В тени

Новый учебный год на этот раз встречал не последними лучами тёплого, чуть дышащего ушедшим летом солнца, а небесной сталью, проливающей свои слёзы по яркой свободе на промозглую землю. В тон накрапывающему дождю подвывал студёный ветер, словно дающий оплеуху каждому, кто вышел на улицу. Тело, подверженное уже устоявшимся правилам напрочь сбитого режима, было не готово к столь раннему подъёму – буквально пару дней назад оно засыпало в то время, в которое сейчас требовалось начать бодрствовать. Камила жалобно стонет в ответ на противный звон будильника где-то рядом с ухом, и протягивает плохо слушавшуюся руку на звук. Пальцы натыкаются только на пустоту, заполненную воздухом, и слегка затрагивают гладкую поверхность прикроватной тумбочки. – Начиталась лайфхаков, блин, – бормочет она, когда до постепенно включающего мозга доходит воспоминание о том, что она решила оставлять телефон на ночь вне зоны досягаемости, чтобы точно просыпаться по будильнику от желания выключить это адское устройства, для чего, очевидно, придётся встать с кровати. Камила медленно открывает один глаз, включает морально-волевые и открывает второй, сразу морщится и резко отрывает голову с подушки. Силы притяжения вступают в ожесточённую схватку с совестью, желая утянуть сонное тело обратно в объятия постели, но, подкреплённая готовым грызть её изнутри червячком вины, побеждает совесть. Камила ставит ноги на холодный пол, сразу морщась от неприятных ощущений, и корит домового за пропавшие из-под кровати мягкие тапочки, которые обычно хоть немного сглаживали углы ранних подъёмов. Одиноко прикрывающая её тело безразмерная футболка никак не спасает теплолюбивую кожу от языков морозного ветра – окна в её квартире всё так же распахнуты в любое время года. Телефон, лежащий на подоконнике, разъярённо пытается привлечь её внимание глупой мелодией, и Камила, шикнув на гаджет, улыбается входящему вызову. – Милая, доброе утро! – Радостно щебечет мама. – Проснулась? Не опаздываешь? – Доброе, мам, в этот раз я честно проснулась, – усмехается Камила. – Не опаздываю, я на машине. – Хорошо, главное не забудь кофе, чтобы не уснуть за рулём, а то я тебя знаю, небось опять легла часа три назад, да? – Ты как всегда права. Камила, зевая, прошла на кухню и включила чайник. – Как твой настрой перед последним первым сентября? – Если честно, всё ещё не верю, что прошло четыре года. – А представь, каково мне? Моя дочь, моя маленькая девочка, крошка, только вчера начавшая ходить, на последнем курсе университета! Я в шоке! Камила беззаботно смеётся с такой предсказуемой, но от того не менее трогательной мамы. Алсу продолжает наигранно возмущаться тому, как быстро бежит время, а потом начинает говорить, что статус выпускницы дочери лишь увеличивает её возраст, и Ками должна ей на День матери лучшую омолаживающую косметику, пока Камила заваривает две кружки кофе и отвлекается на обвившие её талию мягкие руки. – Не переживай, мам, ты прекрасна и молода, тебе всегда восемнадцать плюс, – смеётся Камила, когда мама завершает свой монолог. На кухне же в это время начинается своё «восемнадцать плюс»: на её шею опускаются горячие губы, и воздух в лёгких почему-то сразу заканчивается. – Тебе доброе утро от Лизы, – выдыхает Камила, надеясь, что мама не слышит её участившееся дыхание. – Передавай ей большой-большой привет! Жду вас в гости, кстати. – Мы помним, заедем сегодня на пару часиков. Камила опирается свободной рукой на кухонную стойку, когда губы Лизы перемещаются с её шеи на плечо, а горячие ладони скользят вверх по животу, по-хозяйски располагаясь на груди. – Хорошо, тогда до вечера, не буду отвлекать! – Пока, мамуль. Камила еле успела отключить вызов, когда руки Лизы вновь вернулись на талию и развернули её к сонному, но такому довольному лицу. – Доброе утро, – промурлыкала она в самые губы Камилы. – Подожди, – Камила прижалась к любимым губам в ленивом поцелуе. – Вот теперь доброе. – Если ты сделаешь так ещё раз, я отвезу тебя на пары перед работой. – Принято. Камила захватила губы Лизы, припухшие после вчерашнего романтического вечера, в плен, и Лиза с удовольствием принимала все пытки этого заключение, желая продлить свой срок. Пальцы пробежались по выдающимся рёбрам Камилы, мягко царапая и отбирая воздух, который она с удовольствием отдавала, лишь бы задохнуться в чистых чувствах, без примеси даже необходимого для жизнедеятельности газа. – Ещё раз так сделаешь, и я прогуляю, – выдыхает Камила, кожа которой плавится от бегающих по ней ладоней. – Негоже старосте прогуливать, – щёлкнула её по носу Лиза, отходя на шаг, но не убирая руки с податливого тела. – Да и Аня с Сашей меня заклюют, если ты не обсудишь с ними их приключения на отдыхе, о которых Рыжуля мне уже всё растрепала, но взяла обещание ничего тебе не рассказывать, чтобы ты прочувствовала всю палитру её эмоций. – Её цитата? – Дословно. – Обожаю тебя. Камила сорвала с губ Лизы беглый поцелуй и, лукаво улыбнувшись, увернулась от ответного, протягивая девушке кружку кофе. – Он тоже горячий, – подмигнула Камила, отпивая свой заряд утренней бодрости. – Тебя не переплюнет, кроха. Лиза чокнулась с Камилой и присоединилась к кофепитию. На кухне воцарилась мягкая тишина, обволакивающая и играющая на одной стороне с силой притяжения кровати, желая вернуть Камилу в постель, и обязательно в объятиях Лизы. – Через сколько выезжаем? – Уточнила главная мысль Камилы, отрывая ту от мысленных картинок блаженного отдыха. – Мне хватит получаса, если ты не будешь отвлекать. – Договорились. Лиза бегло поцеловала Камилу в уголок губ и, взяв свою кружку, села за стол, вылавливая из корзины с фруктами яблоко. Камила убежала в душ. Несмотря на прохладное начало осени, в душе теплом и буйными красками играло лето. Такими в целом были последние несколько лет её жизни – яркими, согревающими и заставляющими улыбаться до судорог мимических мышц. Лиза расписала её жизнь светлыми красками, забирая у судьбы, жизни и всех им подобных любые хмурые оттенки и выбрасывая их куда подальше. Девочки и Миша играли мажорную мелодию на струнах её души, мастерски аккомпанируя Лизе. Родители выстроили вокруг их маленького островка творчества надёжные стены из любви и заботы, не позволяя ничему разрушить жизнь их маленькой взрослой Камилы. А выросла Камила очень быстро – в новогоднюю ночь четырёхлетней давности. Произошедшее всё ещё преследовало её в ночных кошмарах, тёмных улицах и мрачных переулках. Дорога в любые бары была напрочь забыта, одна она больше не ходила даже в уборную на паре, позже восьми часов вечера из дома нос не высовывала. Раз в неделю она посещала родительский дом, дважды – кабинет психолога, ежедневно – вечерний сеанс рефлексии в объятиях Лизы. Они съехались сразу после выписки, остро понимая, что ни одна не сможет отпустить от себя вторую. Лиза не была особо тактильным человеком, но с той «волшебной праздничной» ночи изменилось абсолютно всё: она держала Камилу за руку всё то время, пока была свободна, засыпала исключительно тогда, когда сгребала её в объятиях, постоянно нуждалась в её прикосновениях, потому что самым важным чувством, переместившись на уровень инстинкта, стало ощущение Камилы рядом, знание, что та в безопасности. Поначалу даже они вдвоём не понимали, кто вёл себя затравленнее, ощущал себя более дико в резко изменившихся реалиях и где заканчивался кошмар и начиналась настоящая жизнь. Помогали только касания и нужные люди рядом. Первые недели в их квартире на постоянной основе обитали девочки. Миша посчитал нужным самоликвидироваться, не травмируя Камилу ещё сильнее любым общением с мужским полом. Его об этом никто не просил, он сам проявил инициативу, несмотря на то, что был одним из первых в очереди не посещение подруг, пока те были в больнице в бессознательном состоянии. Однако ни Лиза, ни Камила не выдержали без Щелкунчика больше недели, поэтому он присоединился к их своеобразной коммунальной жизни. К лету стало легче, но на сотую долю процента, однако это уже был сдвиг не по фазе, а в положительном направлении. Камила всё ещё не находила в себе силы долго находиться в обществе, Лиза – без неё. Казалось, они стали одним разломанным механизмом, починить который слабо представлялось возможным, однако усилия, которые они прикладывали, были как минимум равносильны усилиям олимпийцев, если не превосходили их. Учиться жить заново было тяжело: постоянные слёзы, громкие и тихие, неудачи и ссоры с близкими, но не друг с другом – две головы одного организма всё же не ссорились. Весь мир казался чужим, все виделись врагами, всё ощущалось угрозой. Камила и Лиза пустили друзей в своё жилище, но не в лабиринты своих кровоточащих душ. Они были рядом, но невозможно далеко, словно стремящийся к нулю, но никогда не достигающий его, параметр. Параллельно со всем этим никому из участников ненавистного спектакля нельзя было забывать о своих главных ролях – учёбе и жизни в целом. Совмещение всего этого напоминало агонию: тело судорожно дёргается во всех направлениях, упахивается на последнем издыхании, давно преодолев пределы своих возможностей, и поёт свой реквием хрустом ломающихся костей. Бог знает как вся компания умудрилась закрыть летнюю сессию, да ещё и на отлично, но отметили это событие своеобразно: заказали торт и молча ели его парами в разных углах квартиры, боясь попасться под руку кому-либо. Миша рвал на себе волосы в поисках решения этой загадки Сфинкса, но то ли мифическое существо слетело с катушек и задало вопрос, не имеющий ответа, то ли механизмы Щелкунчика пришли в негодность. За него всё решил случай. Flashback Июнь постепенно клонился к закату, на календаре кричало, обведённое красным, двадцать третье число. За дверью спальни слышалась какая-то суета и тихие переговоры девочек, однако Камила продолжала смотреть в календарь невидящим взглядом, вслушиваясь в дыхание обнимающей её Лизы. Глаза вновь окрасились багрянцем лопнувших капилляров, на щеках блестели мокрые дорожки слёз, нос заложило от продолжительных рыданий. Лиза выглядела так же. Камила не видела, но знала. Такие моменты стали ежедневной рутиной – на Камилу накатывало эта необъяснимо внезапная паническая атака, и Лиза прижимала её к себе, пережидая шторм. – Что сегодня за день? – Прохрипела в солёной тишине Камила, не двигаясь. – День рождения Рыжули. В голове всплыли давние воспоминания о таких беззаботных разговорах первого сентября, когда они вычисляли свою совместимость по гороскопу, и Камила тогда долго убеждала Сашу и Аню, что июньские раки и мартовские овны, как представители разных стихий, прекрасно совместимы. Как в воду глядела. Сейчас же то время вспоминалось, как что-то очень далёкое, словно из другой жизни. Никто из них не знал, что всё так круто изменится, и первый совместный праздник они будут проводить вот так. Странно, но в голове Камилы совсем не отложились дни рождения Ани и Алины, хотя они точно уже прошли – наверное, девочки решили не тревожить их праздниками в такой период. Но почему-то именно сейчас в Камиле разгорелось чувство вины: из-за неё её подруги не могут даже нормально провести свои дни рождения, тем более Сашка, милая яркая Сашка, которая познакомила её с Лизой. – Не смей винить себя, поняла? – Как ты?.. Камила не поняла, откуда в ней появились силы, но она в мгновение ока развернулась лицом к серьезной Лизе, кажется, готовой отчитать её за столь глупые мысли. – Потому что я чувствую то же самое. – И почему я не должна винить себя, если ты понимаешь, о чём я думаю? – Потому что твоей вины во всём происходящем нет. – А вот и есть. – Нет. – Есть. – Ками! – Лиза! – Так, стоп! – Лиза опустила руку на губы Камилы, затыкая её возмущение. – Я не хочу ссориться, знаю, ты тоже, поэтому давай мы с тобой сейчас выдохнем и расскажем, что у нас на уме, а потом будем принимать решения, хорошо? – Хорошо. Начинай. – Во-первых, ты права, я ощущаю то же самое. Во-вторых, именно поэтому я знаю, что ты не виновата. Потому что ты не виновата в том, что наложило на тебя такой отпечаток, и поверь, девочки не винят тебя ни в чём. Мы с ними говорили об этом. Они понимают, что нам нужно время, осознают всё произошедшее и не собираются как-либо давить или что-то требовать от тебя или меня, пока мы сами не выскажем свою готовность. Ты не виновата, поняла? Ни в моих глазах, ни в глазах девочек и ни в чьих вообще. – Только в своих, – выдыхает в ответ Камила. – Только в своих, – кивает Лиза, поглаживая её щёку. – У меня есть план. Лиза с хитрой полуулыбкой наклонилась к уху Камилы и опалила её кожу дыханием, собирая мысли в цельные предложения. – Что ты?.. – Хихикает Камила от легкой щекотки, но первые слова Лизы заставляют её удивлённо замолкнуть и вслушаться. – Уважаемые тараканы моей любимой девушки, – официально начала та. – Будьте добры покинуть освоенную территорию, дабы дать крохе жить спокойно и попытаться – счастливо. Имейте совесть. Иначе я начну травить вас тупыми шутками. На вашем месте я бы сдалась добровольно – уж лучше искать новое место жительства, чем умереть от этого кошмарного стендапа. Заранее больше спасибо. Лиза бегло поцеловала Камилу в мочку и отодвинулась, вглядываясь в повеселевшие карие глаза, в которых впервые за долгое время мелькнул слабый отблеск огонька. – Ты такая дурочка, – тихо улыбается она. – Но ты меня за это и любишь, – отзывается Лиза, довольно улыбаясь в ответ. – Ага. Камила медленно наклоняется к её губам и оставляет на них настороженный поцелуй. Это их первый поцелуй с той новогодней ночи. – Кроха… – удивлённо шепчет Лиза, когда Камила отодвигается от неё, смущённо прикусывая губу. – Пойдём к девочкам? – Ты хочешь попробовать? – Хочу. Если ты будешь рядом. – Всегда. День рождения Рыжули отмечали недолго, но все вместе. Ками впервые улыбалась подругам, а в груди у Лизы что-то больно, но обнадёживающе, щемило весь праздник. The end of flashback С того летнего дня всё начало медленно меняться в лучшую сторону. Совместный праздник тогда стал для девочек зелёным светом на переезд обратно к себе, чтобы Камила и Лиза продолжили свою терапию без излишней опеки. Это дало свои плоды: в первый учебный день второго курса Аня и Саша увидели настоящую Камилу, которая не отходила от них ни на шаг, но при этом улыбалась и даже порой отпускала шутки. Единственными ограничениями в ней пока оставались полузакрытые позы и кофты с длинными горловинами, прячущие под собой длинный шрам на шее. Такую же метку своего кошмара на щеке она прятала толстым слоем тонального крема. Ирина Владимировна велела ей не торопиться с открытием своих шрамов людям, если она не чувствует себя комфортно. Впервые Камила пришла в вуз без тональника первого сентября на третьем курсе, убрала из гардероба скрывающие шею бадлоны – в марте того же года обучения. На летний экзамен она тогда пришла в сарафане, впервые надев в люди что-то, не прячущее её тело с ног до головы. Сейчас она позволяла себе надеть юбку дважды в неделю, по праздникам выбирала платья, пусть и переживала перед выходом из дома в чём-то, помимо джинсов и брюк. – Малышка, мы опаздываем! – Крикнула Лиза, вырывая Камилу из воспоминаний о пройденном пути, что настигли её, когда она вышла из душа и не смогла оторвать взгляд от шрама на шее. С годами он зарубцевался, но не увидеть его мог только слепой: длинная светлая полоса, подсвечивающаяся солнцем, которое сегодня, спасибо ему большое, решило взять выходной, или любыми другими светоотражающими или светосоздающими предметами. Она начиналась на два пальца ниже края нижней челюсти и продолжалась практически вплоть до левой ключицы. Шрам на щеке был короче, но не менее привлекал внимание. С этими комплексами Камила всё ещё боролась. – Ками? Лиза зашла в ванную и понимающе посмотрел на застывшую в разглядывании своих шрамов Камилу. Какими же глубокими они были, прорастая вглубь кожи, вплетаясь в мышцы и сухожилия и прободая кости. – Прости, я задумалась, – помотала головой Камила, приходя в себя. Внимательный взгляд Лизы пригвоздил её к месту и просил отказаться от лжи. – Я правда в порядке, поехали. – Ками, ты же врёшь мне, – покачала головой Лиза, всё ещё подпирая спиной дверной косяк. Камила вздохнула и понурилась. – Зачем? – Я чувствую себя проблемой. Лиза тяжело вздохнула – эта проблема не оставит их, наверное, никогда. Но так же упорно, как эта глупая мысль цепляется за сознание Камилы, Лиза будет с ней бороться, чтобы освободить свою девочку от её оков. – Маленькая, что натолкнуло тебя на эту мысль? Лиза открыла руки для объятий, но инициативу не проявляла, предоставляя Камиле сделать выбор самостоятельно. Та, минуту поколебавшись, юркнула в тёплые объятия. – Не знаю, просто взгляд снова зацепился за шрамы, и в голове что-то щёлкнуло, – пробубнила она куда-то в плечо Лизы. – Я сама знаю, что это глупо и неправильно, но это что-то в голове, понимаешь? Я не контролирую это. – Тараканища вернулись? Прогоним их по старинке? – Давай, – оживилась Камила, подставляя ухо Лизе. Та на мгновение задумалась, погладила щёку Камилы, прокашлялась и уверенно сказала: – Значит так, главные герои Корнея Чуковского, советую вам повторить свой любимый маршрут и сбежать из этой прекрасной головушки, забирая свои семьи и пожитки, и желательно не возвращаться на данное место обитания, чтобы не паразитировать в светлейшем человеке. Не хочу травить её дихлофосом, поэтому пошли прочь! Камила звонко рассмеялась, разливая бальзам на душу Лизы. Старшая улыбнулась, пробегаясь пальцами по убранным в незатейливую причёску каштановым прядям, приводя их в легкий беспорядок. – Спасибо. – Всегда пожалуйста. – Поехали? – Я бы сказала, помчались. Лиза хихикнула, когда Камила поймала её руку, взглянула на часы и так ярко ужаснулась, что пулей вылетела из ванной, на ходу ругая Лизу за то, что не потревожила её глупые мысли раньше. Та лишь посмеивалась, покручивая на пальце брелок от ключей, наблюдая, как Камила пытается одновременно что-то написать девочкам, застегнуть куртку, надеть ботинки, допить кофе и удержать равновесие. По итогу часть напитка оказывается на её чёрной юбке, блузка пару раз застревает в молнии лёгкой куртки, а на колготках вырисовывается стрелка. – Так, юная леди, присядьте и успокойтесь, никто вас не убьёт за опоздание, а в таком виде вы скорее убьётесь самостоятельно, – скомандовала Лиза, усаживая Камилу на пуфик, когда увидела опасно дрожащую нижнюю губу девушки. Она сходила в комнату за новыми колготками, сама сняла с шмыгающей носом Камилы порванные и надела на неё целые, обула и вернула девушку в вертикальное положение. – Лучше? – Лучше. Спасибо. – Это не стоит благодарности, кроха. Поехали. Наконец они вышли из квартиры и спустились к Лизиной машине. Хозяйка авто по любимой привычке открыла Камиле дверь, помогла ей удобно усесться и застегнула её ремень безопасности, завершая этот ритуал целомудренным поцелуем. Двадцать минут поездки по удивительно чистой дороге спустя они оказались у главного входа в университет. – Удачи, милая, – поцеловала Камилу на прощание Лиза, когда помогла ей выйти из машины и игриво растрепала волосы. – Удача мне точно потребуется, – буркнула Камила, не прекращающая искать что-то в сумке. – Я пропуск забыла. – Годы идут, ты не меняешься, – рассмеялась Лиза, вспоминая все подобные истории за прошедшие годы обучения – пара сотен только за первый курс чего стоит. – Ну, с Сергеем Викторовичем мы уже давние друзья, так что должно обойтись, – пожала плечами Камила и взглянула на наручные часы. – Чёрт, всю выигранную тобой, Шумахер, фору потратили, пора бежать. Камила быстро поцеловала Лизу, поглаживая её щёку. – Люблю тебя. – Люблю, кроха. Удачи! Лиза игриво шлёпнула её по обтянутым юбкой бёдрам, когда Камила развернулась и шагнула в сторону входа на территорию. Девушка лишь развернулась и подмигнула, одними губами шепча «накажу вечером». – Буду ждать, – вслух ответила Лиза. Камила закатила глаза и быстрым шагом направилась ко входу в вуз. Лиза проводила её взглядом до самой двери, убедилась, что та зашла в здание, и только потом села в машину. Камила забежала в здание и мило улыбнулась Сергею Викторовичу. – Не меняешь, Камил? – С доброй усмешкой спросил мужчина, пропуская её через турникет. – Люблю стабильность, – кивнула она и залезла в телефон, на который Саша прислала уже не меньше сотни смс с вопросами о местонахождении девушки. – Мужчина, послушайте, ну откуда у меня возьмётся пропуск, если я только поступила на первый курс и сегодня должна его получить? – Раздался позади звонкий девичий голос. – А я Вам, девушка, ещё раз повторяю: у меня приказ ректора о том, сто я не имею права пускать студентов без пропуска, – отвечал ей Сергей Викторович. Камила мгновенно отвлеклась от телефона и перевела взгляд на турникеты. С Сергеем Викторовичем оживлённо спорила миловидная, похоже, первокурсница, нервно поглядывающая на часы. Выглядела она так, словно её ураганом принесло, но Камилу больше задел их диалог – подобное она уже слышала и, кажется, могла предугадать следующие слова охранника: – У Вас знакомые здесь есть? – Ну конечно… – Есть! Сергей Викторович и незнакомка удивлённо уставились на Камилу. – Сергей Викторович, пропустите, пожалуйста, мою подругу, – мило улыбнулась она мужчине. – Камил, ты же понимаешь, что… – Под мою ответственность, – сразу подхватилась девушка. – Бог с тобой, – проворчал Сергей Викторович и открыл турникет. – Пойдём, моя дорогая… – Алёна, – представилась девушка. – Неужели ты забыла моё имя за лето, Камила? – Обожаю твой острый язычок, – улыбнулась в ответ Камила, уводя спасённую в сторону лестницы. – Спасибо огромное! – Прошептала та, когда они поднялись на второй этаж. – Как я могу тебя отблагодарить? – Не стоит благодарности, Алёна, – отмахнулась Камила, мило улыбаясь. – Главное, не забудь о существовании бумеранга добра. – Что? – Непонимающе посмотрела на неё Алёна. – Вспомнишь мои слова как-нибудь в будущем и поймёшь, а пока желаю тебе удачной учёбы и отпускаю, актовый зал прямо и направо. – Спасибо! Девушка убежала в указанном направлении, а Камила с улыбкой покачала головой, поражаясь играм судьбы, и побрела в сторону нужной аудитории. – Явилась, горгулья, – ухмыльнулась Саша, когда Камила зашла в аудиторию, и сразу попала в объятия рыжеволосого урагана. – И тебе доброе утро, Рыжуля, – прижалась к ней Камила, вдыхая аромат жизнерадостности. – Доброе утро, Ками! – Следующей её в объятия притянула Аня, стукнув Сашу по руке. – Прости, я отключу ей тикток. – Не переживай, Принцесса, так веселее. – Как скажешь, – кивнула Аня. Они втроём сели на свои места за первой партой. Преподавателя всё ещё не было, поэтому в аудитории стоял легкий гул студенческих голосов. – Ну что, рассказывайте, как ваш отдых и что там у вас такого приключилось? – Поинтересовалась Камила, вглядываясь в загорелые и счастливые лица Ани и Саши. – У меня, к слову, тоже появилась чудная история, но сначала вы. – Ой, там вообще песня! В общем…