Стриптиз

— Чу-у-у-уя! Дазай по-детски растягивает имя своего партнёра, свесив голову с дивана и закинув на мягкую спинку ноги. Этот парень в принципе любит много чего растягивать: гласные в словах, мятную жвачку во рту, бинты для своего тела перед перевязкой, чью-то аппетитную задницу, которая на данный момент бессовестно маячит перед глазами и не изволит никак присесть рядом. Или приземлиться на его колени, в конце концов. Её обладатель с чем-то возится на кухне, постоянно гремит посудой, что-то режет на разделочной доске. Сегодня очередь Накахары готовить ужин для них двоих. Работа в портовой мафии и в Агентстве в последнее время отнимает много времени у обоих, поэтому совместно поужинать удавалось не так часто. То один вернётся домой под утро, то другой вовсе проведёт двое суток на работе. На неделе им удалось пересечься в одно время дома, но оба были настолько уставшие, что прямо в одежде плюхнулись поверх застеленной кровати и вырубились в считанные секунды. Они слишком заняты, чтобы жаловаться на минимальное внимание к друг другу, и отлично понимают, сколько сил уходит на основную деятельность, но такими темпами их совместная жизнь потеряет свою романтику. — Чего тебе? Голос звучит несколько раздражительно в силу привычки и несколько устало в силу тяжёлого дня в портовой мафии. — Мы практически неделю с тобой не виделись, а ты даже не разговариваешь со мной! Ты вообще знал, что диван в первую очередь был изобретён для совместных посиделок возлюбленных и утоления их страсти? С нашей стороны грешно не использовать его по назначению. Чуя цокает. Этот хренов самоубийца умел вызвать необходимую для себя реакцию, выгодную в определённой ситуации, но бывший напарник уже привык к такому. Вместо ответного флирта он чувствует ещё большее раздражение. — Да? В таком случае подними свою ленивую задницу, чёртов засранец, и помоги мне, чтобы мы быстрее закончили и наконец посмотрели телевизор! Благо, Дазай достаточно умён, чтобы вместо дразнилок пойти своему партнёру навстречу. Они практически не разговаривают, лишь обмениваются парой слов, когда передают друг другу необходимые продукты и посуду, однако это не означало, что им не о чём было болтать. Вовсе нет. Для тех, кто хорошо знает близкого человека, тишина и является общением, потому что они понимают друг друга без слов. Один чувствует одиночество другого, но ощущает себя выжатым лимоном, поэтому ему нужна небольшая передышка. Другой же чувствует усталость первого, поэтому терпеливо даёт ему время для восстановления. Они странная, но здоровая пара. Трудности в отношениях не портят их. Свободные домашние штаны, футболки вместо привычных рубашек, отсутствие каких-либо аксессуаров и пистолетов под пиджаками, обнажённые шеи и запястья — признаки их доверия друг другу и возможности расслабиться хотя бы в собственной квартире, когда никто не собирается запустить нож в спину — в прямом и переносном смысле. Они достаточно давно вместе, чтобы больше не волноваться по этому поводу. — Я сегодня услышал одну заманчивую вещь, — говорит Дазай, когда они закончили с готовкой и приступили к вечерней трапезе. Он удобно расположился на диване перед вещающим телевизором, закинув ноги на кофейный столик, в то время как Чуя предпочёл пол, скрестив ноги по-турецки и уминая еду за обе щеки. По ТВ показывали криминальные новости сегодняшнего дня. — М? Накахара в качестве внимания стал жевать медленнее и вполоборота смотрел на своего сожителя. — Одна моя коллега из Агентства сказала сегодня, что лучший способ вернуть страсть в отношения — это сделать что-то новенькое, что давно хотелось. У Чуи засосало под ложечкой. Дазай к чему-то ведёт, подготавливая своего партнёра интригующими нотками в интонации, начиная разговор немного издалека. Ведёт к чему-то, что ему, скорее всего, очень вероятно, весьма возможно, не понравится. — Я знаю этот тон. Сейчас ты предложишь что-то такое, от чего я откажусь. — Ты точно от этого откажешься. — Тогда нечего заводить этот разговор! Хватит ломать комедию, бесишь уже! — Однако я буду тебе очень признателен, если ты хотя бы выслушаешь одно моё пожелание. — Ты невыносим… Партнёр раздражённо вздыхает, хмуря тонкие брови, но откладывает на кофейный столик миску с рамэном и бамбуковые палочки. Его локоть ложится на кожаный диван сзади, а серьёзное лицо опирается на горячую ладонь той же руки. Взгляд выжидающие остановился на Дазае. — Ну, говори. Дазай хитро улыбается, в свою очередь наслаждаясь этим почти интимным моментом и желая растянуть его как можно больше. Он любил вносить в их отношения нечто новое, тогда как сам Чуя был консервантом — ему комфортнее двигаться по проверенному пути, где чувствуешь себя уверенно и знаешь, каким будет следующий шаг. Новизна не пугала, но всякий раз напрягала его. Показывала его неловкость, которую тот усиленно пытался скрыть от своего партнёра. Хотя сам Осаму находил это милым. Факт один — то, что Дазай ему предложит, оттолкнёт его поначалу, но заставит задуматься. Этого достаточно. Брюнет делает небольшую паузу, медленно наклоняется к своему партнёру и почти шепчет, сверкая жадными глазами: — Я хочу посмотреть, как мой мальчик исполняет для меня стриптиз.

***

Чуя чертыхается и непроизвольно краснеет, вспоминая недавний разговор с Дазаем. Эта просьба, мягко говоря, застала его врасплох. Не то чтобы он не может сделать это для любимого человека, просто… танцевальными способностями парень никогда не выделялся. И соблазнительно двигаться тоже не умеет. И вообще чувствует себя неловко, когда дело касается раздевания: своего перед партнёром, партнёра перед ним, какой-нибудь горячей девушки в местном стриптиз-клубе или борделе, закреплённом за мафией. Его парень отлично об этом знает, но всё равно посмел попросить что-то подобное. Поиздеваться решил, что ли? Чёрт знает, о чём он думал, когда просил об этом. Дазай прекрасно владеет актёрскими навыками и любит дразнить других, поэтому понять степень его серьёзности в тот момент не представляется возможным. «Да твою мать, чего я так зациклился на этом?! Сказал же нет — значит нет! Зачем тогда продолжаю думать об этом?» А правда в том, что Чуе не плевать. Затея ему не нравилась от слова совсем, но хотелось как-то порадовать Дазая. Они действительно в последнее время редко виделись и мало общались, поэтому небольшая остринка в их отношениях не помешает. Помимо взаимных подколов, которые стали чем-то повседневным. А ещё он чувствует себя немного обязанным перед ним, потому что в прошлый раз Осаму сделал нечто невероятное — по меркам Накахары. Как-то в ответ на недвусмысленный флирт своего парня Чуя на эмоциях бросил, что кареглазые брюнеты не в его вкусе и предпочтительнее было бы провести вечер в компании голубоглазой блондинки с пышным бюстом. Спустя неделю он обнаружил в своей спальне, пропитанную запахом свежей выпечки, сногшибательную леди в красном облегающем платье, с роскошными золотыми кудрями, аквамариновыми глазами и с размером груди явно… Стоп, это что, булочки выглядывают из бюста?! Дазай, ну ты и извращенец! Это была одна из тех редких ночей, когда Дазай позволял доминировать. И одна из тех, когда стонов в квартире было больше, чем криков. Как бы то ни было, ас портовой мафии не может оставить это без внимания. Он уже попался на невидимый крючок, который не спешат вытаскивать из воды и снять с пойманной рыбки. Так что…

***

На подготовку сюрприза уходит больше времени, чем Чуя предполагал. В интернете можно найти много видео-уроков с эротическими танцами, но самостоятельные тренировки перед большим зеркалом в спальне не дали никаких плодов. Только ещё больше принизили его самооценку и утвердили ничтожность данной затеи. Парень был настолько подавлен, что даже товарищи с мафии заметили непривычное настроение своего аса. На вопрос, всё ли в порядке, Накахара в доли секунды из пассивного состояния переходил в режим «круши-ломай». Такие вопросы быстро отпадали. Только Коё получила возможность узнать причину сего состояния, когда после очередного тяжёлого дня для мафии пропустила с ним по бокалу красного вина. От алкоголя в крови у парня скоро расплёлся язык, и тот позволил себе поделиться проблемой с давним товарищем, быстро перепрыгивая от негодования насчёт такой тупой просьбы Дазая до ощущения себя ничтожеством, потому что он не способен осуществить даже такую тупую просьбу. Хотя, по мнении Озаки, в этот момент за так называемого младшего брата говорил алкоголь, бросающий его из крайности в крайность. Каково же было удивление Чуи, когда Коё сама вызвалась помочь и показать несколько танцевальных движений. Оказывается, в прошлом, когда старшая сестра только вступила в портовую мафию, ей приходилось маскироваться под гейшу, выступая на публику из весьма богатых и весьма недобропорядочных граждан, готовых к любым представлениям за внушительную сумму. То прошлое закрепило за ней привычку одеваться в традиционную японскую одежду, а также оставило множество телесных и душевных травм, о которых она не любила вспоминать, но которые напоминали о себе в её грустном выражении лица, несколько отрешённом взгляде, чуть дрогнувших пальцах, когда та берётся за свой веер для исполнения первого танца. Она ничего не говорила об этом. Чуя понял всё сам, когда следующим днём наблюдал за её грациозными движениями, за тем изяществом, которым одарила её сама природа, и ощущал печальное послевкусие от её танца. Несмотря на эту грустную нотку, она была безумна красива в этот момент. Как точно подметила Коё, их задача — отработать технику, а о чувствах тело расскажет за него. Так начались их занятия.

***

Хоть Чуя об этом вслух не говорит, но он любит хорошую одежду, которая удобно сидит, не стесняя в движениях, и может придать ему некоторого шарма. Может подчеркнуть уверенность в себе и запомниться противнику — не в плане привлекательности, а чтобы в сознании врагов вставал чёткий образ их соперника, с которым лучше не связываться. Берегитесь. Поэтому Чуя долго ломает голову над тем внешним образом, которое он хотел бы производить на своего любовника. Что-то в меру классическое, без вычурности и пошлости, но притягивающее внимание и удерживающее его на протяжении всего танца. Что-то, что отражало бы его сущность, которая приглянулась Дазаю, и ощущалось как уже знакомое, родное. И лишь с небольшой изюминкой, выбивающейся из общей картины, интригующей. Чтобы ему захотелось изучить это новое, взглянуть на партнёра с другой стороны. Чтобы оно придавало остроты. Накахара находит решение случайно, на одной из вылазок мафии, когда надо было разобраться с должниками и вернуть деньги. Должники нынче — недобросовестный народ, который не желает возвращать долг вовремя и в нужном количестве. Вырубив одним ударом владельца нелегального магазина мужской одежды, надоевшего ему своим пустым и трусливым лепетанием, он невольно засматривается на мужской манекен с портупеей и гартерой, что были одеты поверх простой футболки и брюк. «Хм… Выглядит интересно». Без тени стыда и совести он забирает их с собой в качестве недостающей суммы долга.

***

Пятница, как правило, одинаково выдаётся неспокойной и для портовой мафии, и для Агентства, однако Дазай сумел выпросить себе выходной. Он работал сверхурочно без выходных вот уже месяц, поэтому свободный день — наименьшее, что он заслуживал. В идеале бы вместе с партнёром отправиться в отпуск на неделю-другую, поближе к морю. Может быть, арендовать себе лодку со всеми удобствами. Днём загорать на солнце в открытом море и ловить рыбу, а ночью искать созвездия, попивая красное 1978 года. Или снять небольшой домик в традиционном японском стиле где-нибудь в горах, подальше от людей. Можно спать днями напролёт или не спать вовсе. Они могли бы отправиться на охоту за дикими птицами и иными зверями. Дазай ловит себя на мысли, что здесь способностью Чуи можно как-то воспользоваться. В любом случае, хорошо бы обсудить это с Чуей и что-то запланировать. Стоило Дазаю о нём подумать, как послышался звон ключей с другой стороны входной двери. Два щелчка, шумное опускание металлической ручки вниз, скрип и стук его лакированных ботинок о паркет. — Лёгок на помине, — шёпотом выдаёт Осаму, улыбаясь своим мыслям. — С возвращением. — А? Ты чего так рано? Кажется, Чуя удивлён. Точнее, он удивлён сильнее обычного, чуть более напряжённо и словно… совсем не этого ожидавший. Словно планировал что-то иное на этот вечер. Дазай не подаёт признаков, что заметил эту странную перемену. — У меня сегодня выходной. — Снова от работы отлыниваешь? — Эй, попрошу заметить, что последний месяц ты не один пахал как ненормальный. Из-за дел мы практически не виделись. Неужели ты не рад, что сегодня мы хоть поужинаем вместе? Чуя выдерживает этот наигранно-расстроенный взгляд и сдаётся, выдыхая. На самом деле он планировал сегодня подготовиться к сюрпризу: привести себя в порядок, примерить задуманный образ, подготовить закуски и два бокала вина (хотя не факт, что им будет до еды), просто настроится на представление для своего партнёра. Почему-то ему всегда было сложно называть Дазая возлюбленным или любимым. Слишком банально, слащаво и смущающе. Слово «партнёр» звучало серьёзнее и более зрело, лучше отражало их отношение к друг другу. — И… что сегодня на ужин? Осаму хлопает в ладоши и лёгкой походкой летит в сторону кухни, пока Накахара незаметно проносит бумажный пакет в спальню и спрячет за кровать.

***

Дазай замечает, что дышит через раз. Чуя танцует. Стриптиз. Для него. Вау. Да, месяц назад он сам попросил его об этом, но, честно, не надеялся, что партнёр согласится. Не предполагал, что тот преподнесёт это в виде сюрприза. А это действительно было сюрпризом, когда после ужина Чуя просит его расположиться на диване и подождать, пока сам скрывается в спальне. И выходит, казалось бы, в своём прежнем образе — белоснежная официальная рубашка, чёрные прямые брюки… если бы не кожаный ремень, облегающий шею и уходящий по груди вниз, под рубашку. Скользя взглядом по телу Чуи, Дазай понимает, что портупей под одеждой несколько: это выдают выпирающие прямые линии на бёдрах и талии. Сглатывает, представляя, как они выглядят на обнажённом теле. Сексуально. Без вариантов. Он наблюдает, как Чуя плавно двигается под медленную музыку, и чувствует, что тает. Плавится от внутреннего жара, что разжигает этот рыжий, непокорный дракон. Прирастает к дивану и не смеет пошевелиться, пока представление не будет окончено. Такое нельзя прерывать, даже если ему хочется схватиться за кожаную портупею на шее и повалить партнёра на пол, на стол, на тот же диван. Такое он вряд ли увидит ещё раз, поэтому будет наслаждаться зрелищем до последнего. Движения Накахары неспешные, плавные, грациозные — как будто женственные, но иногда в них проскальзывают и отголоски его взрывного характера: резкая смена положения, небрежный взмах волос в другую сторону, сильный стук стопы по полу, который компенсируется мягкой волной по всему телу. Руки скользят от шеи к талии, от талии к бёдрам, рисуют витиеватые узоры в воздухе, поднимаются вверх. Пальцы Чуи предательски подрагивают, выдают его волнение, но совершенно не портят впечатление. Чуя предсказуемый до безобразия, но удивить может. Дазай не может отвести глаз и расплывается в довольной улыбке. Резкий выпад — и нога Чуи оказывается между колен Дазая. Сильная рука берёт его за галстук и тянет к себе, приближая их лица навстречу. Осаму внутренне сжимается от предвкушения поцелуя, на мгновение перестаёт дышать, однако партнёр держит дистанцию, делает волну всем телом, проводит второй рукой по его щеке, от уха к шее — и мягко отталкивает обратно, на спинку дивана, тянется следом и садится сверху. Бёдра к бёдрам, живот к животу. Дазай теперь чувствует всё: как мышцы под одеждой напрягаются и расслабляются, как очередная волна прокатывается по грудной клетке вниз, как запах любимого одеколона Чуи смешался с лёгким ароматом пота. И что им обоим сейчас жарко в одежде, которой за это время не стало меньше. — Я надеялся, это будет стриптиз, — выдыхает он прямо в губы. — Я надеялся, ты сам разденешь меня, — в тон отвечает ему Чуя. — Вижу цель — не вижу препятствий. Перебинтованные пальцы расстёгивают первую пуговицу на белоснежной рубашке, а губы находят себе более интересное занятие, чем разговоры по душам.