Где бы о Рождестве ни пели...

      Зима в это Рождественское утро рисовала красивые, замысловатые узоры на окнах, снежинки на улице исполняли свой завораживающий танец для тех, кто может и готов его оценить. На улицах и, в особенности, на крышах домов серебрился снег, отражавший тысячами крошечных звезд свет только зажженных, пусть ещё и не стемнело, фонарей.       По дому как всегда беззвучно летала Гаэтан, прекрасно ориентируясь в ещё мало знакомом здании, где они устроились, чтобы провести эти праздники, зная о местонахождении нужных ей вещей; дети играли наверху, а Антуан собирался на прогулку под открытым небом – в конце концов, что могло ему помешать, особенно учитывая, что он собирался идти не один.       - Куда ты уходишь, Антуан? – спросила спокойно у мужа она, когда тот пронёсся вихрем мимо кухни в прихожую.       – Я хочу прогуляться по вечернему городу, Гаэтан. – ответил он с улыбкой, лёгкой и немного лукавой. – Могу я надеяться, что ты присоединишься ко мне?       Антуан знал, что его жена только закончила с делами по дому и осознавал, что верно рассчитал время для этого предложения.       – Ты ведь знаешь, что я не могу тебе отказать. – произнесла Гаэтан и, поцеловав его в щеку, заглянула к детям, чтобы сообщить об уходе и исчезла в своей комнате.       Не прошло и пяти минут, как она появилась снова, ему не пришлось долго ждать.       Антуан помог ей надеть пальто и, пока она повязывала на шею шарф, подал ей с верхней полки перчатки. Она всегда просила, когда они находились здесь, убирать их туда, чтобы не создавали беспорядка на приступке, но никогда не могла достать, поэтому это стало, своего рода его делом, но его было не нужно просить. Антуану было приятно оказать ей помощь.       Это было их первое Рождество вдали от дома, но какая разница где его проводить, если остаёшься в кругу семьи?       – Знаешь, зимний Лондон совсем не такой при свете фонарей. – начала, когда они вышли на улицу, девушка.       – Он совсем не такой как Оттава или Париж. – откликнулся Антуан. – Тебе нравится?       – Да, здесь очень красиво, по крайней мере сейчас, в это время года. Многие говорят, что во всех странах разное Рождество, но чем больше думаю, тем больше понимаю, что это не так, ведь… - начала Гаэтан, но он за неё закончил, поймав её мысли.       – …у каждого оно своё и это не зависит от страны или от находящегося в ней места, где ты остановился. Если ты уезжаешь куда-то, ты привозишь его с собой именно своим собственным. И какая в самом деле есть разница, придёт ли к детям Пер Ноэль или Санта Клаус? Для них это не меняет праздника, это совсем не главное.       – Милый, ты снова крадёшь мои мысли. – ласково улыбнувшись и сжав крепче его руку заметила Гаэтан.       – Но разве это преступление? – смеясь спросил её Антуан.       – Нет, но, если бы даже было так, я бы не решилась тебя выдать.       – Хорошо видеть жизнь под мирным небом.       Он так и не смог отучить себя от возвращения к мыслям о военном времени, пусть они и возникали всё реже.       – Согласна и теперь у нас этого никому не отнять.       Она понимала его, подобное не проходит так скоро, тем более, что они оба много пережили. Но всё в порядке и будет так, поэтому когда-то они излечатся.       Так они долго ходили по улицам безо всякой причины и цели, просто так, и наблюдали за тем, как проводят Рождество другие. Одни запускали фейерверки в небо, прочие на них смотрели или зажигали бенгальские огни – в Лондоне быстро темнеет.       Из приёмников и телевизоров доносились всемирно известные праздничные песни, некоторые из каких и на других языках были многим известны.       Всё было спокойно, людям было весело.       Сами того не заметив Антуан и Гаэтан вернулись домой только когда Луна стала освещать вполне ночное небо, но разве это было им интересно?       У них было своё семейное Рождество и долго ещё в этот день в их доме сияли цветные гирлянды наряженной игрушками ели.