Тени Изриона

Вечер. Война против Ксаэля давно была выиграна, в Изрионе настал мир и царило спокойствие. Все беспокоящие ранее проблемы исчезли, словно злые духи во тьме, от прошлого остались лишь осколки воспоминаний. Первый и Рейна уже который год живут вместе, вдали ото всех. Их сердца нашли покой в диких лесах Треспии, по соседству с чудесными орлами-спрайтами. Как же они живут сердцем к сердцу?!

Треспия прекрасна: озëра, реки, горы, Летают орлы-спрайты, в облаках чертя узоры, И быт людей в нём скромен, но все живут спокойно: Исчезла сволочь-бедность, Ксаэль разбит достойно!

Враги и оккупанты давно лежат в могиле, Голодную империю все гордо усмирили, Но пало бы добро тогда, если б при свете лунном Не пришло на помощь войско то, из Раджахильских джунглей.

Они, как дружный львиный прайд Не побоялись красных стай, И за свои просторы с сине-белыми ночами, Умирая, падая, мыча, боевой клич кричали.

Шаадха — то земля пустынь, Что губят путников простых, Но ночью всё сияет, как аммолит при свете Солнца, И лишь звезда вела нас в бой с надеждой, что домой вернёмся.

— За что та битва?! Не пойму, наверное, старею. Сраженья за амбиции проклятых королей. В лесу прекрасно и свежо, гармония с природой. И люди не убьют других людей в конфликтах, спорах.

Один тут принцип сотни лет, Здесь абсолютно все равны, И жить иначе смысла нет, Коль счастлив я, коль счастлив ты.

— И всё же, дорогой мой, так трудно жить, без цели. Там жизнь кипит так страстно! Всё резко, как качели. Ты помнишь, как мы их, родной, всё ради Эллаиры. Как я макнула прям лицом Аларика в сортире!

Он, как испуганный ишак, помчался к мамочке своей, Поплакал, лёжа на плече, и убежал, вот подлый змей! Как жаль, что он не лицезрел триумф добра и чести. Мы торжествуем, а они вкусили холод мести.

— Ох, Рейна, знаешь, скольких я убил во имя Треспии. Не дал я тьме и оккупантам на землях наших чествовать. На моём сердце тяжело, душа дотла сгорает, Как вспоминаю я те дни, но все мне всё прощают.

Простили литры крови мне, считали, что во благо Я убиваю. Всё же нет, мной движила отвага, А ещё преданность себе и делу своей жизни. Готов гореть в аду я был, и всё же делал тризны.

— Ох, Первый, что бы ты не делал, То предначертано судьбой, И всё же, если бы не ты, Я бы погибла молодой.

Ты спас меня от стрел, клинков, От натиска ксаэльцев, Ты ловок, ко всему готов, Помог мне уцелеть.

Достойно наградили нас, Но мы решили стать тенями, Что бродят там, где долог час, Где тихо днями и ночами!

–Моя пантера, ты всегда Казалась мне колдуньей. Очаровала красота Твоя, исчез на сердце сумрак.

Кто ж знал, что кончится всё то, Во что я был погружен С головой. И счастлив я: Кроме тебя и тишины Совсем никто не нужен.

–Ай, Первый, милый мой, Какой же ты романтик! Иди ко мне, мой дорогой, Почувствуй это счастье!

–Кружила мне голову всегда ты, А я кружил тебя в постели. Ты, как чистого золота караты, С тобой мы пламенем горели.

И пламя это — наша страсть Неумолимая, как жажда. Ты надо мной имеешь власть, Украла сердце, это твоя кража!

Они разделись, сумерки сгущались, Каждое утро так же начиналось. Нашли они счастье там, где никто не ищет счастья, И никаких забот, а жизнь сияет красками!