Собачье сердце.

Он стоит перед деревянным гробом. Таким красивым, лакированным, приятного черного цвета. Хотя этого практически и не видно за столькими букетами. Да только. Что это отражается в глянцевой поверхности? Какой-то парень плачет, у него пустые глаза. Его друга сейчас хоронят. Ах да. Это ведь он сам. Взгляд переходит на покойника в гробу. Такой же красивый, как и всегда. Бледное лицо стало сравнимо с побелкой, волосы сильно растрепаны, где-то даже виднелись залысины. Кости бедного были перемолоты в труху. Спасибо тем, кто хоронил парня, они привели его тело в достаточный порядок. Обычно в таких случаях было принято хоронить людей в закрытых гробах, но здесь сделали исключение. Хах, они его даже как-то одели в тот ненавистный костюм. А ведь он шутил, что наденет его только через свой труп. Не шутил. Сзади кто-то плачет. Видимо, это Коханэ сдалась. Ее крепко обняла Ан, прижимая как можно сильнее к себе, дабы подруга не видела покойного. К ним подбегает Кен, после чего уводит девушек из церемониального зала. У гроба появился еще один человек. Всегда счастливый и улыбчивый Тсукаса Тенма сейчас пустым взглядом смотрел куда-то в пустоту. Он не смог задержаться на слишком долго, слезы начали литься ручьем, пришлось уйти. Теперь тут снова один человек. Он подсаживается ближе к умершему, наклоняясь над его лицом. Кажется, что-то умерло вместе с ним. — Прости меня, Тойа.

***

— Акито! Акито, очнись уже! — А? — Рыжий открыл свои глаза. На него взволнованно смотрел Аояги, махая перед лицом рыжика рукой, да и сам он выглядел как-то обеспокоенно. Похоже, Акито уснул во время их разговора, так еще и на ходу. Стоит побольше высыпаться. — Ты меня вообще слышишь? В последнее время прямо спишь на ходу. Тебя что-то волнует? — Нет-нет, все в порядке. Так, о чем мы говорили? — Шинономе заложил руки за голову, слегка потягиваясь. Как же болит спина. Сколько он спал? — Мне прислали странное письмо. Отправитель мне угрожает расправой, говорит, что знает мое местожительство. Это очень пугает. Что мне делать? — Бледнолицый был правда напуган. Ему никогда не доводилось встречаться с подобным. — Да забей ты, боже! Наверное, опять какие-то школьники прикалываются. Мне вон тоже такие «недоубийцы», но я же жив! Так что не парься, просто проигнорируй, — парень притянул к себе приятеля за плечо, после чего растрепал его идеальную укладку. Звонкий низкий смех в смеси с достаточно тихим создали особую гармонию, заполнившую всю вечернюю улицу. Аояги становилось так спокойно рядом с Акито, что он всегда улыбался более искренне. А уже от этого сам рыжий улыбался еще ярче. — Ну, если ты так думаешь, то так тому и быть. Но я все равно постараюсь быть более аккуратным. Ох, мы уже дошли до твоего дома? И то верно. Как же быстро пролетело время. Шининоме крепко обнял друга, после чего попрощался и зашел в дом. Хотелось как можно скорее лечь спать, чтобы сократить время ожидания новой встречи с Тойей. Как жаль, что ее не будет. На следующий день Акито проснулся с очень подавленным настроением. Ему снился какой-то бред, потом Эна опять стала гнать на него, так ещё и отец на её сторону встал. Как же он устал от этих двух. В школу пришлось собираться максимально быстро, уже буквально через полчаса Шинономе был на улице. Сегодня как-то слишком пасмурно и холодно. Значит, что-то случилось. Так ему всегда говорила Эна, по крайней мере. Акито никогда в это не верил, но почему-то именно сегодня мысль об этом так стойко встала перед глазами. В школу рыжий добрался также быстро, как и сбежал из дома. До уроков ещё было долго, так что в здании репер был практически один. Акито точно знал, что в это время просыпается Тойа. Нет, он вовсе не сталлкер, просто хороший друг. Обычно Аояги описывал какие-то глупые пожелания «с добрым утром», которым научился у своего сенпая, после чего звонил Шинономе. Да вот только сегодня он что-то задерживается. Прошло полчаса, час. Уснул? Парень нахмурился. Ну уж нет, двувласый вряд-ли бы так проспал. Что ж, сегодня его очередь писать первым. Вы: «Хей, Тойа, ты уже проснулся?» Сообщение даже не прочитано. Видимо, ещё нет. Стоит подождать. Начался первый урок. Акито не мог думать ни о чем, он попросту пялился на переписку с другом, желая увидеть хотя бы статус «в сети», но даже этого не было. В сердце нарастала тревога. Вы: «Тойааа, вставай, уже первый урок закончился» И снова ничего. Да что ж это такое? Может, его отец снова куда-то увёз сына? Стоило спросить у классного руководителя Аояги! И как он не додумался? Акито за несколько шагов оказался у учительской. Три ритмичных стука и вот он в кабинете. Взглядом отыскал нужного преподавателя, парень кабанчиком подбежал. — А, здравствуйте! Извините, а Вы не знаете, что с Тойей? Он мне не отвечает, так ещё и в школе нет. Его семья Вас ни о чем не предупреждала? Учитель странно взглянула на ученика. Она явно была напугана, будто бы правда что-то знала. И это «что-то» явно было нехорошим. — Шинономе, нам нужно выйти, — женщина встала из-за стола, быстрым шагом выходя из кабинета. За ней последовал и рыжик. Учитель повела его в самую дальнюю часть школы, обычно здесь была курилка учителей, так что ученики здесь были крайне редко. Вскоре педагог остановилась, при этом все равно молча. Как много вопросов. — Вы в порядке? Вы что-то знаете, так? — Взгляд Шинономе стал строже и острее. Сейчас он был готов отслеживать любые измения в тоне голоса и мимике, лишь бы понять, говорят ли ему правду. — Да, я. Только, пожалуйста, не рассказывай больше никому. Тебе я это рассказываю лишь на правах его лучшего друга, — женщина тяжело вздохнула, — сегодня нам пришло сообщение из полиции. Вчера, примерно в восемь вечера, Аояги Тойа пропал, так и не вернувшись домой. Сейчас ведутся поиски. Если у тебя есть хоть какая-то информация по этому поводу, то советую обратиться в полицию. После этого педагог удалилась, оставив парня самим с собой. Восемь вечера. Пропал. То письмо. В голове складывался пазл. Ухватив рюкзак покрепче, рыжик буквально побежал прочь из школы, дабы успеть спасти Аояги. Весь путь парень пытался не заплакать. Пришлось бегать по дворам, дабы сократить путь. В одном таком дворе он на секунду остановился. Нет. нет… Краем глаза Шинономе заметил торчающую руку из мусорного бака. Бледная, переломанная во всевозможных местах. Длинные пальцы были выгнуты во все стороны, где-то даже кость пробила кожу. Подходить было страшно. Раз, два, три. Бак открыт. А из него на Акито смотрит мёртвый друг с выбитым глазом и вспоротым животом. На весь Токио прозвучал громкий крик отчаяния и боли утраты, которую пережил Акито. Даже небеса с ним оплачивали Тойю. О находке быстро узнала прокуратура, а Шинономе взяли на допрос. Он мало что мог сказать после такого, но кое-как смог рассказать про то письмо, о котором накануне рассказывал Аояги. После этого парня отпустили. Да вот только далеко рыжий не ушёл, он упал без сознания прямо на пороге участка. В этом сне он увидел того Тойю. Выбитый глаз, выгнутые конечности, вспоротый живот, из которого торчат органы, переломнные пальцы, волосы, которые были клочками выдраны. Весь он истекал кровью. Акито смотрел на него в слезах. Он ничего не мог сказать. Тойа начал… подходить? К Шинономе, оставляя за собой кровавый след. Когда он оказался рядом, его холодная рука легла на чужую щеку. Эти пальцы были словно металлические иглы. Аояги улыбнулся, а потом другой рукой принялся душить друга. Улыбка стала маньякальной. — Это ты виноват, — голос был очень осипшим и не похожим на обычный голос скрипача. Пальцы сжимались ещё сильнее, — если бы не ты, то я бы выжил. Я бы не страдал от такой ужасной смерти. Где ты был? Почему ты меня не спас?! Почему?! ПочемуПочемуПочемуПочемуПочемуПочемуПочемуПочемуПочему?! Хор голосов сливался в страшную и громкую какофонию, заполняющую голову и мысли. От неё не убежать, от неё не спастись. ПОЧЕМУ? Акито очнулся в холодном поту на больничной койке. Белые стены, вокруг никого. Он один. Парень сжался, крепко обняв свои колени. — Ты прав, Тойа, — тихий голос будто бы и вовсе не принадлежал Акито. Слишком слабый, слишком хриплый, слишком не живой, — я виноват. Шинономе вскочил с койки, подбегая к форточке. Распахнув её, тот уже успешно стоял в раме. — Я поплачусь за это. Мы скоро увидимся.