Killin’ me now

Скучная жизнь... повсюду ходят те же лица, те же люди, разыскивающие то самое чувство эйфории — хотя бы раз в месяц. Чонсон устал учиться в душном классе, и поэтому, как хороший старшеклассник, отпросился в уборную и вышел из аудитории. Но даже в коридоре, где не было ни души, нет свежего воздуха. Все сейчас учатся, однако не эти три омеги, которые вышли из медкабинета, о чём-то болтая. Нет же... В глаза Чонсона самым первым бросился новенький японец, у которого на лбу заклеен небольшой пластырь, лицо разукрашено маленькими, еле заметными ссадинами, а на уголках его губ рана. Чонсон остановился, удивившись случайной встрече, и тогда их взгляды пересеклись. Глаза Нишимуры такие подавленные, злые, разочарованные, будто его избил сам Пак. Было, конечно, жалко видеть его таким, но альфа лишь заострил глаза и прищурился, пытаясь показать презрение, которое на самом деле не существует (и об этом даже сам альфа не знает). А потом Чонсон перевёл взгляд на сзади стоящих парней, которые, пересекшись с ним взглядом, одновременно поклонились по этикету. У Ким Сону на руках, получается, черный рюкзак Рики, а Ян Чонвон держал школьный пиджак.       — Теперь взялся за голову, когда тебе преподали хороший урок? — не желая так просто уйти, а решившись унизить парня прямо сейчас, стальным голосом спросил старший, а затем ухмыльнуля уголками губ. Рики остановился, желая дать Паку нехилый удар по щеке. Он тоже должен почувствовать адскую боль своим телом... Омега безмолвно, а лучше мысленно, закричал, увидев в глазах Чонсона унижающее презрение. Руки зачесались, готовясь ударить по ухмыляющейся роже, но японец отвел взгляд в сторону и вновь сделал шаг, чтобы быстрее покинуть компанию этого старшего. Неважно, что при виде этого парня все омеги поклоняются в знак уважения, называют «хён», не спорят с ним и не злятся, Рики уже устал встречаться с ним каждый раз, когда попадает в неприятную ситуацию.       — Я ненавижу, когда меня игнорируют! Не понятно, из-за чего именно взбесился Чонсон, но он, резко схватив омегу за одежду и с болью прислонив к стене коридора, грубо промолвил и посмотрел прямо в глаза младшего. Рики прошипел от очередной боли по спине и оперся руками об широкие, крепкие плечи старшего, чтобы тот не приблизился так близко. Чонвон и Сону испуганно посмотрели на рядом стоящую «пару» и не знали, убежать отсюда или продолжить беспомощно стоять и наблюдать.       — Ответь на мой вопрос: понял ли ты свою оши…       — Какой урок я должен был получить?! — перебил Пака новенький, не желая терпеть такое отношение к себе. Глаза слезились, желая освободиться из тюрьмы холодного океана. В это мгновение ему даже казалось, что он никогда не был влюблён в этого человека. Заблуждение брало в те времена вверх, потому что Рики смотрел на него с далека. А на самом деле, когда смотреть с близкого расстояния, Пак Чонсон ужасный, жестокий, грубый и отвратительный! Ни капли не красивый и не добрый — всё это было маской для новых лиц. Отсюда можно увидеть все недостатки и изъяны без каких-либо проблем. И Рики продолжал гадко смотреть на Чонсона, который будто дар речи потерял, услышав из его уст грубость. А он думал, что новенький на это не способен?       — Рики! — пытаясь остановить ярость друга, промолвил Чонвон, чем привёл Пака в себя. А Сону испуганно продолжал закрывать рот своими маленькими ладонями, не ожидая этого.       — Что?! — злобно посмотрев на старосту, громко возгласил японец. — Мне запрещено любить? — по щеке скатились слёзы, и омега пытался убрать руки Пака. — Сердцу не прикажешь, разве не так? Но я больше не попадался на твои глаза, больше не признавался тебе в любви и не доставал. Так почему ты продолжаешь обижать меня, отправляя своих псов в тёмный переулок, в разные уголки, чтобы они избили меня?! Что ты от этого получаешь, скажи мне честно? — будто камень с души упал, освобождая заколоченное сердце на светлую свободу, но это было лишь мимолетной иллюзией Фантазия.       — Закрой свой рот, придурок! — нервно закричав, Чонсон со всей силы ударил кулаком по стене, рядом с лицом Рики, тогда омега крупно вздрогнул и крепко зажмурил глаза от испуга. — Только ты виноват в том, что бросил свою записку в видном месте! Не пытайся обвинять меня, а я ведь тебя предупредил, ублюдок! Таким глупым омегам самое место на дне океана. Чонсон поднял руку для удара, но Чонвон, рискнув собою, схватил правую руку альфы обеими руками и попросил, чтобы он не сделал этого. Пак оттолкнул от себя Яна и, схватив Рики за предплечье, грубо бросил на пол, а затем, быстро развернувшись, ушёл своей дорогой. Нишимура сжал губы в тонкую полоску и, смахнув слезы в сторону, забрал из рук Сону свой рюкзак и быстро покинул школу, даже на секунду не посмотрев на друзей. Чонвон стоял с пиджаком Рики неподвижно, в прямом смысле остолбенев от случившегося. Сам Пак Чонсон попросил омегу не выбрасывать записку в людном месте? Чувство злости брало вверх, и Рики уже тихо плакал, часто смахивая слёзы с лица. Проходящие мимо люди удивлённо, с каплей интереса поглядывали на старшеклассника, но омеге вовсе не до этого. Чонсон чуть ли не ударил его, а значит — готовься к нападению. Все хулиганы одинаковые, у всех нет чувства жалости и совести. И этот альфа не исключение. Как никак, в его руках вся школа.                         🧷🧷🧷🧷🧷 Серость и тусклость помещения бросались в недовольные глаза стоящего в середине класса парня. Здесь пахло пустотой, одиночеством, грязью, но Чонсону было наплевать. Главное не он здесь стоит на коленях с поднятыми вверх руками. Что чувствуют остальные — неважно. Кто-то ошибся по-крупному, значить должен отвечать за свой поступок. Семеро парней всё ещё не решились промолвить имя парня, который приказал им сотворить это, и поэтому Пак быстро подошёл к ним и ударил одного из них по лицу, не жалея свой и так разбитый кулак. Как же все достали! Да ещё и обвинили во всём его.       — Ещё пять секунд... Кто приказал избить его? — повторил тот же вопрос своей грубой интонацией, пропустив левую руку сквозь свои черные волосы.       — Ли... Ли Джэбом, — только под конец, когда у них оставалась всего секунда, ответил один из парней, не смотря на рядом стоящего на коленях друга. Выражение лица Чонсона мгновенно изменилось в более спокойное, и альфа кивнул головой медленно, ухмыльнувшись. Значит, решили они обидеть новенького, сделав вид, будто это был приказ Пака. Но Нишимура Рики — не их игрушка. Только его... никто не должен прикоснуться к нему без одобрения главного альфы.       — Почему? — встав перед провинившимся парнем как высоченная скала над маленькой речкой, спросил спокойно, будто его ничего не волнует и ему плевать. Именно это подтолкнуло парня признаться, подумав, что он и Чонсон на одной стороне глубокого и темного обрыва.       — Я подумал, что ты именно этого хочешь. Он же всё равно виноват перед тобой. Изгои должны... — но не успел он закончить свою речь, как получил пылающий удар в левую щеку. Тело парня с громким шумом приземлилось в твердый и грязный пол класса, а вся школьная одежда, которая до встречи с главным альфой была безупречно чистой и опрятной, сейчас походила на тряпку для пола. Остальные младшеклассники вздрогнули из-за внезапного потока ярости со стороны Пака, но продолжали упорно держать руку вверх и стоять на коленях. Чонсон громко засмеялся, скорее истерично, или даже будто услышав от парнишки некую смешную шутку, а затем максимально близко приблизился к лежащему и, со скоростью света остановив свой нервный смех, начал ударять по лицу, ни капли не жалея беспомощного младшего. Никто не решался помочь бедной жертве, потому что все настолько сильно боялись Пак Чонсона, что их худые ноги тряслись как у зайца перед голодным волком.       — Ты, блядь, никто, чтобы думать своей головой! Он не твоя игрушка! Ещё раз приблизишься к нему хоть на шаг — убью, — тихим голосом предупредил старший и посмотрел на сидящих парней. Те сразу же опустили голову вниз и закрыли глаза, молясь, чтобы альфа их не трогал. — Уберитесь здесь. Одна фраза — и всё понятно. В этом старом классе, который находился в левом крыле школьного здания, больше не учатся уже который год. Очень пыльно, грязно, ужасно темно и мрачно, но Чонсону позволено заходить куда угодно. И раз уж этим парням выпал приказ убраться здесь, то всё должно быть блестяще чистым и красивым, как новенький... не как новенький ученик Рики, а как новенький класс после ремонта. Хотя, можно и так выразиться, чтобы описать, насколько добрым, чистым, невинным и наивным является Нишимура Рики в глазах Пак Чонсона. И от этого кровь в жилах остывала у альфы! Не должно быть так, чтобы кто-то был таким светлым и идеальным. Таких людей не существует. Рядом с омегой Чонсон чувствовал себя грязным, омерзительным и отвратительным, что, конечно же, ударяло прямо по его самооценке.       — Блядь, как же я тебя ненавижу! — разозлившись от своих же мыслей, Пак толкнул дверь класса с такой силой, что та чуть ли не отлетела с петли. Этого новенького нужно травить и разбить, чтобы он не был таким невинным и милым. Таких людей не должно существовать! Естественно идеального человека нет... Ведь даже у таких наивных людей есть та сторона медали, которую они старательно скрывают. За маской милой улыбки — пугающая ухмылка самого дьявола. Все люди такие. В этом Пак Чонсон уверен на все сто процентов, и даже в том, что внутри Рики тоже живёт черный сатана. Если бы Пак верил в Бога, уверен, обязательно бросил бы новенькому святую воду, показал бы крест, причитал бы молитву, желая выгнать из него одержимого духа. Но увы, он в такое не верит. Пак Чонсон верит в жестокость, насилие, грубость и месть. Люди, чьи интересы и цели такие — надолго выживают в суровых обстоятельствах. Новенький обязательно должен проходить через это. Зайдя в чужой класс, который был наполнен младшеклассниками, Чонсон своими тяжелыми шагами без объяснений и вопросов подошёл к троим тихо разговаривающим омегам, которые сразу же после встречи с ним умолкли. Взгляды новенького и главного альфы пересеклись, и в это мимолётное мгновение Пак заметил в них равнодушие и ненависть. Не должно быть так, чтобы Рики не боялся его! Разве вчерашний случай не напугал его?! Чёрт! Чонсон схватил мирно сидящего парня за шиворот блузки и заставил встать, что это у него не очень быстро получилось, так как японец даже не понял, что происходит, и потому успел схватиться за спинку стула, который через секунду упал на пол. Одноклассники младшего с испугом, а некоторые даже с радостью, будто выиграли лотерею, продолжали наблюдать за развернувшимся кадром. А Сону и Чонвон встали с места от внезапного поворота, чтобы, в случае чего, помочь другу.       — Что ты делаешь? Отпусти, — громко промолвил Нишимура, пытаясь как можно быстрее отцепить от себя руку старшего. А тот даже не планировал слушаться младшего. Когда Чонсон припечатал парня к рядом находящейся стенке, Чонвон сразу же бросился помочь другу. Новенькому и так вчера крупно досталось от тех альф в туалете, и если сейчас Пак сделает что-либо, староста не уверен, выживет ли вообще Рики после этого. Однако взбесившийся альфа просто толкнул Яна, даже не посмотрев на него, из-за чего Чонвон приземлился спиной прямо в ранее упавший стул. Крик старосты напугал всех, кто находился в аудитории, но кроме самого альфы, который всё ещё держал Рики за одежду и вывел прочь из класса. Новенький пытался освободиться от цепкой хватки альфы, обзывая его разными словами, а стоящие в коридорах старшеклассники просто остались наблюдать за ними. Как же в этот момент Нишимура чувствовал себя униженным и слабым! Все начали относиться к нему как к какому-то мусору. И это — самое ужасное чувство, когда находишься среди тех людей, у кого нет своего собственного мнения. Все повторяют за первым, попав под его чары, все делают то, что приказывает доминирующий, потеряв себя в этом тёмном мире.       — Что ты от меня хочешь?! — когда Пак толкнул омегу, заходя в уборную, закричал Рики, чувствуя себя умирающей жертвой, которой осталось всего пару секунд, чтобы успеть сказать последнее послание. На самом деле в кабинках находились старшеклассники, но услышав шумы и увидев, кто совершает очередное преступление внутри школы, быстро покинули туалет как трусливые и хитрые лисицы. Кто-то из них ещё и закрыл дверь вплотную, и Нишимура даже не удивится, если окажется, что они охраняют дверь снаружи, чтобы никто не вошёл сюда. В этот момент альфа вспомнил слова омеги: «мне запрещено любить? Сердцу не прикажешь... я больше не показывался перед тобой... и не доставал. Почему ты продолжаешь обижать меня? Что ты от этого получаешь, скажи мне честно?». Что от этого получает Чонсон? Ни-че-го... Он лишь успокаивает себя, потому что с самой первой встречи с этим новеньким омегой его жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов. У Пака раньше никогда не было такого чувства: желание всегда найти в толпе кого-то конкретного; желание не обидеть одного выбранного; желание никому не позволить издеваться над его омегой... И это было очень странно и чуждо, что Чонсон начал бояться самого себя — того самого Пак Чонсона, который нуждался в любви, в заботе, в тепле с самого детства. Старший всегда пытался выглядеть перед всеми вокруг крутым, жестоким, хладнокровным и безразличным по отношению к окружающим людям, но этот омега изменил его, даже сам не подозревая. Нишимура Рики стал главным героем жизни главного альфы, и от этого Чонсон злился... до жути!       — Подонок! — Пак сам даже не понял, как ему получилось схватить младшего за волосы и ударить в лицо. Но после этого действия омега с глухим шумом упал в кафель и схватился за щеку. Чонсон удивился тому, каким храбрым является новенький наперекор своей природной сущности — слабого и нежного омеги.       — Прекрати... — тихо-тихо прошептал упавший, не поднимая свои глаза, которые наполнились горькими слезами. — Пожалуйста...       — Я тебя ненавижу! — прошипел злобно, обратно заставив парнишку встать с пола. И в этот момент их взгляды пересеклись. Первый — печальный и испуганный, а второй — злобный и жестокий. — Зачем ты, блядь, признался в гребаной любви?! Да, Чонсон сам влюбился в Рики, и даже сильнее, чем младший. Именно из-за этого чувства он начал понимать, что медленно и верно продолжает терять «себя». Альфа не хочет меняться, не хочет быть как все, ведь так не интересно, однако все существа всё равно желают одного — любви и счастья. Вот это чувство съедало изнутри, что парень просто решил выпустить боль и грусть через «виновника» всего этого! Так много произошло в его жизни, так много всего, что заставило его морально вымереть в этой жизни! Ни капли любви и заботы со стороны родителей, ни капли сострадания и веры в него — ужасно одиноко! Именно из-за детских травм Пак Чонсон не доверял людям и считал всех похожими на своих родителей. Именно его папа и отец разбили милого и наивного альфу — сотворив из него сущего демона прямо из «горящего дотла ада». Так много ударов получило тело бедного омеги, и он больше не сопротивлялся, позволяя старшему бить его столько, сколько хочет. Рыдать уже бесполезно, поэтому Рики пытался задержать дыхание и зажмурить сильно глаза, чтобы удары были не такими сильными. В такие моменты иногда отклонение от реальности помогало расслабляться и не чувствовать физической боли. Однако когда его в очередной раз заставили встать, Рики не контролировал своё тело — будто это вовсе не он! Перед глазами мутнело, а сознание не сконцентрировалось. Чонсон наполнил школьную раковину водой и заставил младшего подняться с пола. В этот момент он потерял себя ещё сильнее, а Рики вовсе не сопротивлялся, что было очень странно. Но альфа даже не пытался разобраться в этом, лишь сделал то, что просил его мозг — окунуть лицо омеги в воду. Пак правда не понимал, что он делает. Разозлился от всего, что заставило его вновь вернуться и почувствовать то самое время, когда ему были необходимы поддержка и опора со стороны его близких людей. Такие моменты Чонсон ненавидит больше всего на свете! Именно это делает его слабым и глупым. Когда лицо соприкоснулось с холодной водой, Рики открыл глаза и, оперевшись руками об края раковины, попытался поднять голову, но старший продолжал крепко держать его. Омега попробовал ударить мускулистые руки, кричал несмотря на то, что у него даже не было воздуха — последним вздохом, но успешного результата вовсе не было. Пак поднял голову младшего, давая пополнить легкие воздухом всего на секунду, а затем вновь окунул в воду. Новенький правда попытался сопротивляться со всех сил, но альфа всё равно был сильнее, что заставило омегу быстро слабеть и перестать брыкаться. Рики чувствовал, как глаза замерли на одном месте, а рот открылся по инерции. Перед взором белоснежно чистая раковина с холодной водой, что станет сопроводителем до золотых ворот Небесного Рая. Чонсон был так сильно занят своими мыслями, что даже не заметил, как в уборную вошли двое альф, и один из них потянул его к себе, тем самым заставив его расслабить руки. Рики ужасно сильно приземлился на пол, будто потерял сознание, когда альфа отстранил свои руки. Пак повернулся к пришедшим и хотел ударить и их, так как ему не дали закончить дело до конца. Однако перед ним стояли Ли Хисын и Пак Сонхун. Второй даже подошёл к лежащему без сознания омеге, испугавшись последствий.       — Блядь, приди в себя, Чонсон-а! Что с тобой не так?! — закричал громко Хисын, схватив друга за плечи. И в этот момент оба услышали слова Сонхуна, что заставило троих альф крупно вздрогнуть.       — Чонсон, он не дышит! — это были слова, которые как острый нож прониклись прямо в бьющееся сердце Пака. Он не мог поверить услышанному, и потому быстро повернулся к младшему, чтобы удостовериться в правдивости слов своего друга. И он был абсолютно прав... Лицо младшего за секунду стало бледным и холодным, что напугало своей быстрой реакцией. Чонсон приземлился рядом, оттолкнув Сонхуна в сторону и, не долго думая, прильнул к пухлым фиолетовым губам омеги, чтобы сделать искусственное дыхание. Друзья в ступоре стояли в сторонке и лишь наблюдали над происходящим, не желая верить во всё это. Раз... Два... Три... Вновь два сильных выдоха через рот, а Рики всё лежал, будто душа его покинула тело. Четыре... Пять... Шесть... Чонсон за эти мимолётные прикосновения успел понять, что у новенького даже губы такие мягкие и нежные, что хочется их целовать и сминать целую вечность. Семь... Восемь... Дев... Получилось! Рики выпустил тяжелый кашель и вместе с этим и воду, которую проглотил, когда Чонсон продолжал топить его. Он не увидел ничего после прихода в себя, ведь перед глазами всё двоилось и плавало, и глаза так сильно болели, что хотелось просто закрыть их. А затем, даже не поняв, что происходит, японец вновь потерял сознание. Что-то действительно очень странно. Чувство внутри, будто Рики потерял всего себя сразу после прихода в эту страну. Чувство одиночества и пустоты стали его постоянными гостями, что омега уже привык. Он открыл глаза и увидел перед собой нечеткую картину — длинный и невероятно пустой и спокойный коридор школы, отдаляющиеся двери классов и тусклое освещение ламп. До ушей слышны были лишь топоты быстрых шагов кого-то, кто нёс его на руках. И это не он, ибо Рики узнаёт его запах без проблем, стоя даже в километре от него. Это другой человек, и новенький не успел разобраться, кто на самом деле помог ему, так как вновь погрузился в кромешную темноту своего подсознания. Сердце отчаянно кричало в пустоту, давая слепую надежду на лучшее будущее. Однако мозг уже сдался, понимая, что никакого чуда не произойдёт. Сидеть и ждать, пока проблемы сами решатся — не вариант. Рики должен применить другой способ, чтобы Пак Чонсон оставил его в покое, однако сейчас все выходы казались абсурдными и глупыми. Признаваясь в любви в ту ночь, Рики ожидал всего, что мог с ним произойти, но только не этого — попытка отправить его в параллельную жизнь раньше времени! Пак Чонсон самый ужасный! В этом друзья, оказывается, были правы, а Рики просто был по уши влюблен, что не замечал этого. А теперь, когда произошло такое ужасное событие, что чуть ли не унесло его душу в небеса, рядом с ним сидел тот, кого он считал самым ужасным и отвратительным среди них. Смотрел неотрывно своим обеспокоенным взглядом, часто проверяя раны парня. Однако не надо спешить... От одного хорошего действия не надо делать выводы раньше времени, ведь с Пак Чонсоном вышло совсем другое. Все они сначала помогут из-за жалости, второй раз не оставят в беде, а затем резкий «БАМ!» в полной тишине, и возненавидят со всей души, желая задушить голыми руками, цепкой хваткой бросившись в тонкую шею. Все эти доминирующие альфы одинаковые! У них нет сердца. Рики отвернулся в другую сторону настолько, насколько позволило его ноющее от боли тело, и заплакал. Хотел тихо всхлипывать, но слёзы нахлынули как из ведра, и потому омега уже плакал навзрыд, жадно глотая ртом воздух.       — Почему? Почему ты помог мне?! Разве я просил?! — отчаянный крик в пустоту в полном одиночестве внутреннего мира...       — Рики... — он даже не дал времени на оправдание, потому что не хотел.       — Уходи... Уходи! Оставь меня в покое!!