Hollow

«Есть место, которое я зову спящей лощиной»… «…Я многого не могу выразить в песнях. Хочется сказать много и сразу, а слова застывают бетонно в строках, песня становится хитом, а я чувствую, что слукавил. Я постоянно думаю о тебе и теперь я почти уверен, что песен я писать не умею… Я бы мог рассказать тебе все устно, но это будет похоже на то, что я пытаюсь убедить себя и остальных в своей искренности. P.S. Я задался целью увидеть лощину, о которой я написал целую песню. Хочу, чтобы хотя бы о ней я написал правдиво.» Джордж ухмыльнулся. Рой постоянно был недоволен текстами песен, стараясь вывернуть всю душу наизнанку и выковать ее в рельефные струящиеся стихи. Но Харрисон всегда по достоинству оценивал и новые, и старые альбомы, стирая иголку о пластинки, а в воздухе дома постоянно звенела рыдающая надрывная нота, и ее отзвук, и тихий вздох, как хвост кометы, еще долго оставался в нагретых стенах. Орбисон не знал, что был чудесным волшебником. В голове Джорджа вихрем пронесся теплый день конца мая прошлого года. «Я стою возле тебя, а ты рядом со мной»-Джордж растерянно улыбался, а им на голову сыпался теплый июньский снег. Они неловко пожали друг другу руки. -Ты знаешь, я не видел здесь лощин, только поля. Поля и небольшие леса. Но зато тут стоят тополя и мне кажется, что тебе это тоже понравится. По их лицам скользила ажурная тень низких, спешащих облаков, окутавших все вокруг. Ветер заглушал слова, заставляя тихо ощущать медленное движение разгоряченного организма планеты. Джордж заложил руки за спину и, подставляя лицо солнцу, думал, как же он долго ждал этого. Его плечо снова касалось теплого, прикрытого привычным черным «оперением» плеча Орбисона и все, наверное, было как раньше. -Я очень скучал… по тебе и по этим местам. «Я тоже» крутилось в голове совершенной нелепицей, а другие слова казались еще глупее и неуклюжее, и неискренне. Но Рой в ответах не нуждался и, мягко подавшись вперёд, аккуратно скользнул руками по плечам Джорджа. И он понял, что говорить ничего не надо. Харрисон чувствовал, как его сердце застучало где-то в горле, когда он уловил тот же почти неслышимый вздох, затерявшийся в груди, коснувшись пальцами щеки напротив. И вздох этот потерялся среди тополей и июньского полудня, а еще потому, что Джордж наконец-то додумался его поцеловать. «И буду мечтать о тебе…»-Харрисон снова и снова ловил звенящую мимолетную музыку, пока пластинка не зашипела. Неискренность. Какая глупость. Снова июнь и снова ветер заставляет прислушаться к разгоряченной планете. Ветер унес красивый голос и неторопливую лаконичную речь и теперь хлопает дверцей почтового ящика.