***
— И на этом всё закончилось, – завершил свой рассказ Жон. Он сидел на диванчике, пока доктор Ублек слушал его отчет. — Я не уверен, есть ли там что-нибудь глубже обычного кошмара, – добавил Жон. – Наверное, какие-то травмы присутствуют, но, думаю, страх оказаться разорванным пополам неким непонятным чудовищем вполне объясним и без дополнительных психологических обоснований. — Это так, – отложив лист бумаги в сторону, вздохнул доктор Ублек. – И не обязательно пытаться избавить от кошмаров вообще всех, кто вам встретится. Данный молодой человек пережил бы то же самое вне зависимости от вашего присутствия или отсутствия в его сне, мистер Арк. На вас никто не взваливал обязанность по обеспечению абсолютно всех приятными сновидениями. — Знаю, – кивнул Жон. – Но я не могу просто стоять и безучастно наблюдать за подобными вещами, понимаете? — Я-то понимаю, а вот вам стоит научиться хоть иногда не вмешиваться. Да, в реальной жизни такого рода просьба с моей стороны звучала бы крайне странно, но болезненные сны частенько помогают нам решить проблемы уже после пробуждения, а потому избавление от них лишает спящего возможности осознать нечто важное, – снова вздохнул доктор Ублек, после чего махнул рукой и продолжил: – Ладно, не будем об этом. Полагаю, вы видели, что произошло с башней МКП, так? — Сложно было не увидеть, сэр, – ответил Жон. – Я в это время находился в саду вместе с Янг. — Только без лишних подробностей, – попросил доктор Ублек. — Не было там никаких "лишних подробностей"! – возмутился Жон. – Ничем предосудительным мы не занимались! — Вот и хорошо. Другой ответ я бы услышать точно не хотел. Что же касается башни МКП, то в ней была проведена диверсия, причем довольно серьезная. Сомневаюсь, что стоит уточнять, сколько проблем подобный террористический акт принесет нам в преддверии Фестиваля Вайтела. — Связь не будет работать? – уточнил Жон. — Будет, – покачал головой доктор Ублек. – Потому что у нас есть резервные системы. Но они гораздо слабее и просто не рассчитаны на предполагаемое количество решивших посетить Вейл людей. Доктор Ублек пару секунд помолчал, затем сделал глубокий вдох, положил руки на стол и добавил: — Я не должен вам всё это говорить, но директор подозревает, что в саботаже замешаны студенты. Возможно, невольно, но есть кое-какие факты, указывающие на тщательные подготовку и планирование. — Зачем кому-то из нас заниматься такими вещами? – спросил Жон. — Не кому-то из вас, мистер Арк. Сейчас в Биконе много иностранных студентов. Любой из них может верить в идеалы Белого Клыка или преследовать какие-то свои цели. Суть моих слов в том, что удар был произведен в момент, когда все оказались отвлечены танцами. Подозреваю, что виновные выполнили свою задачу и без каких-либо проблем вернулись обратно в зал. Генерал Айронвуд выставлял в башне МКП охрану, но его солдат оглушили, и вот это случайностью точно быть не может. — Ладно. Но что теперь? Всех погонят на допросы? — Подобное решение займет слишком много времени и создаст чрезмерное количество хаоса, – снова вздохнул доктор Ублек. – К тому же у нас нет никаких зацепок, чтобы найти виновника. Ничего не получится, если только он сам внезапно не решит сознаться, а такое возможно, пожалуй, только во сне. "Эм..." Жон уже догадался, к чему всё шло. — Не вы ли говорили, что я должен уважать чужие тайны? – напомнил он. — Понимаю, насколько лицемерно это может прозвучать, но я имел в виду безобидные секреты, – покачал головой доктор Ублек. – Вот вы бы стали молчать, если бы обнаружили, что кто-нибудь из студентов кого-нибудь убил? Ну, либо жестоко обращается с ребенком? У всего имеются определенные пределы, и уважение к чужим тайнам исключением тут вовсе не является. — Наверное, так и есть... – пробормотал Жон. — Но вы испытываете из-за этого определенный дискомфорт, да? — Я просто не знаю, с чего начать и что вообще делать. — Я не прошу вас рисковать, – произнес доктор Ублек. – Как и тратить ауру каждую ночь на допросы всех, кто попадется вам под руку. У нас в Биконе сотни студентов, а вы только один. Речь идет лишь о том, что преступники обычно испытывают беспокойство, опасаясь, что их могут поймать, и кошмар на подобную тему сразу же после совершения преступления меня бы ничуть не удивил. Ну, такой вариант выглядел вполне приемлемо. Жону не требовалось вторгаться в чужие сны, собственноручно устраивать кошмары с участием башни МКП и отслеживать реакцию на всё это. Доктор Ублек хотел, чтобы он просто чуть более внимательно смотрел по сторонам, разыскивая связанные с преступлениями сны. — Что мне делать, если я вдруг отыщу нечто подобное? – поинтересовался Жон. – Не можем же мы выдвигать обвинения на таком основании, верно? — Не можем, если не хотим выдать общественности информацию о вашем Проявлении. Но как я уже говорил, сперва вам стоит научиться его контролировать. Кроме того, дополнительные доказательства нам потребуются в любом случае, если только виновник не станет танцевать на развалинах башни МКП. Мне нужна всего лишь зацепка, а дальше я сам прослежу и найду всё необходимое. И не стоит беспокоиться о собственном раскрытии. Директор Озпин попросил меня присматриваться ко всяким подозрительным вещам, так что лишних вопросов у него не возникнет. — Ну, не вижу в этом ничего плохого. Ладно, я сообщу, если замечу нечто необычное. — Благодарю. И не надо рассказывать мне о том, что, как вам кажется, не связанно с данным делом. Думаю, у множества студентов в прошлом случалось что-то такое, о чем они теперь жалеют. Нас же интересуют только недавние преступления. В общем, о Блейк говорить ему не стоило. Впрочем, Жон и не собирался ее сдавать, поскольку точно знал, что весь вечер она протанцевала с Саном. Когда в башне МКП произошел взрыв, они с Янг специально убедились в том, что никто из их друзей не пострадал. Все члены команд JNPR и RWBY находились в зале – то есть вне подозрений. С другой стороны, Жон с самого начала их ни в чем и не подозревал.***
Члены команд JNPR и RWBY вместе сидели в одной из гостиных неподалеку от их комнат, когда Жон вернулся из кабинета доктора Ублека. Поскольку абсолютно все в Биконе сейчас обсуждали башню МКП, его несколько удивил тот факт, что у них разговор шел совсем о другом. Если точнее, то Янг расспрашивала подруг об их кавалерах. — Нептун вел себя как истинный джентльмен, когда вы с Жоном его привели. К слову, прими за это мою благодарность, – произнесла Вайсс, кивнув Жону. – Но первоначальный опыт несколько омрачил мои чувства по отношению к нему. Как считаете, не слишком ли поспешно и строго я его сужу? — Первое впечатление имеет значение, – проворчала Блейк. – А от Нептуна оно осталось не очень приятным. Вайсс вздохнула. — Именно такого мнения я и придерживаюсь, – сказала она. – Нептун изначально вызвал интерес, поскольку довольно симпатичен, уверен в себе и пригласил меня на танцы. Но этот интерес существенно уменьшился после того, как я оказалась оставлена им и испытала целый букет ужасающих ощущений. — В конце он ведь тебя спас, да? – подала голос Руби. — Спас от проблемы, которую сам же и создал, – фыркнула Янг. Остальные дружно кивнули. Жон полностью разделял мнение Вайсс и подозревал, что Пирра с Реном и Норой были недалеки от этого. — Точно так же Кардин мог спасти Вельвет от членов собственной команды, – добавила Янг. – Но ты же не станешь убеждать ее дать ему второй шанс, верно? — Давайте не будем вести себя настолько жестоко, – не слишком-то и охотно встала на защиту Нептуна Вайсс. – Сравнение с отвратительным Винчестером в данном случае не совсем корректно. Просто он... — Глупый? – подсказал Жон. — Незрелый? – предложил Рен. — Беспомощный? – озвучила свой вариант Пирра. — Всё перечисленное, – кивнула Вайсс. – В неумении танцевать нет абсолютно ничего страшного, но Нептун с самого начала об этом знал, так ничего мне и не сказав. Просто оставил меня стоять в одиночестве и гадать о том, что именно случилось. Вернулся бы он обратно, если бы не вмешались Янг с Жоном? — Сложно сказать, – покачал головой Рен. – Но сама ситуация выглядит не очень. — Очень не очень, – согласилась с ним Нора. Вероятно, то, что никто не спешил всерьез бросаться на защиту Нептуна, оказалось не слишком-то и справедливо, но он был для них всех чужаком, а Вайсс – подругой. — Если бы Нептун сам всё осознал и исправился, то можно было бы о чем-то говорить, – продолжила Нора. – Но Жонни его едва ли не пинками привел к правильному решению. — Меньше всего мне нужен брак, за целостностью которого придется следить Арку, – закатила глаза Вайсс, явно не собираясь задевать Жона. Тот улыбнулся, всё равно чувствуя себя немного задетым. — Думаю, вы правы, – добавила Вайсс. – Кроме того, мы учимся лишь на первом курсе. У меня полно времени, чтобы найти кого-нибудь более зрелого. А что скажешь ты, Блейк? Как себя показал Сан? Уши Блейк вздрогнули. Она оторвала взгляд от страницы, поняла, что от нее не отстанут, и с раздраженным фырканьем отложила книгу в сторону. — Удивительно, но с ним было довольно весело. Он старается вложить немало усилий в... ну... во всё. — Перебарщивает? – уточнила Янг. — Немного. Но в этом нет ничего страшного. Я бы сказала, что он просто слишком сильно нервничает, – покачала головой Блейк. – И честно признаюсь, что ожидала чего-нибудь гораздо хуже. По-прежнему не верю, что из нас получится хорошая пара, но повеселиться мне действительно удалось. Если он пригласит меня на второе свидание, то могу и согласиться. — Хоть к кому-то удача благосклонна, – проворчала Вайсс. — Кхем? – с намеком откашлялась Янг. — А вот о твоей убогой личной жизни никто знать не хочет. — Эй! — Ладно-ладно, я пошутила, – улыбнулась Вайсс. Янг погрозила ей кулаком. — Просто не думала, что ты захочешь это обсуждать в его присутствии, – добавила Вайсс. — Я бы и не захотела, если бы наше свидание обернулось катастрофой, – пожала плечами Янг, подмигнув Жону. – Но раз ничего подобного не произошло, то почему бы и не обсудить? — Подожди, – со смехом вступил в разговор Жон. – Это что же, если бы я всё испортил, то ты бы мне ничего не сказала? — Вот уж точно нет, – ухмыльнулась Янг. – Я бы прожужжала все уши своим ворчанием. Но не тебе, а всем остальным у тебя за спиной. — Какая жестокость. — Разве? – спросила она, ткнув его локтем в бок. – Или это была бы просто попытка пощадить твои чувства? Вопрос оказался очень хорошим, поскольку и одно, и второе выглядело не слишком приятно. С другой стороны, нельзя же было ожидать от дамы, пережившей нечто вроде истории Вайсс с Нептуном, несгибаемого желания унести эту тайну с собой в могилу, верно? — Не имеет значения. Нам было весело, и ничего "убого" в моей личной жизни нет, – ухмыльнулась Янг, на этот раз ткнув локтем уже Вайсс. – Я понятия не имею, откуда ты вообще взяла идею о том, что мне нравится в мужчинах, а что – нет. — Даже не знаю... – закатила глаза Вайсс. – Может быть, из того, как ты пускала слюни на парней во время церемонии посвящения? — Эй! Девочкам не запрещается засматриваться на красивых мальчиков точно так же, как мальчикам – на красивых девочек. — Янг предпочитает говорить, но ничего не делать, – сообщила им Руби, проигнорировав мелькнувшую во взгляде Янг панику. – Поверьте мне, на словах она о-го-го, но стоит только-... Мф-ф! Мрбл! — Не обращайте на нее внимания, – сказала зажавшая Руби рот ладонью Янг. Блейк с Вайсс дружно ухмыльнулись. Если бы у них имелись хвосты, то они сейчас наверняка бы подрагивали от удовольствия. Жон рассмеялся и повернулся к членам собственной команды, заметив ухмылку Норы, улыбку Рена и то, как на лице у Пирры боль мгновенно сменилась безмятежностью. Вот как раз последнее и испортило ему веселое настроение. "Не надо на меня так смотреть, Пирра. Я пытался принять во внимание твои чувства". Он сделал практически всё, чтобы дать ей шанс. — Удивлен, что никто из вас до сих пор не упомянул башню МКП, – произнес Жон, решив поскорее сменить тему разговора. — А зачем ее упоминать? Все и так обсуждают произошедшее, – пожала плечами Нора. – К тому же у нас слишком мало информации и нет ни одного подозреваемого. Я слышала, что генерал Айронвуд очень-очень зол. — Что ничуть не удивительно, – покачал головой Рен. – Двое его подчиненных серьезно пострадали. — Не понимаю, кому такое могло понадобиться, – наконец тоже вступила в разговор Пирра. – Но это наверняка были иностранные студенты, правильно? Тому, кто учится в Биконе, не имело ни малейшего смысла выжидать несколько месяцев, чтобы нанести удар именно тогда, когда у его цели выставили охрану. — Злоумышленник мог и через лес пройти, воспользовавшись суматохой из-за танцев, – заметил Рен. – Мы даже не знаем, был ли это студент. Мы вообще ничего не знаем. Да и не наша это работа – искать виновника. — Ставлю сотню льен на то, что они попытаются отыскать виновника, – сказала Нора, указав большим пальцем на членов команды RWBY. — Не буду с тобой спорить, – улыбнулся Рен. — Аналогично, – рассмеялась Пирра. Команда RWBY была известна своей способностью лезть туда, куда не просили, даже если с первого взгляда казалось, что вмешаться у них никак не получится. Белый Клык и Роман Торчвик могли это подтвердить. Все в Биконе знали, что если где-нибудь происходило нечто масштабное, то с высокой долей вероятности неподалеку обнаружатся члены команды RWBY. "Полагаю, на этот раз чем-то подобным займусь и я, – подумал Жон. – Потому что именно мне предстоит влезать в чужие головы в поисках упоминаний о башне МКП. По крайней мере, понятно, с чего начинать..." Его внимание привлекло мелькнувшее неподалеку серебристое пятно. Пока друзья продолжали шутить по поводу того, где и при каких обстоятельствах члены команды RWBY обнаружат террориста из башни МКП, он наблюдал за прошедшим через гостиную парнем с серебристыми волосами, показавшимися ему довольно знакомыми. Да и черты лица, если подумать, тоже вызывали кое-какие воспоминания. Вероятно, именно его в виде подростка Жон и встретил во сне прошлой ночью. За этим парнем гонялся чернильно-черный монстр. Сейчас же он находился в компании девушки с зелеными волосами и той самой брюнетки, на которую Жону указала Янг. Последняя встретилась с ним взглядом и вопросительно склонила голову набок. Жон даже ее имени не знал. Неужели он действительно обзавелся собственным сталкером? Впрочем, игры в гляделки продолжались не слишком долго. Парень что-то почувствовал, повернулся к нему и приподнял бровь. Жон поморщился и посмотрел на членов своей команды. Похоже, парень его не узнал. С другой стороны, человек, которому снился кошмар, обычно находился совсем не в том состоянии, чтобы обращать внимание на различные малозначимые с его точки зрения вещи. К тому же так было даже лучше. В конце концов, Жон действительно не собирался лезть не в свои дела...***
— Что-то не так? — Всё так, – ответил Меркури, отворачиваясь от парня, который слишком уж пристально на него смотрел. – Какой-то идиот на меня пялится. Тот блондинчик-неудачник из команды Никос. Эмеральд заметно напряглась. — И он?.. – уточнила она. — Нет, просто пялится. На тебя, наверное. А возможно, и вправду на меня, – ухмыльнулся Меркури. – Да и что он вообще может подозревать? Я весь вечер протанцевал с тобой и не делал ничего, чтобы привлечь к себе его внимание. — Наверное, так и есть... – пробормотала Эмеральд, позволив себе чуть-чуть расслабиться. – Нервничаю немного. — Могу сходить потолковать с ним, если хочешь, – предложил Меркури, постучав кулаком одной руки по ладони второй. – Или вызвать его на поединок в классе боевой подготовки и отделать так, что больше он уже ни на кого не будет пяли-... Договорить Меркури не успел, поскольку едва не рухнул на пол. Удар по левой ноге не причинил ему ни малейшей боли, поскольку ноги у него всё равно были металлическими, но заставил инстинктивно вскрикнуть: — Ай! Какого хрена?! Нео – ну, или Минт – надавила ступней на его колено. Если бы оно у Меркури оставалось родным, то вполне могло и сломаться. Взгляд ставших карим и розовым глаз вполне доходчиво объяснил ее отношение к происходящему. — Ладно-ладно, не буду я его бить. Фух. Вот уж не думал, что он тебе настолько сильно приглянулся. Меркури действительно не мог понять, что Нео нашла в этом блондинчике, но с другой стороны, ему всё равно было лень что-либо выяснять и докапываться до истины. — Успокойся, – добавил он. – Я всего лишь пошутил. И какое тебе до него дело? Неужели маленькая подружка Романа влюбилась? Покажи этому дурачку сиськи – и он будет твои-... Ай! Хватит! Перестань! Проклятье, какое у тебя сегодня агрессивное настроение... Нео молча опустила занесенную для очередного удара ногу и ухмыльнулась.***
Жон оказался в знакомой комнате. Или даже в знакомом доме. Смутно знакомом. Особняк выглядел богатым, но принадлежал вовсе не семье Вайсс. Услышав, как неподалеку что-то громко разбилось, Жон вздрогнул и поспешил в ту сторону. Вскоре он уже находился на кухне – почти такой же огромной, как в доме его собственной семьи. Здесь имелся большой стол, два холодильника и целая куча шкафчиков. А еще пара девочек... Одна – шатенка с очаровательными хвостиками – стояла и, зажав себе рот ладонью, с ужасом смотрела на осколки разбитой вазочки для печенья. Вторая – с розовыми волосами – удовлетворенно ухмылялась, взобравшись прямо на стол и уперев руки в бока. Первая повернула к нему голову с такой скоростью, что Жон даже испугался, как бы она сама себе шею не повредила. В ее взгляде плескался страх, а руки поднялись в очевидно защитном жесте, как будто девочка ожидала получить увесистую оплеуху. Затем она узнала Жона и немного опустила руки. Ну, либо увидела на его месте кого-нибудь другого. Само собой, Жон не мог похвастаться знакомством со всеми иностранными студентами в Биконе, но полагал, что двойняшек, одна из которых щеголяла ярко-розовыми волосами, точно бы не пропустил. Тем временем шатенка отчаянно указывала пальцем на розововолосую, и судя по всему, из ее глаз вот-вот должны были покатиться слезы. Похоже, она ожидала, что ей никто не поверит. Ожидала, что Жон ей не поверит... — Я знаю, кто тут виноват, – произнес он. Розововолосая на мгновение замерла, но тут же оскалилась и пинком отправила ему в лицо вазу с цветами. Жон совершенно спокойно перехватил "снаряд" прямо в воздухе и поставил на ближайшую стойку. — Давай, маленькая хулиганка, – сказал он. – Спускайся со стола. Затем Жон двинулся вперед, миновав испуганную шатенку. Розововолосая явно вознамерилась сбежать, подскочив к краю стола, оттолкнувшись от него и прыгнув. Жон ускорил себя до уровня Руби и поймал ее в воздухе. Победная ухмылка розововолосой превратилась в гримасу ужаса, но последний моментально сменился яростью, а сама она принялась вырываться, отчаянно брыкаясь. Впрочем, у Жона имелся опыт и похуже. Как-то раз ему довелось присматривать одновременно за Амбер и Лавандой, когда те были еще совсем маленькими, а уж его сестры умели проявлять свои самые худшие качества, если хотели. — Не поранься об осколки, – сказал он шатенке, которая стояла рядом с разбитой вазочкой. Та отступила на шаг назад и подняла на него полный слез взгляд. — Нет, я на тебя вовсе не сержусь, – улыбнулся ей Жон. – Ты – хорошая девочка. Это ведь твоя сестра всегда хулиганила, верно? Шатенка быстро закивала, явно испытывая облегчение от того, что хоть кто-то ей поверил. Жон встречал родителей, которые предпочитали наказывать всех детей за плохое поведение одного из них. Учителя тоже довольно часто так поступали. Лично ему подобное решение казалось глупым и несправедливым. Но хотя бы его собственные мама и папа старались найти виновных, прежде чем кого-либо наказывать. И конечно же, обычно это оказывались Джейд с Хазел. Жон всегда был хорошим мальчиком. Ну, до тех пор, пока не украл отцовский меч и не убежал учиться в Биконе... Левой ногой он смел с дороги осколки вазочки, после чего открыл ближайший шкафчик, усилием воли создал в нем мешочек печенья с шоколадной крошкой и достал его оттуда. Висевшая под мышкой и отчаянно брыкавшаяся розововолосая ему в этом нисколько не помешала. — Держи, – сказал Жон, передавая мешочек шатенке. Та осторожно приняла печенье, робко улыбнулась и беззвучно его поблагодарила. Жон свободной рукой погладил ее по голове. — Да, – сказал он. – Ты хорошо себя вела и заслужила сладкое. В отличие от сестры. Розововолосая перестала вырываться и сердито на него уставилась. — Если ты тоже будешь себя хорошо вести, то, возможно, твоя сестра поделится с тобой печеньем, – добавил Жон. Шатенка фыркнула. "Было бы неплохо узнать их имена, – подумал Жон. – Но как это сделать, если ни та, ни другая не разговаривают?" Шатенка взяла его за руку и повела через коридор в своего рода игровую комнату, ни на секунду не переставая беззвучно что-то рассказывать и жестикулировать. В самой комнате обнаружились не только игрушки, но и музыкальные инструменты, причем всё это выглядело очень дорогим. Впрочем, шатенку подобные богатства не заинтересовали. Она уселась возле альбома и подтащила к себе набор чересчур больших и неудобных для ее маленьких ладошек мелков. Жон опустился на пол напротив нее, а затем устроил у себя на коленях розововолосую, прижав спиной к своей груди и обхватив руками. У него имелись кое-какие идеи, которые вряд ли бы сработали в реальном мире. Во сне же абсолютно ничего не мешало их опробовать. Когда Лаванда начинала плохо себя вести, Жон пользовался одной ее слабостью. Вот и сейчас он завел руку за спину, чтобы создать небольшую расческу. Розововолосая замерла, стоило расческе коснуться ее головы. Затем она расслабилась, немного обмякла и повернулась так, чтобы видеть его левым глазом сквозь розовые пряди. Жон решил рискнуть и отпустил ее, одной рукой перебирая волосы, а другой проводя по ним мягкими зубчиками. Злая двойняшка не пыталась никуда убежать. Да и злой она сейчас совсем не выглядела – скорее уж растерянной. Ее руки лежали на коленях, пока Жон занимался распутыванием и разглаживанием многочисленных узлов. Пакет с печеньем был с шуршанием вскрыт, и добрая двойняшка даже предложила одну штуку своей сестре. Та вопросительно посмотрела на Жона и приняла подарок лишь после того, как он кивнул. Потом розововолосая молча жевала печенье, пока шатенка рисовала мелками в альбоме. Результат ее трудов вскоре оказался с гордостью продемонстрирован Жону. Он изучил детский рисунок с фигуркой из палочек, у которого во все стороны торчали желтые колючие волосы. Видимо, с прической в тот день у него дела сложились совсем уж плохо. С обеих сторон находились фигурки поменьше, причем он держал их за руки. На лице одной из девочек были нарисованы коричневые глаза и милая улыбка, в то время как вторая могла похвастаться неровными розовыми волосами, злобным оскалом и сердитыми розовыми глазами с бровями, повернутыми на сорок пять градусов. В углу светило солнышко, а под ногами у них зеленела трава. Шатенка заглянула ему в глаза, напряженно ожидая реакции. Жон невольно улыбнулся. Училась она в Биконе или не училась, но очарования ей было не занимать. — Какая красота, – сказал он. – У тебя настоящий талант. Это ведь я, да? Шатенка кивнула. — И я тут гуляю с тобой и твоей сестрой? – предположил Жон. Она еще раз кивнула. — Ты замечательно рисуешь. Мне нравится. Надо будет показать-... — Где она?! – раздался сердитый мужской голос. – Как же меня всё это достало! Где она?! Тривия! Тривия, немедленно выходи! Шатенка, которую, судя по всему, звали Тривией, бросилась к Жону и прижалась к его груди рядом с сестрой, едва не опрокинув их на пол. Он обнял и ту, и другую, но пока не знал, что еще тут можно было сделать. Дверь комнаты резко распахнулась, и внутрь вошел мужчина в деловом костюме. Его губы оказались поджаты, а рука была вытянута вперед так, словно он намеревался кого-то схватить. — Вот ты где, неблагодарная дрянь! – взревел мужчина. Тривия открыла рот и беззвучно завопила. Жон поднялся на ноги, встав между двумя девочками и мужчиной, который, похоже, являлся их отцом. Впрочем, розововолосая не думала прятаться за его спиной, бросившись в атаку. Мужчина просто отмахнулся от нее, отправив на пол и даже не удосужившись убедиться в том, что она не пострадала. — Хватит! – рявкнул Жон. – Что вы делаете? Ей же больно! — Со своей дочерью я обращаюсь так, как захочу, – прорычал мужчина, потянувшись к Тривии. Та укрылась за ногой Жона, испуганно вцепившись в его штаны. Он же, в свою очередь, сдавил стальной хваткой запястье мужчины. — Твоя смена окончена, – прошипел тот. – Уходи отсюда, пока я не расторг контракт. "Он ведет себя так, будто я на него работаю. Наверное, Тривия отвела мне определенную роль в своем сне". — Ничего не получится, сэр, – покачал головой Жон. – Я, пожалуй, останусь здесь и прослежу, чтобы вы в гневе не совершили ничего такого, о чем потом могли бы пожалеть. Это ведь ваша дочь. Затем он подтолкнул мужчину в сторону двери и добавил: — Полагаю, вам следует пойти и подумать о своем поведении, сэр. Лицо мужчины исказилось от гнева, а сам он потопал в коридор, напоследок бросив: — Ты будешь уволен, как только я найду твой контракт! Уволен и выкинут из моего дома на улицу! Дверь захлопнулась, но услышать, как мужчина за ней звал кого-то по имени, особого труда не составило. Впрочем, что это было за имя, Жон так и не разобрал. Тривия отпустила его штанину и потерла лицо. Он погладил ее по голове, после чего подошел к ее сестре и опустился на колени. Та с ошеломленным видом лежала на боку. Жон осторожно прикоснулся к ее левой руке. — Давай посмотрю. Маленькая ладошка покраснела у самого запястья. Вероятно, при падении она ударилась этим местом о пол, и вскоре там должен был появиться синяк. Ничего особенно страшного Жон в этом не увидел, но детей легко могла довести до слез даже самая пустяковая ранка. Сколько раз его собственные сестры рыдали, стукнувшись мизинцем о какой-нибудь угол? Розововолосая сестренка Тривии оказалась гораздо храбрее. А может быть, она уже успела уяснить, что слезы никакой пользы не принесут. Для чего ей вообще понадобилось устраивать весь этот хаос? Чтобы привлечь к себе внимание? Сейчас она смотрела Жону прямо в глаза с настороженностью и немалым любопытством – словно ей было страшно, но почему-то требовалось непременно узнать, что он станет делать дальше. — Ты пыталась защитить сестру, верно? – спросил Жон. Розововолосая пару секунд продолжала смотреть на него, после чего смущенно отвела взгляд в сторону. У девочек ее возраста обычно крайне плохо получалось лгать. Жон поднес ладошку к губам, поцеловал то место, где начинал наливаться синяк, и улыбнулся. — Вот. Теперь совсем не болит, правда? Она уставилась на него круглыми глазами. — Почему бы тебе не поиграть вместе со мной и Тривией? Мы не станем тебя игнорировать. Жон помог ей подняться, взял за руку, подвел к сестре, осторожно усадил рядом и устроился между ними. Тривия протянула розовый мелок. Розововолосая посмотрела на него, а затем взяла в руку, явно не зная, что с ним делать. Тривия постучала по листу бумаги зеленым мелком. Жон взял синий мелок и начал медленно рисовать, показывая, как это делалось. Розововолосая посмотрела на него, перевела взгляд на Тривию и нервно коснулась бумаги собственным мелком. Появившаяся на листе толстая розовая линия привела ее в восторг. Вскоре она широко улыбалась, склонившись над бумагой, и плечом к плечу с сестрой рисовала яркий домик для них обеих... Авторский омак: "Приют Жона для трудных и не злых (наверное) детей". — Синдер, положи спички на место. Эмеральд, немедленно верни Меркури ноги! Роман, клянусь, что если еще раз обнаружу твою руку у меня в кармане... Нет, Нео. Дополнительного мороженого тебе нельзя. Адам, прекрати агитировать плюшевых медведей применять насилие. Нет, я не "эксплуататор" и не "угнетатель", а у них вовсе не "рабские условия труда". Роман, сейчас же верни мой бумажник! Вот, хороший мальчик... Стоп, а где Рейвен? Слезай со стропил, пока не покалечилась, и прекращай уже изображать из себя птицу! Нео, я же вижу, как ты пытаешься ее оттуда столкнуть! Спускайтесь вниз! Обе! Жон устало уселся в кресло. — Ох... И почему я решил, что это будет хорошей идеей? — Мистер Арк, – тут же окликнул его Меркури. – Эмеральд использовала свое Проявление, чтобы я думал, что горю. Жон вздохнул. — Эмеральд, прекра-... – начал было он, но посмотрел в ту сторону и осекся. – Нет, Меркури. Ты действительно горишь. Проклятье, Синдер... — О, тогда понятно, – кивнул Меркури, поковыряв в носу. – Нет, подождите... А-А-А-А-А!