Малиновые варежки

Эндерс спешно привязывал ботинки к лыжам, но от холодного ветра его пальцы не слушались. На бледных руках, еще со следами прилива крови к сосудам, болезненно алели фаланги. Совсем рядом послышался голос. — Еще не готов, копуша? — спросила Рита, отрывисто подъезжая во всеоружии. Эндерс ничего не ответил, продолжив возиться со шнурками. — Ха, тоже мне чемпион! Где твои варежки? Девушка наблюдала за резкими движениями тонких рук, которые можно было перепутать со шнурками. Разглядывая Эндерса, лыжница впервые задумалась о том, во что он одет: всего лишь плотная желтая рубашка и утепленные штаны. Конечно она знала, что в нем как и во всех жителях Винтертона течет древняя кровь местных и он невосприимчив к холоду. Прямо как ездовые собаки — по словам Лидии. И несмотря на это, за время взросления парень все же начал носить пуховую куртку, а еще не натягивать штаны до пупа, но не более того. Рита боролась с желанием помочь ему: "это было бы странно, наверное, но зато мы бы быстрее начали гонку; а еще так поступают друзья… Это же весьма любезно, поддерживающе, учтиво, романтично…" — Где твои чудики? — вдруг спросил Эндерс, словно предчувствуя ее намерения. — Эм… Осмо и Родриго будут ждать нас на конце вон того склона. Мы должны пересечь линию лавины с ближайшей горы и пройти все контрольные пункты, отмеченные красными флагами. — А стикеры зачем? — Их нужно клеить на контрольных пунктах. В конце гонки мы их посчитаем и поймем, кто из нас прошел все метки. — Бред какой-то... — Сам ты бред! — не выдержала Рита. — Таковы новые правила и мы должны им следовать. Эндерс вновь ничего не ответил, лишь резко встал и уперся палками в рыхлый снег, со шнурками наконец-то было покончено. Когда стрелки на башне показали ровно двенадцать, соревнование началось. Лыжники ринулись вперед по заваленному горизонту, оставляя за собой рассеченные полосы. При первом же прорыве Рита перекрыла путь Эндерсу. На своих маленьких лыжах она петляла то вправо, то влево, не выпуская его из ловушки. На поворотах снег волной накрывал соперника, попадая на самое слабое место — голые руки. — Эй! — крикнул Эндерс и стремительно поменял направление. Рита двинулась вперед с новой силой, будто этого и добиваясь. Длинные острые ели прятали от соперников заветные красные метки, а еще так и норовили ударить ветками по их раскрасневшимся лицам. Они не попадали в поле зрения друг друга, но шли бок о бок, предпочитая не обращать внимание на усиливающуюся усталость. Эндерс чувствовал колкий холод на руках, они на глазах превращались в ледышки. У очередной метки он не выдержал и остановился. В ушах звенела снежная тишина, а впереди его ждали остальные цели, которые расплывались красными мутными точками вдалеке. Парень слабым движением дотронулся до пункта, чтобы приклеить стикер и удивился тому, что совсем не почувствовал этого взаимодействия. Он тут же принялся согревать руки дыханием, желая скорее почувствовать тепло и вернуть хотя бы минимальную чувствительность, но вместо этого он ощутил неприятный трепет в области нутра... Эндерс вдруг вспомнил, как они с Осмо потерялись в лесу и он предложил ему согреться… Теплом их тел. Подросток видел в этом поступке глупость, совершенную из-за страха умереть от обморожения и собственной трусливости. С годами это воспоминание обрастало стыдливым налетом пошлости и вязким, как грязь с сапог, недовольством себя прошлого… Он хмыкнул от непонятной обиды и снова ринулся вперед, не убирая стикеры далеко в карман. Рита мчалась на всех парах к заветному финишу, до него оставалось недолго. Многие цели уже были помечены стикерами Эндерса и ей от этого было спокойно на душе, хоть и в мыслях она пыталась убедить себя в обратном. Но тут перед девушкой возникла невидимая преграда, о которую она споткнулась и кубарем полетела вниз с горы. Риту поймал толстый сугроб, а лыжи еще два метра продолжали свой полет. Она быстро выбралась из снега, который, минуя шлем, уже успел провалился за шиаорот и охладить лицо, шею, спину. Подбежав к лыжам, девушка облегченно выдохнула: снегоступы были целы и невредимы, но в тот же момент ее тело наполнилось гневным жаром. Рядом лыжница увидела до боли знакомую ярко-малиновую варежку, словно сделанную из папье-маше. — Ээндерс! — зажмурившись закричала она, что есть силы и распугала птиц, мирно сидевших на ветвях высоких елей. Мысль о том, что из-за его раскиданных рукавиц она могла получить травму и в итоге пропустить будущую гонку, выводила ее из себя. А рикошетом, в порыве ироничной объективности поняв, что совсем недавно она испытывала приятное спокойствие, ей захотелось ударить что-то или кого-то. Рита быстрым шагом направилась ко второй варежке, которая лежала неподалеку и тут же подняла ее. На этой рукавице были пятна от варенья; они тонко пахли соленьями и сладостями одновременно, также впитав в себя снежную свежесть. — Ну-у… Я ему покажу! — говорила она вслух, идя к лыжам. — Расставил тут капканы, понимаешь ли… Девушка двинулась с пригорка и начала подниматься вверх, чтобы вернуться на свою лыжню. Рита сердито проводила взглядом стикеры Эндерса, которые так и напрашивались на то, чтобы она их сорвала. Дерево выплюнуло заледеневшую птицу из своего дупла, когда Густаву и Осмо совсем наскучило ждать лыжников. — Ты их видишь? — спросил Осмо, рассматривая белоснежный склон через бинокль. — Неа… — А сейчас видишь? — Нет… — А сейчас? — М… О, я вижу классного парня, который смотрит в бинокль как Митч Яконсон! — Густав! — засмеялся юноша, заметив, что монстр уставился на него в упор через бинокль. — Давай серьезно! — Давай! — согласился йети, притворившись, что не увидел пылкий румянец на щеках друга. Они с минуту разглядывали лыжную тропу. Густав решил первый нарушить молчание. — Осмо, вот ты на кого ставишь? — На Эндерса конечно же! Монстр моментально сдвинул брови и, стараясь скрыть свое возмущение, спросил: — Интересно почему же? Твоей кузине не понравился бы такой ответ. Да и мне он тоже не нравится. — Густав, Густав, Густав! — театрально произнес Осмо. — Видишь ли, с тех пор как Рита и Эндерс начали соревноваться в лыжных гонках, я заметил некую закономерность. И она настолько очевидна, что с каждым годом интрига состязания необратимо угасает. Йети бестолково смотрел перед собой, Осмо продолжил: — Смотри, сначала победил Эндерс, потом Рита, потом снова Эндерс, а потом снова Рита! И так на протяжении пяти лет. Они будто специально уступают друг другу, заранее договариваются о победе, понимаешь? Таким образом, сегодня первым на финиш придет Эндерс, потому что Рита победила в прошлом году. Йети почесал подбородок, размышляя о словах Осмо. Такой ответ его более чем устраивал, но он все же решил убедиться в позиции друга. — Может, это просто совпадение? — Которое совпало пять раз? Говорю тебе, у этих двух все схвачено: Эндерс поддается, потому что Рита — дочка мэра Хрома, а Рита поддается, потому что понимает, что на Эндерса давит его семейка. — Ну вот! Теперь мне не интересен исход этой гонки! — Сейчас же тренировочный забег, поэтому пока что они играют честно. — Что-то быстро меняются твои доводы… — Мне приятно, что ты меня ревнуешь. — признался Осмо, пользуясь возможностью спрятать взгляд за биноклем. Монстр лишь удовлетворительно улыбнулся. Эндерс приближался к последнему контрольному пункту, колотясь от встречного ветра. Замерзшие руки, казалось, намертво схватили лыжные палки и не давали ему двигаться быстрее, потому что от рук холод распространялся по всему телу. Невосприимчивость коренных винтертонцев к стуже все больше казалась ему выдумкой. Чем ближе он приближался к метке, тем отчетливее становилась розоватая фигура, стоящая у него на пути. Эндерс подумал, что это что-то вроде квази-миража, который казался ему из-за холода. Но силуэт слишком быстро стал четким и, к сожалению, узнаваемым, поэтому парню пришлось резко притормозить. — Вира! — вскрикнул он. — Что ты здесь делаешь? — Привет, братец! Пришла сказать тебе, что мама решила отрепетировать танец на фестиваль Непареной Свеклы сегодня! Так что давай топай домой, принц! — девочка захлопала своими кукольными ресницами, ехидно улыбаясь ему. — А это не может подождать? У меня тут гонка вообще-то. — ответил тот, начав медленно подъезжать к цели. — Пфф… Вообще-то репетиция гонки. Так что так себе аргумент. Эндерс, останавливаясь, медленно скатился с невысокой снежной выпуклости и поспешил наклеить последний стикер к метке. Ему не верилось, что наконец-то гонка подходит к концу и что скорее всего, победителем станет он, так как на этой метке еще не было стикера Риты. — Ну и руки у тебя… — заметила девочка, бросив взгляд на тыльную сторону его ладоней в красных разводах. — Может, ты уже пойдешь домой? — Нееет, лучше довези меня до финиша! Эндерс закатил глаза, но все же помог сестре взобраться ему на спину; ее руки закрепились на шее, а ноги — вокруг туловища брата. Он уже не так легко оттолкнулся и направился к долгожданной шахматной черте. Вира довольно улыбалась и щурила глаза от ветра, который будто пытался их задержать. — Так, кажется я вижу Эндерса… — произнес Осмо, заметив подъезжающую к спуску с горы розовую точку. — Ну-ка подними меня. Хоть парню уже было семнадцать, Густав все так же легко мог поднять его. — Он приближается, нужно зафиксировать! Эндерс плавно пришел к финишу, согнув ноги и понемногу теряя скорость. Как только черта была пройдена, он притормозил, чтобы положить палки в снег и помочь сестре спуститься на землю. Осмо записал время прибытия первого лыжника в неряшливую тетрадь и вместе с Густавом они вышли из некого подобия комментаторской будки, которую они соорудили в прошлые выходные. — Осмо, ты чувствуешь? Резкий запах чая из морошки… — вдруг проговорил Густав, с явным страхом в голосе. Увидев розоволосое несчастье, его осенило. — Оо, нет, это Виира!... — Не беспокойся, ты же сейчас ученик по обмену, а не мягкий Милашка-Обнимашка. Ну надо же дать тебе такое имя!... — улыбнулся парень, но не успел он договорить, как девочка с визгом побежала к монстру. — Ааа, какой ты хороший! — она тут же схватила йети за ногу, осматривая его во все глаза снизу вверх. — Эй, это не игрушка! Слезь с моего друга! — приказал Осмо, но девочка не шевельнулась. — Да, я… Родриго! По обмену из… — Ты мне нужен! Мы будем дружить и ты обязательно попьешь чай с моими куклами! — …Разве ты уже не большая для кукольных чаепитий? — осторожно спросил Густав. — Эй, посчитайте мои метки. — сказал Эндерс приближаясь к ним. — Я на репетицию опаздываю! — Сначала мы должны дождаться Риту, так что жди. И скажи своей сестре, чтобы слезла с Гу… с Родриго! Она же уже большая! Эндерс кинул взгляд на мертвую хватку сестры, которая жадно сжимала густой желтый мех. — Хм, она все равно не послушает. Долго Риту ждать не пришлось, она быстро сокращала дистанцию между лыжней и финишем. Казалось, от всепоглощающего внутри гнева ее скорость умножалась на двое. Эндерс и не догадывался о ее эмоциях, ему чудом удавалось не трястись от мороза, хотя холодно ему было уже давно. Он спрятал руки в карманы, чтобы почувствовать еле-уловимое тепло, но оно обволакивало их слишком медленно. Парень так сильно сконцентрировался на ощущении этого тепла, что не заметил как Рита, разгоняясь, мчалась прямо на него… — Эй, куда?! — крикнул ей Осмо. — Финиш в той стороне! Эндерс в последний момент отпрыгнул от опасности и скрючился от охлаждения: он упал опираясь руками прямо на снег. Частицы тепла исчезли в один момент. — Ты с ума сошла? — возмущенно крикнул он. — Это ты с ума сошел, придурок! — перекричала его девушка и, остановившись, со всей силы кинула в него красные варежки с розовым отливом. Он странно посмотрел на них, а потом на девушку, та не унималась: — Ты специально их разбросал, да?! Чтобы я валялась с переломанными ногами и руками, а ты сидел нога на ногу в короне псевдо-победителя и любовался? Да?! Эндерса разозлили ее слова и он тоже взорвался. — Что?! А может это ты их украла у меня, чтобы мои руки превратились в ледышки и я не добрался до финиша? Посмотри на мои заледеневшие пальцы! — он потряс мокрыми от растаявшего снега ладонями у ее лица и она в тот же момент ударила по ним. — Ай! Да ты ненормальная! Тебя нужно отстранить от гонки и снова заставить пройти курсы управления гневом! Рите стало обидно до слез и она уже было решила уничтожить Эндерса своим прибереженным словесным ударом — сказать, что его победы это лишь результат их общей договоренности, а не его спортивная заслуга. Но появившийся между ними Осмо, не дал ей этого сделать: — Все, аут! Это не настоящая гонка, поэтому разбираться в этой ситуации мы не будем. — Но это нечестно, он жульничал! — Неправда, это ты украла мои варежки! — А вот и нет! Обманщик! — А вот и да! Воровка! От раздражения Осмо закрыл лицо одной рукой. Поняв, что парень не справляется, Густав решил вмешаться. Он, хромая на ногу, которую обхватила Вира, медленно подошел к подросткам и объявил в ручной рупор: — Внимание, участники! — увидев, что они замолчали, он продолжил говорить без него. — Я, как второй судья, который успешно изучает данный вид спорта, хочу сказать! Самый важный показатель в этом соревновании это не приход к финишу, м… Хотя это тоже важно, а количество отмеченных пунктов на поле, поэтому, если возникнет спорная, эм… — Ситуация. — недовольно подсказал Осмо. — Даа, ситуация, то мы расследуем дело с варежками, а пока будет идти подсчет меток! — он снова поднял рупор. — Ожидайте результаты! Эндерс и Рита недоверчиво покосились друг на друга, их худой мир дал трещину и обида такого масштаба развернулась между ними впервые. — Так, ждите здесь. — Осмо засуетился, хлопая по карманам что-то ища. — Я быстро! Густав смотрел вслед убегающему подростку, пока его не потревожила Вира: — Может сыграем в прятки? Пожалуйста-а… — О, почему бы и нет! — Густав приобнял лыжников. — Это растопит лед борьбы… Эндерс и Рита одновременно скинули с плеч его лапы. В них двоих наоборот разгорелся огонек соперничества, который еще не успел полностью потухнуть. — Я буду считать! — вызвалась Рита, рассчитывая на то, что Эндерс высокий и ему будет тяжело спрятаться. — О, позвольте мне взять неприятную роль счетовода на себя! — проговорил парень благородным тоном, явно догадавшись о ее плане. — Что? Я же сама вызвалась! — О, я настаиваю! — он чуть наклонился вперед, продолжая изображать неестественную манерность. — Что ж, вежливый Эндерс водит! — заключил Густав. — Родриго! — гневно крикнула девушка. — Рита, я все понимаю, но тебе вовсе необязательно делать то, что никто не любит, только потому что ты проиграла. Йети сочувственно похлопал ее по голове и Рита поняла, что возмущаться здесь бессмысленно. — Ладно… — ответила она сквозь зубы. — Только счет до ста. Эндерс развернулся к дереву и уже принялся считать, как девушка добавила: — И глаза закрой! Руками! Парень нехотя вытащил ледяные руки из полутеплых карманов и положил на глаза, начав считать. Рита тут же убежала в лес. Густав стоял посреди снежной поляны и озадаченно чесал затылок. Место, в которое он прибежал с Вирой, было совсем пустым и спрятаться было негде. Девочка держала его за руку и оглядывалась вокруг, пока не увидела большой куст недалеко от них. — Туда! — скомандовала она, потянув йети за собой и тот поспешил за ней. Но куст только казался крупным. Когда они зашли за него, они поняли, что растение даже с толстым слоем снега сверху не прячет их и на треть. Монстр недовольно фыркнул и они пошли дальше. С каждым шагом голос Эндерса становился тише и исчезал где-то позади за кронами сильных деревьев. Внезапно Густав увидел высокий пригорок, который был похож на снежное убежище. — Как насчет пещеры? — йети показал в сторону снежной горы, откуда и виднелась снежная расщелина. — Я хочу на ручки! — запищала Вира вместо ответа, подскочив на месте. Он взял девочку на руки и быстрым шагом направился к пещере. Чтобы войти туда, монстру пришлось нагнуться, они сразу же затаились в тесном пространстве. Густав уперся спиной в неровную стену, сверху на них смотрели длинные сталактиты. — Тут нас точно не найдут. — сказал йети и понял, что голоса Эндерса стало совсем не слышно. Он решил привстать, решив, что так можно услышать звук хотя бы чуть-чуть. — Может, братец уже пошел нас искать? — Возможн… — Густав не успел договорить как его нога соскользнула и они покатились по расщелине как с ледяной горы. — Ааа! Они летели прямо вниз, набирая скорость и рискуя расцепиться на крутых поворотах. Впереди их ждала заостренная перегородка, которая вскоре затормозила их движение. Монстр вместе с девочкой останавливались медленно скользя по льду, словно они не мчались с обрывистой горы секунду назад. — Вира, ты в порядке? — Ю-ху! Давай еще раз скатимся! — восторженно воскликнула девочка и начала тормошить его за лапу. — Нет, нам нужно отсюда выбираться… И как можно скорее. Монстр настороженно осматривал пещеру, пытаясь понять как можно выйти из нее или подняться наверх. Все кругом было будто заморожено — скользкие стены и блестящая поверхность под ногами были покрыты льдом. Где-то наверху гулял ветер, на пути обнимая сосульки-сталактиты, но несмотря на это, в пещере было уютно. Приглушенный теплый свет прятал белизну льда и создавал ощущение подземелья. Отвлекаясь от видов нового для него пространства, Густав с ужасом обнаружил, что ребенка рядом нет. — Вира, ты где?! — он тут решил побежать на поиски, но скользкий лед не давал ему двинуться быстро. — Ну куда же ты убежала? После того как йети все же поскользнулся и упал в попытках устоять на льду, он решил отталкиваться и ехать будто на коньках. Это помогло передвигаться быстрее и вскоре он нашел девочку, но это его совсем не обрадовало. — Вира! О, нет… Это плохо, очень плохо!