***
В этот раз Аль-Хайтаму удалось выбраться домой на ночёвку. Правда для этого пришлось взять часть бумажной волокиты с собой, но это малая цена за возможность поспать с комфортом. Дверь со скрипом открылась, и секретарь с удивлением отметил что внутри темно. Соседа не было видно. Есть вероятность, что он ушёл кутить в какую-нибудь таверну, но ключ с брелком в виде кота в шестерёнке (Кавех упорно считает это нечто львом), висящий рядом с дверью, доказывает, что сосед дома. И действительно, стоило пройти внутрь дома, как из комнаты Кавеха можно было заметить свет. Проскользнув к приоткрытой двери Аль-Хайтам осторожно заглянул в щель. Выпускник Кшахревара склонился над пергаментом, что-то рисуя в нём углём. Аль-Хайтам замер, не в силах отвести взгляд. В моменты, когда его сожитель молчит и увлечённо работает над очередным чертежом, он был самым очаровательным соседом во всём Тейвате. Нахмуренные брови архитектора выдавали его полную вовлечённость в дело, а круги под глазами говорили о явном недосыпе. Секретарь хмыкнул на подобное совпадение их жизненной ситуации. Оба в последний раз нормально спали явно очень давно. Взгляд секретаря зацепился за свободную рубашку. Вернее, не за саму рубашку, а за глубокий вырез на ней. Когда сосед Аль-Хайтама впервые показался в ней, секретаря охватил самый настоящий ужас. В тот день началась эпопея их вечных споров насчёт этого элемента одежды, а Кавех, будто бы нарочно, закупился огромным количеством таких же рубашек и больше не вылезал из них. В шкафу, аккуратно лежали целые стопки рубашек, одного и того же фасона, что вводило Аль-Хайтама в состоянии тихого ужаса. Кавех думал, что этот ужас был вызван личной неприязнью к слишком открытым участкам тела, поэтому со злобным смехом (который секретарь иногда слышал по утрам) всегда с гордостью носил этот элемент одежды. И только Аль-Хайтам знал, что ужас был вызван лишь огромной лавиной эмоций из-за лицезрения бледной, но такой идеальной и словно бы светящейся изнутри кожей, на которую теперь открывался прекрасный вид. Аль-Хайтам мотнул головой, прогоняя наваждение и желание коснуться этой кожи. Иногда секретарь думал о том, что его предки были выходцами из Ли Юэ и покажи ему участок оголённой кожи, и он мигом посчитал бы это верхом распутства. Вот только подобные эмоции настигали мужчину только из-за Кавеха. Оголённая кожа других не вызывала такой… восторг (Аль-Хайтам всё ещё был не уверен в правильности подобранного слова). Кавех, внезапно поднял голову, видимо задумавшись о чём-то, но заметив секретаря, архитектор вздрогнул. — О Архотны! — воскликнул он и начал обмахиваться ладонью, видимо, чтобы прийти в себя. — Как давно ты там стоишь? — Только что пришёл, — пожав плечами, ответил Аль-Хайтам, соврав, не моргнув и глазом. Он уже минут пять беззастенчиво рассматривал своего соседа. — Мне казалось, что в Академии вас в заложниках держат. Слышал, что работники буквально тонут в куче бумаг. Я думал ты ещё месяц дома не покажешься, — фыркнул Кавех, зачёсывая назад чёлку со лба. — А ты видимо так и ждёшь того момента, пока меня дома не будет, — опершись об дверной косяк и сложив руки на груди, ответил секретарь. — Естественно, — нагло ответил архитектор, закатив глаза. — Пока ты дома я не смогу без зазрения совести по ночам ходить по тавернам, зная, что по приходу домой, меня встретит твой хмурый взгляд. — Ты никогда не возвращаешься домой из таверны самостоятельно, — приподнял бровь секретарь. Это была чистая правда. Кавех, если выбирается в таверну, то так много выпивает, что ноги заплетаются, и чтобы дойти до дома, обязательно нужна чужая помощь. И естественно этим нелёгким делом всегда занимается его сосед. — Да какая разница, — махнув рукой, ответил архитектор. — Всё, кыш отсюда. Я работаю над заказом, если не заметил. И Кавех действительно снова уткнулся в чертёж, абсолютно забыв о секретаре. Аль-Хайтам же в свою очередь не спешил отлипать от дверного косяка. От недавнего взмаха рукой, рубашка Кавеха (Аль-Хайтам до сих пор не может понять, чего он хочет больше: сжечь эти рубашки к Бездне или всё же оставить их) соскользнула с одного плеча, открывая ещё больший участок кожи. Во рту мгновенно пересохло и возникло желание укусить оголённое плечо. Но секретарь не сдвинулся с места. Он не дикое животное, чтобы не контролировать свои внезапные порывы. Но Аль-Хайтам слишком часто позволял себе задерживать взгляд на вырезе рубашки. Иногда его внимание к оголённому участку кожи было слишком пристальным, но архитектор словно не замечал этого. Или делал вид, что не замечал. Оторвавшись от любования (секретарь буквально мысленно пнул себя, напомнив про взятую домой кипу бумаг), Аль-Хайтам всё же оторвался от косяка и прошёл к себе в комнату.***
Поспать не удалось. Как назло, документы, взятые домой, оказались финансовыми отчётами, оставшихся со времён мудрецов и теперь, когда секретарь смог нормально взглянуть на что же шли выделенные средства, то просто ужаснулся. Теперь понятно почему студенты жаловались на оборудование и инструменты на даршанах. Особенно много недовольных было на даршане Ртавахист, которых судя по всему, обделяли больше остальных. А ведь ещё не вся эта стопка была просмотрена… Может скинуть всё это на матр? Ближе к утру, Аль-Хайтам перебрался на кухню, где окно как раз выходило на солнечную сторону, а также был стратегический запас кофе. Потягивая горьковатый напиток из чудом уцелевшей кружки после последней их ссоры с архитектором, секретарь проверял череду цифр, от которых уже голова шла кругом. Тот, кто сказал, что кофе по утрам бодрит — видимо не проводил никаких практических экспериментов, потому что спать захотелось ещё больше. Надо бы поискать научные работы на эту тему и заставить авторов их переписать. Но это придётся отложить до момента, пока у секретаря не найдётся свободного времени для праздного чтения. Его сожитель тоже не спал ночью, о чём красноречиво говорил свет, всю ночь горящий в комнате архитектора. С тяжёлым вздохом встав со стула, Аль-Хайтам взглянул на часы, достал вторую и последнюю уцелевшую кружку, заварил в ней кофе и лёгким, непринуждённым шагом, отправился в комнату к соседу. Кавех всё ещё корпел над чертежом, скрючившись так, что спина ему потом определённо спасибо не скажет. Хотя спины не умеют говорить. Тихо поставив кружку на край стола, секретарь хотел было уже уйти, но внезапно столкнулся с глазами Кавеха. И утонул в них. — О Малая Властительница Кусанали, — протянул выпускник Кшахревара. — В твоих мешках под глазами можно хранить персики зайтун. Невесело хмыкнув, секретарь ответил: — А в твоих скарабеев. — Фу, — просто и лаконично фыркнул сожитель и потянулся к кружке с кофе. Сделав глоток, Кавех сощурился, глядя на Аль-Хайтама, что снова опёрся об дверной косяк, и проговорил: — Сделай что-то со своим лицом. От одного взгляда спать хочется. Закатив глаза, Аль-Хайтам парировал: — Сказал тот, кто выглядит ничуть не лучше. Развернувшись на пятках, секретарь собирался уже вернуться на кухню, чтобы проверить ещё хотя бы часть документов, но резко остановившись, всё же кинул через плечо: — Не забудь поесть. Со стороны архитектора послышалось мычание, означавшее видимо согласие, на что секретарь лишь покачал головой. Не поест ведь. В итоге в оставшееся свободное время, секретарь вместо проверки документов, готовил еду Кавеху.***
Из-за финансовых отчётов, Аль-Хайтаму пришлось заглянуть в архив Академии. Нужно было посмотреть финансовые отчёты прошлых лет и сравнить с теми, что он сейчас проверял. В архиве было темно и пыльно. В это помещение заходят, хорошо если раз в год, оставляя какие-то старые документы и тому подобное. С появлением терминала Акаши, это помещение и вовсе запустело. Нос щекотал неприятный запах затхлости. Повезёт если секретарь быстро найдёт нужные ему бумаги. Проходя между бесконечными полками и ища нужные бумаги, Аль-Хайтам внезапно видит знакомую макушку Сайно. Тот, услышав чужие шаги обернулся, с удивлением узнав секретаря Академии. На беспристрастном лице не мелькнуло ни единой эмоции, однако вопросительно поднятая бровь, говорила о многом. — Финансовый отчёт мудрецов за этот год? — на всякий случай уточнил секретарь. — Так у тебя тоже, — кивнул Генерал Махаматра. Встретились как-то в архиве два несчастья… — Зачем я вернулся на свой пост? Это вообще не моя работа… — тихо пробормотал Сайно, видимо тоже устав от кучи документов. — Я подумывал о том, чтобы доверить финансовые отчёты каждого даршана выпускникам, — проговорил секретарь, косясь в сторону белокурой макушки. — Ты имеешь в виду отдать отчёт на проверку даршана Амурты выпускнику того же факультета и так далее? — уточнил Генерал, склонив голову на бок. — Именно. Я не учился ни на Спантамаде, ни на Вахумане… Я не уверен в том какие именно инструменты нужны им, но, и чтобы обговорить всё это со специалистами времени нет. Нужно возвращаться в привычное русло, а пока не исправим финансовые отчёты и не составим всё по новой, учёба застопорится. Студенты потеряют драгоценное время, и мы можем лишиться рабочих рук, которые нам сейчас так необходимы. Не свергнутые мудрецы Амурты и Вахумана слишком завалены работой и не могут перепроверить отчёты, — кивнул Аль-Хайтам, опираясь спиной о стеллаж. — Отдавать такие важные документы в руки непроверенных выпускников рискованно, — посерьёзнел Генерал Махаматра, сложив руки на груди. — Именно поэтому нужно выбрать тех людей, которым можно доверять. Есть кто на примете? Аль-Хайтам завёл весь этот разговор как раз ради этого вопроса. У него конечно были свои мысли к кому можно обратиться, но если уж нужны проверенные люди, ни разу не замеченных ни за какими правонарушениями и заслуживающих доверия Академии, то лучше обратиться к матрам. Сайно задумчиво почесал подбородок. — Можно довериться Лизе, но она сейчас в Мондштадте, так что сначала придётся написать ей письмо, чтобы она приехала сюда. Я поищу ещё людей на случай, если она не сможет помочь. Также можно попробовать обратиться к Нияти с Вахумана, но она крайне редко отвечает на письма. Отправлю ей письмо со своей личной печатью, чтобы она хотя бы прочитала его, — задумчиво почесав затылок, перечислил Генерал Махаматра. — По поводу Амурты можно обратиться к Тигнари? — уже прекрасно зная ответ, спросил секретарь. Сайно задумчиво кивнул, всё ещё перебирая в уме возможных выпускников, которым можно было бы доверить финансовые отчёты. — Я тогда отправлюсь в Гандхарву, чтобы передать документы Тигнари из рук в руки. Ты же не против? — наклонив голову в бок, словно спрашивая о погоде, уточнил Аль-Хайтам. Генерал рефлекторно кивнул, и секретарь позволил себе лёгкую ухмылку, которую сразу же скрыл. Только когда мужчина уже выходил из архива, до Сайно дошло, на что он согласился и шокировано уставился в спину удаляющегося секретаря. Пусть они и работали в команде, свергая Азара, но это не значит, что неприязнь исчезла. Было очень освежающе обломать встречу этих двоих.***
Если быть до конца честным, в Гандхарву Аль-Хайтам хотел попасть не только для того, чтобы избавиться от лишней нагрузки на работе. Нет, конечно работа в приоритете, и всё же… Были у секретаря Академии личные мотивы. И они заключались не только в том, чтобы позлить Генерала Махаматру. В день, когда Кавех вернулся в Сумеру, а если быть точнее ближе к ночи, когда звёзды показались на небосклоне, а на площади собрались все участники, свергнувшие Азара и праздновавшие возращения Сайно на должность Генерала Махаматры, секретарь стоял чуть поодаль от всех, со скучающим видом листая книгу. Кавех, что было необычно, пропустил всеобщий праздник и остался дома отсыпаться. Похоже путешествие в пустыню всё же выжало из него все силы. Когда Аль-Хайтам уходил из дома, Кавех мирно посапывал у себя в комнате. Если уж архитектор после длинного путешествия заваливался спать, то в ближайшие 12 часов, он не встанет. Научно доказанный факт. Нет, Аль-Хайтам не наблюдал за спящим Кавехом, специально засекая время его сна. Но вот внезапно, в толпе показалась знакомые блондинистые волосы. На секунду секретарю показалось, что он перебрал с алкоголем (хотя он выпил всего одну чашу вина), но нет. Макушка Кавеха снова показалась среди толпы. Архитектора, что должен был сейчас спать дома беспробудным сном. Осторожно отойдя ближе к краю площади, туда где секретарь увидел светлые волосы, Аль-Хайтам принялся оглядываться по сторонам, хмуря брови. Где-то с минуту, мужчина настороженно вертел головой из стороны в сторону, и когда он уже подумал, что ему показалось, прямо мимо него прошёл Кавех. Оба мужчины были в отдалении от всеобщей толпы, поэтому никто не обратит на них внимания. Секретарь перехватил «Кавеха» за запястье и развернул к себе, вглядываясь в такие знакомые черты лица. Это был нос Кавеха, подбородок Кавеха, губы Кавеха, но глаза… Глаза точно не принадлежали ему. Холодные, словно снег на Драконьем Хребте, словно лёд, созданный крио глазом бога. — Кто ты? — нахмурив брови, спросил секретарь, не собираясь отпускать подозрительного человека, что выглядел как Кавех. — О, — удивился человек, склонив голову, но не так, как это обычно делает сожитель Аль-Хайтама. В движении этого человека ощущалось что-то… инородное. — Ты заметил. Вырывая руку из хватки секретаря, человек под личиной Кавеха, развернулся на каблуках, напоследок сверкнув холодом в глазах и ушёл. Просто ушёл. В сторону Гандхарвы, секретарь это запомнил. Но сейчас ему было не до странного незнакомца, выглядящего так знакомо. Быстрым и широким шагом, Аль-Хайтам покинул площадь, направляясь к своему дому. Дверь жалобно скрипнула, когда её резко распахнули и хозяин дома вошёл внутрь. Тихо, почти на цыпочках и едва дыша, секретарь подошёл к двери комнаты своего сожителя. Осторожно, так чтобы не создать лишнего шума, Аль-Хайтам приоткрыл дверь и заглянул в тёмную комнату. На кровати мирно сопел Кавех. Знакомый, родной. Живой. С плеч словно свалился тяжёлый груз, и секретарь осторожно сел на самый край кровати своего сожителя, вглядываясь в такие знакомые черты лица. Всю ночь Аль-Хайтам просидел в комнате архитектора, наблюдая как тот мирно спал.***
Секретарь Академии в тот день отметил направление, в котором скрылся определённо-точно-не-Кавех и как только выдалась возможность, мужчина сразу же отправился в ту сторону. Благо Тигнари почти сразу же согласился помочь с отчётом, поэтому времени для поисков у Аль-Хайтама предостаточно. Вполне логично было предположить, что тот незнакомец ушёл в сторону Гандхарвы специально, чтобы скрыться от чужих глаз. По крайней мере Аль-Хайтам больше ни разу не видел эту одновременно знакомую и незнакомую копну блондинистых волос с красными заколками в них. Хотя он мог не видеть этого человека просто потому что был занят работой в Академии. Переступая очередной корень дерева, выпирающий из земли, Аль-Хайтам размышлял. Он совершенно один и, если с ним что-то случится, его пропажу не сразу заметят. Однако в тот день, во время праздника, некто выглядящий как Кавех мог спокойно навредить секретарю, но не сделал этого. Это, конечно, нельзя счесть за доказательство абсолютной безопасности, но что-то внутри настойчиво твердило, что уж ему-то бояться точно нечего. И логика никак не сопротивлялась этому чувству. И это, если слишком сильно задумываться, выбивает из равновесия. Пока секретарь пребывал в размышлениях, показался вход в пещеру. Там можно было бы спокойно передохнуть и ещё раз изучить карту, чтобы отметить ещё парочку мест, которые стоит проверить. Но стоило Аль-Хайтаму подойти ко входу, как он чётко ощутил идущее из пещеры тепло. Пещеры в Гандхарве все как на подбор: влажные и холодные, но именно от этой шло тепло. Значит, внутри кто-то есть, и этот кто-то развёл костёр. Секретарь Академии смело, но осторожно зашёл внутрь. Как и ожидалось, внутри горел огонь, прогоняя тьму. Вокруг кострища можно было заметить много листов пергамента, исписанных сверху донизу. Исписанных знакомым, но слишком аккуратным почерком. Кавех никогда не писал так аккуратно. Даже в своих конспектах, которые Аль-Хайтаму довелось увидеть. Некто, с лицом Кавеха, сидел на камне и писал что-то на коленях, то и дело опуская перо в чернильницу. На звук шагов секретаря Академии, человек лишь на секунду поднял голову и вновь вернулся к своей работе, бросив лишь: — Пришёл значит. Аль-Хайтам, ничего не ответив, просто сел на соседний камень рядом с костром. Смотреть на собеседника не хотелось. Тот пусть и был точной копией Кавеха, но не являлся им, поэтому записи этого человека интересовали куда больше. Исписав очередной пергамент и аккуратно положив его на пол пещеры, «Кавех» поднял голову и взглянул на собеседника, показывая, что он готов к разговору. — Спрашивай. — Ты ведь Доппельгангер? — не став тянуть ришболанда за хвост, прямо спросил Аль-Хайтам. На пергаменте были обычные исследовательские записи. О культуре, о людях, о растениях и животных. Обо всём, если быть честным. Словно автор этих записей абсолютно ничего не знает об этом мире и таким образом пытается восполнить пробелы в знаниях. — Не ожидал что ты догадаешься, — приподняв брови в удивлении, ответил «Кавех». — Откуда такая информация, если не секрет? — У меня есть доступ к книгам Каэнри’аха, -пожал плечами секретарь. Ему скрывать нечего. Особенно от доппельгангера своего соседа. Доппельгангер — это двойник человека. Абсолютный двойник, если быть точнее. Идентичная внешность, идентичная память. Только вот появление такого вот двойника, обычно не сулит ничего хорошего. Если человек и его доппельгангер встретятся, обоих ждёт мучительная смерть на месте. Даже с ресурсами Академии, найти такую информацию было очень тяжело. В Каэнри’ахе столкнулись с этим явлением и даже начали исследования. Только вот буквально через полгода страны не стало. Единственная нация, которая хоть что-то знала об этих двойниках исчезла. — Я так полагаю, ты знаешь, что будет, если я встречусь со своим оригиналом, — не спрашивая, констатируя факт, проговорил «Кавех», задумчиво почёсывая затылок. Аль-Хайтам немигающим взглядом уставился на двойника. Тот поёрзал, словно этот взгляд доставлял ему не самые комфортные ощущения и снова заговорил, стараясь развеять тишину: — Я всё ещё копия Кавеха и мне не очень приятно, когда ты смотришь на меня таким вот осуждающим взглядом. Честное слово, лучше пойти охотиться на ришболанда без какого-либо оружия и глаза бога. «Кавех» передёрнулся, а Аль-Хайтам недоумённо приподнял брови. — Что-то мне подсказывает, что я зря это сказал, ведь теперь ты знаешь ещё одну слабость своего соседа, — вздохнул «Кавех» и широко зевнул. Секретарь лишь отстранённо фыркнул, но принял во внимание слова, недавно сказанные двойником архитектора. Абсолютным двойником. — Ты же не собираешь видеться с Кавехом? — на всякий случай уточнил Аль-Хайтам, сложив руки на груди. — Упаси Архонты! — воскликнул доппельгангер и покосился в сторону своего собеседника. — Если я с ним встречусь, то умру. И умру не я один, что явно доставит те ещё неудобства. «Кавех» вздрогнул, словно одна мысль об этом вызывала у него ужас. — Тогда что будешь делать? — спросил Аль-Хайтам, заметно расслабляясь. Гипотеза оказалась верна. Двойник не представляет угрозы. — Разве не очевидно? — «Кавех» обвёл правой рукой, запачканной в чернилах, пространство вокруг себя. — Буду путешествовать, узнавать новое. Попытаюсь понять почему я появился. Аль-Хайтам понимающе хмыкнул, но всё же решил уточнить: — Кавех достаточно известен, а ты его точная копия. Что будешь делать с этим? — Скрыть свою личность намного проще, чем ты думаешь. На крайний случай, я всегда могу покрасить волосы, изменить цвет глаз и даже если кто-то заметит наше с ним сходство, я всегда могу сказать, что мы дальние родственники, — говорил двойник, аккуратно собирая записи с пола пещеры. — Очень дальние родственники. Последнюю фразу он многозначительно протянул, хитро поглядывая на Аль-Хайтама из-под полуопущенных ресниц. Секретарь на секунду забыл, как дышать. Этот взгляд был таким знакомым. — Вообще, ты очень вовремя меня нашёл. Завтра я уже собирался покинуть эту пещеру и отправиться странствовать, — проговорил двойник, выпрямляясь. Все листы пергамента лежали у него в руках и «Кавех» задумчиво просматривал их и менял местами, чтобы они были по порядку. — Если во время путешествия возникнут проблемы, обратись к Путешественнице, — коротко проговорил Аль-Хайтам, вставая с камня. — Я отправлю ей письмо о твоей ситуации. Скажешь, что ты от меня, она всё поймёт и без лишних вопросов окажет поддержку. — О, — лишь и смог выдавить из себя «Кавех». — Спасибо. — Ты точно двойник Кавеха? — сощурив глаза, спросил секретарь. — К чему этот вопрос? — рассмеялся доппельгангер. — Ты слишком вежливый, — фыркнул Аль-Хайтам. — Говоришь так, словно бы тебя не устраивает ваша обычная манера говорить с моим оригиналом, — фыркнул «Кавех», сдувая чёлку со лба, теперь уже точно напоминая знакомого Аль-Хайтаму архитектора. Двойник сложил листы пергамента, чернильницу и перо в импровизированную сумку, накинул плащ на голову, готовясь к выходу. Аль-Хайтам тоже готовился к походу обратно в Академию, где его всё ещё ждала кипа неразобранных документов, от одной мысли о которых начинала болеть голова. — Что-то мне подсказывает, что ты не за просто так напишешь Путешественнице о том, чтобы она помогла мне в случае чего. Что хочешь узнать о Кавехе? — проходя мимо секретаря, что тушил костёр, бросил через плечо доппельгангер. — С чего ты взял? — не поведя и бровью, невозмутимо отозвался Аль-Хайтам, вставая во весь рост. — Ты же Аль-Хайтам. Ты никогда не упустишь своей выгоды. Спрашивай давай, а не языком чеши, — сложив руки на груди, опершись спиной об стену и ухмыльнувшись, провокационно заговорил «Кавех». — Он правда не видит и не замечает? — не став отпираться, как и в самом начале их разговора, просто спросил секретарь Академии. Двойник непонимающе моргнул. Дважды. — Все эти танцы с бубном вокруг меня были лишь ради этого вопроса? — ошарашенно, переспросил «Кавех», выглядя при этом так, словно на его глазах Генерал Махаматра рассказал анекдот и все искренне с него посмеялись. Аль-Хайтам нахмурился. Двойник же, не сдержавшись засмеялся во весь голос, хватаясь руками за живот. — О Архонты! О Селестия! — восклицал он в перерывах между смехом. Он целую минуту корчился и смеялся так громко, что вся живность, обитающая недалеко от этой пещеры, должна была сбежать от этого шума подальше. Когда приступ неконтролируемого смеха прошёл, а брови Аль-Хайтама кажется срослись на переносице из-за того, как сильно он хмурился, «Кавех» вытер проступившую слезу из уголка глаза и заговорил: — Честное слово, вы такие кошмарные. Теперь понятно, почему все так горестно вздыхают, глядя на ваши публичные перепалки или на другие ваши взаимодействия. Даже Сайно и Тигнари не были такими кошмарными в своё время. Обмахиваясь ладонью, доппельгангер вышел из пещеры на свежий воздух. Секретарь Академии был вынужден последовать за ним. — Отвечу честно, — повернув голову в сторону всё ещё хмурящегося Аль-Хайтама, заговорил двойник. — Ты серьёзно думаешь, что ты настолько незаметный? — Тогда почему… — начал было Аль-Хайтам, но его бессовестно прервали. — Это уже второй вопрос! — воскликнул «Кавех». — Но по доброте душевной так и быть, я отвечу. Он боится. Боится, что ему всё кажется и это всё его разыгравшаяся фантазия из-за слишком долгого сокрытия своих чувств. Секретарь так и замер на месте. Доппельгангер, будто бы и не заметив этого, продолжил шагать вперёд, уже не оглядываясь и продолжал говорить: — Честное слово, поговорите уже. Одной проблемой меньше станет. «Кавех» продолжал говорить что-то ещё, но Аль-Хайтам уже не слышал его. Секретарь развернулся и пошёл в сторону Академии ещё быстрее, чем, когда шёл в Гандхарву. На этом пути секретаря Академии и двойника его соседа разошлись.