Супермаркет.

Они сидели в заброшенной части парка, на втором этаже бывшего популярным супермаркета. Илья опять был с волейбольным мячом, а Юра наблюдал за ним, за его лицом. Сидят здесь, потому что Исаковский снова хочет вколоть, а Тихонов отвлекает его. С тех пор, как они начали наблюдать друг за другом, – Юрий за здоровьем Ильи, – они начали тусоваться здесь, в ободранном маркете, на котором всё ещё стоят полупустые стеллажи, окна превратились в двери. За месяц они слегка обжили его, убрали осколки, арматуры, припрятали в углы. Юра не давал Тихонову тренироваться до изнеможения, – пригрозил снова подсесть. И они сидят на краю окна-двери, молчат, смотрят на уже заевший пейзаж. Илья любит рассматривать носки Исаковского, который имеет их явно не один шкаф. Сегодня надел чёрные с котятами. Зато кеды были низменны, красные с белой подошвой и чёрными шнурками. Юра по несколько раз на дню в их супермаркете перевязывал их, то ленясь, то старательно затягивая по-туже, иногда вообще сидел с развязанными, свисая ноги. Развлечения у них были похожие; Илья так-же игрался с его волосами. Расплетал, клал всю сотню резинок и делал ему разные причёски. поначалу, просто нелепые хвостики, а теперь уже носил с собой расчёску и невидимки. Иногда заколки. Они даже вместе выбрались и долго-долго выбирали Юре красивые заколочки. Положили в какой-то старый мешочек, который был у Ильи в кармане. Из него Тихонов вытащил ярко жёлтую заколку со звёздочкой, летящей вниз. Юра всегда усмехался, говоря об отсылке к Мейбл Пайнс. Сейчас Илья мерно расчёсывал его волосы, не особо вслушиваясь в мотив, который напевал Юрий. Тихонов перевёл взгляд с слегка кудрявых волос на рукав Исаковского. — Что? — Он перестал чувствовать движение в волосах. Обернулся полубоком. Проследив за взглядом своего «реабилитационного врача», он слегка потемнел. Илья поднял взгляд исподлобья, — Даже не думай. Илья кивнул и продолжил своё дело. — Подай невидимку, — Юра замер. Он, по привычке, думал, что опять попросят показать следы от уколов, настойчиво-навязчиво. Как Костя. Прочистив горло, он подал попавшуюся под руку невидимку. Илья закрепил прядку и стал заплетать маленькую косу, после закрепив её конец. Стал повторять то-же с другой стороны. Юра смотрел на свои пальцы. Молчал. Думал; спросить или нет? — Почему ты не стал настаивать? — Тихонов физически не отреагировал, продолжая плести. — Тебе нужно это? — Нет, просто Костя, когда узнал, чуть сам мне рукав не задрал. — Кто сзади тебя сидит, я или Костян? Включи свою голову, будь другом, — Исаковский коротко засмеялся, вспомнив как в начале их знакомства, в поезде, Илья сказал почти тоже самое, когда они ходили за горячей водой для лапши. И когда мячом в табло Костяна зарядил, Илья начал его отчитывать как обычно. А сейчас они дуэт, Илья ему пасует, а Юра забивает. Когда Юра пошутил, что надо отпраздновать белой дорожкой, Илья, как только его партнёр переоделся, потащил его в этот самый парк. Он даже не знал об этом месте, они оба не знали. Казалось, никто в мире не знает об этом маркете, он существует только для них. Это их дом. — А давай через пару лет накопим и купим здесь землю? — Илья усмехнулся. — Ты хочешь жить со мной, Исаковский? — Юра неоднозначно промычал. — А что? Вдруг я сорвусь и снова подсяду, когда мы разойдемся? — Илья засмеялся. Смеялся он красиво, но болезненно, – всегда бьёт что-либо. — Будешь угрожать мне шприцем до конца жизни? — А тебе это нужно? — он повторил его слова. Они молчали. Засмеялись. В этот раз Илья ничего не бил, схватился за живот, оперевшись на пол другой рукой. Юра повернулся, с заплетёнными передними прядями, а остальные волосы красиво вились на бледных плечах. — Ты красивый, когда смеёшься. — А ты когда улыбаешься.