Doux rêves, bien-aimé

— Ты что тут забыл? — интересуется Жан, только что вернувшийся из больницы с новым запасом крови для своей так называемой семьи, которой и дома то не наблюдалось. — Дед Слава сказал, что я могу остаться, раз уж я твоя ответственность... — взгляд у Серёжи поплывший, он лежит на узком диванчике, а вампир подмечает, как устало тот выглядит. — Сколько часов ты спал сегодня? — вопрос, повторяющийся чуть ли не каждый день, но будто у Барановского есть право хранить молчание. — Часа два? Учитывая, что прошлую ночь я не спал совсем, кошмары не давали и на секунду глаза закрыть, — Жан видит, как у парня трясутся руки, не сильно, но даже такая реакция на недосып заставляет волноваться. — Могу дать тебе снотворное, впадешь в крепкий сон и наконец отдохнёшь, — кровь остаётся в холодильнике, а сумку вампир убирает на шкаф, подходя к дивану. — Не нужно мне снотворное, Жан — Серёжа тянет француза за ворот его рубашки, заставляя того упереться руками в спинку дивана и не дать притянуть себя до конца. — Ты как обычно не думаешь о своем здоровье, mon amour, — вампир мягко улыбается, проводя рукой по чужой щеке и наблюдая, как Барановский прижимается к ладони. — Все мои мысли заняты тобой. — С каких пор ты такой романтик? — Жан смеётся, замечая чужой недовольный взгляд и, отодвигает край кожаной куртки, забираясь рукой под белую майку, проводит кончиками пальцев по животу и поднимается к ребрам. — Ты уже ел сегодня? — простой вопрос, но вампир знает, к чему парень ведёт. — Ты же знаешь, что это очень большая потеря энергии? — Жан ведёт поцелуями от открытой ключицы к линии челюсти, слушая чужие тихие вздохи и рисуя пальцами узоры на груди парня. — Зато я быстро усну... И скорее всего даже без кошмаров, — Сережа поднимается слишком резво, для человека спавшего всего пару часов за два дня. — Ты ведь не отстанешь, я прав? — Жан расплывается в довольной улыбке, когда Барановский начинает подталкивать его к комнате, немного путаясь в коридорах этой квартиры непонятно каких времён. Дверь за ними закрывается с противным скрипом, а Сережа падает на кровать, застеленную приятно пахнущими простынями. Всё в комнате на своих местах, здесь чистота и порядок, как и в кабинете вампира, ни пылинки, хотя казалось, что Жан все свое свободное время проводит в больнице, а до уборки ему совсем нет дела. Жан нависает сверху, вклинивая свое колено между чужих худых бёдер, обтянутых узкими черными джинсами. Кончиками пальцев он забирается под джинсы, порванные на коленках, заставляя мурашки пробежать по телу Барановского. Серёжа ведёт руками по талии вампира и выше, начиная расстегивать пуговицы на рубашке, но не успевает докоснуться до мягкой кожи, как его руки заносят над головой, а запястья крепко сжимают. — Жан... — парень ерзает на постели, выражая свое недовольство попытками поцарапать сильные руки вампира, но это не действует. Сережа практически сразу выдыхает и расслабляется, чувствуя чужой теплый язык, ведущий влажную дорожку от ямочки ключиц и до места прошлого укуса на шее, где все ещё был виден бледный след клыков. — Не сегодня, chéri, — довольная ухмылка не слезает с лица Жана до того момента, пока он не принимается за джинсы парня, уже избавившись от чёрной кожанки. Свои руки Сережа послушно продолжает держать над головой, но не может избежать тихого смешка, слыша французкие нелестные слова в сторону его ремня, который всё не хотел растегиваться под действием умелых рук доктора. — Я помогу, — парень легко расправляется с ремнем, стягивая джинсы под фырканье француза, улыбается и тянет раздражённого вампира к себе, целуя наконец в губы, которые последние минут двадцать только и делали, что ласкали его шею. Жан всегда нежен в своих действиях, что распаляет каждый раз очень сильно, он доводит его до момента, когда возбуждение становится почти болезненным, а потом срывается на быстрые движения, резкие укусы и голодное шипение, от которых тело Серёжи пробивает дрожью, а дыхание учащается. Вампир голодно вылизывает шею парня в месте, где планирует оставить укус, пометить своё и заглушить боль от острых клыков собственными руками, одна из которых умело двигается на чужом члене, круговыми движениями обводя яркую, пунцовую головку, истекающую предэякулятом, пока вторая исследует чужое тело, водя кончиками пальцев по ребрам Серёжи, его бёдрам и груди, заставляя того захлебываться жалобными стонами. Барановский отчаянно толкается бедрами в кулак вампира, чувствуя как удовольствие пронизывает все тело, а напряжение скапливается внизу живота, доходя до крайней точки, вынуждая парня вцепиться пальцами в простынь и запрокинуть голову, слыша, как быстро стучит собственное сердце, а над ухом раздается шипение, характерное в момент, когда вампир выпускает клыки. Серёжа вскрикивает, чувствуя как клыки вонзаются в шею, легко прокусывая нежную кожу. Парень кончает в тот же момент, когда боль смешивается с удовольствием, он пачкает ладонь вампира и свой живот, ощущая как по шее стекает сладкая кровь, которую Жан жадно слизывает, не замечая, как парень цепляется за его плечи. В глазах у Серёжи темнеет, тело ослабло, а укус вампира сделал свое дело, только усилив слабость парня, так что тот в считанные секунды провалился в крепкий сон, уже не видя, как Жан довольно облизывается и любовно гладит его по щеке, оставляя невесомый поцелуй на лбу. Отлично помня, где что лежит, вампир достает из ящика салфетки, заботливо вытирая как парня, так и свои руки. Джинсы и куртку Серёжи он аккуратно складывает на стуле, а самого Барановского оставляет в майке и надевает на того его стянутые до щиколоток боксеры. Серёжа мирно спит, укрытый одеялом, но с небольшим беспорядком на шее, о котором Жан позаботится позже. — Doux rêves, bien-aimé, — шепчет вампир, целуя парня в висок и проводя рукой по его взмокшим волосам, прежде чем выйти из комнаты, застегивая пуговицы на собственной рубашке. Только выйдя из комнаты, Жан буквально сталкивается лицом к лицу со старшим вампиром, в руке у которого стакан, наполненный, видимо, свежей кровью. — Жанчик, а где же этот, больной твой? — Спит, а к чему такой интерес? — Да интересно вот, с каких пор он в твоей комнате ночует, — Вернидубович как-то хитро улыбается, что Жану совсем не нравится. — Дед Слав, не допытывайся, — вампир поправляет немного помявшийся пиджак и обходит старшего, планируя сходить в магазин за человеческой едой, зная, что Серёже позже понадобится восполнить потеренную энергию. — Не допытывайся, не допытывайся, вот француз, девчонки в городе закончились что ли... — дед Слава задумчиво чешет затылок, слыша, как Жан показательно хлопает дверью.