Над сжатой бахромой ресниц,
Что над душой склонились ниц,
А на стенах, как ряд видений,
Трепещут занавеса тени.
→ Тебя тревоги не гнетут?
О чём и как ты грезишь тут?
Побыв за дальними морями,
Ты здесь, среди дерев, с цветами.
Ты странной бледности полна.
Наряд твой странен. Ты одна.
Странней всего, превыше грёз,
Длина твоих густых волос.
И всё объято тишиною
Под той торжественной луною.
***** *** *****
Уэ́нсдей Фрайдей Аддамс знала, что ей суждено стать великой альфой – более великой, чем её мать. Это был всего лишь вопрос времени, когда девушка пробудится и поставит всех остальных на их законное место: ниже себя. Однако чего она определённо не планировала, так это чувства любви к Тайлеру Галпину, кудрявому мальчику-бариста с застенчивой улыбкой и назойливой настойчивостью трупных мух, роящихся над гниющим телом. Вдобавок ко всему, он был альфой-нормисом. Проще говоря, брюнетку не должен был привлекать кто-то столь заурядный, как он. И всё же присутствие парня в её жизни скорее дарило спокойствие, чем раздражало. Уэ́нсдей пыталась оправдать это тем, что молодой человек просто смог смириться и принять её мрачные интересы и отсутствие персонализации. Вот почему, рассуждала Аддамс, она позволяла Тайлеру ухаживать за собой. Каково же было девичье потрясение, когда их первый поцелуй пробуждает в ней омегу. Девушка задыхается, ощущая, как обжигающая волна неподдельного желания ударяет по телу, словно товарный поезд, несущийся на полной скорости. Она отчаянно цепляется за юношу, чтобы не упасть, когда спёртый, горьковатый воздух в кафе сменяется чем-то более сладким и опьяняющим: запахом её феромонов. — Это невозможно, – бормочет брюнетка себе под нос, бездонные мрачные глаза нехарактерно широко раскрыты. У Галпина, возвышающегося над ней, было столь же шокированное выражение лица, впрочем, его удивление было спровоцировано восторгом и давней жаждой. Альфа-инстинкты кричали ему, чтобы он как можно скорее отвёл свою омегу в безопасное и тёмное место, где можно было бы должным образом позаботиться о ней, уложив ту в постель. Ещё в то самое мгновение, когда девушка появилась из облака пара, испускаемого сломанной кофемашиной, он понял, кому она предназначена. Даже несмотря на то, что Уэ́нсдей тогда была "спящей". Теперь этот момент наконец настал, и шатен едва мог сдерживать себя. Одним быстрым движением он сбивает Аддамс с ног и заключает в объятия, словно принцессу из слащавого мультфильма. — Нельзя здесь оставаться, – тараторит он, выходя через парадную дверь и направляясь к своей машине. – Необходимо отвезти тебя в безопасное место. Отец сегодня работает в ночную смену, так что мы можем пойти ко мне. — Отпусти меня, Тайлер. Я в состоянии позаботиться о себе. — Нет. Ярость бурлит глубоко внутри неё, борясь за то, чтобы подавить недавно приобретенные инстинкты, требующие, говорящие, приказывающие слушаться своего альфу. Стоп, нет! Галпин не её альфа. Она отказывается кому-то подчиняться, подобного никогда не было и не будет. Брюнетка начинает вырываться из его хватки, но, к удивлению – и тайному удовольствию – усилия были тщетными, парень оказался сильнее, чем она предполагала. Он непоколебим, когда открывает дверь со стороны пассажира и надёжно пристёгивает шокированную и потерянную омегу. Аддамс возится с ремнём безопасности, однако затуманенное зрение и дрожащие руки только лишь мешают избавиться от пут. Минуты сливаются воедино, пока молодой человек на всех парах мчит к себе домой. Прежде чем юная особа успевает что-либо понять, её с предельной заботой и нежностью укладывают на кровать, которая, вероятнее всего, принадлежит юноше. Уд, пачули и кофе вторгаются в девичье сознание, от чего та всхлипывает. Слишком много. Всего слишком много. — Эй, эй, Уэ́нсдей, посмотри на меня. Всё будет хорошо. Я помогу тебе, ты понимаешь это? – воркует Тайлер, поглаживая мозолистым пальцем раскрасневшуюся щёку. Брюнетка слабо отбрасывает настойчивую руку и впивается свирепым взглядом в нависшего над ней альфу. Независимо от того, насколько подавленной и побежденной она себя чувствует в сложившейся ситуации, Аддамс отказывается хоть как-то показывать это. Галпин всё же ждёт, может быть, она что-нибудь ответит. Что угодно, однако его встречает лишь напряженная тишина и упрямое молчание. Тогда, ничуть не смущаясь, его ореховые глаза блуждают по давно желанной фигуре, отмечая, как её мрачная одежда прилипла к потному телу и как девушка неловко ёрзает под ним. Альфа стягивает рубашку, отбрасывая ту в сторону, сбрасывает штаны, освобождая пульсирующую эрекцию и выставляя себя на обозрение омеге. Его член гордо стоит, щедрый как на длину, так и в обхвате, с толстой выпуклой головкой, из которой уже начал вытекать предэякулят. Уэ́нсдей громко сглатывает слюну, отводя свои червоточины в сторону от такого зрелища. Неужели Тайлер действительно думает, что это поместится в ней? Не прошло и получаса, как произошёл их первый поцелуй, а теперь они собираются заняться сексом? Непристойные картинки и яркие образы заполняют мрачную головушку юной особы против её же воли. Вызывая тем самым новую волну секрета, от которой трусики намокают ещё больше, а стальная решимость даёт трещину. Предательская сердцевина пульсирует в предвкушении, стоило только одно из властных рук схватить её за подбородок, заставляя посмотреть в его полуприкрытые веками глаза. Втайне ей даже нравится, как юноша берёт всё под свой контроль. Однако она скорее умрёт от тысячи мелких порезов, чем когда-либо признается в этом. — Пожалуйста, прошу, – умоляет шатен, – позволь позаботиться, помочь… Похоть и гнетущее желание затуманивают разум, девушка безнадёжно теряется в его очах. Они кажутся ей поразительно яркими в полумраке спальни, и переполненными всё ещё невысказанными эмоциями. С несвойственной себе нерешительностью, с почти незаметным кивком Уэ́нсдей соглашается и в конце концов принимает свою судьбу. Уста парня напористо прижимаются к её, будто бы приливна́я волна, и она столь же страстно целует его в ответ, тая в крепких объятиях. Девичья непокорность исчезает вместе с очередным приливом, не оставляя ничего, кроме жажды быть с альфой, что склонился над ней. Тайлер стонет, едва слышно рыча, когда брюнетка сильно прикусывает его нижнюю губу, и та начинает кровоточить. Она припадает к ране и удовлетворенно мычит, вкушая такой приятный металлический привкус. Запах секрета и возбуждения становятся сильнее, что делает молодого человека невероятно счастливым. Он не мог стать ещё более довольным, чем есть сейчас. Галпин отдал бы Уэ́нсдей всё, о чём бы она ни попросила, будь то кровь или сердце. Всё, чем он обладал, принадлежит ей. Пока его маленькая вампирша наслаждается ихором, юноша решил распустить две извечно тугие косы, чтобы волосы цвета вороньего крыла, освободившись от своих пут, каскадом ниспадали по алебастровой спине. Он слегка отстраняется, чтобы было удобнее проложить дорожку поцелуев вниз по тонкой шейке, отвлекая её и тем временем осторожно избавляясь от столь ненужной и уже изрядно раздражающей одежды. Довольно скоро на ней осталось лишь нижнее бельё. Чёрное кружево и бледная кожа потрясающе контрастировали друг с другом, это было произведение искусства, достойное Лувра. Шатен не мог не восхищаться потрясающей омегой. Она – воплощение греха, идол запретной близости, та, кто легко способна привести к гибели; однако он не может найти в себе сил сопротивляться. Пока эта девушка принадлежала ему, всё остальное не имело значения. — Ты прекрасна, – бормочет парень. — Знаю. — Хочу трахнуть тебя. — Тогда просто сделай это. Устное согласие Уэ́нсдей, как бы саркастично и ядовито оно ни звучало, прямо сейчас было тем, в чём он нуждался больше всего. Блуждающие руки Тайлера без особых усилий сорвали промокшие трусики, а затем отбросили в сторону обрывки ткани, что не выдержала юношеского напора. Галпину потребовалась каждая ничтожная капля оставшегося самообладания, чтобы не кончить от представшей перед ним картины: вот она, его Барби-палач, самая желанная и идеальная омега в Джерико, лежала на его кровати в одном только кружевном лифчике, бледные ножки были раздвинуты, что абсолютно не скрывало красивую розовую киску от пристального взора ореховых глаз. Он трётся своим кончиком о её скользкий вход, кожа просто пылала от возбуждения, когда молодой человек наконец оказался внутри Аддамс, девушки, которая мучила его каждую секунду существования с того самого дня, как нелёгкая свела их. Одним резким, уверенным толчком шатен полностью погружается в девственную тесноту Уэ́нсдей. Смазка, что не прекращала выделяться ни на минуту, позволила его члену легко получить доступ практически без сопротивления. И всё же на раскрасневшемся девичьем лице промелькнула нотка дискомфорта, однако она быстро сменилась выражением чистого удовольствия. Тайлер также в блаженстве откинул голову назад, стонет и наслаждается тем, как её сердцевина трепещет вокруг него. — Чёрт, Уэ́нсдей, как же охренительно хорошо! Она извивается в стальной хватке, чуть ли не вырываясь, и недовольно мяукает: — Хах, блять, просто трахай меня уже… Разумеется, его омега будет командовать им, даже во время первого секса. Он усмехается, в основном самому себе, и крепче сжимает тонкую талию, прежде чем, наконец, отдаться на милость своих инстинктов и наброситься на неё. Такую требовательную, но всё ещё совершенно не подозревающую о том, что именно её ждёт. Впрочем, парень понимал, что независимо от того, насколько будет больно, она спокойно примет это. Спальня наполняется стонами девушки и не менее грязными звуками шлепков мокрой кожи об кожу, что лишь приумножало желание Тайлера сделать Аддамс полностью своей. Брюнетка впивается чёрными ногтями в крепкие плечи, чтобы сохранить баланс и не сбиться с ритма, пока альфа безжалостно вбивается в неё. Галпин не в силах избавиться от странного чувства наслаждения, наблюдая за ней, стараясь уловить каждый миг женского удовольствия: как маленькие пальчики на ногах изгибаются, когда он касается её шейки матки, или как дыхание прерывается всякий раз, когда член касается самого сладкого местечка. Похотливое выражение лица хорошо сочеталось со сдавленными вздохами и почти захлебывающимся скулежом. Юноша вновь стонет, совершенно очарованный подобной красотой, извивающейся под ним. Если бы он только мог запечатлеть этот момент навсегда… — Ты моя, – глубоко рычит Тайлер, чувствуя, что слишком быстро приближается к краю. – Моя омега и только моя. Я – БЛЯТЬ! – убью любого, кто попытается сказать иначе… Узел на его члене начинает набухать, вырывая всевозможные мягкие проклятия из партнёрши. Но прежде чем сцепка завершается, парень входит в неё как можно глубже, на всю длину, чтобы кончить с её именем на устах. Уэ́нсдей на мгновение забывает, как дышать, ярко ощущая, как за тазовой костью расширяется вязка, соединяющая их вместе, даруя чувство непостижимой наполненности. Его узел долбит по чувствительному месту внутри, и в сочетании с непрерывным трением на клиторе, она быстро достигает собственной кульминации. — ТАЙЛЕР! Девичье тело неистово сотрясается, омега практически доит своего самца, стараясь получить как можно больше. К счастью, альфа не разочаровывает и окрашивает её тугую сердцевину в белый цвет своим густым семенем. Мощный оргазм разрывает существо Аддамс на части, и с леденящим кровь криком на устах её поглощает тьма.***** *** *****
Галпин убирает несколько черных прядей с беззащитного лица брюнетки, довольно улыбаясь про себя и внимательно смотрит, как она мирно спит в его постели. Лунный свет освещает их обоих, однако ни один из них не может видеть жёлтое свечение, поглотившее глаза молодого человека. — Моя драгоценная, Уэ́нсдей, – шепчет Тайлер, поднося к губам тёмную прядь шелковых волос, чтобы поцеловать ту со всей осторожностью. – Когда ты проснёшься, я преподнесу тебе голову моего бывшего хозяина на память о нашей первой ночи. О, я уверен, тебе это понравится – надеюсь, так же сильно, как я люблю тебя. Теперь даже сама смерть не сможет удержать меня вдали от тебя. С радостью последую за тобой через адские врата, если таково будет твоё желание. Молодой альфа нежно целует в последний раз разбитые губы своей возлюбленной пары, прежде чем бесшумно сбежать через окно. Когда юноша приземляется, его жилистое тело начинает яростно корчиться и деформироваться ужасающим, неестественным образом. Стоило только трансформации завершиться, отвратительный монстр, что терроризирует город, выходит из тени и убегает в ночь, полный решимости заполучить окровавленную голову Лорел Гейтс к первым лучам восходящего солнца. В то же время новоиспечённая омега продолжает спокойно дремать, даже не подозревая, что и кто встретит её, когда наступит утро.КОНЕЦ.