Белый танец

Токио. Главный штаб Дождливые осенние дни уже порядком надоели. Бесконечная армейская рутинная работа продолжалась бесконечно: стоило Курето подумать, что работа завершена и можно отдохнуть, появлялись всё новые и новые кипы бумаг. Кто бы мог подумать, что Курето Хиираги — нынешний главнокомандующий Имперской демонической армии Японии, самый влиятельный человек в стране — ненавидит составлять сметы, читать некоторые абсолютно бессмысленные, не содержащие полезной информации отчеты. Исключение — это размышление над стратегией, чтение отчетов прямо с линии фронта, эксперименты, которые смогут, наконец, привести людей к победе. Спасти человечество он считал своим долгом, и, пусть он беспрестанно упрекал Гурена Ичиносе в его наивном желании спасти семью и всех людей, сам же имел цели, фактически ничем не отличающиеся от его. Многие не одобряли его методы в достижении желаемого результата, Хиираги и сам тяготился этим. Он понимал, что эксперименты над людьми, приказы отправлять людей на верную смерть, только чтобы оттянуть время или отвлечь внимание вампиров, это безжалостно и негуманно, но того требовало положение. По крайней мере, именно так оправдывал Курето свои поступки. Воспоминания того самого дня нахлынули на Курето. Он сверг своего отца с трона Хиираги. Ни без потерь, ни без отчаяния. «Аой могла лишиться жизни, » — эта мысль тяготила Курето. «Этот тип привязанности губит людей, сынок. Королю не нужны товарищи. У рожденных под именем Хиираги нет нужды смешиваться с другими, » — сказал Тенри Хиираги перед смертью. Он ошибался, ведь король, которому некого защищать, — не король. Тот день стал началом его одержимости Шикамой Доуджи. До сих пор неизвестна вся история первого вампира, названного Тенри Богом. Тот день и заставил его, наконец, обратить внимание на свою помощницу. Его интерес к ней нельзя было отрицать, но алчный демон Раймеки перевела интерес на новый уровень. Но Курето все еще держался за свое самообладание. Сейчас Гурен каким-то чертовым чудом и союзом с вампирами держит Шикаму под контролем и намерен спасти весь мир, в том числе и погибших 8 лет назад. Курето никогда не переставал удивляться его замашкам и был неприклонен в своем решении положиться на Гурена. «Да, он победит. Это точно. Махиру не зря в него влюбилась. В противном случае мы все умрем. И, может быть, обретем долгожданный покой, » — с некой усмешкой подумал Курето. Нет. Умирать им еще рано. Финальная битва еще не выиграна. Но будь он проклят, если этого не произойдет. За окном лил дождь. И без того паршивое настроение, делалось всё хуже. Курето оглядел кабинет: это была большая комната, выдержанная в чёрно-алом цвете, у окна стоял массивный стол из красного дерева, у одной из стен были установлены полки, где располагались документы и немалое количество художественных книг, у противоположной стены располагались небольшая тумба. Она-то и привлекла внимание Хиираги стоявшим на ней граммофоном. После падения цивилизации, человечество всё ещё не смогло восстановить линии связи, поэтому ни о каком радио, интернете и телефонных звонках речи и быть не могло. Да, люди смогли частично восстановить системы обеспечения электричеством, так что в крупных штабах использовались компьютеры и другая техника. Граммофон был одним из немногих средств, способных воспроизводить музыку. Курето почти никогда его не включал, но сегодня на него нашло какое-то необыкновенное чувство меланхолии. Он просто хотел бросить все дела, включить музыку и смотреть в окно на не прекращающийся уже долгое время дождь. Именно это он и сделал. Хиираги полагал, что ничего страшного не случится, если он немного потратит времени для себя, поэтому он, установив пластинку, облокотился на дверной косяк, складывая руки крест на крест. В это время, постучавшись и не дожидаясь ответа, вошла Аой Сангу — главная помощница Курето, его верная подчинённая, человек, которому он безгранично доверял. Она была удивлена представшим пред ней зрелищем: Хиираги, распахнув окно, с закрытыми глазами слушал пластинку и в такт песне покачивал головой. Казалось, он даже не слышал, как Аой, стуча небольшими каблучками туфель, подошла к столу и, стараясь не беспокоить Курето, положила на стол бумаги. На её лице мелькнула улыбка: видеть главнокомандующего таким никогда не представлялось возможным. Она всегда следовала за ним, какие бы планы он не строил, и только с ней Курето мог быть искренен и спокоен. «Ну, давай же, Курето. Воспользуйся шансом, пока она здесь. Я чувствую твои желания, » — шептал в голове демон. Желание возобладало. Не в той степени, в которой, демон хотел, но в достаточной, чтобы притупить самообладание. — Аой, — послышался голос Хиираги, когда Сангу уже собиралась уходить, — останься. — Но, Курето-сама, я не смею вас отвлекать, к тому же… — Останься, — Курето устремил взгляд полуприкрытых глаз на неё и неторопливо подошёл к ней. В это время заиграла медленная иностранная песня. Курето протянул правую руку, приглашая Аой на танец. — Позвольте пригласить вас на танец, миледи, — он ослепительно улыбнулся, отказать ему было немыслимо. Сангу смущенно подала ему своему руку. Она была взволнованна: бывали случаи, когда Курето вел себя так непринужденно и, вероятно, не просто как начальник и подчинённая. Левая рука Курето легла на талию Аой, а её рука — на плечо. Этот танец напоминал импровизированный вальс. Картина представала по-своему прекрасная: дождливая, серая погода, грустный мотив песни, на этом фоне их черные мундиры с красными вставками и обувь, черные туфли Аой и лакированные туфли Курето, смотрелись эстетично. Кто-то должен был нарушить эту тишину, хотя никому не хотелось прерывать этот момент и мимолетное чувство легкости и покоя. — Погода сегодня мрачная, — прошептала Аой. — Да. Но уверен, что скоро выйдет солнце и всё придет в норму. Метафоры не были свойственны Курето, и все же он это сказал. Ему чертовски хотелось верить в это и не думать о худшем исходе. Том исходе, при котором он её потеряет. Однажды это закончится, они восстановят мир. И тогда он, наконец… «You'll always have a chance with me in my world» — звучали последние строки песни У него не было четкого плана будущего, ведь каждой истории свойственна вариативность и в любой момент всё может измениться. Но одно он знал точно: этому будущему нет места, если там нет Аой.