таблетки, сказал их пить для здоровья. Они были не вкусными и пахли плохо. Рин так говорила и уходила куда-то после того как Сузуя их принимал. Потому Джузо их не пил. Но Рин продолжала уходить. Оставлять его. Шинохара-сан – предатель. Он этому радовался, убеждал Джузо в том, что это хорошо. Но Сузуя знает – это плохо. Она ведь обещала, а Шинохара-сан её прогонял. Так нельзя. Сузуя плохо, когда она уходит. Скучно и одиноко. Пусто. Больше ни одной таблетки он в рот не брал, плохо ел и Рин, наконец, вернулась. Ему снова было хорошо. — Знаешь, я так соскучился, — улыбнулся Джузо, обнимая Рин. — Я тоже. — Не уходи больше. Я боялся, что мы никогда больше не встретимся, Рин. — Ничего, Я всегда буду рядом. — Рин улыбнулась так привычно, что Сузуя почувствовал как внутри стало теплее. — Только больше не болей, хорошо? — Ага.