***
Хотя в Сингониуме духи и не опасные, но бывают всё-таки и вредные. И Бомгю уже для себя отметил и запомнил того лодочника, что сказал ему, что за лесом и за полем есть хороший, большой и бесхозный дом с большим огородом и мягкой кроватью, намереваясь позже отомстить за обман. Трава по пояс, из-за неё еле видно так называемую зазывалу, палку, воткнутую в землю, на конце которой делали зазубрины или крючки, к которым крепили знаковые ленточки (не точно известно для кого именно – духов или всё-таки посыльных), а взгляд Бомгю изучает вместо обещанных хором покосившуюся гору балок соломой сверху прикрытой, будто для приличия. Землю, которую лодочник посмел красиво обозвать "огородом", из-за сорняков с первого раза даже не заметить. – Курва.. – под нос ругнулся юный кудесник. Бомгю сел там же, где стоял. Прямо в травяно-цветочные заросли, путая пальцы в суховатой земле и режущих кожу своими краями плотных ленточек травы. Щиколотки и копчик зачесались, словно по ним мгновенно стали ползать муравьи. Чисто физически будет очень сложно привести это в хотя бы отдалённо пригодное для житья место в одиночку. Таскать материалы от ближайших бартерных рынков, что находились ещё дальше леса, а это не меньше получаса спешной ходьбы, будет тяжело, тем более заменять балки для дома, обустраивать его внутри, приспосабливать к дождю и прочему. И не успев даже подумать об уходе обратно в отчую кудесничью лавку, Чхве достаёт из объёмной сумки заготовку для зазывалы – нитяной кружок, схожий с ловцом снов по идее и форме – и капнул на него пахучей жидкости из бутылька, что всегда висит на его шее. И, зажав получившийся "маячок для духов" в руке, Бомгю уселся поудобнее и стал просто ждать. Жидкость, которую он капнул, – масло из хвои с запахом "Феу", как называл это отец Бомгю. Духи падки на этот запах, чувствуют его за много километров. И как-то так сложилось в отношениях между кудесниками и нимами, что приманка с таким запахом равна сигналу с просьбой (скорее мольбой, учитывая характерность большинства духов) о помощи. Солнце так пригрело, тянучий запах приманки в масляной руке обволакивал и от жара ладошки становился ещё интенсивнее, глаза слипались сами собой. Бомгю уснул. Сладкая обволакивающая дрёма томно накрыла парня, пустую голову наполнило тепло, подаренное солнышком, а липкий запах масла, напоминающий хвою, всё растекался в груди, горле и рту. Чхве прекрасно понимал, что он спит, ведь обращается к соннику – ниму, приходящему на "первую встречу" во сне, так как для них, как самым осторожным, но сильным духам, так наиболее безопаснее. Обмануть сонника себе дороже, особо обидчивый обеспечит бессонницу на три зимы минимум. Приоткрыв рот, Бомгю тяжело вздохнул. Земля под ним перестала ощущаться твердью, улетая куда-то из-под кудесника. Темнота век перед глазами расплывалась, наполнялась красками, волнами, будто перенося Гю в другой мир, и вот – в уснувшем сознании пейзаж поля, через которое он недавно шёл. А вместо разрушенных балок, первое, что видит Чхве – сонник. Дух будто всегда тут стоял возле Бомгю, его пустой взгляд без фокуса даже не дрогнул, а кудесник, на секунду, даже слегка вздрогнул от неожиданности, что ним сразу окажется так близко. Дух перед ним – молодой юноша в длинной тонкой тунике по колено, оборванной снизу. Кожа бледная, не имеющая пигментов естественных цветов, глаза чёрные, но блёклые, губы тусклые, розоватые. Светлые волосы с приятным персиковым отливом – самое "живое", что могло зацепиться на первый взгляд. Руки слабо опущены вдоль тела, взгляд сверлит кудесника, сонник не моргает. "Совсем не двигается, словно деревянная статуя. Меня не напугать!" – думается Бомгю. – Ты можешь помочь мне? Дух сощурился, губы его наконец тронула ухмылка. Сейчас Бомгю спит, а сон – территория правления сонников. Солнце сияет ярче, запах "хвои" приобретает новую силу, окутывая всё поле масляным запахом. Видимо, духу понравилась приманка. – Ты не поздороваешься, не извинишься за тревогу, воробей? – дух не раскрыл рта, его ровный, спокойный и такой отчётливый голос раздался прямо в голове Чхве. Бомгю усмехнулся. – Ты добровольно пришёл на зов, почему мне должно извиняться? Давай договоримся.. – в высокой траве громко застрекотали цикады, подул прохладный ветер прямо в спину кудеснику, разбрасывая волосы по лицу. Выплёвыя прядки, попавшие в рот, Бомгю немного нахмурился. – С чем тебе помочь? После уже поговорим о том, что ты можешь мне предложить, – дух вздёрнул подбородок. Возможно, этот парень и выглядел едва ли не ровесником Чхве и физически слабым, но это очень обманчиво. Духи обладают огромной силой, что аморфной, схожей на ту, что сейчас творил сонник, – подчинение спектров сознания посредством сна, – что физической. Этот ним легко сломает череп корове, только было бы ему это нужно. – Как тебя называют, дорогой друг? – на небе, что до сего момента было безоблачным и ясным, стали появляться кучи, "стада", белых барашков облаков. – Моё имя Кан Тэхён. Рассказывай уже, сын кудесника Чхве! – дух нетерпеливо свёл руки за спиной. – Кантэ, значит.. – Зови меня по имени, пожалуйста! Тэхён. – Ладно. Как скажешь. Тэхён, значит.. меня обманул лодочник.. – Неудивительно. – с ухмылкой перебил "чревовещатель". – Ага, – кудесник стал раздражаться. Из всех духов к нему "на помощь" пришёл именно этот. – Видел деревянные развалины, возле которых я уснул? Мне нужно вместо них построить достойный дом, так что мне на.. продолжительный период нужен ты, чтобы приносить мне инструменты и материалы. – Поставлять тебе материалы? Чтобы построить тут жильё, тебе нужно будет много времени. Я не против. – ним поднял глаза к небу, глубоко вздыхая и наконец открывая рот. Тело Бомгю в миг будто перестало весить. Секунда – темнота, ещё секунда – снова та же картина, где дух стоит перед кудесником, обвитый запахом приманки. Дух заговорил вслух, открывая рот, ветер заглушал его равномерный голос. Видимо, он разбудил Чхве, перенося сознание в настоящий, физический Сингониум. – У нас будет время подружиться, воробей. Бомгю зевнул, подходя ближе. – Ты такой суровый был поначалу, я думал договориться будет сложнее. А ты вон какой быстрый. Так даже лучше, – кудесник протянул руку Тэхёну, как ни в чём не бывало. Как говорила мама Бомгю, по лицу тучка пробежала. Дух свёл брови, поджав губы. "Неужели он обижается?" – меньше слов будет. С неохотой Кантэ жмёт своей прохладной ладонью протянутую руку. Если чуть ранее он выдавал намёки на дружелюбие, сейчас лицо его выражало почти абсолютное равнодушие. Чхве тяжело вздыхает, подмечая на будущее, что завтра нужно будет подарить ему что-нибудь, в знак "дружбы". – Что тебе нужно для начала? – воздух между юношами, казалось, стал холоднее от интонации сонника. – Шалаш и коса. Тэ слегка кивнул и растворился в воздухе. На его месте осталась только слегка примятая трава. В воздухе пахло уже не только масляной хвоей и полем, но и обидой. Этому юнцу-кудеснику стоит начать видеть рамки вежливости. – Хэй, Тэхён, – Бомгю знал, что сонник, скорее всего ещё тут и ещё слышит его. – спасибо за помощь, я буду ей дорожить. Ветер потеплел, кудесник почти ощутил слабую улыбку духа. Такие слова когда-то сказал постоянный клиент и по совместительству друг отца, господин Камал, коллекционер книг или библиотекарь. Это очень хороший мужчина, по памяти Бомгю. Вряд ли он будет говорить глупую околесицу, так что цитировать его будет полезно.***
Так и началась "дружба" сонника и кудесника, не очень гладко. Такие шероховатости ещё были и не только со стороны Бомгю, Тэ тоже иногда злоупотреблял положением, опаздывая на встречи, или вызываясь помочь с чем-то по дому, но выполняя поручения спустя рукава. Они стоили друг друга, дух тоже оказался не робким и правильным. Он зачаровывал Бомгю не раз, пока тот ночами сидел в своей плохоосвещённой спальне за столом, пыхтя над очередными деревяшками в свете одной тусклой масляной лампы, чтобы тот засыпал прямо за работой. При чём Чхве не сразу понял, что это делает сонник, поэтому грешил так Кантэ довольно долго. По факту, не грешил! Делал это во благо друга. А тот пыхтел над украшениями для Тэхёна. Бомгю давно не прибегал к приманкам, ведь Кан являлся и без них, поэтому было даже немного ностальгично снова вдыхать запах "Феу", что по-настоящему пах ёлкой, можжевельником и ромашкой (как оказалось, именно ромашку чувствовал Тэхён). Но солнце, провожаемое взглядом кудесника, что всё это время сидел во дворе за мастеровым столом, уже более чем на половину спряталось в полевых цветах и злаках, а призрачный друг всё не объявлялся. Жёсткое сердце Бомгю колола тревога и беспокойство, и руки сами потянулись к выдвижному шкафчику в прикроватной тумбочке, где и лежали заготовки ловцов и масла. – Тэхён~и, ты обиделся? – роняя голову на столешницу, шепчет Бомгю, пряча глаза под веками от рыжеватого прощального света солнышка. Штиль, привычное поздевесеннее тепло, лёгкие не пробирает щекотка, волосы не треплются от невидимых рук. Если ним не захочет, кудесник никак не сможет заставить его придти.. – Я давно перестал тратить на это время, воробушек, – единственный голос, который Чхве слышал последний год, помимо своего, заставляет поднять взгляд. На скамейке напротив, улыбаясь, сидит Кан Тэхён. В шёлковой рубашке и подаренными Гю бусами с особым кулоном на шее. Закатный свет ронял тень на его лицо и весь его силуэт, обрамляя красивыми лучами. – Я просто хотел, чтобы ты понервничал. – Ах ты упырь! – мигом взбодрился Чхве, откидывая приманку в траву вместе с меланхоличным настроением.***
Тэхён часто хихикал с того факта, что он сам буквально приносил всё нужное кудеснику, чтобы тот сделал самое трудоёмкое в его жизни украшение – серебряный кулон с гравировкой "spiritus amicus", что позже был подарен соннику. spiritus amicus – от лат. дружеский дух, дух-друг