Не твоя смерть

      Пять утра. Одинокая фигура сидит на кухне и пьет кофе, глядя в одну точку. Очередная ночь без сна. Привычно. Ничего необычного. Удивляться стоило бы, если бы Лана видела десятый сон.             Один день без съемок, выходной. Божественно. Можно заняться собой. Радваньская, допив горячий кофе, встала из-за стола и, вымыв кружку, направилась в комнату. Что делать, когда сна ни в одном глазу? Правильно, заняться спортом. Хлопок двери, хотя брюнетка старалась быть тише.             - Кому там не спится, блять? - хриплый голос Медведевой.             Девушка застыла, стараясь никак больше не выдавать своего присутствия. Почти на носочках подошла к шкафу. Две минуты - Лана уже в спортивном костюме. Взяв с собой наушники и телефон, ученица направилась на небольшой стадион. В ушах Би-2, Радваньская бежит уже пятый круг, когда рядом с ней появляется еще одна фигура. Лиза. Девушка остановилась, убрала наушники.             - Ты не против, если я присоединюсь? - спрашивает Андрющенко.             - Не против, - отвечает Лана.             Еще шесть кругов. На износ, так сказать. Девушки, уставшие, садятся прямо там, на дорожке.             - Как тебе здесь? - задает вопрос Лиза, с интересом глядя на брюнетку.             - Скажем так, - начинает Радваньская, - могло быть и хуже.             - О, это ты еще испытания толком не проходила. Впечатлишься. Иногда еле сдерживаюсь, чтобы не смеяться с актеров, - усмехается Андрющенко.             Радваньская понимающе улыбается. Достаточно посмотреть российские сериалы, где профессиональные актеры не всегда справляются с ролью, что говорить об актерах проекта... Решив, что в дом идти еще рано, девушки начали качать пресс, придерживая ноги друг друга по очереди. Затем отжимания. А после вообще не придумали ничего лучше как побороться, применяя боевые приемы.             - Карате или тхэквандо? - спросила длинноволосая, когда Лиза в очередной раз повалила ее на землю, затем помогая подняться.             - И то, и другое. - Андющенко улыбнулась. - А ты? Явно же чему-то обучалась тоже.             - Айкидо, - отряхнула Лана штаны. - Девушка научила меня в свое время. У нее восьмой дан был.             - Был? - переспросила Лиза.             Радваньская, сделав вид, что не услышала вопрос, продолжала отряхивать одежду от несуществующей грязи.             - Слышала, как ты с Кристиной Захаровой спорила. Что не поделили? - наконец подняла голову Лана.             - Ты у нее спроси, что не так, - не улыбка, оскал. - Что-то Крис не так услышала, или я ей просто не нравлюсь. Не знаю. Ладно, идем обратно.             Оказавшись в доме, девушки обнаружили, что все уже проснулись и завтракают на кухне, что-то обсуждая. Стоило двум брюнеткам зайти, как все замолчали.             - Что, спелись? - с какой-то злобой спросила Захарова.             На эту реплику Радваньская лишь иронично подняла одну бровь. Серьезно? Кто-то встал не с той ноги? Или как еще объяснить хмурый взгляд? Андрющенко молча прошла к чайнику, налила в него воды. Поставила греться.             - Ты, Лана, чай будешь? - задала вопрос коротковолосая. Как будто ничего не происходит. А собственно, ведь ничего и не происходит. Только прожигание взглядом.             - Да, спасибо, - ответила Радваньская. - Сахар не надо.             Вскоре Лиза передала кружку с горячим напитком девушке. Брюнетки как ни в чем не бывало сели ко всем за стол. Напряженная атмосфера. Бывает...             Радваньская спокойно читала на третьем этаже, спрятавшись от всех, когда услышала шум внизу. Прислушавшись, поняла, что это звуки драки. Великолепно. Можно было бы сделать вид, что ничего не слышишь, вот только брюнетку не так воспитывали. Пришлось отложить книгу.             Брюнетка спустилась вниз и, мягко говоря, опешила. Ученицы школы леди бьют Лизу. Нет слов... Поняв, что разговаривать нет смысла, Лана оттолкнула Юлю, которую Лиза успела укусить, и легла на Индиго сверху, закрывая брюнетку собой от остальных, прикрывая ее голову. Как-то внезапно все закончилось. Лана повернулась, слезая с Андрющенко. Охрана разогнала девушек. Радваньская поднялась с пола, потянувшись, ощущая следствие перепавших ей ударов. Протянула руку Индиго, помогая ей встать.             - Надо приложить лед, - произнесла Лана, указывая на скулу, где точно у коротковолосой будет синяк.             Обработав все, девушки вышли из ванной. Направились на третий этаж, где Лана продолжила читать Набокова, а Лиза плела из бисера. Уже ближе к ночи, когда они вернулись в комнату, остальные ученицы увидели у Радваньской на запястье левой руки черный браслет.             Утро следующего дня началось с раннего подъема. Очередная ночь без сна. Стандартно. Сегодня Лана выглядит бледно, даже синяки под глазами видны. Ангелина не могла не указать на это. Брюнетка привела себя в порядок, замазав бессонную ночь косметикой. Теперь она свежая, отдохнувшая, будто только с моря. Замазав тональным кремом синяк на лице Андрющенко, девушка вместе с остальными направилась на первое испытание.             Опять какое-то поле со стульями. Сцена. Клоуны. Что ни фраза, то оскорбление одной из учениц. Сорвало крышу почти всем. И Захаровой, и Афанасьевой, и даже Новосёловой. Избитые актеры в итоге отказались выходить к участницам. Эта неделя была объявлена неделей агрессии. Будет интересно. Точно.             Второе испытание подняло настроение Лане. Улыбнувшись Марии Третьяковой, девушка села рядом с Индиго, с которой на удивление успела подружиться, хотя совсем это не планировала. Вскоре настроение несколько упало, стоило Михайловой заговорить. Ну да, конечно, бить толпой можно, а иметь отличное от коллектива мнение нельзя. Милые стандарты, не так ли? Выяснилось, что весь коллектив против Лизы. Значит, будет двое против всех. Радваньская готова стоять за Лизу до конца.             - Сколько человек участвовало в драке? - задает вопрос Мария.             Половина учениц школы пацанок. Остальные тоже против Лизы, но вместо драки просто отмалчивались. Тоже не лучше.             - Я реально советую Лизе уйти самой, - говорит Захарова. - Ей здесь не рады.             - Я рада, - в открытую снова противостоит Радваньская. - Мне Индиго как человек нравится. Придется тебе, Кристина, с этим смириться. Или и меня тоже бить будешь? Милости прошу.             Столкновение взглядов. Напряженная атмосфера. Могла начаться новая драка, если бы Мария Третьякова не вмешалась. Начала "урок". Видео. Ученицы формулируют цензурно высказывания из первой серии. Учитывая, что Лана только вторую неделю на проекте, смотреть отрывки было весьма занимательно. Кое-где она даже посмеялась.             Как только закончился урок, было объявлено, что Лизу переселяют на третий этаж. Почти у самой двери Кристина показательно задела Радваньскую плечом. Ну что же. Намек понят.             Очередное испытание. Ринг. Реслинг. Лана и Лиза переглянулись, вспомнив недавнюю борьбу. Ну что же. Интересно. Разбили на пары. Индиго и Крис. Радваньская напряглась, она была готова к любому исходу. Но дальше словесной перепалки и постановочного боя не зашло. Стоило Андрющенко спуститься с ринга, брюнетка выдохнула. Следующая была объявлена Юля. С ней в пару поставили Алису.             - Дайте мне сюда Лизу или Лану, а не Алису. У меня к ней претензий нет, - произнесла Михайлова, прежде чем Алиса дошла до канатов.             Индиго, хмыкнув, уже встала со стула, но Радваньская остановила девушку.             - Что тебе от меня надо, Юля? - спросила Лана, поднимаясь на ринг и становясь напротив Михайловой. - Ну, я вышла. Что дальше?             Только Радваньская договорила, как в ее сторону полетел кулак. Перехватить руку было несложно. Бить в ответ брюнетка не стала, отпихнув от себя соперницу. Не оценила этого Михайлова. Опять кинулась. Радваньская нахмурилась, понимая, что будет реальная драка. Прилетает в грудную клетку, выбило весь воздух. Юля бьет кулаками по ребрам. Лана молча терпит. Она могла бы защититься. Индиго, даже Медведева ей кричат об этом, но девушка просто терпит. Как будто наказывает себя за что-то таким образом. Но за что? Останавливает драку, на удивление, Кристина, оттаскивая Михайлову от брюнетки.             - Ты в порядке? - хриплый голос пробивается сквозь звон в ушах.             Лана поднимает голову, видит перед собой Киру. Кивает в ответ, затем без слов, чуть морщась от боли, уходит с ринга.             Встреча с психологом. Мечта, а не испытание. Все определенно в настроении разговаривать.             Лана садится рядом с Лизой. По другую руку от нее Кира. Каждый раз как блондинка оказывается рядом, брюнетка все больше удивляется. Никак не может понять причину такого внимания.             Зашла речь об алкоголе, наркотиках и как-то незаметно об агрессии.             - Лана, скажи, что произошло на ринге? - обратилась к девушке Любовь Розенберг.             - Что вы имеете в виду? - Радваньская сделала вид, что не понимает, о чем идет речь.             - Ты не стала себя защищать, - произносит психолог, глядя на брюнетку. - Хотя знаю, что могла бы.             Лана смотрит в глаза Розенберг. Говорить не хочет.             - За что ты себя наказываешь? - снова спрашивает Любовь. - Иначе как наказанием я твои действия назвать не могу. Ты бросилась защищать Елизавету от толпы, но себя отстаивать один на один не стала. Даже не попыталась. За что ты себя наказываешь?             Молчание затянулось. Радваньская почувствала ладонь на своем колене. Лиза. Поддерживать друг друга начинает входить в привычку.             - Мою девушку убили. У меня на глазах, - тихо, еле слышно произносит брюнетка. - Мы состояли, если можно так сказать, в одной организации. Мужчины напали на нас. Трое на меня, двое на Миру. Я говорила ей раньше, чтобы она не вмешивалась, если что. Но Мира не послушала. Стала меня защищать. А мне не хватило сил для драки, когда ее за это вели на казнь. Я должна была сделать хоть что-то. Хоть что-то, блять...             Лана даже не заметила, что слишком сильно сжала кулаки, оставляя ногтями раны на ладонях. Не заметила шок на лицах одноклассниц. Брюнетка не слышит, что ей говорит психолог. Кажется, что у нее петля на шее, с каждой секундой сдавливающая все больше, настолько, что трудно дышать. Руки дрожат. Больно.             Казалось бы, все закончилось. Выгон. Ничего не предвещает беды. Обсуждают поведение каждой участницы. Снова речь о драке. Черная лента достается Критине и Юле. В этот раз приняли решение никого не выгонять. Можно расходиться. Даже камеры выключены. Но нет. Преподаватели решили иначе. Или один преподаватель?             - Как ты посмела, Лана, - сталь слышится в голосе женщины, - произносить ее имя? Как ты посмела!             - Лаура, - обращается Мария Третьякова к коллеге, пытаясь образумить. - Ты сейчас не права.             - Не лезь! - оборвала Лукина, кинув взгляд на блондинку.              Лана медленно поднялась со своего места, скинув с плеча руку Индиго. Не слушая шепот Идеи с просьбой успокоиться. Не обращая внимания на взгляд Марии, полный мольбы.             - Ты не имеешь права говорить о ней. Не имеешь права произносить ее имя! - повышает голос Лукина. - Ты виновата в том, что Мира умерла. Ты привезла ее туда, желая изучить новую страну. Это ты виновата. Должна была защитить Миру, но нет, ты думала только о себе. Ты виновата, что мою дочь убили!             Гробовая тишина. Оглушающая. Этого никто не ожидал. Все ученицы сидят в немом шоке, медленно переводя взгляды с Лукиной на Радваньскую и обратно. Лана и дочь Лауры?             Третьякова встала со своего места, повернулась к коллеге.             - Лаура, прекрати. Ты же знаешь, что не права, - спокойным голосом произносит блондинка. - Если бы Лана могла, думаешь, в тот день не боролась бы? Никто не любил твою дочь сильнее, чем она. Ты знаешь, Лаура, что это была не просто организация, а рабство!             - Маша! - резкий окрик. Обманчиво холодный взгляд голубых глаз Радваньской сталкивается со взглядом Третьяковой. Легкий кивок головы как благодарность за поддержку. Но хватит. Брюнетка переводит взгляд на Лукину.             - Очень удобно обвинять во всем меня, правда? - спокойный голос, но внутри все разрывает. Как будто девушка себя истязает. Словно на последнем издыхании. Сжимает края своего пиджака. - Тем более когда я это позволяю. И если вам так удобно, то сколько угодно. Вы хотите обвинять во всем меня, пожалуйста, если вам так легче. Но только я знаю правду.             - Ты хочешь сказать, что это моя дочь виновата в том, что произошло? - прошипела Лукина.             - Никто не виноват. Но это Мира захотела поехать в Ирак. Вы не хуже меня знаете, что отговорить вашу дочь от задуманного не было возможным. Еще бы, Мосул красивый город. Я не могла отпустить Миру туда одну, поэтому поехала с ней, - жесткие ноты появились в голосе брюнетки. - Вы обвиняете меня. Хорошо. Но у меня тоже к вам есть вопрос. Больше года мы были в гребаном рабстве, а вы, как оказалось, даже не искали дочь, устраивая собственную жизнь. Скажите, Лаура, как вам спалось по ночам при такой-то невероятной любви к собственному ребенку? Вы ни разу не спросили о Мире после моего возвращения из Ирака. А она всегда думала о вас, каждый день.             Лана не могла больше быть здесь. Она быстрым шагом направилась к дому. Переоделась в комнате, сдирая с себя форму. Снова черное, закрывающее все тело. Скрывающее татуировки, набитые поверх уродливых шрамов. Зашла в ванную, прикрыла дверь. Закатав рукава, включила воду, умылась, стирая слезы, которые даже не заметила. Уперлась руками в края раковины, тяжело дыша, пытаясь успокоить бурю внутри. Чувство, будто для тебя выкапывают яму, а затем скидывают туда. Закапывают, а потом на твоей могиле устраивают танцпол.             Лана поднимает голову, встречается со своим отражением. Глаза неживые. Хотелось бы докопаться до сути, но кажется, что внутри слишком пусто, чтобы можно было что-то найти. Поддаваясь порыву, девушка со всей силы бьет по зеркалу, разбивая его вдребезги, царапая руку о стекло. Радваньская машинально достает из раковины один из осколков. Почти подносит к сгибу локтя, но ее руку перехватывают, сжимая кисть, вынуждая разжать ладонь. Осколок стекла падает на кафель.             Слезы из глаз. Девушку прижимают к себе сильными руками. Лана плачет беззвучно, стойко. Только цепляется за рубашку другой ученицы, мнет ее в своих руках. Девушки молчат, но Радваньская корит себя за проявленную слабость. А Кира думает только о том, что ей не все равно, и благодарит вселенную за то, что успела остановить брюнетку.