Глава 6. Страх и ярость разума, перерастающие в ужас реала
Я ещё раз попытался оценить - не мог ли я понять это неправильно. Может «двадцать три» вовсе о другом? Не увидь многочисленных и подобных моему «фонтанчиков», я бы ещё мог подумать, что цифра означает, к примеру, мой входящий номер. Но он явно не соответствовал числу уже, видимо, участвующих в «игре». Может это просто место в рейтинге? Я безуспешно попытался обмануть сам себя, но плюнув — признал неприятное. — Он ведь сказал, что... — я с усилием взял в себя в руки, пытаясь абстрагироваться и мыслить строго рационально и без эмоций. — А почему собственно я так уверен, что демон, отправляя меня сюда, сказал именно это? Что мол я не буду помнить прошлое во время текущей партии, но смогу возвращать воспоминания между ними? Он как-то хитро сформировал у меня такое мнение. Так, что не вспомни я то, что произошло наверху недавно, то и продолжил бы верить в его чушь. Даже заподозрив, что это не первый заход, то отнёсся бы спокойно — посчитав идущее всё ещё первой игрой. Но, проклятие, не двадцать же третья жизнь! Это слишком явно показывало — игр было намного больше, и я могу так вечность ходить по кругу, не понимая этого. Но почему я вспомнил? Нет, не так, отчего я вообще тогда посмотрел на арку. Некоторое время размышляя, я осознал, что это была не совсем моя воля, мне помогли и отчасти насильно ткнули в то отражение. Местный, что обслуживал всё там? Нет, сильно сомневаюсь. Он был каким-то абсолютно чужеродным среди всех тех, кого я видел ранее. И скорее создавал ощущение себя, как некоего живого механизма, а не личности. Такие следуют строго заложенной программе. Ну, мне так показалось. Кто-то другой? Но там никого не было кроме его и меня. А если... новая мысль пришла внезапно и связана была с тем, что мне сказал ранее демон. «Игра» предоставляла массу возможностей и служа покровителю в нужном ключе, герой получал определённый профит. Разные пути — разный уровень и сила оного. Полученное можно было обменять, хотя это было и много сложнее, чем мне подумалось сразу. Так с усмешкой мне поведал демон. Мало заслужить награду, её ещё надо добыть потом. Ну, то ладно — разберусь в процессе. Важно другое. Демон говорил о выборах наград в разрезе материалов для особо мощной алхимии, оружия с доспехами и прочего. Мог ли я в прошлой жизни тут, а, как оказывается, я уже давно пашу, как раб на галерах на эту демоническую гниду — выбрать награду в виде... А чего? Памяти? Знаний о том месте, где находился до ныряния в мир внизу? Важно не это, а что слишком большие шансы на то, что одна из подобных наград была как-то связана с этим «казусом» наверху. Сделал ли я это, что-то заподозрив в прошлой жизни? Это так же вторично. Первичен сам факт и знания, что он породил. Почему я не вспомнил это ранее? Тогда после арки меня ждал небольшой коридор с колоннами, между которым не протиснулся бы и дистрофик. И каждый шаг менял мою память, сейчас я это осознал. Между колоннами дул пронизывающий ветер, будто выдувая из меня всё лишнее. Шаг левой и я забываю, что увидел в арке, шаг правой — вспоминаю. Сейчас, разбирая, я осознал, что кроме этого пронизывающего бокового ветра, в спину мне тогда задул тёплый поток. Они, пожалуй, боролись друг с другом. В конце того пути я вышел на крохотный выступ, передо мной открылась бездна и висящая вдалеке планета. А между ними протянулась хрень, отчасти напоминающая трубу в аквапарке. Являющейся фантасмагорично гигантской. В которую моя душа и свалилась, сдутая ветром. Страх, ярость и... недоумение. Неужели я так давно уже тут? Меня обманули? Нет, это слишком мягко сказано. Рефлексировать далее мне не дал полуголый мужик, что ввалился в каюту. Не сразу узнал его, так как в прошлое пробуждение мне во-первых было сильно не до того — я судорожно метался в памяти угасающего старого Ричарда, а во-вторых видел его, стоящего надо мной, лежа на земле. Тогда мне показалось, что он сущий гигант метра под два, а то и более ростом. Но сейчас я понял, что это оказалось утрированным впечатлением. Ещё когда он ввалился, я вскочил, подозревая вторжение. Меня можно было понять, в каюту почти вбежал мужик похожий на брутального викинга. Правда странного. Могучее тело бугрилось мышцами, казалось, на грани допустимого, за которым они станут мешать воину в работе с оружием. Так как мы оба оказались на ногах, можно было понять и его рост. Я нынешний вырос на сто восемьдесят сантиметров. Учитывая возраст, за следующие пару-тройку лет я могу ещё немного подрасти. Но сомневаюсь, что когда-либо сравняюсь со евнухом-стражем, благодаря которому, видимо, я тут. Именно этот воин-раб единственный остался в той стычке живым, а значит и дотащил до порта, договорился с капитаном для переправки на север — в Империю, так же он. Стоя, я видел, что он, где-то на ладонь выше меня. То есть немногим менее ста девяноста сантиметров. Довольно широкие покатые плечи, и странно безволосое, как тело, обнаженное по пояс, так и лицо. Причем последнее, как мне показалось, именно не имеющее волос в принципе, а не побритое (*21). На правом плече у него находилась крупная татуировка — чётко нарисованная цветная морда оскаленного тигра. В одной руке он держал толстую кожаную жилетку, в которой я миг спустя опознал лёгкий доспех. В другой заточку... хотя нет — шило. Видимо, он зашивал свой грудной доспех, когда зачем-то решил впереться ко мне. — Господин... — он замялся, будучи либо не уверен, как сформулировать, либо в моей реакции на это. — Не мнись... Тах, — через микропаузу я вспомнил, как его зовут, — что случилось? — Похоже — с кораблём беда, — с диссонирующим сказанному, выражением фаталистичного спокойствия на лице, заявил Тах. — С чего ты это решил? — вот только подобных проблем да ещё в шторм мне не хватало. — Там, — кивнул он себе за спину, — в паре кают отсюда, кок явно собирает вещи и зовёт вас, господин. Я несколько секунд недоумённо созерцал этого «буддийского» евнуха, после чего решив, что проще будет выяснить самому, махнул в сторону двери — мол показывай дорогу. Идти по палубе в шторм, пусть и средненький, на мой взгляд профана — мало удовольствия. Мотает, прикладывая о стены, не особо помогают даже выставленные руки и то, что качка в основном шла вдоль судна. Наконец мы вошли в заваленное посудой и массой всякой хрени помещение. Видимо, суетящийся тут человек, впрочем — с сосредоточенным, а не паникующем выражением лица и являлся местным коком. Не так я представлял повара. Тощий, хоть и не дистрофик, ростом вровень с Тахом, длинные руки, более ожидаемые у потомка орангутанга, а не человека. — Сейчас, северянин, я заканчиваю, — бросил он, не глядя на нас. Меня немного удивило это панибратство. Не то, чтобы я только попав, приобрёл высокомерие, но нынче я дворянин и даже аристократ, а этот сомнительного происхождения южанин и... Бросив взгляд на Таха, увидел, как он отрицательно качнул головой, похоже, ранее страж не сообщил кто я такой. Что же, возможно, это даже к лучшему. — Тах сказал, что с кораблём какие-то проблемы и... Закончить я не смог, так как кок разразился матом в адрес некоего скупого и жадного кретина, завершив свой эмоциональный спич словами: — Мамочка всегда говорила мне: «не иди под руку к скупому или идиоту». А нынче получилось два в одном, — лишь в финале я понял, что он говорит о капитане лоханки, на которой мы плыли. — Короче, — начиная раздражаться, пресёк я его стенания. — Важно, что мы тонем, — не смутившись моего рявканья, усмехнулся он. — Ты уверен? — я не моряк, но его заявление, что-то не похоже на правду. Где суета на корабле, крики, плескающаяся под ногами вода? Да хрен знает, что ещё. — Более чем, а паники на корабле нет, потому что мозгами понять это сейчас, а не десяток минут спустя, на корабле обладают лишь трое. Помощник капитана мертвецки пьян и хорошо если придёт в себя на дне, капитан безумно жаден и не хочет верить в то, что ему говорит опыт. Остался лишь я. И я собираюсь позаботиться о том, чтобы остаться в живых. Но для этого мне нужна помощь. Твоя и раба, что ты тащишь своему любвеобильному господину в Империю. — Кстати, я Махди, но многие кличут меня просто — Тесак, — представился он. Похоже, он не только в курсе кто такой Тах, видимо, сталкиваясь ранее с подобными, но и действительно принял меня за наёмника, которого отправили в Дагию за таким специфическим товаром. — Ричард, — представился я в ответ, — а остальная команда? — Там сплошь портовые отбросы, которые море больше видели с берега, а ходили ранее по нему лишь в спокойную погоду. Прошлая команда сошла недавно на берег, с этим скрягой нормальные моряки ходить не хотят. — А ты? — говорили мы уже в процессе выхода наружу. Не то, чтобы я ему до конца поверил, хотя выглядел он вполне адекватно, а не паникующим от шторма неумехой. И в отличии от нас с Тахом, постоянно вынужденных опираться в проходе, пока мы шли наружу, он легко и естественно передвигался, совсем не касаясь стен, невзирая на то, что нёс приличный мешок за спиной. — Жизнь... — скривившись, вложил он в одно слово бездну оттенков. Наше утлое пузатое судёнышко то ныряло, то возносилось обратно — задирая нос. На палубе по краям, судорожно вцепившись в борта, находилось с десяток оборванцев. Кок рванул за мачту в центре, не добегая до дальнего — одного из двух крупных решётчатых люков из дерева, подцепил с ближнего кусок снастей, похожих на крупную сеть из верёвок. Невольно мы побежали за ним. Сзади и сверху кто-то заорал, но что он кричал, я не понял, так как слова унёс порыв ветра. Кок заметался у люка, пока мы вцепились в веревки, накинутые на него. К нам полетела пустая бочка, вторая, которую мы уже с трудом поймали. Он, перекрикивая ветер и помогая жестами, показал, что их надо крепко закрепить веревками к люку. Видимо, заметив, что я до сих пор испытываю большой скепсис к его действиям, он ткнул пальцем вниз. Вглядевшись в недра судна через крупные ячейки люка, я вдруг понял, что там блестит и ходит волнами вода. Много воды. Секунду спустя осознал и другое — с боков в этот смертоносный бассейн, явно под напором из нескольких мест, поступала новая. — А я что говорил?! — со злым весельем бросил мне в ошарашенное лицо кок, когда я поднял взгляд на него. — И поторопимся. Вода — полбеды. Судно вот-вот начнёт разваливаться и там, даже если нас не утянет с ним под воду, легко может пришибить разлетающимися обломками. — Ты что же, хочешь... — я в шоке, только сейчас переставая быть тормозом, кивнул в сторону моря. — Там у нас есть неплохие шансы, тут — их почти нет вовсе. Шторм скоро выдохнется, нам нужно продержаться всего ничего. — Так может...? — Не настолько быстро, — немного зло и нервно заржал кок, похоже, пытаясь бравировать. Я вдруг понял, что ему даже больше моего страшно, потому что он явно лучше представлял, что нам предстоит. От этого уровень уже моего страха взял новую высоту. — Неблагодарный ублюдок, решил сбежать, как крыса?! — заорали вдруг совсем рядом, и от неожиданности я чуть не выпустил из руки веревку, за которую до этого держался. Повернувшись, я узрел толстяка с полубезумным взглядом, вперившимся в нас будто горящими углями вместо глаз на заросшем лице с лопатообразной бородой. Он крепко стоял на ногах в нескольких метрах от нас, невзирая на шторм. В одной руке он держал крупный огромный нож, похожий на мачете, на второй же блеснул шипованный кастет. — Скоро ты наконец сдохнешь, жадный ублюдок, вместе со своей развалюхой, но это, как-нибудь без меня, — закричал в ответ кок, впрочем, непрекращая усилий по привязке своей бочки. Капитан, а это видимо был он, зарычал, но несмотря на полубезумный взгляд, с опаской окинул нашу троицу, особенно Таха, который хоть и был нынче без доспеха и тем более щита, но свою секиру не бросил, а увидев бородача, тут же достал её из чехла на бедре. Евнух явно чувствовал себя сильно дискомфортно на качающейся палубе, и держа секиру одной рукой, другой цеплялся за канаты на палубе, привстав на одном колене. Но даже так его могучая фигура выглядела опасно. — Что замерли, ублюдки?! — завопил капитан, обращаясь к оборванцам неподалёку. — Разом навались на крыс! — Задержите их, — бросил Махди, закончив со своей бочкой и кидаясь крепить вторую, что ранее держал Тах. Бедолаги из прочей команды жались по бортам, но капитан почти зарычал, плюясь, махнул угрожающе пару раз своим тесаком и морячки, выхватив короткие, но от того не менее опасные дубинки и ножи, неуверенно бросились на нас. Чувствовали они себя на ходящей ходуном палубе хоть и явно лучше нас с Тахом, но далеко не так уверенно, как капитан с коком. Полуголый «викинг», привстал с одной стороны люка, но продолжая крепко держаться за канаты на нём. Я же с другой — в нечто среднем между штанами из хлопка и шортами, и в свободной рубахе — аля косоворотка, подпоясанной кожаным поясом с отощавшим кошелём на нём. Вынув из ножен полуторник — единственное, что я захватил из каюты, прищуренно взглянул и с угрозой махнул нескольким оборванцам, которые и сами не особо рвались наброситься на профессиональных воинов. Впрочем, брать мне особо кроме текущего и нечего было. Разве что в каюте остался простенький доспех подобный тому, что так и не починил Тах. И вроде что-то там ещё валялось по мелочи у кровати, которое нынче мне ничем уже почочь не могло. Капитан снова рявкнул и даже вроде пнул кого-то, что я увидел периферийным зрением. И наконец они кинулись на нас. Нападать на пусть и бездоспешного, да и не успевшего нормально проверить свои навыки, а потому почти любителя, но вооружённого длинным клинком человека — плохая затея. Особенно если вы вооружены короткими дубинками, а то и вовсе ножами. С другой стороны их было сильно больше и они лучше себя чувствовали на этом «палубном родео». И хоть я, в отличии от Таха, удерживался за канаты не рукой, а зацепившись за них ногой, подвижности это меня так же лишило. К тому же, как началась резня, я быстро понял, что выбрал так себе вариант, чтобы удержать своё тело. Не будь они такими трусоватыми, вполне возможно им бы удалось. Один недооценил длину моего клинка и подставившись, вопя и разбрызгивая свою кровь, бросился от нас. Капитан, как загонщик гнал их на нас, стимулируя матерным рычанием и пинками. Но не смотря на свою явную неадекватность, мозгов держаться до поры от нас подальше — у него вполне хватало. Другой ублюдок, возомнив себя умнее прочих, пользуясь тем, что я отвлекся на урода раззявившего полу беззубый рот в подбадривающем себя вопле, метнул в меня свой нож. Лишь спустя секунду я осознал, что привычно, будто до сих пор нахожусь в Аду, с любящими метать иглы ежихами, почувствовал его за миг до попадания. И рефлекторно убрал с опасной траектории ногу... которой цеплялся за канат внизу. Корабль, как раз качнулся на корму, и я невольно побежал на троицу оборванцев. Пытаясь удержать равновесие, я дернул руками, случайно вгоняя клинок в стоящего чуть в стороне моряка. Он уронил дубинку, рефлекторно вцепился в лезвие, пытаясь вытащить его из своего бока и тут же лишился пальцев. Я влетел в выпучившую глаза парочку поодаль, завалившись с ними на палубу. Идиоты, им бы тут же воспользоваться тем, что на такой дистанции их ножи лучше моего меча, но истерично визжа, они попытались уползти от меня подальше. Паника — не просто плохой помощник, но и смертельный проводник по жизни. Она часто ведёт самым коротким путём на кладбище, либо к проблемам побольше, чем те, которыми паника была порождена. Пользуясь их глупостью, от души приложил лбом, явно ломая ему нос, судорожно пытающемуся оттолкнуть меня оборванцу — забывшему, видимо, что держит в руке нож. Я привстал на колено, которое практически вбил в горло захрипевшего моряка и сильно ткнул остриём меча в зад, уползающему на карачках второму. Взвизгнув, как порося перед походом на шашлыки, он рванул с места в карьер и с хрустом воткнулся головой в какой-то высокий ящик, закреплённый на палубе. Потеряв к обмякшему телу интерес, я с трудом вскочил, развернулся и пользуясь тем, что судно накренилось в обратную сторону, сделал несколько быстрых шагов обратно — «к своим». Там на палубе, заливая всё вокруг кровью, уже агонизировали пару оборванцев. Оставшиеся, уже игнорируя капитана, в страхе отбежали обратно к бортам, где пугливо зажались. Похоже, теперь они больше боялись секиры Таха, нежели гнева капитана. — На! — пока он ором пытался вернуть остатки команды в бой, в грудь капитана прилетел нож, который бросил кок. — Это тебе в счёт долга, ублюдок, — крикнул он, после вскочив, уже бросил нам, — шевелитесь, всё готово. Тах вбросил секиру в чехол на поясе, одним движением затянув на нём ремешок и в одиночку поднял свой край. Я же, где-то потеряв в процессе ножны, бездумно — чисто на привычке старого Ричарда не бросать оружие, всунул меч под канаты на люке, вдвоём с коком поднял уже свою сторону. И подхватив втроём деревянную решётку, опутанную канатами с парой закреплённых пустых бочек, мы рванули вдоль корабля к корме. Поймав нужный момент, по сигналу кока мы ускорились и ласточкой кинулись в море. Мозг, перегруженный ужасом отключился, далее работало тело на рефлексах и инстинкте самосохранения. Вроде, пока летели, что-то орал кок, кажется, в плане держаться, как можно крепче, но даже без сигналов из мозга тело поняло это само. Приземление вышло не столько мокрым, сколько болезненно жёстким. Впечатавшись лицом в канаты, я болезненно приложился лбом о свой же меч, всунутый под них. Хорошо хоть плашмя. А то вот была бы хохма — зарезаться своим же оружием. Так двое орущих в ужасе людей, и один евнух молча пучащий в страхе глаза, судорожно цепляясь за канаты, видимо, наконец пробило на эмоции и его невозмутимость — отправились в плавание отдельно от корабля. Старый трудяга — торговец, наконец сдался. Он и так был на грани, но его кончину дополнительно ускорила недавняя схватка, во время которой судно немного потеряло курс и частично подставилось под боковые волны. С хрустом обломилась мачта, но корпус совсем ненадолго пережил её. Судно вспучило, будто его пнула нога Гулливера и оно разломилось надвое. Вокруг полетели обломки. Спустя меньше минуты волны качали лишь их. Товары же, от жадности капитана взятые с явным перегрузом, с кусками корпуса и людьми, ушли в морскую тьму.***
Солнышко припекало, в спину нежно плескала почти спокойная вода. Уж не знаю, как там прошлые разы, которые, чтоб его, оказывается были в довольно многочисленном числе, но это внедрение — просто марафон суеты и глупостей. Впрочем, грех жаловаться. При всех минусах, я впервые за многие десятки лет из тех, что помнил последними — чувствовал себя живым. Нет не так: — ЖИВЫМ! — Чего шумишь, северянин? — устало, после очередной гребной смены, буркнул кок. — Да так, накопилось. — Бывает. Но мы ещё не спаслись. Нам главное, чтобы на Клыке нас заметили. А то унесет течением дальше на восток и там либо обратно в открытое море утащит, либо придётся высаживаться на берег в землях феодалов не столь вменяемых, как Блэки. Стоило ему сказать это, как в памяти всплыла небольшая крепость, нависающая над единственной глубоководной бухтой феода Блэков. Вообще, самые близкие к южному материку земли приходились на юг княжества Ситари, что располагалось несколько западнее нас. Самое южное его баронство, как раз находилось вначале хребта Дракона — широкой каменной гряды, что связывала два материка. Она местами возвышалась над водой, в нескольких местах образуя небольшие острова, но в основном над ней было несколько метров воды. По сути, эта природная стена служила этакой границей между Внезапным морем, где барахтались мы и океаном Тварей на западе. Вообще, значимость этой притопленной гряды в жизни местных была довольно значимой. Но мне нынче было не до неё. Чуть северо-восточнее же и вторые по близости к Дагии, в этом наиболее узком между материками месте, лежали как раз родовые земли Блэков. И небольшая крепость Клык охраняла вход в нашу бухту. Да — нашу, потому что мне теперь надо полностью идентифицировать себя с прошлым хозяином тела. Я снова постарался вспомнить кусок разговора с демоном, касающийся этого нюанса. Да, у меня получилось плохо внедриться. Однако ещё не всё было потеряно. Когда я ступлю на родовую землю, запустится процесс адаптации. У меня будет около двух суток. Но это в среднем, как сказал демон. Так что лучше поторопиться. Любопытствуя, хотя и с опаской, я ожидал этого. — Хватит, можно не грести, — устало остановил Таха кок. — Нас заметили. Я повернулся и вгляделся в крепостицу, вознёсшуюся высоко над морем, почти нависая над бьющимися внизу волнами. — Однако, — с недоумением я осматривал то, что было довольно знакомо мне ранее. И не только по памяти прошлого Ричарда. Ещё при жизни на Земле, пока был совсем молод, я часто ездил с очередной пассией в Крым на море. И узнать даже с такого ракурса Ласточкино Гнездо (*22) особого труда мне не составило.