Адам Сильвера «В Конце Они Оба Выживут»

5 сентября 2017 года МАТЕО 20:41 Я проснулся раньше чем Руфус. Дух выжившего будто делает меня по своему непобедимым и я чувствую себя неуязвимым. Я решаю, как мой папа, когда он ощущал победу, пойти на кухню заварить нам по чашке чая. Я аккуратно встаю, чтобы не разбудить Руфуса, и у меня это выходит. Он даже не пошевельнулся. Прийдя на кухню, я набираю воды в чайник и на какое-то время задумываюсь о тех моментах, даже деталях, которые случилось со мной сегодня. РУФУС 20:42 Я открываю глаза, хочу посмотреть на Матео, чтобы убедиться, что он ещё жив, но не вижу его рядом. Я быстро поднимаюсь с кровати и пытаюсь сообразить, что могло случится. Не глядя на часы, я ощущаю, что уже подошло время моей и Матео смерти, а его рядом нет. Вот дерьмо. Но не мог же он просто пропасть? Нет, не мог. Именно поэтому, я не могу позволить себе терять надежды, что он ещё жив. Мало ли что могло случиться, в конце концов. Но мы же вроде как договорились не выходить из постели, так где он, твою же ж мать? Я выхожу в коридор и отсюда смотрю на кухню. Я вижу Матео, который стоит рядом с плитой и держит в руке чайник. Я абсолютно точно знаю, что сейчас произойдет и, что я не могу предотвратить ничью из наших скорых смертей (разве что попытаться). Я все равно рвусь к Матео со всех ног. Я точно не прощу его, если он умрет у меня на глазах. МАТЕО 20:43 Меня хватают за плечи и я теряю равновесие, чуть не роняя чайник в целом. Почти вся вода из чайника выливается мне на футболку. Я ужасаюсь от неожиданности и падаю назад. Оборачиваюсь, и вижу, что это Руфус. Конечно это Руфус. Было бы ужасно, был бы это кто другой… Я открываю рот чтобы оправдаться, но Руфус начинает меня отчитывать: — Что за черти? Матео, два Обреченных в одном здании, целых два! И ты решаешь воспользоваться плитой? Зачем? На кой черт? Нет, в одном здании мягко сказано, в одной квартире! — Руфус зол, и, наверно, на грани срыва. Будто я уже успел умереть от того, что воспользовался плитой, хотя это не так. А может быть, воспользоваться плитой в последние часы жизни был самый тупой мой поступок за все восемнадцать лет. Тем более, что она сломана, и я почему-то решил вспомнить об этом только сейчас. Мне кажется, мне стоило вести «Обратный отчёт», чтобы люди и Обреченные видели, что они намного лучше проведут или проводят свой последний день. Или, что они, вероятно, намного сильнее и умнее, чем я. РУФУС 20:43 — Прости, — я кладу свою голову на плечо Матео и плачу, как тупой слабак. Плачу, потому что нам, вероятно, осталось всего ничего. А если это так, то тем более распускать нюни нельзя. Да и что нам там осталось? Пару минут? Час, максимум? И плачу, потому что это безысходная ситуация и мы не умерли во сне. — Я не должен на тебя срываться. — Тебе нужно было сорваться. Можешь ударить меня. — конечно, я его не бью. Я просто обнимаю его и его абсолютно мокрая футболка оставляет след и на моей одежде. Объятия говорят много вещей, это точно. БЕЗЫМЯННАЯ БАНДА 20:44 Безымянную банду арестовали и скрутили сразу, как приехала полиция и скорая. Их отправили дожидаться суда в камере. И, скорее всего, им всем предстоит получить какую-нибудь статью. — Пек, ты опять, как обычно, мешался под ногами. Смотри, что ты сделал. Теперь мы все тут сидим в тюряге и нас арестовали из-за тебя! — говорит Кендрик. — Вы были соучастниками! Это случилось из-за того придурка, который помог Руфусу. — говорит Пек. — Ты говорил, мол, что завалишь его. — фыркает Кендрик. — Откуда я мог знать, что там, откуда-то не возьмись, появится тот гондон? Вас тоже завалили, придурки. — Просто признай, Пек, что это случился из-за тебя, потому что ты ничего не можешь. Ты ссыкун, беспомощный ссыкун, — заканчивает Дэмьен Ривас. — Я? Да я прикончу тебя голыми руками, как только наступит темень! — кричит Пек. Надзиратель в предупреждение стучит о решетку и что-то высказывает. — Прости, Пек, но твоим угрозам я перестал верить ещё давно. — говорит Дэмьен. Кендрик кивает и соглашается тем самым с Дэмьеном. — Соглашаться на твою авантюру уже было тупо. МАТЕО 20:45 Да, идея с чаем и плитой была правда отстойная, но я всё так же чувствую себя неуязвимым, даже если сейчас чуть не умер. Может, в последние минуты жизни я всё-таки решил свехнуться, как и предполагал. Я встаю и протягиваю руку Руфусу. Наверное, умереть во сне было бы лучшим решением — ведь исход у нас все равно один. В конце мы оба умрем. — Мы можем попробовать уснуть заново, но на этот раз останься, — говорит Руфус, наверно, мы думаем об одном. Мы идём в комнату, где я сначала переодеваю футболку, а потом мы ложимся. РУФУС 1:22 Я просыпаюсь с максимальным страхом и весь в поту, (видимо, паника Матео реально заразна, или что-то типа того) от сирены на моем телефоне, что звучала двадцать три, если уже не двадцать четыре часа назад, когда глашатай Отдела Смерти Виктор, выразил мне глубочайшие, в кавычках, соболезнования в связи с моей неминуемой смертью. Я моментально отклоняю вызов. Я не знаю зачем мне снова звонят из этого треклятого Отдела, но, возможно, они хотят постебаться надо мной, хер его знает. Всякие мудаки бывают. И, чёрт, а ведь осталось совсем мало времени, если оно не истекло полностью. Со своим полностью трезвым разумом, я смотрю на, надеюсь, просто спящего Матео. Я проверяю бьется ли его сердце до сих пор. Меня пугает факт того, что мы можем буквально как угодно сейчас умереть, даже не догадываясь каким способом. От пожара? Телефонов? Обрушения здания? Но ещё я ни разу не заметил, как поднимается грудь Матео или как ноздри немного расширяются, когда он дышит. Я успел нехило перепугаться, но он в порядке, сердце у него тоже ещё бьется. Матео выглядит безумно уставшим, и теперь я наконец слышу, как он почти беззвучно сопит. Я знаю наверняка, этот человек не заслуживает смерти. Точно не Матео. Эту минутную тишину снова нарушает зазвеневшая сирена, которая волает, как не в себя и очень ужасно. Я опять ловлю парусекундную паничку и пялюсь на телефон. Ну нет. Нет. Что это ещё за фигня. В первых раз можно было предложить, что они реально ошиблись номером, мало-ли, но второй? Они что, реально хотят посмеяться надо мной последний раз? Мне звонили в полночь, сказав о предстоящей смерти. Они не звонят вечером. Я смотрю на дисплей экрана, а затем на время. 1:23 Тогда, они позвонили не вечером. Мы с большой вероятностью уже должны быть мертвы, и, кажется, сейчас и умрем, хоть я и не знаю, как могу умереть от телефона (взрыв?) Я принимаю вызов, ведь эта такая раздражающая и громкая сирена могла запросто разбудить Матео. Ему (как и мне) не так много времени осталось и не хотелось, чтобы его последний сон (теперь точно последний) разорвала фиговая сирена Отдела Смерти. Непонятный восторг слышится на другом конце провода, но буквально через мгновение, парень начинает говорить: — Здравствуйте, я звоню вам из Отдела Смерти. Меня зовут Маркус. Не буду вас томить, поэтому, Вы можете подтвердить, что Вы Руфус Эметрио? Он неправильно произносит мою фамилию. Снова. Видимо, им всем моя фамилия не по душе. Но здесь всё-равно больше и не останется никого с фамилией Эметерио, так что я частично плюю на это. — Да, я Руфус Эметерио. — я чувствую себе неуютно и напряженно, будто это реально начало не удавшейся шутки. Пытаюсь говорить негромко, чтобы не разбудить бойфренда на своём плече, но достаточно отчётливо, чтобы меня было слышно глашатаю, если это не прикол. — Я очень рад, что с вами всё в порядке. От лица всего Отдела Смерти хочу поздравить вас с Обретением жизни, Руфус. Нам очень жаль, что вчера в 1:05 мы сообщили вам неприятную новость, но, к вашему счастью, ошиблись. Искренне приносим свои поздравления, а также сожаления за ошибку. — Что? — всё, что сказал этот парень полностью и абсолютно бессмысленно. Чепуха, как сказал бы Матео (я догадываюсь.) Я смотрю на время на телефоне снова, чтобы убедиться, не показалось ли мне в тот раз. Может, я уже понапридумывал всякого. Но нет. Там было 1:26, 6 сентября. Я, твою мать, жив. Все ещё живой придурок. И теперь я понял почему мы не умерли от чертовой плиты или не умерли просто до сих пор. Я опять это делаю, опять плачу. Да. Черт. Да. — Понимаю, что в это с трудом можно поверить. Однако и такие случаи происходят не часто, а даже очень редко, и случаются с людьми в количестве от десяти до тридцати, которые избегают такой участи. После этого мы можем гарантировать, что вы умрете только от старости, если все наши правила будут сдержаны. И единственное Правило заключается в том, что вы никому об этом не сообщаете. Речь идёт о: телевиденьях, СМИ, и о других позициях, работающим с целью поведать штатам о той или иной информации. В случае нарушения этого правила мы будем, к большому сожалению, вынуждены вас устранить, как строго бы это не звучало. Можете обсуждать это между собой, то есть, семьей, близкими, но, повторю, что в СМИ просим не сообщать. — заканчивает Маркус. Я невероятно рад и счастлив. Ещё ночью я был готов смириться со своей участью, но эти долбаные чудеса случаются (хорошо, нет. Прям-таки до конца смириться я не смог бы.) Но есть одно маленькое и долбанное но… — Подождите, а парень по имени Матео Торрес? Он жив? Ему тоже звонили. Я ведь не последний из тридцати? — я говорю неуверенно. Вот и это но. Я только что проверил дыхание Матео вновь, но теперь я боюсь, что мне все это показалось. — Пожалуйста. Матео Торрес, он жив? — Секунду, — послышался стук по клавишам, а после короткая пауза, которая сводит меня с ума, — Матео Торрес так же, как и вы входит в этот список и тоже жив. Вам очень повезло. Похоже, вы знакомы друг с другом, поэтому прошу, будьте любезны, и передайте ему те же условия, нам нужно обзвонить ещё многих. Хорошей вам жизни. Надеюсь вам отсюда больше не позвонят. — с отчуждением говорит Маркус. Но, плевать. Глашатай, на удивление, сам отключается и я бросаю телефон рядом. Единственное, что я хочу прямо сейчас, так это кричать и расцеловать спящее лицо Матео. Я ужасно не умею тихо давать волю слезам, поэтому через секунду Матео уже открывает глаза. — Руфус, что такое? — бормочет Матео и пытается протереть глаза. — Все хорошо, плевать, спи дальше. — говорю я и точно радуюсь всему. Я ложусь ближе к Матео и тоже закрываю глаза. Я хочу спать без чувства страха скорой кончины. Точно надо будет первым делом сказать Малкольму и Тэго с Эйми, что я жив. И конечно сказать Матео, что мы оба живы. И что теперь у нас немного другой исход, в котором Мы оба выжили. 4:57 Я и правда проспал какое-то время. Матео тоже ещё спит. Может мне стать верующим? Ведь этот чёртов Бог походу реально существует. Или как объяснить то, что случилось чуть больше двух часов назад? Я нахожу телефон и принимаюсь писать всем по очереди. Сперва плутонцам. Они очень быстро начали отвечать, как-будто сидели и ждали, что им напишет призрак будущего Руфуса (если бы я умер где-то в той другой параллельной Вселенной.) Я понимаю, что скорее всего они поминали меня, но я хотел сообщить им первым об этом чуде. Они спросили где я и сказали, что уже выдвигаются, чтобы забрать меня (если не увидят в живую, то не поверят.), на что я скинул им адрес. Затем сразу Лидии. МАЛКОЛЬМ ЭНТОНИ 4:58 Мы с плутонцами сидели в Плутоне и поминали Руфуса. Я, Тэго и Эйми. Мы все сидели на кровати Руфуса, вспоминая всё, что мы пережили с ним. Не знаю правильно то, что мы избили Пека, до того, как Руфусу позвонили, но Пеку стоили надрать задницу ещё до этого, или ему стоило, хотя бы, не трепать языком. Эйми тоже была не права, когда не рассталась с ним сразу после того, как полиция выехала за Руфусом и ему пришлось уехать через задний двор, но она бросила его хотя бы после случая в «Кладбище Клинта» (по крайней мере, так поняли мы с Тэго.) Нам всем одновременно приходит уведомление из чата в которым есть мы все и Руфус. Мы смотрим друг на друга. — Это прикол от кого-то из вас? Я убью того, кто это сделал. Шутить после смерти — противно. — Эйми угрожающе не всех смотрит. Уже готовая надрать кому-то из нас морду. Но… Господи… никто из нас этого не делал. — Мы все сейчас сидели не трогая телефоны, как мы по твоему могли это сделать? — Мне откуда знать! — Может… это сделал какой-то посторонний человек с телефона Руфуса? — Тэго держится за шею. — То есть, не из нашего круга. Мы заходим в чат и видим два сообщения от пользователя Руфус. Он написал что жив и что жив его последний друг Матео. Мы все выпадаем. Сначала мы конечно думаем, что это какой-нибудь шутник над нами так жестко стебется, но Руфус отправляет нам фото. — Это слишком… правдоподобно для фотошопа, мне кажется? — выпаливаю я. Оно выглядит слишком живым, его точно нельзя подделать. Мы сразу стали требовать адрес, чтобы забрать Руфуса, и он скинул адрес. Эйми, кажется, заваливает его миллионами сообщений, но Руф ни на одно из них не ответил, ибо реакция была бы по-любому иная. Но мы уже собираемся выдвигаться к Руфусу. ЛИДИЯ ВАРГАС 4:59 Я не засыпала ни на секунду, все время мониторила профиль Матео, и сидела рядом с Пенни, потому что она часто просыпалась. Я всё ждала пока случится чудо и мне позвонит Матео, но уже больше двенадцати, и это бессмысленно. Он с большой вероятностью уже мертв. Матео мертв. Матео так и не увидел своего папу после выхода из комы (но сомневаюсь, что прожив бы он ещё один день он бы вышел из комы, но…какая нахрен разница?) Матео много чего не увидел. Он умер слишком рано, ему всего восемнадцать, этот мир забрал его слишком рано. Я беспрерывно смотрю на статус профиля Руфуса, когда он в последний раз был в сети. Мне приходит оповещение о непрочитанных сообщениях и кровь в венах точно останавливается, как и шум в ушах. Почти всё буквально остановилось. Потому что, черт, кто будут мне писать в пол второго ночи? У меня есть только два предположения. Я смотрю на номер, от которого мне пришло две минуты назад два сообщения. Это номер Руфуса. Это Руфус, Последний друг Матео, Руфус в которого влюбился Матео, Руфус, который тоже был Обреченным… Возможно (наверное так и есть) из-за того, что я долго не спала у меня в голове вырисовывается то, чего никогда не было и не будет. Я не хочу, чтобы Пенни видела мое горе и я отчаянно пытаюсь его не показывать при ней. Но я решаю открыть сообщение от Руфуса. Руфус Э. (4:59): Матео и я живы, мы оба, черт возьми, живы, Лидия. И фото. Твою мать, эти два парня, что были Обреченными живы. Лидия В. (5:00): РУФУС! ВЫ ЖИВЫ, ВЫ СЕЙЧАС У МАТЕО В КВАРТИРЕ?? Руфус не читает и не отвечает на мои сообщения. Лидия В. (5:01): Прошу, Руфус, позвони мне, я не могу поверить, что вы, мать вашу, живы! Я решаю оставить их в покое, пока сам Матео не позвонит мне, а потом приеду. Я буду ждать сколько потребуется, лишь бы убедиться, что Матео жив. Но потом, если он слишком долго будет молчать, я всё же буду пробовать сильнее дозвониться до него. Но и рисковать ехать к Матео в квартиру лишний раз не хочу, вдруг это вообще ловушка от кого-то? Даже если мне не звонили, меня могут пытать. Хотя может, я сошла с ума и всего этого нет. РУФУС 5:02 Я продолжил капаться в телефоне лежа с Матео. На сообщения, которые мне писала Эйми отвечать не хочу, нет сил и такого люто терпения, ибо ставлю сотку она будет названивать мне по фейс-тайму. Лидия тоже мне пишет, но Лидии я не отвечаю не потому что не хочу, а потому что Матео сам ей сегодня ещё позвонит. Кстати теперь Матео так же спит, но плюсом лёжа у меня на груди. Я снова проверил свое дыхание, его дыхание, свой пульс и его пульс, время, дату и последний звонок, на который я ответил. Матео и я живы, время 5:02, сегодня 6 сентября, последний вызов был из Отдела Смерти. (Именно! паранойя передаётся, я уверен и я не устану об этом говорить.) Кстати, звонил не Виктор, как вы уже поняли, а другой мужчина глашатай, но не думаю, что это больше имеет разницу. Главное — звонок поступил из Отдела Смерти. В этом и вся суть. Плутонцы приедут в районе следующих пяти минут или может меньше. Будить Матео я не собираюсь. Он в этом нуждался, нуждался в обычном сне без кошмаров. Да, я бы тоже с радостью поспал, но сейчас есть вещи, которые не могут ждать. Его супер-чистая душа слишком много пережила за последние двадцать четыре часа. Мы оба дохрена всего пережили. Хоть я и знаю этого клевого парня только чуть больше целого дня, но теперь у нас с ним есть несколько десятилетий, которые мы разделим и за которые мы можем узнать друг друга ещё больше. Хотя довольно неправильно говорить наперед, но всё же. Начинает играть рингтон на телефоне и я вижу, что мне звонит Малкольм. — Йоу! — ТЫ ЖИВ, РУФ! Ты серьёзно ответил на звонок! Мы бы убили тебя на том свете, если бы это был сраный прикол! — Прикинь, — я улыбаюсь и уверен, что Малкольм тоже. — Вы где-то рядом, угадал? — Ага! Мы звонили в дверь, но кажется у вас сломан звонок… — А постучать? Малкольм мычит, что-то. Я слышу как кто-то что-то ему говорит, уверен, это Тэго у которого снова случился нервный тик. Я его вполне понимаю. — Я сейчас открою. Я бросаю вызов прежде, чем он успел что-либо сказать. Встав с кровати, я беру свой телефон и случайным образом не замечаю, как задеваю очки Матео, которые бесшумно падают куда то вниз. Самого Матео я оставляю в комнате дальше досыпать. Он что-то недовольно проворчал, когда остался один в кровати, но всё также не проснулся. Видимо, он правда слишком сильно устал и прожил за вчерашний «Последний день» всю свою энергию. Но это было вчера. Теперь у нас с ним куча времени. Я иду к двери, слегка прикрывая дверь в комнату. Наконец, открыв входную дверь я почти выбегаю на лестничную клетку, где меня уже поджидали плутонцы. Они разом накинулись на меня, обнимая. — РУФ, ТЫ, ЧЕРТ, ПСИХ! — А-то! — я улыбаюсь. — Но давайте не будем стоять столбом в проеме и всё-таки зайдем в квартиру. — Чувак, а чья это квартира? — спрашивает Тэго. — Матео. Тэго кивает. Малкольм тоже. Больше он ничего не говорит. Ну слушайте, я бы тоже офигеть как удивился если бы пришел к другу, который должен был умереть пару часов назад, и, который находится в квартире своего бойфренда, который ТОЖЕ был Обреченным и должен был умереть, а сейчас они оба живы и здоровы. Это всё так дерьмово звучит, но думаю это не так важно.      Плутонцы зашли в квартиру и мы пошли в кухню, чтобы уже там обо всем поговорить. Что насчёт Матео, я сказал им, что он предпочел спать. МАТЕО 5:08 Я попытался обнять Руфуса в полудреме, но рукой его не нашел. Я открываю глаза и вижу, что Руфуса и вовсе нет в кровати. — Руф? — я в подтверждение протираю глаза (да, это не помогло, умники) и осматриваю пустую комнату в которой я нахожусь совершенно один. (Ну конечно, без очков я максимум цвета различу, но я так же понял, что в комнате один!) — Руфус! В голову лезут мысли о том, что Руфус умер, и скорее всего это так. Потому что за окном уже светает, это значит, что уже больше двенадцати. Что я умру следующим, и, стопроцентно, буквально сейчас. От чего? Да от чего угодно. От пожара, который может начаться из-за плиты или соседей, из-за воров, в конце концов, вдруг, у меня случится инфаркт, инсульт или сердечный приступ? Сердце бешено бьется. Два обреченных в одной квартире, эти грозит лишь смертью. Руфус был прав, во всем прав. Больше я не ощущаю того духа и настроя, что раньше. Я быстро поднимаюсь с кровати, и выбегаю из комнаты, позабыв о очках, которые непонятно где. РУФУС 5:09 Я, как ни в чем не бывало снова обсуждаю с плутонцами всё, что взбредет в голову, только уже на кухне Матео. Лидия, кстати, как оказалось прийти не сможет. Это супер странно… Она написала об этом пару минут назад, именно почему не объясняла. Это очень странно. Я слышу грохот в коридоре. Если это грабители по наши души, то надеюсь, в нашем кругу больше нет Обреченных. — Что это? — спрашивает Тэго. — Не знаю, но на всякий случай возьмите то, чем можно драться. Я беру в руки, что вижу. И в руках у меня теперь сковородка. В бою против дула сковородка навряд-ли справится, но это лучше, чем ничего. Я бы мог взять нож, но провести ценное время за решеткой (если раню грабителя) не хочу. А вот Малкольм и Тэго берут по одному ножу в руки. Надеюсь, они никого не ранят. Иначе условный срок превратится в настоящий… МАТЕО 5:10 Я слышу на кухне шум. Я серьезно боюсь за Руфуса. Что если его убили воры? Что вообще происходит? И сколько времени? Мне нужно знать. Уже настало время нашей смерти, я прав? Ну конечно же. За окном светло, очень, как я и сказал. Я стараюсь не кричать во всё горло, если Руфус жив и его держут воры, может, ещё есть шанс ему помочь. — Руфус! — я иду вперед, но носом сильно ударяюсь об стену, надеюсь, я не разбил нос. Я вообще без понятия, как не уследил затем, что передо мной оказалась стена. Без очков толку от меня ноль, могу только цвета различить и всё, прощай моя полезность, разве что покалечу себя больше. Я слышу, как к коридору кто-то настойчиво идет. Мои пальцы дрожат. Вот конец моей недолгой жизни. Мне было приятно познакомиться со всеми вами. — Матео? — я слышу знакомый голос. Голос Руфа. Передо мной, если я не ошибаюсь, сейчас стоит именно он. Я почти уверен в этом, — Эй, Матео! — повторяет Руфус и трясет меня за предплечье. И, наверное, замечает кровь, которая пошла после столкновения со стеной, которую после вытирает у меня из-под носа. Потом трясет меня за плечи. — Я подумал, ты умер, — глаза начинают немного слёзится. Ну и ещё я предположил (ладно, подумал), что он оставил меня одного и решил умереть без лишних глаз, но говорить ему об этом я, кончено, не буду. — Я подумал, ты умер, Руф. Я попятился и наткнулся спиной на стену, вжав голову в плечи. Я не знаю где мои очки, их не было там, где я их оставлял. — Матео, всё в порядке, — говорит Руфус, ужасно неуверенно. — Где твои очки? — Я не знаю? Их не было рядом. Руфус сжимает мое запястье и мы идём обратно в комнату. Какое то время я стою столбом, но спустя время Руфус, кажется, находит мои очки и, не успеваю я что-то сделать, как на меня и напиливают мои очки. Теперь я вижу, что передо мной стоит точно Руфус. — Теперь ты видишь, что мы живы, Матео, — говорит он. — Мы живы. Правда живы. И умрём только от старости, которая точно не скоро! — Каким образом? — я уставился на него, не понимая до конца, что мне нужно делать. Согласитесь, не каждый день после осведомления о неминуемой смерти тебе говорят, что ты жив и оказывается умрешь только от старости! — Матео, мы живы. Сейчас 6 сентября, понимаешь о чем я? — говорит Руфус и смотрит мне прямо в глаза. — Как? Почему? — мне довольно тяжело формулировать мысль, но, думаю, он понял. — Прости, я всё объясню, но, прошу, давай сначала выйдем на улицу с плутонцами. — С плутонцами? Руфус взглядом указывает мне за спину и я недоверчиво оборачиваюсь. Сзади меня стоят Малкольм и Тэго. Малкольм неуверенно поднимает руку в знак приветствия. Вот черт, они точно видели то, что я сейчас устроил. Я не стыжусь этого, но, правда. — Эйми сейчас должна прийти. — прерывает молчание Малкольм. — Хорошо, ладно. Тогда подождем её на кухне и пойдем. — говорю уже я. Руфус снова смотрит мне в глаза и мои щеки наверное стали на оттенок краснее, как тогда, когда мы прыгали в воду с Лидией и Руфусом. Но мне даже нравится, что он так в упор на меня смотрит. Чувствую себя офигеть каким стоящим парнем. Будто пополняюсь какой-то суперэнергией. Я одобряюще ухмыляюсь. Я ему верю. Верю в то, что мы живы. И теперь я рад, что не бодрствовал на собственных похоронах и, что это просто ужасно. Я хочу быть с ним до конца, до смерти, хотя наверное это звучит глупо и такого не бывает. Я расслабляюсь и киваю. Он берет меня за руку. Думаю это можно даже считать своеобразным «каминг-аутом» перед Малкольмом и Тэго. Я сжимаю его руку боясь, что он (или я) может умереть, даже если мы больше не Обреченные и Отдел Смерти гарантирует нам лишь смерть от старости или даже если мы будем просто медленно идти на кухню. Везде может поджидать коварная смерть, поэтому её нужно всегда остерегаться. РУФУС 5:24 Мы пришли на кухню и Матео решил снова попробовать поставить чайник с водой (на этот раз он откопал в шкафу электрочайник. Без понятия, почему он не пользовался им раньше. А ведь такая стоящая штуковина) чтобы сделать нам кофе. Никто из плутонцев не спрашивал почему мы держались за руки или все такое, хотя уверен на сто проц, что Тэго еле сдерживает себя от желания задать пару-тройку вопросов. Матео встает и подходит к столешнице, чтобы доделать нам кофе. Он берет четыре кружки и с чайника наливает в них кипяток, а затем растворимый кофе. Он мешает его во всех чашках и берет сахар. — Может, есть желающие молока в кофе? — спрашивает Матео. Мы все синхронно мотаем головой. Молоко в кофе — сатанизм. Матео кивает и ставит всем по чашке кофе и сахар на стол, и садиться обратно на свое место. Уже через пять минут в дверь начинает кто-то настойчиво стучать. Матео съеживается, то ли от того, что он уже отвык быть не Обреченным и думает, что его сейчас убьет человек за дверью (хотя, вспоминая, что было здесь пару часов назад, и как он без страха расхаживал рядом с плитой, я бы так не говорил) то ли стук слишком неприятный и раздражающий. — Мы больше не Обреченные и глашатай нам больше не позвонит, понял? — почти беззвучно говорю я Матео. Мы все поднимаемся и идем к двери. Матео открывает её и в дверном проеме появляется Эймс. Она видит меня и решительно идет на меня. Эйми подходит ко мне и хлещет по щекам несколькими пощечинами. Держу пари, Матео сейчас в ступоре. Она дает пощечину за пощечиной, пока мои щеки совсем не становятся красными от её рук и на её глазах уже накапливаются слёзы. Она обнимает меня. Это точно такой неподходящий момент, но ей надо будет сказать, что я встречаюсь с Матео, и она не может просто взять и поцеловать меня когда выдастся момент, нет. — Руфус, Господи, ты жив… Я знала, что ты не сможешь умереть, я знала и оказалась права. — говорит Эйми. — Если бы не Матео, я бы точно так и остался сидеть на обочине со своим велосипедом. — говорю я. — Я бы сидел в разгромленной комнате в компании игр. — парирует Матео. — Ребят, я вам всё правда объясню и расскажу, но давайте пойдём в Плутон и обсудим это всё там. — сразу прошу я. И все согласились. Мы вместе спустились с площадки на улицу. По пути в интернат, мы говорили о чем угодно (кроме несбывшихся смертях.) Матео иногда включался в разговор, крепко держась за мою руку, как за спасательный круг, но почти всю дорогу то и дело, что молчал. По дороге в Плутон, мы наткнулись на птенчика, которого сбила машина (какое совпадение) и Матео, как и в первый раз похоронил его под деревом (у меня случилось сильнейшее дежавю), только в этот раз мы хоронили его вместе. Я смотрю на его лицо и чертовски рад тому, что мы в принципе знакомы. А ещё, я понимаю, что не встреться бы я с этим парнем, реально никогда бы в жизни птиц не хоронил. Я расскажу обо всем плутонцам, когда мы дойдем до Плутона и я, прежде, чем расскажу им ещё кое-что, поговорю с Матео. Мы быстро прошли оставшийся путь до интерната. Когда мы входим нас встречают опекуны с очень удивленными выражениями лица, они явно не ожидали увидеть меня ещё раз. Я их понимаю. Они плача обнимают меня, но потом всё-таки отпускают. Мы с плутонцами идем к диванам и устраиваемся на них поудобнее (уже без опекунов). Мы стали обговаривать, что было и, что произошло. Я попросил никому не рассказывать и они согласились. Я стал пересказывать им весь диалог. — Я спал, как вдруг проснулся от этой удушающей сирены Отдела Смерти и почти сразу сбросил вызов, но потом они стали звонить мне ещё раз, думаю, они бы не отвязались от меня. Когда я поднимаю глашатай по имени Маркус такой: «Вау» или что то типа того, что я не смог услышать, а потом приветствует и просит подтвердить, что я Руфус. Ну я и подтверждаю. После чего он выпалил: «Поздравляю с приобретением жизни! Бла, бла, бла» и, что самое интересное: «Гарантируем, что умрете Вы только от старости, если не будете пренебрегать нашими правилами. Больше мы Вас не побеспокоим.» Я тогда так обрадовался и был в шоке, что словами не передать! И до этого я конечно спросил, что насчёт Матео и он сказал: «Матео Торрес так же жив, как и вы». Это был двойной удар! Но, в общем-то… Признаю, это самое победное ощущение. — Это жесть, чуваки! Хотя логично, что не все умирают. Я очень рад, что вы живы, — Тэго улыбается и отпивает газировки. — Поддерживаю. — говорит Эйми. Она обнимает меня будто точно сейчас прижмется вся. Не знаю ревнует ли Матео, но меня это смущает. Но потом мы продолжили обсуждать всю ту хрень, что случилась вчера. Например, Пека, которого посадили и надолго. Матео был растерян, но одновременно был счастлив. Он сидел рядом со мной, прижавшись своей ногой к моей. Плутонцы благодарили его за моё спасение, за то, что он был со мной весь Последний день. Но он сказал, что это он мне должен, ведь без меня он бы тоже умер сидя в своей комнате рубясь в Xbox Infinity (хотя, конечно, тут наоборот и он бы и так и так не умер.) Я рад. Рад, что он со мной. А ещё, в коем-то веке, нам надо всё же поговорить. — Я отлучусь на секунду с Матео, — он вопросительно смотрит на меня. — Без проблем, — отвечает за всех сразу Малкольм. Я поднимаюсь и Матео идёт за мной. Сейчас мы направляемся в нашу с Малкольмом и Тэго комнату на втором этаже. Зайдя, мы плюхаемся возле кровати друг напротив друга. Где то с минуту мы смотрим друг другу в глаза, пока эту идиллию не прерывает Матео. — Я до сих пор не верю, что это наяву. Что мы живы. Руфус, это же не розыгрыш от тебя на том свете, ага? У меня появляются капли слёз, которые я тут же смахиваю, потому что нужно держать себя в руках (хотя получается откровенно говоря хреново). Так много слёз я не проливал со смерти папы, мамы и Оливии. — Я тоже не верю, — черт с два, нужно держать себя в руках. Но я этого не делаю. Я поддаюсь вперёд, и уже сейчас я накрываю его губы своими. Несколько секунд никто не углубляет поцелуй, но как только Матео приоткрывает рот, я скольжу языком внутрь, принимая этот «зелёный свет». Матео закрывает глаза и позволяет мне делать, что угодно. По всему телу будто проходит ток и от это становится приятно, вот же черт. Это правда намного лучше чем тот неловкий чмок в клубе. И мне, конечно же, приятно от того, что мы знакомы только один день, но он доверяет мне, а я доверяю ему. И я оправдаю его и свое доверие. Я кладу руки ему на талию и притягиваю его ближе, а он кладет руки мне плечи и цепляется в них мертвой хваткой, немного вздрагивая (я-то знаю какого это — мертвой хваткой. Только не воспринимайте это в буквальном смысле.) Мы продолжаем манипуляции во рту, пока кислород не кончается и нам не приходится отстраниться друг от друга. Мы оба стараемся еле как восстановить дыхание и улыбаемся смотря друг другу в глаза, однако Матео иногда отводит взгляд. Это — лучшее, что я испытывал в своей жизни. — Матео, я люблю тебя, я люблю тебя, и готов сказать это ещё очень много раз, как ты говорил мне вчера вечером, и я благодарен тебе за всё, что ты успел для меня вычудить. Блин, я хочу быть с тобой. Теперь у нас есть время. Его очень много. Его предостаточно. Если мы будем растягивать каждый день, как будто он наш Последний, я сойду с ума, но я сделаю это вместе с тобой. Может, мы даже побываем на пляже Джоунс, и будет бегать по нему, как отбитые под дождем, как мы воображали. — говорю я. Теперь мы можем ощутить ту свободу, что мы навязали друг-другу. — Руф, я тоже люблю тебя, люблю тебя сто раз и столько, сколько вздумается. — сказав это, он наклонился к моему лицу и целует. Я рад, что у меня есть относительно хорошие моменты, с которыми я могу это сравнивать, и в которых участвовал сам Матео. Он целует меня, как впервые, как тогда, когда мы допели песню «American Pie»**** Мадонны в «Кладбище Клинта». Я отвечаю тем, что прижимаю его ближе к себе, ведь тоже побаиваюсь, что это всё — сон. — Матео, твоя паранойя заразна, это фигов факт. Я теперь тоже боюсь, что это всё мне снится и воображение хочет разыграть со мной плохой анекдот. — говорю я, и мы оба смеёмся. И это не сон. Нет. Мы оба живы. Оба находимся рядом друг с другом. Оба отчаянно целуемся, пытаясь сократить расстояние между нами, которого и так не осталось. И взъерошенно отстраняемся, когда слышим грохот за дверью. Оба поворачиваемся и видим, что плутонцы удивлено смотрят на нас. Я забыл закрыть дверь. И как долго они здесь? Хотя, наверное, сто процентов уже все всё видели. Лицо Матео полыхает в красных тонах. Я хмуро на них смотрю, но все мы прекрасно знаем, что я не злюсь. Скорее рад, что самому не надо ничего говорить. — Удивительно, что вы нашли друг друга всего-то за день. Серьезно! Так только в книгах бывает, обычно. — говорит Малькольм и улыбается, входя в комнату, а за ним и другие. Он на секунду останавливается делая что-то в телефоне, а потом прячет его в карман. Я понял, что он имеет в виду. Мы с Матео усаживаемся на моей кровати. Я обнимаю его, а он, находясь всё ещё в краске, снова кладет свою голову мне на плечо. Остальные устроились на кровати Тэго, сидя плечом друг к другу. — Теперь вы встречаетесь? — спрашивает Эйми. Не могу понять, грустно ли ей. — Точно. Мы встречаемся. Теперь.— говорю я. — Тогда, добро пожаловать к нам, чувак. Теперь ты, Матео, уже на сто процентов один из плутонцев, — Малкольм одобрительно поднимает руку. — Только теперь уже точняк точняк. Ещё какое-то время мы разговариваем. Но потом усталость вновь взяла своё. Эйми легла на диване на первом этаже, а Матео предложили постелить себе на полу. Он был не против, в отличие от меня (да, это странно, но не нам всё-таки судить). Мне будет спокойней, если он будет рядом. Я точно хочу, чтобы он был рядом. Матео выходит в коридор, чтобы поговорить по фейс-тайму с Лидией, ведь пропущенных у него, как оказалась было слишком много (целых сорок восемь), но его телефон никак не хотел реагировать на них и даже звука не издавал. МАТЕО 8:18 Я набираю Лидию по фейс-тайму, она почти сразу поднимает. Мы почти минуту молчим ничего не говоря и просто смотрим друг на друга. — Привет. — я первый прерываю молчание. — Черт тебя подери, Матео, — она выглядит супер уставшей, под глазами огромные синяки от недосыпа. — Прости, я не слышал твоих «назвонов». — Я второй раз успела убедиться, что ты мертв. Матео, мне нужно с тобой встретиться завтра, обязательно. Иначе я тебя утоплю! Хотя нет, я и так тебя утоплю за то, что ты не поднимал трубку. — Я и сейчас с радостью бы с тобой увиделся. — Прошу, ради Бога, прости, но у меня неотложные дела и проблемы с семьей Кристиана. Я за пару часов разберусь с этим и мы встретимся. — Без проблем, тогда завтра я тебе непременно расскажу в чем секрет моей жизни. Я улыбаюсь. — Хорошо! Тогда встретимся в парке рядом с твоим домом? — Я сейчас в Плутоне. Может, лучше в парке Алтеа? — Я тебя поняла. – она кивает. — Увидимся в парке. — Постарайся не умереть, Матео. Пожалуйста. Я киваю и мы пару секунд не отключаемся, но потом Лидия сбрасывает. Я выключаю телефон и иду обратно в комнату к Руфусу. РУФУС 8:20 Когда он вернулся в комнату, на глазах было видно слёзы, которые он успешно стёр руковом. Эти слёзы были скорее от счастья, чем от печали или горя. По крайней мере, я надеюсь. Я впервые вижу как он плачет. — Эй, у тебя всё в норме? — спрашиваю я. — Да, просто не верится. Я просто в шоке. Лидия тоже рада. Но ещё конечно пригрозила утопить за то, что не поднимал звонок. Она собиралась приехать сегодня, но говорила, что из-за проблем с семьей её парня и всё такое, поэтому сможет только завтра, это странно что у неё до сих пор с ними проблемы, но она пообещала, что мы завтра встретимся и поговорим. Потом мы попрощались. — Йоу, всё будет нормально. Я схожу с тобой, если захочешь. Я осматриваю Матео с макушки до пят и, могу предположить, в одних джинсах и той же рубашке второй день подряд будет отстойно, поэтому я даю ему свои футболку и шорты. Они оказались ему довольно велики, но не спадали. Я всё ещё удивляюсь тому, что Матео такой тощий, каким на первый взгляд вообще не казался. Тоже переодевшись, я лёг на кровать, раскрыв руки для объятий. Он лёг ко мне. А спустя пару минут, в комнату зашли Малкольм и Тэго, они показали мне средние пальцы и легли к себе в кровати. Они заснули быстро, а я с Матео просто лежали и смотрели друг на друга с улыбками на лице (почти ничего не было видно, но это естественно не проблема!) Так хочу его поцеловать, но на это завтра будет куча времени. На это будет целая жизнь. Матео засыпает, близко лежа ко мне. Я чувствую его дыхание. Он живой. Я тоже жив и здоров. До того как уснуть, Малькольм скинул мне селфи, где Матео и я целуемся. Я решаю запостить его в инстаграм. Оно тоже без фильтра; думаю больше в моей жизни не будет черно-белых пятен, и подпись довольно короткая; @rufusonpluto (8:25): Я и Матео #последниедрузья Теперь мы оба живы и оба любим друг друга.