Одна зимняя ночь

Святочный бал отгремел на славу. Впервые за пять лет с окончания войны в Хогвартсе было так много детей. Семьи волшебников свыклись с мыслью, что в магической Британии теперь безопасно, а потому совы летом с радостью разносили письма малышам, которые вернулись в родную страну. Минерва была счастлива, когда сообщала новость о решении: возвратить Святочный бал. Все профессора с радостью поддержали эту идею. И даже мрачный Северус Снейп предложил свою помощь, что не могло укрыться от коллег. С тех пор, как стабилизовалась ситуация, как с политикой, так и со здоровьем, зельевар ненавязчиво искал общество. Засиживался в учительской, перекидывался фразами с профессорами за завтраком, не отказывал Флитвику в шахматной партии. Казалось, что он грызёт себя изнутри, когда не помогает кому-то. Так отчаянно он хотел искупить свою вину за строгое обращение с коллегами в год, когда был назначен директором. Все его простили практически сразу, стоило ему открыть глаза в больнице. Косых взглядов и судебного разбирательства избежать не удалось, но профессора, в особенности Минерва и Флитвик, были первыми, кто протянул руку помощи, зовя обратно в родной Хогвартс. Первый год он был нелюдим. Из подземелий выбирался только при необходимости, яростно оберегая своих змеенышей от нападок со стороны других факультетов. Никто не ожидал от него подобного покровительства, но студенты Слизерина были ему безмерно благодарны. На второй год ситуация несколько улучшилась. Снейп потихоньку стал навёрстывать упущенное. Чаще появлялся в учительской. Но стоило ему усомниться в чистоте взглядов коллег по отношению к нему, как вырывался непроизвольный поток язвительных комментариев, после чего чёрная мантия скрывалась за дверью на несколько последующих дней. На третий год пришла она. Гермиона Грейнджер проработала в министерстве два года и посветила лицом героини на первых страницах Пророка не меньше десяти раз. Из которых восемь были не такими уж и приятными. Парочка была о романтических сценах, а остальные – о её попытках провести какие-то реформы в министерстве. Каждый раз, видя это в газетах, Северус разочарованно мотал головой. Но разочарован он был отнюдь не в ней. Девушка делала всё правильно. А вот министерство, как всегда, вело за собой шлейф грехов, не контролируя Пророк и допуская гадости в адрес своих героев. Снейп был в учительской в тот день, когда Минерва проронила слезу и кинула злосчастную газету в огонь. Заголовок гласил: «Золотая девочка перекрыла себе кислород». А дальше шли красочные описания: с каким треском её попросили уйти из министерства, дабы не подрывать его общественную значимость в глазах обычных магов. Он принес директору успокоительное, посидел с ней час, пока та задумчиво смотрела в окно. А потом Минерва сказала: — Я приглашу ее на должность профессора Трансфигурации. Она не сводила своих уставших глаз с мужчины, который сидел рядом с ней, ссутулив плечи от усталости и очередной несправедливости мира. Будто бы ждала от Снейпа одобрения. И он кивнул. Даже предложил Минерве лично посетить её, дабы избежать лишних формальностей с письмом. Ведь Грейнджер может попросту не ответить. После этого Северус окончательно почувствовал, что Макгонагалл его простила за все совершённые ошибки. Встреча бывших профессора и студентки прошла не слишком гладко. Сначала она не открывала. Потом он увидел ее опухшее от слёз лицо и без разрешения зашёл в дом, оглядывая тот беспорядок, который девушка успела устроить за пару дней после новости. Или может всё длится до ужаса давно? А затем вполне заслуженно выслушал поток ругани в свой адрес. И лишь в конце, когда Грейнджер чуть ли не силой стала выталкивать его из дома, Северус озвучил цель своего визита. Гермиона пообещала подумать и извиняюще улыбнулась. В её потухших глазах появился крохотный огонёк надежды. Она пришла, но год дался ей тяжело. Свою работу, как и всегда, девушка выполняла безупречно, но из личных комнат без ненадобности не выходила. Гермиона напоминала зельевару его самого, когда после войны мужчину вновь взяли в коллектив, где никто не относился к нему с осуждением. Четвёртый год был самым спокойным и стабильным в его жизни. С коллегами был окончательно найден общий язык, и отношения стали чуть более дружескими, чем за всю его карьеру. А в общении с Гермионой Северус нашел странное успокоение и разглядел в ней отличного собеседника. Весной профессор с удивлением стал замечать, что часто находится в её компании и прогуливается после занятий по территории Хогвартса. Потом было лето. Студенты разъехались по домам, а он на время вернулся к своему отшельническому образу жизни. Дорабатывал новые зелья, практиковал боевую магию, стал больше читать маггловскую литературу, о которой Гермиона ненавязчиво упомянула несколько раз за год. А под конец августа, когда все задачи были выполнены, он еле-еле сдерживал себя, чтобы не написать письмо девушке. Друзья на работе это не то же самое, что и друзья вне работы. Первого сентября он заметил, как сильно девушка изменилась за лето. К ней как будто вернулась жизнь, которую министерство высосало два года назад. Теперь перед ним стояла молодая женщина, которая лучезарно улыбалась коллегам и рассказывала о своей поездке во Францию. В разговоре не принимал участие только Снейп. Всё, что он мог делать в данный момент, это просто сидеть в своём кресле и неотрывно смотреть на её улыбку. А после разговора Гермиона подошла к нему и предложила прогуляться у Черного озера. Северус с легкой полуулыбкой кивнул в знак согласия и заметил, как она немного нервно крутит на пальце аккуратное кольцо. Отчего-то в груди растеклось чувство тоски, но отказаться от прогулки он не посмел. Через день министерство вновь начало охоту на «золотую девочку». Скитер разносила её в пух и прах, называя «отчаявшейся женщиной» на первой странице газеты. По мнению журналистки, мисс-пока-еще-Грейнджер настолько за два года одичала в Хогвартсе без привычного ей мужского внимания, что готова выскочить замуж за человека, с которым провела всего два месяца. К короткой статье были приложены две колдографии. На первой Гермиона подбегает к парню, и обнимая его за шею, целует в щеку. На второй, девушка поправляет волосы, а на руке блестит то самое кольцо. В тот день улыбка вновь слетела с её лица. А позже вечером Грейнджер постучалась к Северусу в комнату, протягивая две бутылки сливочного пива. Напиваться не хотелось, хотелось только не быть одной. Они не разговаривали. И лишь под конец, Снейп осмелился озвучить свою мысль: — Вам стоит прекратить так остро реагировать на статьи. Особенно, если в них есть доля правды. Гермиона несколько минут бездумно крутила бутылку в руке, а потом тихо усмехнулась: — Что есть правда? Мой троюродный брат из Франции, которого я не видела лет пять? Или это кольцо, которое купила на блошином рынке? — она покрутила его на пальце. — Вы тоже поверили этой статье? Северус перевёл взгляд на огонь и сделал глоток приторного напитка, надеясь, что она не заметила его облегченный выдох: — Я ничему не верю, пока не увижу своими глазами. И, тем более, меня не волнуют такие подробности о вашей жизни. Мне было достаточно узнать, что отпуск прошёл отлично. Гермиона больше ничего не сказала, осознавая, что на словах о его безразличии сердце как-то странно щемит. А потом и вовсе молча встала и вышла из комнаты. Следующие недели их общение стало натянутым. Северус несколько раз пытался пригласить её пройтись до теплиц, но Гермиона каждый раз находила причины для отказа. А когда он с дежурства в Хогсмиде принес ей пару пакетов с какими-то сладостями, то поблагодарила и высыпала их в общую тарелку в учительской так, чтобы никто, кроме них двоих, этого не заметил. А потом общение и вовсе свелось на нет. Снейп решил, что ей так легче перенести все душевные проблемы. Гермиона решила, что ему больше не нужно её общество. Так продолжалось до той самой новости от Минервы насчёт Святочного бала. — В последний раз обучение студентов танцам было не особо эффективным, — директор с некоторым ужасом вспомнила, как гриффиндорцы оттоптали ей все ноги. — Поэтому в этом году я попрошу всех желающих прийти в Большой зал. Преподаватели на примере своего танца покажут студентам движения, подкрепляя всё объяснениями. А остальные профессора проконтролируют студентов. В целом, никто не возражал. Только оставался открытым вопрос: кто будет это демонстрировать? Минерва вновь начала говорить: — Северус и Гермиона, я вынуждена попросить вас об этом. Как видите, вы, единственные из профессоров, кто ещё способен активно танцевать, — в учительской раздались отдельные неловкие смешки. — Конечно, Минерва, — ослушаться приказа директора, который даже и звучит как просьба, Снейп никогда не мог. А в этот раз не особо и хотелось. — Но я не умею танцевать, — Грейнджер бросила нервный взгляд на мрачного коллегу. — Мисс Грейнджер, — его голос был спокоен и лишён привычных холодных ноток. — Достаточно, что из нашей пары буду уметь танцевать я. А сейчас вынужден уйти, — Северус кивнул коллегам и скрылся за дверьми, шелестя мантией. День репетиции был назначен на субботу. Студенты в Большом зале образовали собой круг, некое подобие арены, на которой профессора должны были продемонстрировать танец. Гермиона пришла чуть раньше, одетой в повседневную одежду, и о чём-то переговаривалась со старшими курсами. За этой беседой она не заметила, как голоса стихли. А так же не заметила, как Снейп уже ждал её в центре импровизированной площадки. На нём был привычный сюртук, застегнутый, как ей казалось, на тысячу мелких пуговиц. Но не хватало этой вечно развевающейся мантии. Без неё он казался выше и намного стройнее. — По просьбе директора, я и профессор Грейнджер с объяснениями продемонстрируем вам классический танец, которым открывают бал, — Снейп строгим взглядом обвел присутствующих и, повернувшись к коллеге, протянул руку, приглашая на танец. Минерва в углу зала запустила пластинку с нужной мелодией. И вновь раздался голос зельевара: — Партнер кладёт левую руку на талию партнёрши, а в правую руку берёт её ладонь и слегка вытягивает в сторону, — он наглядно продемонстрировал сказанное. — Партнёрша кладёт свою правую руку на плечо партнёра. Гермиона почувствовала практически невесомое прикосновение к талии, но оно всё равно заставило её слегка вздрогнуть. Мужчина продолжил: — Расстояние между танцующими должно быть оптимальным, чтобы было место для манёвренности. Партнёр ведёт. Всем следить за ногами, — теперь он перевёл взгляд на женщину, которую бережно держал за руку, и тише добавил. — Мисс Грейнджер, во время танца партнёры смотрят друг на друга, а не под ноги. Она подняла взгляд, и Северус сделал первый шаг, аккуратно ведя её за собой. Взгляд Гермиона старалась не отводить, всматриваясь в тёмные радужки и пытаясь различить хоть какие-то эмоции. Снейп же отвести взгляда от ее лица просто не мог, да и не хотел. Сделав ещё несколько шагов, пританцовывая небольшой квадрат, он остановился и произнёс так, чтобы все его услышали: — Это вся основная часть, на которой строится танец. Движения делаются на три счета. На раз — партнер делает активный шаг, — зельевар продемонстрировал сказанное. — На два и три, переступаете, чтобы развернуть партнёршу и снова оказаться в ведущем положении. Мысленно намечайте себе квадрат и старайтесь не выходить за его пределы. Так вы спасёте друг друга он ненужных травм, — на последних словах он со всей строгостью взглянул на студентов, которые пытались предпринять попытки к танцу. Чуть позже он показал ещё одно движение, которое уже не являлось обязательной частью, но могло бы послужить его вариацией. Прокружив Гермиону несколько раз, Северус сделал небольшой выпад и наклонил её, бережно поддерживая свободной рукой за спину на уровне лопаток. От неожиданности глаза девушки округлились, а зельевар не смог сдержать довольной ухмылки. А затем он резким, но всё таким же аккуратным, движением вернул её в вертикальное положение, прижимая к себе чуть ближе. И убедившись, что она уверенно стоит на ногах, прошёл в танце ещё один квадрат. После чего остановился, сделал небольшой шаг назад с лёгким поклоном, и поднёс руку своей партнёрши к губам, оставляя на тыльной стороне ладони невесомый поцелуй, не прерывая зрительный контакт. — Убедительная просьба, наклоняйте партнёршу только, если уверены в своих силах. Во-первых, я не собираюсь на вас тратить все запасы костероста, а во-вторых, с вами после такого никто танцевать не будет, — Снейп обвёл присутствующих строгим и внимательным взглядом. — Приступайте. Когда он оглянулся на Гермиону, той уже не было в зале. Да и в последующие дни ему лишь мельком удавалось заметить её в учительской. Поведение молодой женщины всё ещё не поддавалось объяснению, но спросить её об этом Снейп не мог. Святочный бал прошёл, как нельзя желать, лучше. Студенты веселились, чему профессора были несказанно рады. Северус с ледяным блеском в глазах отклонил три приглашения от семикурсниц Слизерина. Его взгляд безостановочно блуждал по залу, следя за порядком, периодически натыкаясь на коллегу в красивой темно-фиолетовой мантии. Гермиона в этот вечер улыбалась жизнерадостной улыбкой, но, как только оставалась одна, в миг становилась угрюмой. А позже, она вообще удалилась с мероприятия. Снейп не стал бы переживать так сильно, если бы не чувствовал некое беспокойство. Как только всё закончилось, он попрощался с коллегами и направился к комнате профессора Трансфигурации. Но после усердных попыток достучаться до неё, Северус так и не получил ответа. На дверях и всех секретных проходах лежала печать, значит никто выйти не мог. Он задумчиво поднимался по лестнице, когда она вдруг изменила направление, прокладывая дорогу в Астрономическую башню. Снейп тяжело сглотнул. Он не был там с момента убийства Дамблдора. Именно там Гермиона и сидела. В одной руке была зажата палочка, которая поддерживала тусклый голубой огонёк возле её ног, а в другой оказалась бутылка маггловского красного вина. — Присаживайтесь, раз пришли, — произнесла молодая женщина, не оборачиваясь. Её голос звучал приглушённо и немного хрипло. Снейпа не надо было просить дважды. Он тихо подошёл и присел рядом, практически вплотную прижимаясь к ней плечом. Поёжившись, мужчина обновил согревающее заклинание и прикрыл глаза. В сердце отдавало глухой болью, а воспоминания из этого места не могли не преследовать его. Но именно в этот момент, одновременно с той самой болью, стало чуточку легче. Возможно, ему не следовало так долго избегать башни. Рядом зашуршала мантия девушки, и Северус открыл глаза. Гермиона неотрывно смотрела в предрождественское небо, а от голубого огонька на её лице мелькали лёгкие блики, очерчивая его. Северус с лёгкой улыбкой наблюдал за тем, как подрагивают её ресницы, и как изо рта вырывается облачко пара. — Что происходит? — его голос прозвучал как-то неправильно громко в такой тихой обстановке. Она прикрыла глаза и сделала глоток из бутылки: — А вас разве волнуют какие-то подробности из моей жизни? Немного подумав, девушка предложила выпить и собеседнику, снова устремляя взгляд на звёзды. — Мы неплохо ладили в прошлом году. Просто не понимаю таких резких изменений, — поморщившись ответил Северус, вино оказалось на редкость мерзким, но к сложившейся ситуации подходило как нельзя лучше. — Ладили..., — Гермиона невесело усмехнулась, забирая бутылку назад. — Чувствую себя ужасно одинокой. — Вы не знаете, что такое одиночество, мисс Грейнджер. — Северус, отбросьте формальность. Нельзя так серьёзно обращаться к человеку, с которым разделяете эту гадость, — она вновь сделала глоток. — Простите, что наступила вам тогда на ногу. Я отвратительно танцую. Снейп слегка вздёрнул бровь, забирая протянутый алкоголь: — Даже не заметил, — мужчина слегка наклонил голову, отчего волосы скрыли его выражение лица. — Вы хорошо танцуете, просто не показываете этого. Ответом ему послужило недоверчивое мычание. — Я серьёзно, — невкусное вино оказало эффект быстрее, чем огневиски. — Вы сегодня превосходно танцевали. — Десять очков Слизерину, профессор, — девушка вновь сделала глоток. — А мне минус десять очков за то, что выклянчиваю у всех подряд комплименты. Она вновь смотрела на звёзды, а он неотрывно смотрел на неё. Что-то в ней было такое, что завораживало его внимание. Снейп почувствовал себя снова пятнадцатилетним мальчишкой, которому до безумия понравилась красивая девчонка. — Мне не всё равно на вашу жизнь, Гермиона. Меня не волнует лишь то, о чём говорят другие. От его слов и от того, как нежно они прозвучали, у Грейнджер сердце забилось быстрее. Ей бы так хотелось посмотреть в этот момент в тёмные глаза Северуса, но она понимала, что тот мгновенно отведёт взгляд. И вот девушка увидела на тёмном небе падающую звезду. Вздохнув чуть глубже, чем следовало бы, девушка медленно повернула голову в сторону собеседника, и их взгляды встретились. Он был необычайно серьёзен в этот момент. Лишь глаза свидетельствовали о том, что мужчина улыбался. Северус невольно задержал дыхание, когда посмотрел в её светло-карие радужки. Девушка поняла, что ещё хуже их отношения не станут, а потому терять ей нечего. Она слегка потянулась в его сторону, оставляя на губах Северуса лёгкий поцелуй. Он замер и почувствовал, как она вновь оставляет ещё один, такой же невесомый, как и первый. — Гермиона, не надо, — Снейп положил ей руку на плечо, сохраняя оставшуюся между ними дистанцию. — Вы не хотите этого на самом деле. А завтра нам обоим будет неловко. Девушка с непониманием посмотрела на него и кивнула, но немного подумав, отрицательно мотнула головой. — На самом деле, хочу, — она придвинулась чуть ближе, окончательно разрушая границы, которые создал зельевар. — А ещё я всё лето хотела отправить вам письмо, но боялась, что это будет слишком. В его глазах было столько нежности и не прикрытого удивления, что Гермиона просто не могла отвести взгляд. Ей так хотелось, чтобы всё было как раньше. Чтобы они гуляли вечером, чтобы пили чай возле камина в кабинете, чтобы вместе проверяли работы особо «талантливых» студентов, чтобы… он её поцеловал. Гермиона прикрыла глаза, отворачиваясь к слабо трепещущему голубому огоньку. В следующий момент она почувствовала, как Снейп привстал. Сердце неприятно защемило. Она была готова разрыдаться прямо там, на Астрономической башне, сидя на полу с бутылкой вина. Говорила, что нельзя сделать отношения между ними еще хуже? Что ж, ошибалась. По щекам скатилась первая слеза, за ней последовала вторая. И в эту секунду ей на плечи легла тяжёлая, чёрная, и до ужаса, тёплая мантия. От неё пахло морозом и травами. Девушка, в глазах которой до сих пор стояли слёзы, непонимающе посмотрела на вновь усевшегося рядом с ней мужчину. А в следующее мгновение почувствовала на своих губах мягкий поцелуй. Северус дотронулся рукой до её щеки, убирая дорожку из слёз и оставляя вместо неё ещё один поцелуй. От неё пахло какими-то сладкими духами, аромат которых он впервые почувствовал во время их демонстрационного танца. А ещё вином, которое уже не казалось ему таким уж ужасным. Мягкие прохладные губы сейчас опьяняли сильнее, чем любой алкогольный напиток. Северусу казалось, что он никогда ещё так отчаянно не желал поцеловать кого-то. И уж точно у него никогда не возникало настолько сильного желания, чтобы на его проявление нежности ответили взаимностью. Гермиона покорилась его желанию, с напором и такой чувственностью, которую мужчина никогда не ощущал прежде. Снейпу так хотелось, чтобы этот момент не заканчивался... Но вдруг он отстранился, тяжело дыша и испуганно глядя в её глаза. Наваждение, которому отдался Северус, не поддавалось никакому объяснению. Чувства были смешанными: с одной стороны, хотелось подчиниться своим желаниям и вновь поцеловать Гермиону, не сдерживаясь, с другой, то, что сейчас происходило, казалось нелепым и нелогичным. Ладно она — такая потерянная молодая женщина, опьяневшая от вина и одиночества, не до конца контролирующая свои влечения. Но он-то, взрослый человек, прекрасно понимающий всё, что с ними происходило, уже ни раз прошедший через страсть, поддался искушению. Так нельзя. — Гермиона, я... Она замотала головой: — Не говори ничего, — девушка смотрела на него с такой надеждой в глазах, что Снейп был не в силах сказать ей что-то ещё. Ему не хотелось быть для неё лишь временной иллюзией счастья. Но от её пронзительного взгляда все принципы неожиданно попрятались в темницах его души. — То, что может произойти ночью..., — Северус замолчал, подбирая слова. — Останется в ночи, — её тихий шепот коснулся его подбородка, а в следующий момент мужчина вновь почувствовал опьяняющий кровь и будоражащий душу поцелуй. Лишь через мгновение Снейп осознал, что это было не утверждение, а что-то похожее на вопрос. Он разорвал слияние их губ. — А как ты хочешь? — его внимательный взгляд старался уловить любое, даже самое малейшее, изменение в её мимике и в глазах. Северус затаил дыхание. Мужчина давно ничего не ждал так, как ответа, который желал и боялся получить одновременно. — Боюсь, тебе не понравится эта идея, — в глазах вновь появились слезы. Гермиона постаралась их вытереть до того, как Северус заметит, но опоздала. Он нежным движением, едва касаясь её щеки, вытер слезу. — А если понравится? — Гермиона не могла поверить в то, что этот мрачный и чёрствый мужчина, который сейчас сидел рядом с ней, мог так светло и нежно улыбаться. Надежда в его глазах стремительно разрасталась. — Тогда, я не хочу, чтобы это ограничивалось лишь ночью, — её честные глаза не могли утаить в себе ни одну эмоцию. Взгляд был устремлён прямо в его душу. И это было для Северуса самым важным. Ему показалось, что только сейчас он впервые почувствовал, что значит «дышать полной грудью». Девушка ощутила его горячее дыхание на своих губах, а в следующее мгновение он поцеловал её с таким желанием, что от нахлынувших чувств можно было задохнуться и потерять сознание. Всего секунда на то, чтобы прийти в себя. И Гермиона так же отчаянно подаётся ему, растворяясь в этом поцелуе. Как будто от этого зависела её жизнь. Северус обнимает девушку: плотнее прижимая к своему горячему телу, заставляя чувствовать нежность прикосновений даже через слой одежды. После чего с её губ срывается стон, а все оставшиеся сомнения меркнут.