Дождь в Питере

В Санкт-Петербурге шел дождь. Шурик, не обращая на него внимания, прогуливалась по Невскому проспекту, размышляя о своей судьбе. Слишком круто повернулась ее жизнь в последнее время: из Московского Уголовного Розыска она оказалась в обычном районном управлении на периферии страны. И то, что Санкт-Петербург — огромный город, не имело значения. С ней поступили несправедливо и обвинили в том, чего она не совершала. Ей грозило увольнение и, вероятно, тюремный срок, но благодаря заступничеству Валентины Степановны ее перевели в УГРО по Центральному району в Санкт-Петербурге. В отделе новую коллегу встретили с недоверием. Не каждый день происходит подобная рокировка, и ее начали подозревать, что она или засланный казачок или грязный мент, которого решили сослать подальше... — Капитан Александра Смирнова? — мужской властный голос вырвал ее из размышлений. Обернувшись, Шурик увидела незнакомого мужчину, по виду напоминающего сотрудника внутренних органов. — Да это я, — осторожно ответила она, — а вы... — Капитан Наумов. Управление собственной безопасности. Хочу с вами поговорить. — И что "инквизиторам" от меня нужно? — спросила Шурик, чуть усмехнувшись. — Заранее предупреждаю, на подполковника Красавца стучать не буду. Он, по всей видимости, хороший человек, и ему всего год остался до пенсии. Или решили доделать за своими московскими коллегами? — Не против, если поговорим в этом кафе? — невозмутимо спросил Наумов. — Думаю, что чашечка теплого кофе вам не повредит. Шурик хотела отказаться, но потом поняла, что продрогла. К тому же было интересно, чем она заинтересовала Управление собственной безопасности — Не против, — ответила она, подумав. В кафе Наумов не сразу раскрыл свои карты. Он подождал, пока принесут заказ, и только тогда заговорил: — Московские полицейские культурнее наших. Вот вы меня назвали инквизитором, а для местных мы гестаповцы. Я однажды присутствовал на лекции подполковника Олега Дёгтева и по окончании подошел к нему с вопросами. Мы разговорились, и он рассказал мне про ваш отдел. Знаете, какую характеристику он дал вашему бывшему коллеге Владу Рублевскому? — Какую? — спросила Шурик, отпивая кофе из чашки. — Все делает от души и даже взятку берет искренне. Власова же охарактеризовал как беспринципного, подловатого, но трусоватого человека. Как понимаю, это он вас подставил? — Да, он, — ответила Шурик, не понимая, к чему все эти разговоры. — Когда вас перевели к нам, Олег Павлович позвонил мне и попросил присмотреть за вами. Мне стыдно, но нужно, чтобы вы понаблюдали за капитаном Бездарем из вашего отдела. Ничего особенного, просто он встречается с моей сестрой. Она сложный человек, и у нее бывают срывы... и я беспокоюсь за нее и за мать. Шурик посмотрела на него, удивляясь нелепости просьбы. Она собиралась отказаться, но потом вспомнила свою непутевую племянницу. — Только насчет вашей сестры, и больше ничего, — строго сказала она. — Разумеется, — кивнул Наумов, подзывая официанта. После его ухода Шурик долго смотрела на дождь за окном. Ненастная погода была отражением ее нынешнего внутреннего состояния. Но Шурик знала, что после дождя всегда выглядывает солнце.