***
Как хорошо живётся папе, всегда найдётся друг, который подменит его. Вот только в маленьком детском сердечке никто его не сможет подменить. Игорь безумно любит своего папу. Он гордится им. Каждый день во дворе и школе доносится бесконечное количество обидных выражений по типу «мусорёныш». Игорь привык, не обращает внимания на гнилых сверстников и их желчные слова. Его папа самый лучший для него, кем бы то он не был. Но помимо выработанного иммунитета, есть всегда рядом верный друг Игнат. Вот против кого никто не смеет переть. Но Игнат не может быть физически круглые сутки рядом и именно в эти моменты Игорь получает «по заслугам». У кого-то отца посадили, для кого-то просто развлечение издеваться над слабым, у кого-то свои обиды на полицию. В общем, у всех, у кого плохой день, идут выливать злость на шестиклассника Грома. Папа говорит, что подобные проблемы мужики должны сами решать. Но что может сделать невысокий худой шестиклассник против огромных старшеклассников? В конце концов Игорь хочет почувствовать, что рядом есть тот, кто заступится за него. Как же ему хочется чтобы в моменты, когда он лежит на полу закрывая ногами и руками лицо от ударов грязными ботинками, оказался рядом папа. Плохих дядек он же раскидывает, пистолетом им там угрожает, а злым подросткам он не может показать тоже самое? Когда появляется подобные мысли, на глазах у Игоря наворачиваются горячие слёзы. Как же ему не хватает папы рядом. Сейчас эти же мысли внезапно посетили Игоря снова. Ох, как же не во время. Холодным кожаным руковом он попытался незаметно вытереть предательскую влагу с глаз. Мальчик бросил беглый взгляд на рядом идущего дядю Юру, чтобы убедиться, что его действие не было замечено. Юра увидел и догадался, что паренёк не просто так вытирает глаза. Но спрашивать не хотелось, не удобно как-то. — Кхм, Игорёк… — начал в привычной манере Юра. — Игорь, — холод от мальчик весьма объясним. — Игорь, ты чё такой смурной? — значение этой фразы знал каждый в отделении и ответ был уже зазубрен всеми — «Юр, денег нет». Смирнов, конечно же, не собирался у двенадцатилетнего мальчика просить в долг и можно считать, что это первый раз, когда выражение приобретает искренний характер. Но ответ так и не прозвучал. Юра дёрнул плечами, как бы скидывая с себя тяжесть разговора, и безымянным пальцем элегантным движением руки убрал надоедливую прядь. Игорь в лишний раз не поворачивался в сторону сопровождающего. Он не желал задеть чувства дяди Юры своим молчанием, но и говорить тоже не хотелось. Да и потом, вряд ли его как-то задевает игнорирование со стороны ребёнка. Игорю в какой-то момент показалось уже неприличным такое поведение. Всё таки причиной его обиды является не Юра, он ни в чём не виноват и вести себя так по отношению к нему — глупо. Поэтому малыш Гром повернулся к взрослому дяде Юре и доброжелательно улыбнулся. Младший Гром действительно сильно напоминал старшего. Юра за те редкие пару секунд, в которые Игорь обращал своё внимание на него, рассмотрел очаровательное детское лицо. Милые щёки, немного вздернутый острый нос, несильно выраженная линия челюсти. Всё это не очень внешне походило на Костю. Но где же тогда хранится эта едва уловимая черта, что крепко связывает сына с отцом? Глубокий вечно чем-то озадаченный проницательный взгляд аквамариновых глаз. Длинные густые ресницы обрамляли проникновенные глаза. Глаза, которые воплощали в жизнь выражение «зеркало души». Детский азарт и огонёк всё ещё полыхал, но частая печаль и не по годам грустные думы тушили этот тёплый свет. Где-то в уголках большой души мальчика хранится боль, что отравляет его. Что-то, что не даёт полноценно вкусить счастье своего возраста. Умный малый, смотрит и понимает, много эмоций в нём бушует, а он молчит, не говорит ничего никому. То ли от не желания, то ли боиться чего-то. Никто не понимает отражение тоски в проникновенных глазах, только сам Игорь знает. Темно фиолетовый синяк на детском лице сильно выделялся из общего тона кожи. Неестественная отметина подтолкнула Юру к гениальным вопросам. Игорь вроде бы извинился добрый улыбкой за свою хмурость, значит можно и попробовать наладить контакт. — М-м-м, а откуда у тебя… Эт-эт-это? — Смирнов жестами повторил форму фингала у себя на лице. Отрывистый смешок в конце добавлял лёгкость вопросу. Теперь слова звучали как беспечный интерес, а не навязчивая забота. Юра постарался незаметно устало вздохнуть, чтобы мальчик не подумал, что тот уже утомил его. «Сейчас бы закурить» — единственная мысль не дающая покоя в «патлатый» голове. Жажда неутолимая, но курить рядом с мальчиком было как-то некрасиво. Смирнову приходилось терпеть. Напряжение ещё больше росло. Натягивалось как резинка, которая, достигнув своих возможностей, сразу же лопнет и моментально отлетит в сторону больно задев. — Да так, фигня, — другого ответа можно было и не ожидать. Игорь беззаботно отмахнулся рукой, как от надоедливой мухи. Юру, честно говоря, мало заботили проблемы подростка, но выпытать информацию было любопытно. — Аб-аб-абсолютно неправильно! — Юра старался изобразить искренние негодование, — ведь насилие это-о-о… — на протяжной гласной пришлось задуматься чтобы правильно подобрать слова, которые будут звучать и хорошо, и не слишком ванильно, и поучительно одновременно. Словарный запас в момент выпендрежа подводит — плохо! — мужчина с довольным видом спрятал руки в карманы пальто. — Да ладно? — Игорь исподлобья с иронией уставился на собеседника. — Ну да, — Юра продолжал настаивать. — Дядь Юр… — Юра, — перебил Смирнов подобно Игорю в начале диалога. Ну какой он ему «дядя»?! Пусть Прокопенко так называет, если им обоим так угодно, а вот по отношению к себе Юра не желал слышать подобного обращения. Мальчик откашлялся в качестве извинений и продолжил. — Вы ли мне будете рассказывать про насилие? — ехидно интересовался Игорь, — будто я не понимаю как вы с папой работаете, — Юра сконфузился. Смелое дитё, неожиданно было услышать такую защиту. — Но это вынужденная мера. Плохие люди не понимают по-другому — Ну это тоже «вынужденная мера» — Игорь указал на своё лицо, — они тоже плохие люди. — Н-н-но не настолько же. Можно порешать вопросы и мирным путём, — Юра не прекращал обороняться. «А ему палец в рот не клади» — одобрительно подметил чёрту характера мальчика Смирнов. — А какая разница между теми, кого вы ловите и между теми, кто меня избива… — на последнем слове Игорь притих. Он надеялся, что Юра не особо вслушивался в слова, а смысл понял и так. А Юра как раз таки и услышал то, ради чего он всё это начал — получить информацию. — Те, кто сейчас занимаются насилием, это те же, кто и будут заниматься этим в будущем. Только с возрастом их злость будет превращаться в большее и более страшное, и тогда их уже ничего не остановит. Хотя и сейчас уже поздно, их уже не перевоспитаешь, — Игорь снова горестно вздохнул и устремил тоскливый взгляд в сторону. За металлическими облупленными прутьями, которые едва напоминали забор, слышались детские возгласы. В основном доносились радостные крики, но и выделялись агрессивные выражения и нецензурная брань. С всех сторон улицы появлялись разновозрастные дети. Парочка очаровательных девочек, болтающих о чём-то очень быстро и слишком эмоционально, одинокий мальчик, пинающий перед собой полиэтиленовый грязный пакет, взрослые старшеклассники, выглядящие огромными на фоне младших. Игорь с задумчивым прищуром смотрел куда-то сквозь здание школы. Холодный ветер спутывал темно русые кудри. Юра же в момент тяжёлых раздумий Игоря нервно осматривался по сторонам. Он по-прежнему не желал чтобы его в лишний раз кто-то видел. Хотелось поскорее закончить мыслительный процесс младшего Грома и по-быстрому слиться. Желание курить, кстати, никуда не пропало. Но перебивать мальчика не хотелось, он вон и без того постоянно какой-то загадочный, погружённый в себя. Ранимую подростковую психику не хочется травмировать. Ведь ещё почувствует себя не нужным, не услышанным и будет потом всю жизнь мучаться, страдать. Смирнов, едва касаясь, положил руку на плечо мальчику и наклонился на уровень уха. Он хотел увидеть тоже, что и Игорь, понять куда так целенаправленно устремлён его мрачный взгляд. Но Гром резко обернулся и неискренне, но вежливо улыбнулся, смотря прямо в небесно голубые глаза Юры. — Спасибо Вам, Юра, дальше я сам — Д-д-да пожалуйста, — Игорь ушёл не оборачиваясь, а Юра ещё некоторое время провожал его взглядом. «Точно Костин сын. Такой же непонятный и словами умными выражается» — заключил Смирнов. Отойдя от лёгкого потрясения, Юра потянул в рот долгожданную сигарету. Успех, наконец-то. Миссия выполнена. Сладкий вкус победы закрепил желанный обжигающий дым в лёгких. Глаза непроизвольно закатились от высший степени удовольствия. Юра с облегчением промычал и свободно выдохнул. Прогулка вышла крайне неловкой. Но дело сделано и надежда на повторную встречу стала в разы больше, чем в самую их первую встречу. За забором послышались громкие разноголосые издевательские насмешки и единогласная мольба о прекращении. Звуки возникли резко, как выстрел и обратили юрино внимание. Глазами он моментально осмотрелся вокруг, но повода для тревоги не нашлось. Юра потушил носком дорогой туфли брошенный окурок и, не зацикливаясь более здесь, ушёл в противоположную сторону от школы.I
14 января 2023 г. в 13:16
— Заявление должно быть у меня на столе через пять минут, — шёпотом отчеканила Хмурова.
Холод изумрудных глаз пронзает изнутри. Глубокий взгляд, кажется, давит физически. Ощущения от подобного давления не похожи на привычный страх. Это нечто большее. Оно въедается под кожу и медленно растекается по организму, постепенно отравляя его. Воздуха не хватает. Невидимый удав оборачивается вокруг шеи и сжимает её. Удушье не быстрое, напротив, неспешное, вселяющее панику. Продолжать борьбу взглядом равно самоубийству.
Смирнов отвёл недовольный взгляд и едва качнул головой. Не хватало только глаза закатить и раздражённо цокнуть языком. Но это уже была бы непозволительная фамильярность, даже для него. Молчание — знак согласия. С учётом ораторских способностей Юры, значение фразы только подтверждалось.
— Молодец, хороший мальчик, — иронизировала Хмурова. Тихий смешок с хрипотцой резал слух.
— Бумагу можешь у меня взять, — женщина медленно, как тяжёлый груз, поднесла ко рту толстую сигару и, неглубоко вдохнув, выпустила ядовитое облако, тем самым поставив точку в диалоге.
Последние слова окончательно взбесили Смирнова. Перед выходом из кабинета он всё же выразил недовольство в виде брезгливо поджатых губ.
Юра смотрел на официальный бланк и снова прокручивал диалог с начальницей. Его отчитали, как новоиспеченного стажёра. А всё началось из-за жалкого ранения. Недавняя перестрелка между двумя криминальными группировками, в одну из которых Юра успешно внедрился, привела к уничтожению банд и ранению в плечо. Плечо болело и постоянно ныло, но это ничто по сравнению с тем, что больше половины участников группировок теперь находятся в вечном отпуске. До Хмуровой дошла информация не только про «успешную» очистку города, но и про здоровье её драгоценного сотрудника. И в связи с этим напрямую от неё, Смирнову поступил приказ взять двухнедельный отпуск.
Юру это безумно обижало и раздражало. Его просто отстраняют, сливают в такой самый горячий момент. Боль в плече мало волновала, в нём играл сильнейший азарт. Но его вот так по глупому убирают. Юра ко всему находит подход, всегда относится с лёгкостью. По природе у него может и не особо то много смелости, но в момент когда вся карьера, финансы, жизнь стоят на кону, крышу срывает молниеносно. Он не думает, он действует. Действует как в бреду. Наслаждение борьбой доставляет неземное удовольствие, которое застилает разум.
Быстро расправившись со скучной писаниной, Юра снова направился в злосчастный кабинет Хмуровой. Он ловко маневрировал между коллегами и рабочими столами. Смирнов не часто бывает в отделении. Чаще всего сюда он является по трём причинам: попросить в долг, похвастать и по приказу Хмуровой.
Сегодня как-то чересчур много людей и пробираться становится непросто. Но в какой-то момент в глаза бросилась неизвестная вихрастая макушка. За столом, где иногда работал, а чаще спал, Костя Гром, сидел мальчик в яркой трехцветной куртке. Нависая над мальчиком, Федя Прокопенко о чём-то с серьезным выражением лица говорил. Мальчик не особо желал слушать. Постоянно осматривался по сторонам в поисках чего-нибудь за что можно зацепиться взглядом. В знак уважения он молча слушал, но желания слушать не было.
Юра сквозь толпу пытался понять со спины что же это за юное создание. Мало того, что глаза мозолила знакомая расцветка куртки, так ещё и смущало отношение Феди. Кажется, он знаком с этим пареньком.
Юра остановился у ближайшего стола и принялся изображать упорную работу над заявлением. Спрашивать на прямую не хотелось, влезать в диалог, расспрашивать, да и потом в личной беседе можно узнать куда больше, чем интересоваться открыто. Выведывать разного рода информацию Юра умеет. Это же его работа в первую очередь. Сплетник из него плохой. Юра разговорчивый до безумия, не умолкаемый, но это не мешает ему хранить за зубами огромнейшее количество информации.
Разговоры, шорох бумаг, звон ложек о кружки и многие другие звуки рабочего процесса мешали сосредоточиться и услышать разговор с мальчиком. Юра с нескрываемым интересом разглядывал знакомую спину. Но попытки вспомнить были тщетны до момента пока мальчик случайно не повернулся в сторону Смирнова. Большие детские, но полные задумчивости и грусти зелено — голубые глаза врезались в память. Воспоминание моментально всплыло. Этот же мальчик со своим другом нечаянно несколько дней назад нашли раненного Юру. Помнится он желал чтобы парни больше никогда не встречали его и к тому же не рассказывали о встрече с ним. Но тогда какого черта они снова встретились, да и к тому же в отделении.
Юра от неожиданного зрительного контакта резко развернулся спиной к мальчику. Лишь бы он не вспомнил его.
— Юра! Как же ты во время здесь оказался! — перед глазами вдруг появился Прокопенко. Он положил тяжелую руку на плечо в дорогом тёмно-синем пальто. В глазах напротив читалось облегчение и мольба одновременно. — Не проведёшь Игорька до школы, а?
Смирнов часто использовал ярко выраженную мимику, что ещё больше добавляло ему харизмы, но сейчас он вполне очень даже искренне вылупился на Прокопенко.
— Я-я-я?! Кого? — он вжал голову в плечи и свободной рукой ткнул в грудь. Федя кивком указал куда-то позади Юры. Сейчас в больших глазах плескалось ещё больше необъяснимой грусти. На опечаленным личике красовалась небольшая бордовая царапина и большой фиолетовый синяк под глазом. На подростка уставились две пары глаз. Юра от потрясения даже открыл рот.
— Так-так-так, подожди, Федь. Это кто вообще? — на последней фразе голос снизился на пол тона.
— Юр, не задавай глупых вопросов. Костин сын. Игорь. Игорь Гром, — слова Прокопенко сразу объяснили многое. Например то почему мальчик при первой встрече так напомнил Юре Костю.
Юра несколько раз открыл и закрыл рот пытаясь задать правильные вопросы. Но ничего, кроме мычания и заикания, умного не вышло.
— Прошу, Юра, — Федя положил вторую руку, но уже на больное плечо. От пронзительный боли Смирнов непроизвольно сморщился. — Костя переживает очень за Игорька после недавнего инцидента, вот теперь не отпускает одного в школу. А он же как всегда весь в работе, опять куда-то убегает, опять на кого-то вышел, да вот только за Игорьком некому присмотреть. А мне отчёты заполнять, вон сколько, — Прокопенко показал жестом выше головы. Но слова товарища не убедили Юру. У него снова появилось множество вопросов.
Федя ещё некоторое время уговаривал знакомого, приводя множество аргументов и объяснений. Юра долго отшучивался и отнекивался, но две купюры незаметно вытащенные из внутреннего кармана Федей, моментально решили все вопросы.
Опыт общения с детьми у Смирнова не самый большой. Да и отношение к ним непонятное. Очень не хотелось идти к школе, чтобы в лишний раз не светить рожей, особенно около ментовского сына. Юра с большой душевной любовью и уважением относится к Косте и сразу же к его сыну, но школьники бывают разные. Кто их знает, кто их отец. Прикрытие должно оставаться прикрытием. Подростки через чур смышлёные в этом возрасте, да ещё и время такое, почти каждый воспитан улицей, так что некоторые сразу могут просечь то, что им не надо просекать. Но договор есть договор.
Юра развернулся и ещё раз посмотрел на мальчика. Не младенец, орать не должен, и на том спасибо. Федя вытащил из чужих рук заявление и сказал, что сам отнесёт позже, а сейчас он должен их познакомить. Юра всей душой надеялся, что сын пошёл в отца и также не отличается разговорчивостью.
— Игорёк, знакомься, это вот дядя Юра, — Прокопенко остановился напротив подростка и представил коллегу. Игорь поднял тяжёлый взгляд на уже знакомого высокого мужчину. Дорогое пальто, дорогие часы, дорогие туфли и две «беретты» вместо табельного оружия, как у отца.
«И откуда у него все эти драгоценности, если он работает в той же полиции, что и папа?» — молча задавался вопросом мальчик. Может быть ему всё это кажется дорогим с высоты его возраста, может он чего-то не понимает в ценах? Игорь тоскливо выдохнул и представился. В конце концов не ему судить этого самого «дядю Юру».
— Познакомились и хорошо! Игорёк, веди себя хорошо, — Прокопенко быстрым движением провел по тёмным кудрям и исчез в одно мгновение.
Юра хотел было начать диалог, как-то поддержать паренька, развеять неловкую паузу, но Игорь не желал что-либо слышать, тем более от него. Мальчик снова печально выдохнул и, закинув рюкзак на одно плечо, еле слышно бросил Юре «идёмте».