Ты можешь произнести это по буквам?

Уже становится поздно. Так поздно, что угловой кабинет Александра Нильсена, состоящий из стеклянных окон от пола до потолка, залит теплым светом от единственной лампы, стоящей на огромном столе. Тени ползут по стенам, угрожая поглотить всю комнату во тьме. Однако на него это не влияет, его ясные голубые глаза фокусируются на экране, когда он печатает, пальцы путешествуют по клавиатуре с привычной легкостью. Темнота никогда не беспокоила его. Он полагает, что именно это и происходит, когда ты растешь в таком городке, как Варберг, месте, которое, казалось, было поглощено темнотой. Проходят минуты, а он продолжает печатать. Когда он, наконец, достигает точки, то откидывается на спинку своего офисного кресла, убирая с лица свои темные волосы. Вздохнув, он на мгновение зажмуривает глаза, пытаясь заставить себя еще больше взбодриться, чтобы закончить эту статью сегодня вечером. Крайний срок истекает завтра утром, и у него еще есть несколько пунктов, которые ему нужно выполнить, прежде чем он закончит. Шум вырывает его из раздумий — скрип открывающейся двери кабинета. Его голубым глазам требуется несколько мгновений, чтобы понять, кто незваный гость, привыкнуть к недостатку света. И тут он видит ее. Там, на фоне темноты, стоит его прекрасная жена. — Агата, — выдыхает он удивленным тоном. — Я, кажется, упоминал, что сегодня работаю допоздна. — Упоминал, — говорит она с застенчивой улыбкой. Склонив голову набок, Агата расстегивает ремешок своего бежевого плаща и позволяет ему соскользнуть на пол. Одетая в розовый шелковый комплект с кружевной отделкой и невинные белые прозрачные чулки, она ухмыляется, когда у него отвисает челюсть и он громко выдыхает. — Я скучала по тебе, — говорит она ему, ее голос пропитан медом. Нильсен заметно выпрямляется в своем кресле, поправляя брюки. — Ты выглядишь потрясающе и, боже, так чертовски сексуально. Но… — он делает паузу, уже проклиная себя за то, что произнес эти следующие слова. — У меня крайний срок, и я не могу… Ее длинные светлые волосы сегодня распущены, прямые и завитые на концах. Она убирает их на одну сторону лица, обнажая гладкую шею. Проводя указательным пальцем вниз по шее, она проходится по ключице и, наконец, заканчивает у ложбинки между грудями. — Ты все еще можешь работать, Алекс. Что ж, это определенно ложь. Что она собирается делать, просто стоять и трогать себя, пока он печатает? Это еще одна форма пытки. Он неделикатно фыркает и качает головой. — Я тебе не верю. Ее идеально пухлые розовые губы надуты, когда она подходит к нему, и, черт возьми, она на высоких каблуках. Ее длинные ноги выставлены на всеобщее обозрение, и он не может не пялиться на них, не тогда, когда ее молочные бёдра так идеально обтянуты соблазнительными белыми чулками. Ладно, значит, Агата хочет убить его сегодня вечером? Это определенно логика, стоящая за ее нарядом и игривым настроением. — К черту, каттен. Кажется, это именно то, что она хочет услышать. Торжествующая улыбка появляется на ее лице. Миссис Нильсен мягко упирается задом в край его стола из красного дерева, широко расставляя ноги, подтягивая шелковое белье еще выше, чтобы обнажить свой центр. И на ней нет трусиков. Да, она хочет убить его. Вцепившись в подлокотники своего кресла со смертельной силой, Александр должен сосредоточить всю свою энергию на том, чтобы не тянуться к ней, потому что он не может. У него есть крайний срок. Если он прикоснется к ней, он знает, что потеряет всю силу воли. Сосредоточься. Сосредоточься. Сосредоточься. Крайний срок. Однако в этот момент у него практически текут слюнки, и так невероятно соблазнительно просто сказать: «К черту этот крайний срок». Но ему нравится его работа. И ему нравится иметь доход и возможность платить за аренду и продукты. Итак, ему нужно сосредоточиться. Сосредоточься. Сосредоточься. Сосредоточься. Проглотив комок в горле, он начинает что-то говорить, но она останавливает его. Наклонившись вперед, Агата прикладывает указательный палец к его губам, заставляя его замолчать. Все это время другая ее рука расстегивает его ремень и брюки. Он не может остановить ее. Ее духи — смесь розы и бергамота — наполняют его чувства, и он просто отчаянно хочет раствориться в ней, как делал это много раз. Она — его зависимость, и когда она так близко, ее горячее дыхание касается его щеки, он не может отказать ей. Он никогда не сможет отказать ей. Стянув с него брюки, она садится на него верхом. Жар, исходящий от ее тела и промежности, гипнотизирует. Даже не осознавая этого, он начинает водить руками вверх и вниз по ее спине, прежде чем они опускаются, чтобы сжать ее упругие ягодицы. Она шепчет ему на ухо, обводя языком раковину. — Можно мне посидеть у тебя на коленях, пока ты работаешь? Это звучит как вопрос, но он так же хорошо, как и она, знает, что это приказ. Не дожидаясь ответа, она опускает руку в его черные боксеры, её изящная рука обхватывает твердеющую длину. Качая вверх и вниз несколько раз, она проводит головкой его члена по своей промежности, а затем шлепает ею по своему клитору. Закусив губу, она подавляет стон и опускается на него. Он так крепко вцепился в свой стул, что удивляется, как еще не оторвал подлокотники. Глубоко выдыхая, он сжимает её задницу, когда она садится на него сверху, его член пульсирует внутри нее. — Агата, — ему удается выдавить из себя. — Работай, Алекс, — говорит она с придыханием. Он не работает. По крайней мере, не сразу. Проходят минуты, и Александр, наконец, привыкает к ощущению того, что находится внутри своей жены, а не набрасывается на нее. Это противоречит всем инстинктам; его тело кричит о том, чтобы он отдался ей. Однако он точно знает, в какую игру она играет, и если она хочет играть, то они будут играть. Глядя в ее глубокие изумрудные глаза, он внезапно шлепает ее по ягодице, наслаждаясь тихим вскриком, который срывается с ее пухлых губ. Его член дергается внутри нее от этого звука, и он еще глубже погружается в неё. Очко, Александр. Агата кладет голову ему на плечо, ее руки все еще обвиты вокруг его шеи. Нежно поцеловав его трепещущую точку пульса, она устраивается в его объятиях. — Работай, Алекс. Это не способствует его продуктивности. Он изо всех сил старается сосредоточиться на работе, а не на том, как он её чувствует: горячую, влажную и напряженную. Простое движение его бедер, и он мог бы входить в нее прямо сейчас. Он останавливает свои мысли. Нет. Статья — сосредоточиться на написании статьи. Чем быстрее он напишет, тем скорее сможет трахнуть её как следует. У него сверхчувствительные нервы, и он даже не уверен, как он сейчас печатает. Он гордится своим мозгом, способным прямо сейчас формулировать предложения. Есть ли в этом хоть какой-то смысл? Ему не все равно? Нет, не совсем. Минуты превращаются в час, и с рекордной скоростью он заканчивает свою статью. Но она этого не знает. Все еще сидя у него на коленях, она спокойно прислоняется к нему, ее влагалище все еще обхватывает всю его длину. Руки опускаются к ее талии, крепко сжимая, пальцы впиваются в шелк. Перенеся свой вес, он засовывает свой член глубже в неё. Агата прикусывает нижнюю губу и стонет, ее зеленые глаза широко раскрыты и затуманены. Он ничего не может с собой поделать. Захватив ее губы, он отдается поцелую, захватывая ее рот своим языком. Его бедра вонзились в нее в ленивом темпе. — Ты закончил? — спрашивает она, ее тело все еще сопротивляется его движениям. — Да, — говорит он ей победоносно. Александр приподнимает её бедра так, чтобы войти как можно глубже. Запрокинув голову, Агата начинает двигаться на нем, и он ухмыляется, забавляясь тем, что она, кажется, думает, что он так легко сдастся. Он снимает ее с себя, и она ахает от неожиданного действия. Его рука скользит по большому рабочему столу, отодвигая все в сторону. В одно мгновение он поднимает её и осторожно кладет сверху. Встав перед ней на колени, он широко раздвигает ее ноги, одаривая ее ухмылкой, прежде чем нырнуть вниз, посасывая ее клитор и проникая языком в ее промежность. Его рот жадно двигается по ней, точно зная, чего она хочет и в чем нуждается. Агата тяжело дышит над ним. Он дразняще проводит по ней языком, облизывая полоску ее центра. Кружит языком вокруг ее комочка нервов, зная, как сильно ей это нравится. Ее внутренняя сторона бедер еще крепче обхватывает его голову, и она хватает его за волосы, почти тянет, сигнализируя, что она близко. Спина Агаты выгибается над дорогим столом, когда она приближается все ближе и ближе к краю. Затем он отстраняется. — Что… — начинает говорить она, совершенно сбитая с толку. Перенеся свой вес на локти, она смотрит на него в замешательстве. — Алекс… Нильсен полностью встает, возвышаясь над ее миниатюрной фигурой, его член толкается у ее входа. — Ты дразнила меня целый час, каттен. У нее хватает наглости ухмыляться ему. — Я пыталась помочь тебе сосредоточиться, — игриво поддразнивает она. Делая вид, что обдумывает это, Александр выглядит задумчивым, прежде чем его лицо расплывается в широкой улыбке. Внезапно входя, он полностью погружается в нее и шлепает ее по клитору. Его хватка на ее икрах усиливается, когда он неглубоко входит в нее, доводя ее до оргазма. Склонив голову набок, и выгнув спину почти полностью над столом, она тяжело дышит, спускаясь со своего кайфа. — Трахни меня, — требует она. Он шлепает ее по клитору еще раз, продолжая свои неглубокие толчки. — Такая требовательная. — И все же, ты все еще не трахаешь меня, — дерзко парирует она. Боже, он любит ее. Подтягивая ее тело к краю стола, он хватает ее за задницу и поднимает ее в воздух, одновременно ускоряя темп своих толчков. Ее голова снова откидывается в сторону, когда она прижимается к нему всем телом, вбирая в себя все больше и больше его. Наклонившись вперед, он захватывает ее рот. Она покусывает его нижнюю губу, их языки соприкасаются. Он целует уголок ее губ, а затем спускается к шее, прежде чем нежно прикусить ключицу. Блестящий пот покрывает их тела, и ему нравится вкус — соленый и пьянящий. Его толчки становятся все более небрежными и жесткими. В этот момент она стонет так громко, что если бы кто-нибудь еще оставался в офисе, они бы точно знали, что происходит за закрытыми дверями. Его правая рука опускается к ее клитору, и он трет его, одновременно сжимая другой рукой ее сосок. Она кончает вокруг его члена, ее стенки сжимаются вокруг него. Громко застонав, он врезается в нее еще несколько раз, прежде чем присоединяется к ней, его освобождение выстреливает в неё. Они представляют собой месиво потных тел. Он остается на ней сверху, все еще внутри нее. Нежно целуя ее в лоб, он убирает прядь волос с ее лица. — Я люблю тебя, особенно когда ты дразнишь меня. Она улыбается ему и держит его щеку в своей ладони. — Я могла бы сказать, что у тебя был стресс. Я думала, это поможет. Он чувствует, как смягчается, когда выходит из нее. Поцеловав ее в последний раз в нос, он снова выпрямляется. — О, это очень помогло.