принципы

запретный плод сладок, такова реальность. чем ближе оказываешься к нему, тем сильнее тебя пробирает мурашками и желанием. в случае Юры — касаться, говорить, быть ближе физически и ментально. к Грому тянуло безудержно с неистовой силой. складывалось ощущение, что он сам по себе магнит, который тянул на себя всё внимание, но похоже, этот самый магнетизм срабатывал только на Юре. аксиома: противоположности притягиваются. плюс и минус, свет и тьма, добро и зло. Смирнов и Гром. Костя — молчаливый и хмурый. Юра — болтливый и хвастливый. сходятся по всем правилам, за одним исключением — оба мужчины. несомненно этот факт в определенные моменты тревожил Юру, но уж точно не в первую очередь. больше тревожил Костя, который явно, узнав о чужих мыслях, отреагирует негативно ввиду своих консервативных взглядов на жизнь, времени, в котором они живут и места работы. но и это тоже не стояло на первом плане и не трезвонило о себе, ибо Смирнов говорить о чем-то даже не собирался. лучше иметь то, что имеем, чем не иметь ничего. как ни крути, хоть раз, но что-нибудь да проскочит. то дотронешься случайно лишний раз, то засмотришься и пересечёшься с чужим вопросительным взглядом, мол, чего смотришь?. надежда теплилась на том, что это всё происходит незаметно. да, было незаметно, сначала, но не на сотый раз, когда Юра снова, «случайно» касался плеча своего напарника. тем более, если твой напарник мент со стажем, с отлично работающими мозгами. так и вышло, что однажды Юру позвали покурить подальше от ушей в участке, желательно по дороге домой после работы «Необъяснимым холодом веяло на него всегда от этой великолеп­ной панорамы; духом немым и глухим полна была для него эта пыш­ная картина» слова классика подтверждали сами себя, пока двое мужчин, уже в глубоких сумерках, медленно двигались по улице, идя рука об руку. — рассказать мне ничего не хочешь? — Константин хмуро проговорил фразу, не сводя глаз с дороги, ощущалось, будто произнес он это сам для себя, а не для собеседника сбоку. по тону сразу чувствовалось — диалог выйдет не из приятных. — не хочу, а что? — парировал атаку и перевел на противника. план был такой, в случае чего Костю заболтать, дабы избежать неприятных разговоров, ибо вот в чем, а в болтовне Юру переплюнуть тяжело, сработать должно было. — уверен? а то я так не считаю, — Гром резко остановил шаг, разворачиваясь в сторону смирнова и устраивая на нём серьезный истребляющий взгляд. — у-уверен, ясное дело, — Юра бессмысленно надеется, что Костя спрашивает его о какой-то информации по работе, о которой тот просто забыл. — ладно, тогда расскажи мне, Юра, о том, почему ты меня вечно глазами ешь, — Константин сделал короткую затяжку с таким серьезным лицом, будто сейчас происходит суд главного серийного убийцы, — или может быть о том, как ты уж больно сильно начал проявлять свою тактильность в мой адрес. полнейшая паника и отсутствие выходов для побега. Смирнов с надеждой смотрит на Костю, молясь, кажется, всем богам в мире, чтобы этот момент просто оказался сном. кошмаром. и на самом деле он сейчас просто отрубился лицом в рабочий стол, вот-вот проснется от того, что кто-то хлопнет его по спине с фразой: не спать на работе. и всё закончится. но, к сожалению, это не сон, а тяжёлая реальность, раскалывающегося мира. — чего молчишь, обычно не замолкаешь, а тут вон, будто немой, — от такого грома хотелось провалиться сквозь землю. та самая его сторона, которой боится вся питерская бандитская шваль. — Костя, ты это, давай, дурью голову себе не забивай и спи побольше, чтобы всякое не мерещилось. Константин бросил сигарету и сделал широкий шаг навстречу Юре, ухватывая того за ворот пальто, подтянув к себе. — ты ко мне со своей голубятней не лезь, я же не слепой, — гром низко произнес слова прямо над чужим ухом. — у меня в отличии от тебя есть принципы и ребёнок. Смирнов, ясное дело, опешил, хоть это ожидалось, до конца быть готовыми невозможно. рано или поздно случилось бы, но в любой ситуации, надо брать себя в руки. и Юрий опущенным под землю отсюда не уйдет. — браво, это браво наезжать на меня своей армейской миной, — Смирнов с силой оттолкнул от себя Костю, — а потом снова говорить: прикрывай мою спину, напарник. и не подпускаешь к себе даже Прокопенко. что скажешь мне об этом, — выпалил громче, чем ожидалось. повисла тишина. оба мужчины глядели друг на друга, один в отчаянии, другой с лёгким раздражением. — рот закрой и не надо ко мне больше подходить, если не по работе, — Константин сказал эти слова уже более спокойно, потому что его как котёнка ткнули носом в неоспоримый факт, затем сунул руку в карман за новой сигаретой и нервно закурил. — как скажешь, бывай, — больше слов не было, Юра развернулся и ушел в противоположном направлении, оставив грома одного со штормом в голове. в груди слишком сильно жгло, настал именно тот момент, когда хрупкий остаток мира начал крошиться в пыль. отрицать что-то глупо, следовало давно принять, смириться и отпустить, а не доводить всё до такой ручки. но время назад не отмотать. Юра быстро шел по проспекту в неизвестном направлении, а Костя стоял посреди тротуара с сигаретой в зубах и мыслями об ошибке.