Пока часы 12 бьют.

Новый год совсем близко, а Славино новогоднее настроение ушло в Польшу. Или даже в Ангертину. Вообще Слава уже давно не празднует этот праздник, так как всегда работает. Можно подумать: А почему бы не отменить работу и справить? Но на этот ответ есть два ответа. Во-первых, Слава один, а праздновать в одиночестве как-то не хочется. Во-вторых, как-то под новый год Макарова предал его парень — Алексей Воробьёв. С тех пор Слава терпеть не может этот праздник. Но может на этот раз всё будет по-другому? — Слава, ты готов? — Юлия Сергеевна, я всегда готов. Даже к новогодней программе. Но, если Киркоров опять будет просить по миллиарду раз перезаписывать номера артистов, я его убью. — Не переживай. Мы с ним поговорили, он сказал, что больше так не будет. — Ладно, мне пора. — Постой! Слава, я хотела сказать, что на съёмках будет Воробьёв. Слава опустил голову, потом снова её поднял. — Мне всё равно. Между нами все кончено. Извините, но мне пора. Слава ушёл. Из гримёрки Сумачёва что-то сказала ему, но тот не слушал. Макаров ничего не хотел слышать про своего бывшего. Сказать честно, когда он увидел, что под маской Монстрика именно он, то сердце сжалось. Не понятно от чего, то-ли от боли, а может от чувств, которые так и не прошли? Съёмки шли довольно хорошо. Слава уже даже забыл про Лёшу, но не тут то было. На сцену вышел Монстрик. От одного вида этой маски у Славы сердце заколотило так, как будто готово выпрыгнуть из груди. «Неужели я всё ещё что-то чувствую к тебе?» Да, не зря говорят: “Мозг отрицает, а сердцу не прикажешь“. Всё то время пока говорил Монстрик Слава боролся сам с собой. Он не понимал, почему его так будоражит эта маска, почему он резко вспомнил об Воробьёве и что вообще с ним происходит? Слава так залетался в облаках, что не заметил как на сцене появился заяц. И теперь ведущий пытается словить связь с реальностью, ибо ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?! Мыслено Слава вроде восстановил картину происходящего, хотя всё ещё уверен, что глаза ему врут и на самом деле рядом с ним нет Лёши, который стоит в белом костюме. При виде старого знакомого у  Вячеслава начались какие-то странные колебания настроения. Сначала это была обида, потом ненависть, затем прилив агрессии, ну, а сейчас ему хотелось расплакаться. Макаров обманывал себя, он любил этого человека, он любил человека, который когда-то причинил ему много боли. Он любил его... Вячеслав ушёл за кулисы. Уже там он по прежнему ничего не понимал. Нет, мир на связь он поймал. Осталось поймать на связь себя,а вот этого он как раз сделать не мог. — Слава, всё в порядке? — обратилась Юлия к ведущему. — Да, всё хорошо. — Я же вижу, как тебя трясёт. — Я не знаю, почему это происходит, что со мной случилось? Почему меня трясёт от этого человека! — Слава говорил со слезами на глазах. Юля и Тимур Вайнштейн подошли и обняли Макарова. Славе действительно этого не хватало. Группа "2Х" спели. Славе пришлось выйти на сцену. Его всего трясло. И ко всему у него были все признаки панической атаки. —Два х! Ребята, до нового года остаётся всего 10 минут, так что быстро говорите слова поздравления и валите со сцены. Батрутдинов сказал. Славу начинало трясти всё сильнее. — Так! Батр, ты сказал? Всё уходите. — Слава, но Лёша ещё не сказал— вмешался Родригез. Славе стало не хватать воздуха. Он упал на колени. Он начал стонать от боли,от нехватки кислорода. Воробьёв сел рядом с ним. — Слава, дыши ровно. Вдох, выдох. — он взял его за руку, — я с тобой. Всё хорошо. Не переживай. Вдох, выдох. Постепенно атака проходила. Вскоре Макаров смог подняться на ноги. — Спасибо, Лёш. — Слава, давай поговорим? — Нам неочем с тобой говорить. Мы уже всё друг другу сказали. — Слава, что с тобой случилось? — спросил Родригез. — Паническая атака. Но уже всё хорошо. — И давно у тебя такие проблемы? Слава посмотрел на Лёшу. — Давно. Уже три года. — Интересно, почему у тебя сегодня случилась атака? — Да даже не знаю. — Он снова посмотрел на Воробьёва. Воробьёв всё понял. — Макаров, позволь я кое-что скажу. — Лёш, говори. — До нового года остаётся немного. За это время хотел бы признаться тебе я в любви. Конечно, я понимаю, что ты возможно больше никогда меня не простишь. Но, всё же прости. Прости за все слова, что сказал я тогда. Прости за боль. Прости за слёзы. Кароче, просто прости. Этот стих я написал про тебя и для тебя. Сейчас часы пробьют 12! Пора желанье загадать. Желаю, чтобы ты, Макаров, был моим везде, всегда! Хочу быть с тобой рядом. Прости, пожалуйста, меня. Пока часы 12 бьют. Пока часы 12 бьют я буду любить тебя. Пока часы 12 бьют будь со мной ты рядом. Пока часы 12 бьют. Пока часы 12 бьют... После своих слов, Воробьёв впился в губы Макарова. И как раз часы пробили 12.