Ожог от сигареты

Рука тихо опускает обугленную сигарету на тёмно-коричневый дубовый стол, вздрогнув от резкого звука тихого низкого голоса за спиной. – Я разве тебе не говорить завязать с этим? Изящный силуэт у окна резво разворачивается, и золотисто-янтарные глаза устремляют свой немного испуганный взор на пришедшего. Широко распахнутые веки расслабленно опустились, стоило им опознать пришедшего. - Пруссия... Недовольным, но всё также леденяще спокойным тоном вырывается слово из уст янтарноокого. - Я разве тебе не говорил не врываться в мою комнату без стука? В ответ на эту фразу вошедший нагло улыбается, хотя через пару секунд ухмылка спадает с лица того. Очи цвета фиалок поднимают взгляд на уровень глаз младшего и тихий вздох недовольства срывается с его уст. - Австрийская Империя. Я тебе это говорил уже тысячу раз, и скажу ещё: Хватит! То что ты ещё не задохнулся меня удивляет, но это не значит, что дальше продлится также. Названный Австрийской Империей окончательно положил руку на стол, недовольно дёрнувшись и резко отстранившись, когда почти догоревшая сигара обжигает тому пальцы. В глазах пруссака нечто меняется, и тень беспокойства мелькает в его глазах, когда австриец в другом конце комнаты машет рукой и дует на пальцы. Закусив губу, он тихо ступает в комнату, наконец отпустив дверной косяк, который держал всё время ожидания в проёме двери. Тяжёлым, но быстрым шагом Королевство преодолевает расстояние между ними, и осторожно, словно обращаясь с хрусталём, берет руку брата в свою, фалангой большого пальца аккуратно и даже нежно оглаживая место у ожога, уже успевшее слегка покраснеть. Самой точки повреждения немец намеренно не касался. Австрияк нервно отворачивается, и можно было бы предположить что ему не нравится, да вот только немец уже давно знал, что так его братец лишь скрывает смущение. В детстве его любовью и заботой не одаривали, поэтому на подобные проявления любви и ласки он совершенно не знает как реагировать. Пруссаку стыдно было бы признаться, что ему до безумия нравится наблюдать за ним тогда. Когда нежно красный румянец покрывает щеки янтарноокого, заставляя австрийца отводить взгляд в замешательстве. Только в эти и ещё некоторые немногие моменты в ледяной взор немца проскальзывает теплота, вызывающая у него эту странную глупую улыбку. Прикрыв глаза, немец касается губами к пальцам младшего, заставляя того вздрогнуть от неожиданности, закрыв лицо второй рукой. Немец всё также аккуратно отпускает руку брата и тянет его на себя, фактически не оставляя ему выбора. С недовольным вздохом австрияк опирается на немца, а тот опускает руки ему на талию, прижимая к себе. Австриец незаметно улыбается, кладя голову на плечо старшему. Так забавно наблюдать что он печется о его здоровье. Тем более что сам он вовсе не беспокоится о своей болезни "тяжёлого дыхания", и даже запрет врача на пользование сигаретами того не страшит, в отличии от немца. Австриец поневоле закрывает глаза под умиротворённое дыхание себя и брата. Мир вокруг сжимается, а мысли австрийца вновь сосредоточены лишь на руках на своей талии и нежном взгляде, который как он знает сейчас направлен на него. Рука больше не беспокоит, словно австриец запретил ей чувствовать боль. Или дело не в нём? Окурок сигареты, кстати, всё ещё на столе