Ночь

Ночь, проливной холодный дождь бьёт по крышам и дорогам Сумеру. Вспышки молний и громовые всплески звуков смешиваются с шумом падающих с неба капель. Луну затянуло тёмными и тягучими тучами, синева которых заставляет сьëжиться в тёплых объятьях пледа. Пустынные улицы, свет не горит в окнах домов. Люди спят. Холодный ветер бьёт в лицо, разгоняя пыль, бумажки и какие-то безделушки, кем-то давно выброшенные. Брошенность этих вещей передаётся Кавеху. Он плетётся по дороге, невзирая на дождь и холод, шум и вспышки молний. Тело не чувствует ничего, кроме пустоты и утраты чего-то чрезвычайно важного и ценного. Ноги, будто околдованные, несут его по улице сокровищ родного города. Слезы уже не текут ручьём по холодным щекам, нет той горечи от обмана, теперь нет ничего. Совсем ничего, Дори —так звали человека, для которого Кавех старался и вкладывал всё свои силы, ради неё он не спал ночами и продумывал каждый квадратный сантиметр здания. Поистине красивая постройка для богатой торгашки. Вкладывая свои собственные деньги и силы в его лучшее творение, знал бы он, что все старания падут прахом и оставят его одного, никогда бы не взялся за это дело. Дори попросила архитектора отстроить ей здание, чтобы то выглядело лучше, чем храм Сурастаны, чтобы было долговечным и полезным. Пообещав плату потом, после окончания всех работ она исчезла, а потом вновь появилась. Повесив всю плату за работу строителей и материалы на несчастного архитектора. Из-за этих долгов у него отняли всю недвижимость, теперь он является никем. Дори знатно обула его, он должен был предвидеть то, что торгашка капсулами знаний не будет так честна, как кажется на первый взгляд. А ведь по началу она казалась доброй. Может для кого-то так и есть, но не для Кавеха. Дождь не кончается, а только усиливается, парень с блондинестыми волосами и более тёмными на концах сел на мокрые мраморные ступени одного из зданий. Холодная поверхность соприкоснулась с мокрой одеждой и промерзшим телом. Парень хотел свести счёты с жизнью, но что-то держало его здесь, поэтому он остановился и присел на ступени первого попавшегося дома. Окна в нем светились слабым, жёлтым светом. Красные глаза тускнели с каждой минутой, безумно хотелось спать, около получаса он сидел на ступенях, дождь уже кончился и капли стекали с крыш, капая на землю и обрамлённые камнями дорожки. Архитектор уже давно заметил присутствие рядом с собой, но не поворачивался, было слишком стыдно, особенно перед этим человеком. Ведь Кавех всегда держался гордо рядом с ним, показывая себя умным и слишком крутым, каким не являлся. Поэтому сейчас он не хотел видеть его, не потому что ненавидит, как говорил всегда, а потому что стыдно. Человек стоящий до этого за спиной и сверля светлую макушку спустился с лестницы, ведущей к его дому и присел рядом на мокрый мрамор. Холод пронзил и без того замершего секретаря. Он продолжал молчать, как обычно ожидая объяснений от друга, но тот непривычно молчал и тихо сидел рядом. Тишина была чем-то неизвестным и таким родным, они ведь никогда не молчали, когда находились друг с другом. И Кавех больше не мог выдерживать эту тишину, сердце болело и грубо сжималось в груди. Было слишком не просто и тяжело находиться с аль-Хайтамом, он жалок, а секретарь не должен видеть его в таком паршивом состоянии. Архитектор встал со ступеней вода капала с промокшей одежды и волос, жёлтые пряди прилипли к бледному лицу, глаза цвета ветряной астры из Мондштата неприятно щипали, снова слезы, но аль-Хайтам их не увидит. -просто уйдёшь? Тебе ведь некуда идти ,-спокойный и низкий голос раздался за спиной, словно гром среди ясного неба. Кавех не ожидал этого, совсем. -уже знаешь, да? И какое тебе дело до того, что у меня случилось. -отрезал архитектор и немного постояв на месте начал спускаться по светлым ступеням. -ты ведь не это хочешь сказать. Я знаю тебя, Кавех, можешь выговориться. -аль-Хайтам чувствовал отвественность за этого нестностного и шумного, незнающего слова нет, своеобразного Кавеха. -с чего я должен тебе выговариваться, мы ведь ненавидим друг друга. -с некой иронией шепнул Кавех. Эти слова неприятно резали ножом сердца обоих. Больно строить из себя тех, кто ненавидит, скрывая настоящие чувства. Переживания, волнение, боль, заботу, трепет, но они ведь сами в этом виноваты. -ты прав, но мы можем оставить всё на потом. Сегодня нам это правда нужно. — всегда такой чёрствый и бесчувственный секретарь Академии был глубокий, понимающий. Опуская всё свои принципы вниз, на дно, ради Кавеха. -аль-Хайтам. — архитектор сжал руки в кулаки и повернулся лицом к ночному собеседнику. Лицо было болезненно бледным, красные глаза и синяки под веками. Потерянное, отчаянное положение так и виднелось в каждом движении, миллиметре лица. Шёпот и обезнадеживаюший тон голоса прошёлся холодом по коже секретаря. Он не мог смотреть на такого его друга, но и таким потерянным и оттарженным аль-Хайтам находил нечто прекрасное в чужом образе. -я потерял всё, к чему стремился всю жизнь. Теперь нет того, ради чего нужно оставаться здесь. -тихий шёпот плавно выходил из чужих уст. Блондин смотрел себе в ноги не решаясь поднять взгляд на секретаря. -я задолжаю огромную кучу моры людям, а ведь я не виноват. — спустя небольшую паузу продолжил он, надменности и уверенности в голосе уже не было. Аль-Хайтам знал всё мельчайшие подробности всего этого, ещё вчерашним утром ему сообщили об этом, а он лишь ждал, пока Кавех сам придёт к нему, как и случилось сейчас. Секретарь академии был готов помочь ему и обеспечить всем, чем сейчас нужно. Но вот оставалось лишь одно но, согласится ли сам виновник его обеспокоенности на такую помощь? Ведь архитектор гордый и не станет опускаться до того, чтобы аль-Хайтам помогал ему. Так было раньше, но не сейчас в это время. Секретарь видел насквозь своего друга и предсказывал каждое его слово. Но когда сам Кавех стал таким отстранённым уверенность в том, что он его знает пошатнулась и ушла на второй план. Наблюдая за своим другом аль-Хайтам поймал себя на мысли о том, что архитектор сейчас выглядит как бедный и всеми брошенный, бездомный котёнок, которого хочется оставить у себя и заботиться. Но секретарь не такой, ему чуждо такое чувство по отношению к Кавеху, но не сейчас и не сегодня. -я хочу уйти из жизни- слова сказанные так легко и просто отдались неприятным сжением в груди у аль-Хайтама, но он ничего не сказал продолжая слушать. -у меня нет ничего, совсем ничего кроме кучи долгов и жалким видом. Я сам в этом виноват, не нужно было соглашаться на это, тогда бы и проблем не было. -Он сам признал свою вину? Секретарь поднялся со ступеней и спустился к другу, который с грустью смотрел на свои ноги. Не верится в то, что здесь и сейчас стоит архитектор, это правда его слова? -ты не жалок — сказал секретарь отвернувшись в сторону и не смотря в глаза собеседнику. Кавех изумлённо поднял на него красные глаза. -я могу тебе помочь, все проблемы решаемы -вдруг аль-Хайтам повернулся к другу и положил свою руку на мокрое плечо другого. -даже сейчас ты шутишь надо мной, похвально -Кавех отвернулся не в силах поверить секретарю. Может быть его слова и были правдой, но архитектору с трудом в это верилось, ведь сам он никогда бы такого не сказал с чего бы ему вдруг сейчас так говорить. -я не шучу, Кавех- дотрагиваясь второй рукой до ледяной щеки и поворачивая чужую голову к себе шепнул аль-Хайтам. Кавех снова застыл в изумлении, но ничего скзал, закусывая нижнюю губу. Глаза вот-вот начнут слезиться вновь, неужели этот чёрствый зануда решил искренне помочь другу? Сердце приятно закололо и начало биться в быстром темпе о нем заботятся прямо сейчас. -спасибо-блондин не мог сдержать своих тёплых чувств и эмоций слабо обнимая за плечи секретаря. Ему не зачем было сейчас притворяться кем-то другим, да и этот вечер останется только в их воспоминаниях не более, поэтому можно позволить себе расслабиться. Чувствуя на себе ледяные ладони, но тёплое сердце аль-Хайтам невольно улыбнулся протягивая свою руки за чужую спину. Так же обнимая друга, они не ненавидят друг друга, но и признать этого не могут. Да и не зачем, сейчас, в этом моменте, им было хорошо друг с другом и, казалось бы, всё трудности и проблемы ушли на задний план оставляя их немного отдохнуть от этого всего. Постепенно начало рассветать, солнце начало подниматься за горизонтом, красные полосы на небе расплывались в белых облаках. Птицы начали петь свои утренние песни, кажется уже около четырёх утра. Аль-Хайтам и Кавех ещё немного посидели на ступенях, молча, без слов или чего-то ещё. Просто сидели рядом друг с другом наслаждаясь этим рассветом, который встретили вместе. Аль-Хайтам сидел за своим столом и безотрывно смотрел на спящего на диване друга, его спокойнойствие и безмятежность расслабляли секретаря. Умиротворение приходило и растворялось по всему телу сейчас он спит рядом и та опасность, что приследовала до этого ушла куда-то далеко-далеко. Оставляя их здесь, что было, если бы аль-Хайтам не вышел сегодня ночью на улицу в поиске блондинестого архитектора, которого с таким трепетом и нетерпением ждал. Возможно они бы не с виделись больше? Ведь ещё тем утром ему нашептали, что Кавех теперь полностью в долгах его обули с ног до головы. Уже тогда аль-Хайтам чувствовал беспокойство и тревогу, как же он теперь будет? Долго думая и размышляя секретарь решился на то, что предложит другу свою помощь. Все долги, всё счета он возьмёт на себя. Он сделает всё, чтобы помочь ему, всё. И теперь наблюдая за тем, как предмет его волнения сопит рядом всё уходит. Оставляя только тёплое чувство к гордливому блондину.