almost related

Температура воздуха в Москве на три градуса ниже, чем в Санкт-Петербурге. Разница эта не особо чувствовалась, поскольку холодный влажный ветер в центре северной столицы автоматически накидывал еще немного сверху, делая погоду в двух городах практически идентичной. Саша купил билет в Москву сильно заранее, предварительно выбрав место самое первое, у окна - чтобы за время часового полета никто не пытался пролезть через него в проход, чрезвычайно этим раздражая. Водитель такси, несмотря на снегопад, домчался до Пулково неприлично быстро, потому Саша около часа ждал вылета в дорогом ресторане аэропорта, медленно потягивая карамельный латте. Миша к этому времени, на удивление, уже освободился, и отправил сообщение что ждет Сашиного прилета, дополняя признание красным эмодзи-сердечком. Саша в ответ прислал несколько разбитых сердец, символизирующих его разрывающуюся от тоски душу и неизмеримую боль от разделяющего их расстояния. Миша глубокого посыла не понял: начал Петербургу звонить, чтобы спросить, на что тот обиделся. Полет что от Москвы до Питера, что обратно, ничем выдающимся обычно не запоминается. Единственное, что всегда неприятно - немного закладывает уши при приземлении. У Миши же проблем с этим не наблюдается - Романов подозревает, что у возлюбленного просто выработался иммунитет после постоянных перелетов. В последние несколько недель, а если говорить точнее, месяцев, Саша сам был вынужден проявлять инициативу их встреч - у Миши извечно царят непрекращающиеся проблемы на работе мирового масштаба. В общем-то, ему прямо заявили, что в соображениях безопасности, Московскому всегда лучше оставаться на связи и находиться в черте города, чтобы тот мог помочь разобраться с любым возникшим недоразумением или неотложным делом. Москву Саша откровенно недолюбливает. Речь тут идет не о Мише или его питомце, а о самой белокаменной столице. Как бы перенастроить себя Саша не пытался - этот город для него всегда эпицентр шума, коррупции и отголосков жестоких советских времен. Особенно жутким Саше казалась мысль о том, что на главной площади страны лежит, по сути, чья-то мумия. За всю жизнь Саша так и не рискнул посетить Мавзолей: первая причина заключается в том, что ему было бы некомфортно видеть даже тело того, кто ассоциировался со смертью его семьи, вторая - поддерживать интерес к этому беспределу тоже не хочется. Спрос рождает предложение, но здесь был случай совсем уж извращенный и запущенный. Единственный плюс - Саша имеет достаточно средств, чтобы позволить себе ездить на такси, а не терпеть еще и дребезжащее московское метро. Нет, Саша не брезговал общественным транспортом - но метро столицы тоже вызывало у него напряжение. Привыкнув к своим многолетним неизменным веткам, Саше трудно ориентироваться под землей в Москве. Некоторые станции казались Петербургу темными и мрачными, а в совокупности с резко захлопывающимися дверьми вагонов поездов, они вызывали у Питера некоторую неприязнь, и вынуждали, порой, стоять в утомительных автомобильных пробках. Миша встретил его прямо во Внуково, вручив пышный букет гортензий. На их трогательную встречу, к счастью, никто внимания никакого не обратил, и двое мужчин сели в автомобиль, терпеливо ожидающий их в зоне прилета. Знакомый водитель, который уже когда-то отвозил их до дома, дежурно поприветствовал Сашу и тронулся. Всю дорогу Миша томно гладил чужую ладонь, отогревая ее от впитавшегося в кожу холода. Саша поначалу никак на это не реагировал, и только спустя некоторое время переплел свою руку с чужой, чувствуя шевеление бабочек в животе. Вечер, перетекающий в ночь, ничем новым не отличался - поначалу был ужин, который Миша вместе с некоторыми продуктами заказал в одном из ресторанов, потом разговоры ни о чем, следом - горячие дурманящие поцелуи. Этим вечером не было сил ссориться из каких-нибудь незначительных глупостей или вполне решаемых разногласий - обжигающее желание вытесняло все иные чувства, оставляя лишь разливающиеся по телу возбуждение. Только к часам двум ночи, обменявшись последними короткими нежностями, они легли в постель, устроившись поближе друг другу. Теплая крепкая грудь Московского, которую Саша использовал во время сна вместо подушки, на утро под головой Романова не оказалась - покинув царство Морфея, Саша обнаружил себя лежащим ровно посередине кровати, с сопящей где-то в районе шеи пушистой Москвой. Не понимая, что происходит, и куда пропал Миша, Саша потянулся, подхватил на руки кошку и пошел исследовать квартиру в поисках любовника. Обнаружился Москва в соседней комнате и не один - Миша склонился над столом, стоящем посреди гостиной, а за стулом сидела его молодая копия. Данила, напряженно разглядывая что-то в мониторе ноутбука, даже не сразу заметил Сашу в комнате - поднял взгляд, лишь ощутив, что Москва не внимательно следит за всеми его действиями, а смотрит в сторону. - Здравствуйте, Александр Петрович! Саша, пребывая в крайне обескураженном состоянии, не смог сразу сообразить, откуда в их гостиной материализовался Химки. Петербург точно помнил, что вечером младшего Московского в квартире не наблюдалось. Во всяком случае, их с Мишей приторно-романтическую идиллию пару раз прервала только кошка, по-хозяйски расхаживающая по квартире и мяукающая в самые неподходящие моменты. Мини-версию Михаила, интенсивно стучащую по клавишам компьютера в такт с Сашиными стонами, Петербург бы упустить не смог. - Данила, доброе утро. Михаил усмехнулся. - Да вроде обед уже. Саша, смерив любовника недовольным взглядом, начал вырисовывать в голове картину происходящего. Еще в четверг Миша мимолетно в телефонном разговоре упоминал о том, что Химки что-то крупно запорол в еженедельном отчете, а разобраться самостоятельно не мог. Поэтому старшему Московскому, поборов желание то ли распсиховаться, то ли нравоучительно отчитать Химки, пришлось брать дело в свои руки. Брать, видимо, так крепко, что всю пятницу Миша провел за исправлением косяков сыночка, и даже их неприкосновенную субботу пришлось возложить на алтарь рабочим вопросам. Хотя бы в офис не потащился, уже хорошо. Миша не так давно поведал о том, что случайно проболтался Химкам об их с Петербургом особых отношениях. Забирая у сына кошку, он сообщил невзначай, что она будет рада повидаться с Сашей. Только через пару минут осознав то, что выдал свой небольшой секрет, Миша строго, но ясно выразил надежду, что Данила трепаться об этом не будет. Химки серьезно отнесся к этой скромной просьбе, и отношения Москвы и Питера в тайне сохранил. Саша за это даже обижаться на Мишу не стал: во-первых, Химки точно не захочет подводить отца; во-вторых - для Саши это значило укрепление некоторой связи с семьей Московского. Смоленск и так в курсе, значит и с Химками все хорошо будет. Открыв рот, дабы спросить, не нужно ли что-нибудь Даниле, Саша моментально вспомнил, в каком виде сейчас прибывает. Он одет в Мишину футболку (которая на Московском сидела точно по размеру, а Питеру была слегка оверсайз), и измятые пижамные штаны, предусмотрительно купленные Сашей еще в прошлом году, во избежание ношения спадающих Московского. Миша тогда пошутил, что он совсем не против, если Саша будет ходить вовсе без них, но Петербург лишь осуждающе цокнул, и предложение мысленно отклонил. Саша быстро развернулся и последовал в спальню, чтобы привести себя в благопристойный вид. Кошку решил отпустить - пусть поздоровается с родственником. Домашняя футболка Миши, с изображением на ней улыбающегося Чебурашки (спасибо, что не буквы Z), заботливо прикрывала россыпь алеющих следов в районе ключиц. Петербург даже залился румянцем, увидев себя в зеркале - волосы сильно растрепались, взгляд неясный и еще сонный, а припухшие губы могли навести гостя на ненужные мысли относительно их с Мишей совместного времяпрепровождения. Волны накатившего на Сашу чувства стыда и раздражения, мужчина решил перенаправить в отношении Московского. Ему стоило хотя бы с вечера предупредить о визите Данилы, либо заблаговременно разбудить утром. Питер знал, что Москва привык не нарушать Сашин сон - только делал на телефон несколько умилительных снимков спящего любовника, а потом, дожидаясь пробуждения своей совы, хитро улыбался и показывал ему обновленную галерею. Саша, хоть и пытался скрыть свое смущение, надеялся, что ему тоже выпадет возможность сделать несколько ответных кадров спящей столицы. Но Петербург, как назло, всегда просыпался уже когда Миша был бодр и свеж. Аккуратно уложив волосы, Саша сменил свой наряд на более приличный, и решил ни коим образом не показывать своего раннего замешательства. Он еще успеет высказать Московскому все, что следует. Сейчас стоило примерить на себя образ заботливого хозяина, который всю видимую атмосферу уюта в московской квартире и создал: если бы Саша не наводил здесь порядок и не заботился о качественном пропитании, любому человеку, находившемуся тут, могло показаться, что эта квартира много лет является логовом убежденного холостяка. Даже клининг-сервис, который вроде бы должен на сто процентов отрабатывать свои деньги, казалось, просто бездумно смахивал пыль с видимых доступных поверхностей, думая «и так сойдет». Питер был уверен, что если бы в квартире находился один Миша, сегодня он объединил бы свой завтрак и в обед в одну большую чашку кофе, а Химкам вообще ничего предлагать не стал - пусть работу сделает, главное. Такой расклад Сашу не устраивает категорически. Пускай Саша напрямую никакого отношения к Подмосковью не имел, с Химками мужчина был знаком ближе всех. Хоть признавать это не хотелось, но к Даниле и Питер, и Москва, были привязаны чуть сильнее, чем к другим Московским детям - и даже кошку свою Миша доверял именно Даниле. Питер давно осознал, что Миша видит в Химках себя в юношеском возрасте, потому и возится с ним больше. Даже несмотря на эту привязанность, Данила в некоторой степени далек от Москвы, и Миша полноценным отцом себя считать не решался, хотя, по факту, им был. Не биологически, конечно, но тут его уже никто не спрашивал - бессмертные воплощения сами по себе появляются, без всяких естественных процессов, как божий промысел. Саша, возвратившись в гостиную, застал перед собой уже менее напряженную атмосферу: теперь Миша что-то задумчиво набирал на клавиатуре, а Химки, внимая действиям отца, гладил устроившуюся на его руках кошку. Москва, мурлыкающая в ответ на медленные поглаживания, лениво виляла хвостом и безмерно наслаждалась происходящим. Петербург, который до этого морально приготовился быть свидетелем семейных перепалок, увидев происходящее, даже растрогался: Московские - отец и сын, - сейчас выглядели почти как простая человеческая семья, занимающаяся общим делом. Если отбросить мысли о том, что все трое, находящиеся в квартире, были не обычными людьми вовсе, то их вполне можно было снять для какого-нибудь социально-драматического ролика, в конце которого высветится надпись вроде «Такую Россию ты выберешь?». Россия, в укор пропаганде, выходила у них весьма приятной. - Давайте я приготовлю что-то на обед. Данила, ты будешь? Данила, оторвавшись от своего важного дела, поднял глаза на Питер. Кошка недовольно мявкнула, призывая к продолжению ласк. - Я не знаю, а можно? Бедный ребенок. Он что, ни разу не обедал у Миши? Саша помнил, что младший Московский до этого неоднократно был в Мишиной квартире, но, по всей видимости, ни разу ничего кроме решения рабочих задач себе не позволял. Да и что он мог обнаружить в этом полузаброшенном холодильнике, если бы туда заглянул? Разве что заплесневелый батон в компании повесившейся мыши. Саша, к его удовлетворению, холодильник наполнял Мише на всю неделю, чтобы тот не питался чем попало. Спустя пять дней, однако, полки были вновь пусты, а в раковине скоплением ютились грязные от кофе кружки. И суп, и горячее, и пару салатов Миша как положено брал с собой на работу в качестве перекуса, наслаждаясь едой, приготовленной любимым. Субботним днем, к сожалению, Химки попал ровно в отсутствие любых готовых кулинарных изысков - благо, что хоть заказанные продукты имелись. - Скажи, что хочешь, я сделаю. Могу блинчики испечь, как раз есть несколько видов варенья и сметана. Данила, услышав про это, заметно просиял и неловко кивнул. Саше еще не доводилось демонстрировать свои способности в готовке кому-то из младших Московских, но надо же когда-то начинать. - Саш, тогда и кофе свари, пожалуйста. Миша произнес это, не отрывая глаз от компьютера. - Вы как долго уже сидите здесь? Часы показывали начало первого. Если Химки и Москва уже выглядели немного уставшими, то работать начали рано. - С девяти. Если бы кто-то ответственно относился к своей работе, то сегодня вообще ни с чем разбираться не пришлось. Химки на это поджал губы. - Такого больше не повторится. Миша фыркнул и бросил быстрый недоверчивый взгляд на сына. - Сколько раз я это уже слышал? Саше видеть уныние и грусть Химок больше не хотелось. - Всякое бывает. Я тоже часто допускаю ошибки в работе, просто стоит быть немножко внимательней. Химки благодарно взглянул на Сашу, Миша же любезность Питера не оценил. - Только разбираюсь со всем этим я, в итоге. Ну, пусть так. Хотя бы Саша дал понять Даниле, что Петербург его за ошибки не осуждает - каждый совершает просчеты, и порой даже взрослые города не исключение. - Ты просто самый ответственный и мудрый среди всех. Миша на это скептически дернул уголком губ, и продолжил щелкать компьютерной мышкой, хмуря брови. Яйца, сахар, соль, мука. Саша делал все по привычному рецепту, взбивая консистенцию венчиком. Что-то внутри не всегда позволяло использовать машины, созданные для удобства процесса готовки - Петербург находил определенную эстетику в том, чтобы делать все вручную. Так в приготовленном больше души, наверное. Кастрюли и сковородки в квартире Миши выглядят как новые - используются только Сашей. Московский вообще почти не готовит, и только некие спонтанные внутренние порывы заставляют делать его для Саши несложные блюда, желая удивить и порадовать любовника. Саша эти жесты ценил, и съедал все до конца, оставляя следом на щеке Миши нежный поцелуй вместо «спасибо». Первый блин получился вовсе не комом - идеально прожаренная с двух сторон румяная окружность. После третьего готового блина Саша заметил, что Данила все чаще с любопытством поглядывает в сторону Петербурга. Сашу это даже позабавило, поэтому он аккуратно свернул два готовых блинчика на тарелке, и, ожидая приготовление нового, принес блюдце Даниле. - Только аккуратней, горячие. Данила с искренней улыбкой взял принесенное и смущенно поблагодарил. - А мне? Миша, оторвавшись на мгновение от работы, с притворно-обиженным выражением лица глянул на Сашу. - А тебе потом. Миша на это опечалено вздохнул, наблюдая, как Данила жмурится от того что обжег язык. Говорили же - горячее. Вот никогда он не слушает, что тут поделать? Тарелка стремительно начала наполняться выпечкой. Последний блин вышел очень маленьким - Саша вылил на сковородку остатки из чашки. Дело осталось за малым - отыскать в пакетах сметану, варенье и мед, чтобы красиво блюдо подать. Когда плита была выключена, Саша увидел, как Миша наконец захлопывает ноутбук. - Все сделали, слава богу. Саша, облегченно кивнув, поставил на обедненный стол все, что приготовил - в том числе свежесваренный кофе. - Тогда прошу. За общим столом они выглядели неожиданно по-домашнему, от чего Саша ощутил накатившее чувство любви. Причем чувство не было направленно на кого-то конкретно, а все вместе образовало теплый семейный эпизод, что Петербургу пришелся по душе. Даже кошка, желая почувствовать себя частью компании, пришла понаблюдать за трапезой, надеясь заодно ухватить что-то и для себя. Тот самый маленький блинчик, который получился последним, Саша решил снисходительно пожертвовать животному - кошка на это одобрительно мяукнула. Химки изобретал непонятную сладкую смесь из всех видов варенья и сметаны на каждом блине, а потом сворачивал это и аппетитно прожевывал. Гордон Рамзи, увидев это, наверное, пришел бы в ужас. Миша был слегка скромнее: он сходил и достал откуда-то из кухонного шкафа баночку красной икры и щедро сдабривал ей приготовленное. Саша, наблюдая за всем этим, аскетично наслаждался чашкой кофе. - Данила, может тебе с собой что-нибудь сделать? Могу сендвичей порезать. Данила, не ожидавший такого поворота событий, интенсивно закивал. Приятно, наверное, приехать, ожидая унылый разбор рабочих вопросов, а получить в дополнение вкусную домашнюю еду и на обед, и с собой. Миша на это предложение покачал головой. - Разбалуют тебя, потом Александру Петровичу и тебе придется готовить. Саша на шутку мягко улыбнулся. - Ничего страшного. Как говорится, яблоко от яблони.. Миша прищурил глаза, а Химки торопливо засунул в рот еще один блинчик, избегая участия в разговоре. - Лучше от яблони трудолюбие забрать. Саша без ответа не остался: - Все еще впереди. Химки, чувствуя вселенскую благодарность за поддержку и угощения, хотел на прощание обнять Петербург, но не решился. Только крепко пожал Сашину руку, и скромно улыбнулся отцу - тот, на удивление, тоже тепло на него взглянул и ничего колкого говорить не стал, даже нежно потрепал по голове. Уже закрыв дверь за младшим Московским, Саша повернулся к любовнику с недовольным выражением лица. - Ты мог бы предупредить заранее о том, что приедет Данила. Миша вины никакой за собой не ощущал. - Зачем? Отлично же все вышло. Саше захотелось чем-то в Москву кинуть. - Посуду всю моешь ты, кстати. Саша, демонстрируя законную власть над ситуацией, Мише возразить не дал. - И завтра мы идем на мюзикл. Я хотел это с тобой сегодня обсудить, но пока готовил, а вы работали, успел заказать билеты. Миша на это безрадостно застонал. В следующий раз он точно будет предупреждать обо всем заранее.