*Несколько минут назад*
Минхо провожает взглядом фигуру Хвана, когда чувствует, что его внезапно ловит за руку Чан, а потом кивает на выход из зала. Ли идет за ним, не понимая, что за серьезность. — Только не говори, что нам придется оставить Хенджина здесь? — Нет, но о нем я как раз и хотел поговорить. Слушай… — Бан запинается, смотря себе под ноги, — он очень хороший парень. Но… еще глупый. Он считает меня авторитетом и тянется за мной. Меня то распределят в следующий пункт, это факт, а он за мной как хвостик. Не дай Бог стену прорвет и… короче, Ли, у тебя ведь больше власти. Я не знаю… напиши какой-нибудь приказ, переведи его в самое безопасное место. Я тебя прошу… — Тихо, — Минхо поднимает руку вверх, заставляя мужчину замолчать. Он и сам прекрасно его понимает Бана. — Он полетит со мной. Скажу, что у вас места не нашлось. — Спасибо, Ли. Я у тебя в долгу. — Брось, — усмехается Минхо, хлопая Чана по плечу. Хенджин выходит из комнаты с чемоданом в руках и видит перед собой целое ничего. Бункер опустел точно так же, как и город, пусть и немного в ускоренной версии. Хван понимал, что людям здесь совершенно не хочется задерживаться, но в голове промелькнула мысль стать отшельником. Отказаться от эвакуации, выживать самому. Заглянувший в комнату Минхо предупредил, что у него есть пять минут. Три из которых он потратил, чтобы собраться с силами. Военные стояли на страже и стало даже как-то неловко. Все ждут только его, хотя шум, который они создали двумя вертолетами, может легко заманить к ним толпу зомби. И не факт, что уже. В одном из вертолетов появляется недовольный Ли Минхо и Хенджин быстрым шагом идет к нему. Старший помогает ему закинуть вещи, а потом забраться самому. Практически сразу же запрыгивают еще несколько солдат и закрывают двери. Хенджин двигается ближе к окну, открывая рот от шока. Стена ломается сразу же, стоило вертолетам подняться в воздух. Зомби заполоняют все собой и щеки краснеют. Еще бы он тупил несколько минут и погубил бы всех. В поле зрения появляется второй вертолет, который медленно уходит в другую сторону. Хван прикрывает глаза, не замечая, как заснул. Но вот пробуждение он помнит совершенно точно. Еще тогда, в бункере, когда Минхо прижался к нему сзади, объясняя карту, Хван почувствовал его запах. Он резко отличался от всех запахов, к которым он привык. И сейчас, медленно отходя ото сна, он чувствует, что его несут на руках, а в нос бьет тот самый запах. Хенджин боится открывать глаза, потому что боится, что Ли начнет читать нотации. Но шаги становятся все громче, тело трясет больше и уже через минуту он чувствует невероятную мягкость. Он еще слышит Минхо где-то рядом, но как только звук шагов удаляется, парень быстро открывает глаза. Пусто. И холодно. Взгляд тут же цепляется за открытое окно, а уже потом и за интерьер комнаты. Она была похожа на номер отеля в фильмах. Светлые оттенки, белоснежные шторы, такое же постельное и мягкая кровать. Снова захотелось спать, но Хван лишь сел ровно. Где он? Куда делись Бан Чан и доктор Мин? Куда, в конце концов свалил Минхо? Хенджин трет глаза, медленно поднимаясь с кровати. Под ногами тут же оказывается мягкий, пушистый ковер, но не большой, а открытые участки пола оказываются смертельно холодными. Хван шипит, но любопытство всегда сильнее. Омега медленно подходит к окну, но видит там лишь дома напротив и кучу солдат, бегающих по улочке. Они в каком-то городе? Из открытого окна доносился шум голосов, хоть и не различимых из-за третьего этажа, но все же это шум. Людей здесь не волнуют зомби? От удивления Хенджин сильнее наклонился к окну, пока не услышал голос прямо за спиной. — Куда-то собрался? — Минхо приходится ловить парня за кофту и дергать на себя. — Это военный городок. Он защищен лучше всех, потому что находится наполовину под землей. В случае атаки все просто спустятся вниз, а верхние этажи полностью заблокируют и разрушат. — А… — Хван сначала испуганно хватается за его руку, отодвигаясь от окна, а потом снова видит светлую комнату и наполовину обнаженного и мокрого Ли Минхо. — Где мы? — Это моя квартира. Надеюсь, ты не оглох во время эвакуации и спрашиваешь именно об этом. Ты ведь сам понимаешь, что в штабе Чана ты был как незапланированный помощник и свою квартиру тебе тут не дадут. Но Чан попросил меня позаботиться о тебе, поэтому ты будешь жить тут. Я тебя не трону, но, будь добр, вовремя пей блокаторы, идет? Хенджин кивает от шока, не отрывая взгляда от глаз старшего. Такой пристальный взгляд на себя пугал, поэтому Хван и не сопротивлялся, но стоило альфе отстраниться и отойти в сторону, как взгляд младшего упал на накачанную и крепкую спину. Зрелище продолжалось не долго, Ли быстро оделся и вышел из комнаты, что-то говоря. Но Хван надеялся, что это не ему. — Я скоро вернусь. Еды нет, — предупреждает Минхо, возвращаясь в комнату и вновь замечая младшего на подоконнике. — Умоляю, отойди от окна. Хенджин быстро спрыгивает, перелезая на кровать, на что Минхо вздыхает, мысленно считает до трех, а потом вновь повторяет, что Хван может воспользоваться душем и осмотреть квартиру спокойно в его отсутствие. Хенджин кивает головой, как болванчик, но ждет. Мысленно Ли прикидывает, сколько же ему придется мучаться с этим ребенком. Хотя, сам виноват, мог бы сразу написать приказ и не мучаться. Здесь совершенно другое. Самого Хенджина не хотелось отпускать от себя, хоть он и не такой ребеночек, а за время работы с Чаном явно научился заботиться о других и себе в частности. Сначала приказ. Минхо выезжает в штаб, сразу же переводя Хвана в санитары при изоляторах. На такой должности ему придется служить как минимум год, прежде чем он сможет получить собственную квартиру. Теперь Ли надеется, что он слишком глуп, чтобы узнавать это и начать собирать необходимые документы. Если когда-нибудь он сам поинтересуется, то альфа ему, конечно же, поможет. А если, ну а вдруг, начнет протестовать, то Минхо просто скажет, что больше нигде мест не было. Радуясь своему блестящему плану, Хо оставляет свою подпись и несет бумаги секретарю. Хван же приходит в себя сразу же после ухода альфы. Сначала он действительно идет в душ, понимая, насколько же он восхитительный. Хотя он и ни чем не отличался от обычного душа, даже в его старой квартире, которую он снимал, пока учился, но после настигшего их апокалипсиса это кажется райским наслаждением. Квартира альфы оказывается совсем обычной, разве что неуютно светлой. Везде преобладали светлые и режуще глаза белые оттенки. Это пугало, потому что содержать квартиру в такой белоснежной чистоте казалось нереальным. Значит ли это, что у него есть жених? Хван напрягся, вспоминая, но точно не помнил кольца на его пальце. Значит не замужем. Пройдя всю квартиру по кругу, Хван остановился на кухне. Какой-то неприятный червячок сомнения все же ползает по самому сердцу, не давая покоя. Дверь хлопает, говоря, что хозяин дома. Хенджин выпрямляет спину, вроде свыкся. — Давай я приготовлю? — Было бы не плохо. Мне надо позвонить в штаб. В комнату не заходи, ужинать потом не сможешь. Хенджин кивает, забирая пакеты с продуктами и всеми силами пытается заставить себя думать о еде, о ужине, а не возможной теме разговора Минхо. Это помогает, но увлекает настолько, что Хван начинает тихонько петь себе под нос, совершенно упуская из виду подошедшего сзади альфу. — Хороший голос. Красиво поешь. Хенджин шипит, сначала от испуга, а потом от боли. Нож выскальзывает из испуганных рук, проходясь по нежной коже пальцев, на что Минхо быстро закатывает глаза и еще быстрее выходит за аптечкой. — Что ты за человек такой, а? Даже комплимент нельзя сказать. Тебя только с ложечки кормить и на руках носить. Хенджин поджимает губы, чтобы не сказать лишнего. По крайней мере не пока его собственная рука находится в чужой. Старший разворачивается, прибирая за ними, а потом откидывает нож в раковину, замечая, что все для ужина было нарезано, а вода уже кипела. Насупившись, Хван все еще сидит за столом, даже когда Ли накрывает на стол, расставляя все на обоих. — Мне тебя серьезно с ложечки кормить? — Не надо. Я не голоден, — Хенджин встает, однако демонстративный уход не случается. Тяжелый взгляд врезается в него и Хван видит его перевоплощение снова в того самого законченного грубияна. — Сел. И поел. Не устраивай истерики, хотя бы ради Чана. Хенджин слушается, но не злого голоса Ли Минхо, а собственных бегущих мурашек по спине. — Почему я не могу жить с Чаном? Или доктором Мином? — У них свои семьи, не думал? — Я знаю, что у Чана нет. — Так и Чана здесь нет. Хенджин застывает с открытым ртом. Омега ждет продолжения, но альфа начинает есть, игнорируя его. Атмосфера на кухне накаляется, становится слишком некомфортно. Но Минхо совершенно все равно. Хенджин тоже начинает есть, но лезет в горло совсем мало. — Так где Чан? — Уехал в свой город. Они все летели на другом вертолете, а тебя я взял себе, — говорит Минхо, собирая посуду и загружая машинку. — Почему?! Какое отношение я имею к тебе, если я медик? — Потому что Чан попросил. Я составил на тебя приказ. Будешь помогать тут, в госпитале, раненым солдатам. И давай без истерик, ладно? Будешь опытней, я тебя отправлю в места получше. Сейчас ты – пушечное мясо. Хенджин застывает на месте, хлопая губами, как рыбка, выброшенная на берег. Внутри глаз копятся слезы обиды: на Минхо, на Чана и на себя. Обстановку, к счастью, оценить удается трезво. Хенджин сейчас сбежать не может, даже если очень сильно постарается. Он, как оказалось, очень плохо знает Минхо. Кто он здесь и на что способен. Остается лишь повиноваться и принять участь, пока не наберется опыта. В конце концов, зомби-вирус ведь не навсегда? С этой же мыслью Хенджин направляется в ванную комнату, достав из сумки пижаму. Вот только вернувшись, он застаёт Минхо, уже лежавшего под одеялом и явно без лишней одежды. — Я... — Ложись быстрей. Завтра рано вставать, — снова командует Минхо, что-то черкая в листочке рядом.. — Я об этом и хотел спросить, — до Хенджина, наконец, доходит, где был подвох. — Я не видел в квартире вторую спальню. — М-м, а десятую тебе не выделить? Я холостяк и живу один, зачем мне десять комнат? Ложись рядом, я тебя не трону. — Вообще-то, есть такие вещи, как течка и гон, — тихо произносит Хенджин, отворачиваясь назад и садясь на кровать спиной вперед, чтобы скрыть смущение. — И? Было бы за что трогать, — парирует альфа и отключает свет над кроватью. — Хочешь сказать, у меня стремная фигура? — Ты серьезно хочешь об этом поговорить? Вопрос Ли снова ставит в тупик и Хенджин быстро замолкает и прячется под одеялом. Над ним явно кто-то шутит, потому что оно тоже одно. Благо хоть подушки две и Хенджин долго смотрит в стену перед собой, медленно проваливаясь в сон. Открывая глаза утром, Хван очень надеется, что это был всего лишь кошмар. Или хотя бы вещий сон. Но из ванны выходит альфа в одних штанах, застегивая их на пояс и явно не замечая проснувшегося омегу. — Ты можешь одеваться хотя бы ради приличия? Минхо резко оборачивается, сканируя сонного омегу. Внутри он теряется, потому что происходящее вне квартиры кажется лишь галлюцинацией, когда такой омега сидит в его собственной кровати. Частично на Хване уже есть его запах, что заставляет альфу немного успокоиться. Но лишь немного. — Привыкай, сегодня тебе придется много таких пересмотреть. Вставай и умывайся, я пойду готовить завтрак. — Я не ем по утрам, спаси... — Ты ешь по утрам. И обедам. И ужинам. Снова строгий голос с рычащими нотками давления и Хван затыкается, молча спуская ноги на пол, а привыкнув, уходя в ванную. Хенджин сам себе напоминал провинившегося ребенка. Хотя был скорее пленником. Смотря на свое отражение с щеткой во рту Хван невольно вспомнил Чана. Неужели он так плох? Почему он отдал его этому монстру? Бан ведь явно очень хорошо знаком с ним и в курсе, какой Минхо на самом деле. Хенджин благодарит альфу, но только мысленно, за порцию поменьше, и все же садится есть. За столом висит неловкая тишина, но никто не стремится ее нарушить. После завтрака Минхо ждёт Хенджина, говоря, что они работают рядом и первое время точно Ли будет возить его к работе. Хенджин соглашается, хотя выбора у него не было изначально. Альфа быстро знакомит его с местным врачом и ещё двумя медбратьями, которые делили между собой палаты. Это не был осмотр перед комнатой изоляции. Когда ему, благо хоть под присмотром, дали бинты и мази, чтобы заменить повязку одному солдату, Хван был готов упасть в обморок. Руки тряслись ещё целый день, но в конце, заполняя документы и карты всех вверенных ему солдат, Хенджин едва сдерживал слезы. Он все ещё студент, он никогда не держал диплом в руках и, соответственно, ещё не настраивал себя на серьезную работу. А здесь все по-настоящему. Отложив последнюю карту в сторону, Хенджин замирает на месте. День прошел без происшествий. Он быстро выучил свой кабинет (боже, действительно свой, а не руководителя практики), потом осмотрел три палаты в северной стороне. Как «малышу» ему дали только эти три, где лежали здоровые солдаты, просто с ранениями. Хван даже не думал возмущаться. Нужно привыкнуть к такому, чтобы просить больше. Тяжёлая рука ложится на его плечо, выводя из транса. Хенджин вздрагивает, но совсем немного, замечая за спиной Ли. Дальше снова неловкая тишина. Хенджин под пристальным взглядом снимает с себя халат, накидывает одежду потеплее и пальто сверху, а потом идёт за альфой, закрывая кабинет на ключ. И ключ этот берет с собой, как настоящий медицинский работник. — Не хочешь поговорить? — неожиданно спрашивает альфа, когда они уже выходили из машины. — О чем? — Просто так. Обмыть твой первый рабочий день, нормальный, например? Хенджин резко поворачивает голову в сторону Минхо. Ему же не послышалось? Атмосфера немного улучшается. Пока Хенджин сбрасывает с себя груз дня в душе, Ли нарезает как можно больше закусок, доставая из холодильника соджу. Глаза омеги загораются, кажется, впервые так ярко со дня их знакомства. — Почему ты раньше не говорил, что у тебя есть алкоголь? — Так, так, так, алкаш, это только для особых случаев, понял? Хенджин не может сдерживать улыбку, кивая и поправляя на себе футболку. Минхо немного режется, когда в поле зрения попадает вставший сосок омеги, скрытый слегка влажной футболкой. Но ему не 15 лет, он быстро поднимает палец с кусочком закуски ко рту, делая вид, что съедает остаток, а потом зализывает ранку. Она совсем не глубокая, пощипит и заживёт через три дня. Хенджин благодарит альфу, только теперь в слух. Соджу берет контроль над его языком и омега вываливает на него все, что он думает и чувствует. Решив много не пить, Минхо лишь слушает, кивая, а через пару часов думает, как бы дотащить его до кровати, потому что останавливаться он не собирается. Но батарейка омеги садится сама и тот, предупреждающе зевнув, погружается в сон на столе. Ли смотрит на него ещё несколько минут, прежде чем подойти ближе и вновь поднять спящего парня на руки и унести на кровать. Ли сказал бы, что дежавю, но теперь от него сильно пахнет алкоголем. Утром Хенджин просыпается один и сам же борется с прошлым, пытаясь вспомнить где он и отчего так сильно болит голова. Когда пазл в голове складывается, приезжает альфа. — На улице чудесная погода, не хочешь прогуляться? — Мне кажется, это должно быть в другой последовательности. — Что? — Сначала прогуляться вместе, потом пить и только после этого спать вместе. Минхо сначала загружается несколько секунд, а потом тихо смеётся, заваривая лекарство для хвановой души. А потом вносит ещё одну упущенную деталь, про которую тот совершенно забыл. — У тебя стандартный график. День-ночь-два выходных. Сегодня ты работаешь в ночь. Поэтому я и предложил тебе выпить, не думал, что ты так долго отходишь.***
Время постепенно замедлило ход. Хенджин окончательно свыкся с мыслью о том, что они с Минхо живут почти в гражданском браке. За прошедшие полгода Хенджин научился жить с гоном, когда альфа обещал не трогать, но инстинкты берут свое и омега неделю ходил как младенец под гиперопекой старшего. На работе пришлось брать отгулы по причине «гон у мужа». Хван боялся, но позволял о себе заботиться, а ночью слышал скулеж и трение совсем рядом с собственным бедром. Зато во время течки Хенджин отыгрался на полную катушку. Оба были рады, что пришли они не одновременно, но перерыв составил всего пару дней. Минхо снова приходилось сдерживать себя, крепко обнимая омегу и согревая своим теплом, потому что коснуться его все ещё было против правил. Близилось время очередного природного всплеска, поэтому оба готовились максимально. Никто никого не стеснялся, но каждый думал, что сорваться было бы уже не страшно. Вирус в мире прогрессировал, отчего уровень стресса становился выше. Хван получал от альфы раненых солдат пачками, хотя это была всего лишь треть, которые выжили в изоляторе. Но самое главное, что их город охранялся лучше всего и здесь не за что было беспокоиться. Хенджин раскрывает шторы, впуская яркое солнце в палату, отчего два парня сильно жмурятся, на сколько это было возможно переворачиваясь лицом в подушку. Раны болели, как и глаза сейчас, но Хван лечил их своей улыбкой. — Сейчас принесут завтрак. Помочь вам умыться? — Нет, — быстро сказал один парень, медленно поднимаясь с постели и ковыляя к выходу из палаты. — А ты чего лежишь? Ты у меня уже третий день не встаёшь, — Хенджин обращает внимание на второго, самого молодого солдата, которому совсем недавно исполнилось 19 лет. — Все нормально, я просто не хочу. Хенджин садится на самый край кровати, но вдруг чувствует странный запах. Мальчишка сжимает одеяло, отрывая лицо от подушки, начиная пристально смотреть на Хвана с явным отказом. Хенджин кивает и уходит, но в кабинет дежурного врача. Через несколько минут выясняется, что у сменщика случилась течка и Хенджина попросили остаться на дневную смену, на что тот обречённо соглашается, выходя предупредить заехавшего за ним Минхо. Тот сонно кивает и в ответ на беспокойство Хвана просто целует его в лоб, уезжая на свою работу. Приходит новый врач и дневной медбрат, но Хвана все равно оставляют следить за всеми палатами. Из его собственной выводят того паренька на каталке и сердце Хенджина сильно сжимается. Солдаты, кто может ходить, проходят мимо о чем-то беседуя, а омега ощущает себя словно в каком-то кино. Коллеги возвращаются, говоря, что операция прошла успешно. Мальчишка молчал, позволяя перевязать себе лишь руку, и не говорил о боли в ноге. Рана загноилась, часть ее некротизировалась и пришлось ампутировать. Хенджину выписывают лекарства, которыми он должен поддерживать солдата и омега тут же идёт к нему в палату. Его лицо совсем юное, вряд ли ему кто-то может дать 19. После операции он спит, но Хван пускает слезу за него уже сейчас, зная, в каком шоке он будет, когда проснется. На всякий случай он забирает все острые предметы и перекладывает, с разрешения, на тумбочку соседа. А потом проверяет, достаточно ли крепко связаны его руки и ноги, и уходит к другим пациентам. Дома не лучше. Кажется, Минхо подходил к гону быстрее, потому что стоило ему перейти порог дома, как альфа набросился на него, сжимая в объятиях и нежно целуя макушку. Соврать Хван не может, это ему нравится, особенно сейчас. Смущает только, что Ли ещё не совсем теряет рассудок. — Ты какой-то убитый. Что-то случилось? Хенджин позволяет кормить себя, рассказывая про мальчишку. Сил совершенно не осталось, он весь день отдал практически ему одному. Минхо слушает внимательно, прижимая омегу к себе ещё ближе и поглаживая того по плечу. — Ты хочешь собственного ребенка? Хван молчит, не зная, как ответить. Альфа как-то слишком резко сменил тему. — Хочу, — наконец отвечает он, прикрывая глаза. — Но сейчас это невозможно. — Почему? — Потому что у меня нет альфы, а воспитывать ребенка в одиночку сомнительное удовольствие. Из этого следует, что я должен быть абсолютно уверен в своем альфе, если решусь родить от него. Да и в нынешних условиях делать это довольно страшно. Кто знает, что будет завтра. Хенджин чувствует, как объятия альфы стали крепче. Минхо сам укладывает Хенджина спать, но даже тогда от себя не отпускает. Хенджин открывает глаза и чувствует на себе чужую руку. Это странно, потому что Ли всегда вставал раньше. Часы показывают ранние 6 утра, но спать совсем не хочется, словно внутренний будильник уже сработал. Хван трёт глаза, поворачиваясь назад. Минхо медленно открывает глаза и немного улыбается. А потом тянет омегу к себе ещё ближе и смело целует. У Хенджина сердце пропускает пару ударов, отзываясь дикой болью. Какого черта он творит? — Я пойду готовить завтрак, а ты веди Чонина в ванную, — доносится его сонный хриплый голос и Хенджин мысленно застывает. Какого Чонина? Ручка на двери несколько раз дёргается, а улыбка Минхо становится шире. Спустя долгих несколько секунд дверь поддается и по полу слышатся шлепки ножек. Маленький мальчик ловко забирается на кровать и так же резко ползет к ним. От страха у Хенджина немеют ноги, а сердце, кажется, вообще перестает биться. Минхо делает вид, что так было всегда. Одной рукой по прежнему держит омегу за талию, а другой начинает перебирать волосы ребенка, который снова закрыл глаза с улыбкой. — Прости, что ставлю перед фактом. Это сын Бан Чана. Его омега... Заразился и сейчас лечится, — Минхо делает акцент на последнем слове, отчего Хенджин почти перестает дышать, — а Чонин полностью здоров. Вот Чан и попросил меня последить за маленьким. Наш город защищён лучше всех. Через неделю Чонин-а поедет к своему папочке, да? Хван расслабляется, слушая, как Минхо ещё немного играется с Ином, пытаясь разбудить, а потом уходит на кухню. Хенджин смотрит на маленького мальчика примерно пяти лет словно на внеземное существо, а потом вспоминает, о чем его просил Ли. — Меня Хенджин зовут. Я тоже хороший друг твоего отца. Пойдем умываться, а дядя Минхо тебя покормит. Чонин сильно кивает головой, отчего его волосы немного падают вперёд, а после возвращаются назад, что вызывает у омеги улыбку. Мальчик явно не понял, что произошло с его родителем. Становится невероятно жалко Чана. Чонин смеётся, говоря с шипящим дефектом, что ему щекотно, а потом Хенджин видит его сумочку с одеждой и помогает переодеться из пижамы в домашнюю одежду. — Дядя Хенджин, а ты почитаешь мне книжку? — прости Ин, смотря на Хвана умоляющим взглядом и Хенджин сразу же сдается, быстро кивая и приседая на корточки. — Конечно почитаю. Но давай сначала покушаем? Завтрак – это очень важно и его нельзя пропускать. Чонин быстро соглашается, только на кухне их встречает пустота. Хенджин хмурится, накладывая в чашку кашу для Чонина и себе делает еду, ведь за полгода привык завтракать вместе с Минхо, а потом видит, как Чонин тянет к нему листок. Глаза сразу закатываются.«Милый Хенджин-и, прости, что оставляю вас. Я и так задержался слишком сильно, а дела не очень. Но я постараюсь приехать как можно раньше. Не пропусти завтрак, пожалуйста.»
Омега хмыкает, потому что видит ещё одно слово “целую”, вот только оно было несколько раз перечеркнуто. Выбросив листок, Хенджин сел напротив ребенка с улыбкой и начал играть с ним, чтобы завтракать было приятней. За пролетевший день Хенджин убедился в том, что к детям он готов. Играя с Чонином, читая и рисуя, Хван сам ощутил себя ребенком. И Минхо оба встретили с улыбкой. Вот только альфа быстро извинился и ушел в спальню. Чонин не обратил на это много внимания, а вот Хенджин четко уловил сильный гон старшего. Весело. Уморившись за день, Чонин уснул без труда. А вот Хенджин все же решил приготовить что-нибудь для Минхо. Стресс сейчас, кажется, у всех достиг пика. Хенджин отдохнул за сегодня и чувствует себя прекрасно. Вряд ли Минхо сможет почувствовать то же самое, ведь на нем большая ответственность, адский гон, который с каждым месяцем все труднее сдерживать из-за омеги рядом, да и сейчас тот самый омега и ещё и ребенок в его доме. Хван сжался, но все же толкнул дверь в спальню ногой, руками крепче держа поднос с едой. Ли сразу уловил запах Хвана смешанный с чем-то ещё, поэтому поднял голову навстречу. Бровь сразу изогнулись в удивлении. Хенджин, словно жертва, тихонько подошёл ближе и поставил еду рядом с его ногами, боясь даже посмотреть на него. Вот это начинало раздражать. Он заботится о нем уже полгода, ни разу не тронул и обеспечивает всем необходимым, не лишает его права ходить самостоятельно где он сам пожелает. Чего ещё он боится? — Поешь, пожалуйста. Я пойду в душ и сразу вернусь. Хенджин убегает, договаривая последнее слово уже в ванной комнате, а Минхо и кусок в горло не лезет. Но он ест. Сам ведь заставлял Хенджина, да и он не ел целый день, не помешает отвлечься, хоть и так поздно. Пока омеги не было, Минхо сам унес поднос на кухню, вымывая за собой посуду. А вот уже в спальне его ждал сюрприз. Точнее, сначала Минхо ничего не понял. Он снова лег на кровать рядом с Хваном, но тот, когда старший окончательно улегся, вдруг повернулся к нему, проводя тонкими пальцами по его волосам. Минхо невольно прикрыл глаза, наслаждаясь нежными и приятными прикосновениями омеги, а потом почувствовал, как Хенджин придвинулся ближе. Губы сами столкнулись друг с другом, хотя Хенджин хотел лишь обнять его удобнее, чтобы альфа смог расслабиться после тяжёлого дня. Но Минхо понял это по другому, напирая сверху и прижимая Хенджина к кровати. Тяжёлая рука легла на тонкую талию и Ли прекрасно чувствовал, как сжался Хван, хотя и хотел помочь. Поэтому он не зашёл дальше, даже поцелуй углублять не стал, прижимая его ближе к себе и отпустил его губы спустя несколько минут. Хенджин сразу тяжело задышал и даже в полумраке было видно, как сильно тот покраснел. Сдерживаться было невыносимо, но Минхо понимал, что дело тут не в желании. Хенджин засыпает, доверчиво прижимаясь к старшему, а Минхо тяжело сглатывает, одергивая себя от мысли присвоить Хенджина себе. Хотя бы меткой. Утро началось так же, как и сутки назад, только теперь Хенджин быстро убежал на кухню, а после и смотался из квартиры. Он с удовольствием бы продолжил помогать Минхо успокоиться, ещё сильнее он бы хотел снова поиграть с Чонином, но пора выходить на работу, а вместе с этим фактом мысли снова вернулись к тому пареньку. Смена была какой-то тяжёлой, что заметно по большой стопке карт на рабочем столе Хенджина, поэтому омега долго не ждёт, накидывая на себя одежду и сразу же бежит к врачам, застегиваясь уже по дороге. — Как там... — Ты на счёт своего молчуна? — сразу понимает пожилой хирург. Во многих случаях глаза всегда говорят вперёд рта. — Он все так же молчит. Его тщательно осматривали, но только все шло хорошо. А сегодня ночью у него поднялась температура, но он никому не сказал, что чувствует себя плохо. Лежит в операционной. Хенджин закатывает глаза. Нет, теперь он не отойдет от него. Будет мучать, каждый час изменяя температуру, давление и сатурацию, но одного не оставит, если этот парень не умеет разговаривать. После наркоза его просят сильно не беспокоить и Хван просит более здоровых солдат в палате присмотреть за ним, а сам уходит менять повязки другим. Возвращается уже как раз к пробуждению юноши и садится рядом. Время обед и все солдаты уползли в столовую, поэтому в палате остались только они вдвоем. — Послушай, мы с тобой одного возраста. Я очень хочу помочь тебе. Почему ты молчал? — Я боюсь беспокоить вас. Я вижу, как вы и без меня страдаете... — тихо шепчет паренёк и Хенджин еле сдерживается, чтобы не цокнуть и не закатить глаза. — Нам ещё хуже, когда страдаете вы. Понимаешь, мы не роботы. Мы хотим помочь вам, поэтому мы тут. Даже если действия какого то медработника кажутся тебе грубыми и злыми, это совсем не так. Чем больше ты молчишь, тем хуже становится ситуация. Мы все хотим мира и спокойствия. Учёные уже почти решили эту проблему. Но людей осталось не так много. Давай ты больше не будешь от меня ничего скрывать и мы вместе сделаем тебя здоровым. — Здоровым я уже не буду... Только Хенджин открыл рот, чтобы возразить, как солдат откидывает одеяло, демонстрируя полное отсутствие левой ноги. Хенджин усиленно старается сохранить спокойное выражение лица, хотя внутри плачет. — У тебя есть родственники? — Да. Отец работает в штабе военных и руководит зачистками. Локально, подчиняясь только генералу Ли. — Давай мы приведем тебя в порядок и вернём твоему отцу. Поверь, он бы совсем не хотел, чтобы ты умер, даже без возможности передвигаться как раньше. Юноша слушает его с внезапно загоревшимися глазами. Хенджин поправляет его одеяло и приносит еду, помогая ему обедать. А потом снова чуть не плачет, когда видит, как смущённо тот просит помощи сходить в туалет. Домой Хенджин приезжает счастливым. Минхо бегает по всей квартире за Чонином, а вокруг раздается счастливый детский смех. Ин прячется, а Минхо пользуется этим, помогая Хенджину раздеться и случайно целует его, сразу закусывая губу. — Ты очень счастливый. Что-то случилось? — решает сменить тему Минхо, видя как щеки омеги снова начали алеть. — Тили-тили-тесто, — смеётся Чонин, убегая в другую комнату, отчего оба взрослых выдыхают и расслабляются. — Мне удалось помочь одному солдату. Помнишь, я говорил, который слишком стеснительный. Он начал лечиться. Минхо кивает, слушая его, а потом гон берет свое и альфа снова начинает опекать обоих “детей”, самого старшего еще и переодически целуя. За неделю Хенджин привык. Чан сам приехал к ним, крепко прижимая к себе сына, а потом устало улыбаясь Хенджину. Последний сильно испугался, смотря на друга. Чан за прошедшее время сильно постарел и выглядит измученным. — Ты уверен, что сможешь? — Да, ребят, конечно. Я взял отпуск, — отвечает Чан и поднимает сумку с вещами Чонина, а после и самого ребенка. — Спасибо вам. Вы очень помогли мне. Но нам пора. — Пока, — Чонин прощается ладошкой, неспешно сжимая ее в прощальном жестке и крепко обнимает отца за шею, отчего Хенджин все же пускает слезу. Теперь Минхо не знает, что делать. Гон прошел и с той же лёгкостью обнять Хвана он не может. Но через силу все же приобнимает за плечо, закрыв за Чаном дверь. — Почему ты плачешь? — Я привык к нему. Да и Чан... Минхо быстро кивает, говоря, что больше объяснять не надо. Воцаряется неловкая тишина. Остаток вечера Минхо проводит изучая бумаги по работе и иногда профиль читающего Хенджина. В душ идут по отработанной схеме и в постель ложатся будто бывшие любовники, которые почему-то до сих пор вынуждены жить вместе. Утром Минхо старается не будить Хенджина, ведь помнит, что тот работает в ночь, однако вечером дома никого не находит. И в час ночи. Оправдывая себя только беспокойством за омегу, у которого скоро должна была начаться течка, Ли едет в госпиталь, где работает Хенджин. А может быть Хван действительно просто раньше ушел на работу из-за скуки или переживаний о том солдате? Но винить себя он не может, когда главный врач сначала приветственно жмёт его руку, а потом передает в них Хенджина. Все знали, что эти двое должны были пожениться, уж слишком неоднозначные были их отношения со стороны. Но Минхо пугало не это. Хван сидел в его машине не живой и не мертвый. Он был бледен, вроде дышал, но ни на что не реагировал. Заблокировав машину, Ли все же решил узнать, что произошло. — Только не говори об этом своему мужу. Не напоминай, — врач наливает в стакан дешёвый коньяк, закрывая глаза. Минхо тоже мысленно закрывает глаза на его слова о Хенджине, слушая дальше. — Он говорит мне про солдата... — Он умер, — резко перебивает его врач. Теперь даже у Минхо сначала приоткрывается рот от шока. Врач рассказывает подробнее, как Хван ухаживал за ним и вытягивал, но у мальчишки всего лишь застопорился процесс обращения. Когда Хенджин вошёл в палату, чтобы собрать градусники и осмотреть повязки, он обратился. Выскочить из той палаты успели лишь двое. Остальных пришлось расстреливать. Минхо быстро идёт в машину и увозит Хвана домой, выпросив пару отгулов. Если честно, то Ли даже представить не мог, какой шок испытал Хенджин, но сама ситуация была ужасной в его глазах. Очнулся Хенджин только когда вокруг все как-то слишком резко стало тихо и спокойно. Не было ещё ни течки, ни уже гона, но Минхо все равно остался рядом с Хенджином, обнимая его и прижимая к себе чуть ближе. Чувствовал себя Хван откровенно дерьмово. Хотя уже не было тревоги, страха или паники, сердце билось тихо и спокойно, а рядом ещё и Ли окружал своей заботой... Хотелось плакать. Только вот плакать было уже нечем. Не хотелось есть и пить, не хотелось и дышать. — Ты бы не смог его спасти. Он был заражён, — доносится тихий голос Ли и это, вроде как, даже успокоило. По крайней мере омега начал думать так, забивая голову. Не смог бы. У него все равно ничего не получилось бы. Значит все в порядке.***
Минхо сидел в своем кабинете, смотря на дверь, словно пытался взаимодействовать с ней при помощи силы мысли. Южная часть страны почти зачищена, осталось несколько крупных городов. Один из которых сейчас жгли его солдаты и альфа ждал, когда они вернутся. И вернутся ли. Дверь резко открывается, заставив мужчину вздрогнуть. А потом испугаться ещё сильнее, когда на пороге его кабинета показывается тонкая фигура Хвана. Минхо напрягается, но отходит в сторону, запуская омегу к себе, пристально смотря как тот закрывает за собой плотно дверь и садится напротив пустующего кресла Ли. — Отправь меня на зачистку вместе с солдатами. Минхо не может обработать его просьбу. Эти слова голосом Хенджина звучат будто на иностранном языке. — Что? — Отправь. Меня. На. Зачистку. — Хенджин, у тебя течка? После случая в больнице с умершим солдатом прошла неделя. Обычный перерыв в их физиологии составлял пару дней, однако течка к Хвану так и не пришла, но Минхо свалил это на внутренний стресс, который испытал омега. — Нет. И я не чувствую ее предвестников. — Зачем тебе эта зачистка? Хенджин, ты – омега. Минхо уверенно подходит ближе и садится на корточки перед ним. Но в глазах прежде живого и порой излишне эмоционального Хвана потух блеск. Омега смотрит на него... Слишком по-взрослому, почти не моргая. — Я услышал, что у тебя мало солдат. Госпиталь переполнен и почти открыт второй пункт. Минхо, не выебывайся, тебе нужны люди. — Хван Хенджин, иди домой. Завтра у тебя, кажется, тяжёлая рабочая смена. Минхо меняет тон на низкий, как обычно говорил со своими подчинёнными. И обычно это действовало, но Хенджин продолжает смотреть на него прямо в упор, как на равного. Но проигравший тут явно не Минхо, поэтому омега встаёт и уходит из кабинета, оставив открытой дверь. Ли судорожно выдыхает и выходит следом, спрашивая у дежурных, где можно купить цветы. Надо бы извиниться перед ним. Но особой вины Минхо не чувствовал. Он не никогда не отправит омегу на такую смерть. Тем более омегу, который очень ему нравится. Со своими чувствами Минхо смирился уже как месяц. Он старался ухаживать за ним, как-то поддерживать и быть рядом по возможности в их время, но прямо не говорил. Да и отношение к нему Хенджина, казалось, тоже не поменялось за все это время. Он как и тогда в пункте выживших, то боялся, то интересовался им. Чонин в их жизни тоже много чего изменил. Минхо мог прямо сказать, что он хотел бы ребенка от Хенджина. И если бы он тогда лично не отправился на задание, где его задели обломками, и он бы не встретил Хвана, тогда бы его жизнь точно была бы напрасной. — Неужели у тебя появился спутник, м? В наших-то реалиях. Молодец, не отчаиваешься, — смеётся седой альфа, который сидел в лавке у своего внука, продающего цветы и по максимуму стараясь поддерживать зелень в их городке. — Можно и так сказать, — кивает Минхо, а потом смотрит на старого вояку и решает обратиться за помощью. — Только я вот совершенно не могу понять, как мне воздействовать на него. Он молодой медбратик, но рвется на зачистку. Вот ведь вы же понимаете, как это опасно? А у него ещё течка скоро должна начаться. Старый мужчина закатывает глаза и тяжело вздыхает, поглядывая на внука. Тот громко цокает и оставляет альф наедине, скрываясь в подсобном помещении. — Мой Сынмин-и такой же, — кивает на него Ким и возвращает внимание к Минхо. — Только ему повезло с мужем. Он просто зачал ему ребенка, — мужчина видит, как Минхо открывает рот, чтобы возвращать, поэтому успевает выставить ладонь вперёд, — я знаю, знаю, что это звучит аморально. Но если ты хочешь спасти своего возлюбленного, тогда придется сделать это. Вначале тебе придется следить за ним еще упорнее, но когда ребенок начнет развиваться, тогда омега успокоится. Он не станет рисковать жизнью малыша ради своих амбиций, я уверен. А цветы готовься принять на свое лицо, это они любят. Минхо молча выслушивает и понимает, что где-то внутри у него будто щелкает замок. Ведь Ким абсолютно прав. Пусть это звучит жестоко, но зато он сохранит жизнь и Хенджину и.. осуществит собственную мечту. Сам ведь Хван говорил, что не против детей. Совсем скоро эта эпидемия закончится и они смогут жить прежней, спокойной жизнью. Дома Хван никак не реагирует на цветы и альфу. Он берет на дом карты и весь вечер пишет их, а после ложится спать. Ранним утром Минхо просыпается уже один. Течкой пока действительно не пахнет, но Ли решает, что она будет идеальным предлогом стать ближе. Нужно лишь подождать. И Минхо ждёт, не рискуя брать Хвана силой и сделать ситуацию хуже. По крайней мере, пока сам омега больше не пытается вылезти на зачистку. В этой тихой обстановке проходит ещё неделя. Ли обеспокоен тем, что течки он не чувствует и ночью, стоит только Хенджину заснуть, он тщательно проверяет его шею на наличие чужой метки как ревнивый муж-собственник. И под конец недели он все же сдается и решает заехать за омегой после его работы. Он ждёт его у входа в госпиталь, но Хенджина все нет и нет. Ли отсчитывает до ста и поднимается внутрь. Доктор приветствует его и говорит, что Хенджин ушел ещё час назад. Но Минхо стоял у входа ещё до официального конца смены омеги и точно не мог пропустить его. Получив разрешение проверить госпиталь, Минхо идет по палатам и выходит на задний двор через запасной выход, замечая Хенджина в объятиях солдата. И альфа не может сказать, что это самое худшее, что он сейчас видит. — Умница. 7/10 попаданий, ты уже очень хорошо стреляешь, — солдат улыбается ему, собираясь показать, как можно быстро перезарядить оружие, но после отскакивает. Хенджин удивлённо смотрит на него, а потом переводит взгляд назад и видит, мягко говоря, злого Минхо. — В палату, — ледяным голосом командует Ли и даже Хван путается, но с места не двигается. Когда солдат с автоматом скрывается в госпитале, все холодное внимание старшего обращается к омеге. Они оба молчат, смотря в глаза друг друга. Минхо делает ещё пару шагов, оказываясь очень близко к Хвану. — Зачем? — Я хочу научиться стрелять. Ли смотрит в упор, но либо он слишком влюблен в него и выглядит слабым, либо Хван слишком силен и легко выдерживает его взгляд, под которым многие альфы прогибаются от страха. — Я не отпущу тебя на зачистку. — Я сбегу сам. Хенджин пожимает плечами и отворачивается, забирая свою кофту. Выйдя через главный вход, Хенджин замечает машину Минхо и садится. Ли радуется, что хотя бы тут омега поступил правильно, и быстро садится за руль, подвозя Хенджина домой. Но сам не выходит. Он не может взять Хенджина через его силу, потому что он абсолютно уверен, что спать с ним по доброй воле Хенджин откажется. Но и допустить этого он не может. В организме оказывается несколько горячих шотов, прежде чем альфа отправляется домой к своему омеге. Хенджин снова пишет. Но сразу чувствует сильный запах алкоголя, поэтому лишь осматривает вернувшегося Минхо и продолжает писать. Ли все же подходит сзади, садясь на колени и осторожно касается губами запястья Хенджина. Тот вырывает руку, однако Ли уже перехватывает его ноги, целуя колено. — Х.. Хён, остановись... Сердце ускоряется без предупреждения. Хван понимает, что не может пошевелить ногами, а двинуться в стороны мешает кресло. Он словно сам себя загнал в ловушку. Но очевидно сознание альфы сейчас затуманено, потому что он медленно двигает карты в сторону, забираясь выше и прижимает уже всем телом омегу в мягкую обивку, норовясь добраться до шеи. И мгновенно трезвеет, когда все до добирается до тонкой шеи, оставляя на ней небольшой укус, но щекой чувствуя слезу. Не собственную. Альфа немного отстраняется, замечая состояние Хенджина. Он не сопротивляется, но выглядит очень напуганно и пытается не всхлипывать. Мысленно Ли бьёт сам себя, обещал же себе не трогать его. Но быстро Минхо не отстраняется, подхватывая омегу на руки и унося в спальню. Хенджин пугается еще больше, но Ли лишь накрывает его одеялом и прижимает к себе. — Прости меня, я не трону тебя. Давай просто поспим, хорошо? Настоящее счастье Минхо испытывает утром, когда наконец-то просыпается и чувствует спящего омегу в своих объятиях. Он снова теряется в сомнениях. Лучше пусть Хван ненавидит его и боится, но останется живой и как-никак рядом с ним, с его ребенком под сердцем, чем сейчас. Прямо сейчас сделать этого не получится, нужно было делать под воздействием градусов. Хенджин открывает глаза и первое, что видит, это задумавшегося о чем-то альфу над собой. — Хенджин... Давай заключим сделку? Признаться в чувствах Минхо тоже не может. Но эти испуганные глаза толкают его на отчаянный шаг. — Какую? — Я отправлю тебя на зачистку. Но по возвращению ты спишь со мной. Хван приоткрывает рот и тут же закрывает его. Щеки мгновенно краснеют, подкидывая вчерашние картинки и даже то, как они уже успели несколько раз поцеловаться, но омега все же кивает. И сразу видит, как тяжело вздыхает Ли, закрывая глаза. Хенджин сдает карты солдат в госпиталь вместе со своим халатом и ключами. Доктор жмёт ему руку и желает удачи, стараясь не обращать внимания на угрюмого Ли. Хван немного стал счастливее. Особенно когда впереди по корпусу военных шел чернее тучи Минхо, а следом за ним лёгкой походкой и с улыбкой на лице, как радуга после дождя, Хенджин. Минхо не мог просто так отпустить Хенджина, заперев на день к другим солдатам, чтобы тот прошел подготовку. Но перед самым отправлением все же резко развернулся, делая то, о чем мечтал уже давно. Хван тихо стонет от боли, сжимая руки альфы. Эта внезапность его напугала. Прокусывая кожу омеги, чтобы оставить на нем свою метку, Минхо вдруг застыл. Это ведь так похоже на зомби. После такого Хенджин до сих пор хочет на зачистку? — Зачем ты сделал это?.. — Там одни альфы. У тебя скоро течка. Это необходимость. Закрывая за омегой дверь, Минхо выдохнул. Не от облегчения. Его, теперь точно его малыш сейчас там, посреди огромной опасности. И Ли не имеет в виду солдат, своим парням он доверяет.***
Как бы Минхо не злился, но с учений Хван начал приходить радостный. Эту радость Ли не только как переживающий альфа, но и как человек понять не мог. Подступиться к Хенджину было тяжело. Он полюбил того солдата, который умер, и теперь хочет отомстить? Или тут другая причина? Все же стоило сначала поговорить об этом, прежде чем соглашаться отпустить его. Две ночи подряд Ли завороженно смотрел на свою метку на чужой шее. След от зубов уже почти зажил, а на самом Хенджине стал проявляться запах Минхо. Вот только врач из пункта выживших объявил о эвакуации бригады и можно зачищать город. Одевать Хенджина Минхо вышел лично, ловя постоянно закатанные глаза младшего. Но зато хоть так Минхо мог убедиться, что готов Хван хотя бы минимально. — Все, все, папочка, я могу идти? Хенджин явно издевается над ним, совершенно не понимая, что чувствует альфа. Минхо тянет его к себе за подбородок, целуя в уголок губ. — Вернись, Хенджин. Если почувствуешь, что не можешь, что устал и нет сил. Только вернись. Хенджин перестает улыбаться, кивая ему. Может быть он действительно не до конца осознает суть происходящего, но быстро убегает в вертолет. Минхо вряд ли будет спать эти два дня. Он смотрит на удаляющуюся точку в небе, а потом быстро бежит в свой кабинет, грозясь поставить рекорд по бегу с препятствиями, чтобы схватить рацию и ждать новостей.***
Хенджин смотрит в окно. Летает он третий раз. В первый он был в шоке от первой встречи с зомби. Во второй быстро уснул. А вот сейчас зомби и шока нет, спать тоже не хочется. Поэтому он смотрит на маленький силуэт города внизу и сглатывает. Откуда в нем проснулась жажда убивать этих монстров он сам не помнит. Он до сих пор не в курсе, что стало со всеми его родными и знакомыми людьми после начала эпидемии. Во время эвакуации их не было. За полгода он разве что Чана увидел. Ещё и тот солдат... В команде было восемь человек. Со Чанбин ещё в первый день представился другом Минхо и увидев метку на шее Хенджина пообещал сделать все возможное, чтобы защитить омегу. Еще один парень, Ли Феликс, был самым открытым среди всех солдат. Чанбин, как главный, ему не препятствовал, позволяя поддерживать веселую атмосферу. Вот только в полете он, почему-то, стих и висело тревожное ожидание. — Итак. Разделимся на группы, — сообщает Чанбин, когда вертолет сбавляет скорость и почти зависает в воздухе. — Я, Феликс и Хенджин идём с восточной стороны. Остальные с западной. Вам нужно переманить их к нам, пока мы разложим бомбы. По возможности постарайтесь раскидать их и со своей части. Дождавшись реакции всех, Чанбин убирает план города подальше, открывая дверь. Хенджина он хватает за руку и пристегивает к себе, чтобы не перепугался. И Хван искренне благодарен ему, потому что во время прыжка подумал, что его сердце точно остановится. Спустившись вниз, солдаты побежали в свою точку, стараясь оценить, сколько активных зомби бродят по городу. Феликс же присел к Чанбину, помогая отстегнуть Хвана и помочь последнему прийти в себя. — Хенджин, вставай, надо идти. Омега дёргается, замечая недалеко от них ходячее мясо. Феликс закрывает ему ладонь рукой и прикладывает палец к своим губам, а потом помогает встать и тянет за собой. — Почему нам не убить его? У нас же есть патроны, — шепчет Хван, на что оба альфы качают головами. — Нам нужно сначала позаботиться об укрытии. Выстрелами мы привлечем внимание других. А ведь мы точно не знаем, сколько их тут. Хенджин бежит за солдатами, поражаясь их смекалке. Все же, ему действительно следовало бы поучиться больше, прежде чем вылезать в город. Этот город Хенджин не знал. Но он уже привык к военному городку и этот отдаленно напоминал ему о прошлой жизни до зомби, но выглядел очень ужасно. Чанбин первым ныряет в здание какого-то магазинчика и замечает внутри парня. Он сразу наводит на него автомат, но тот лишь покрывает голову руками и сильно жмурится. — Твою мать... Выживший? Парень тихонько открывает глаза, поднимая голову к солдату. Заходят Феликс и Хенджин, сразу же замечая их. — Д..да... — Ты разве не слышал сообщения об эвакуации? — Я не пойду! Парень резко вскакивает на ноги, упираясь спиной в холодильник. Чанбин не сводит с него автомат, а Хван замечает у него на ноге кровь. — Что с тобой случилось? — Я поцарапался. Хенджин открывает из своей сумки аптечку, пользуясь шоковым состоянием парня, и сдирает с него брюки. Это действительно оказалась царапина, но глубокая, поэтому омега проводит сначала операцию по извлечению стекла из его ноги. — Кажется я знаю, почему на тебя запал Минхо, — шутит Со, получая гневный взгляд Хенджина, пока тот бинтовал ногу. — Почему ты не хочешь уходить? — Тут... Тут погибла моя семья... — И ты хочешь умереть с ними? — снова вмешивается Чанбин, снова прерываемый злым взглядом. Подстать Минхо. — Я не умру. Я обязательно выживу. — Мы пришли сюда, чтобы взорвать город, — обрывает Феликс и Хенджин отходит от парня, помогая тому надеть брюки обратно. — Ты идёшь с нами? Парень мучается. Он совершенно не рад новости, не рад солдатам.. но умирать действительно не хотелось. — Я – Хан Джисон. Хенджин подал ему руку и помог переползти в более безопасное место. Чанбин на это лишь нахмурился, через несколько минут нависая над сидевшим Хваном. — А если он заражён? — тихо шепчет Чанбин, делая вид, что подготавливает взрывчатку. — У нас есть минимум трое суток, господин Со. На задание – двое. Успеем, — обрывает Хван и подмигивает ему, — главное только чтобы генерал Ли не узнал. Чанбин сглатывает. Он уже обещает себе по возвращении сразу же сообщить генералу Ли, что больше он ни одного омегу, даже медика, в свою команду брать не будет. Время словно остановилось. Другие ребята стали связываться по рации с Со, сообщая, что оцепили северную и западную часть города. Феликс и Чанбин закончили с восточной и южной. Хенджина отпустить побоялись, оставляя «ухаживать за Джисоном». — Так, — по возвращению с закладки бомб Чанбин сразу же приказал Хвану и Ли поднимать Хана, — сейчас прилетит вертолет. Первыми туда полезут Хенджин и Джисон. Мы проконтролируем бомбы и запрыгнем. — Нет, я тоже хочу. Чанбин сразу перевел тяжёлый взгляд на Хенджина, но омега даже не дрогнул. Порой Минхо смотрел на него даже страшнее. — Хенджин, мать твою, Минхо убьет меня, если на тебе будет хоть царапина! — Я не залезу... — Тише! — внезапно прошипел Феликс, перезаряжая автомат. Все резко замолчали, смотря в его сторону. Но взгляд мгновенно переполз на улицу, где уже скопились зомби. Их было хорошо видно через большие окна. — Ни. Звука, — тихо, но уверенно произнес Чанбин, оценивая масштаб. А оценивать было что. Только к окнам прилипло более десятка мутированных, а на улице их было столько, что не было видно асфальта. — Там есть подсобка... — прошептал Джисон и Чанбин резко кивнул на него рукой. — Веди Хенджина туда. Феликс осторожно за ними. Попытаемся скрыться максимально не создавая шума. Теперь спорить не хотелось. Хенджин больше полугода перебинтовывал раны солдатам и, казалось, привык ко всему, но вид очевидно больных людей, у которых местами уже слезла кожа, вызывал рвотный рефлекс. Джисон скрылся совершенно бесшумно, что не оставило вопросов о том, как он выживал все это время. Хенджин тихонько развернулся, но внезапно раздался хлопок двери. Один из зомби случайно открыл дверь. Это было именно случайностью, потому что мыслительные процессы у них явно отсутствовали. Но эта случайность дала толчок другим. Трое солдат были обнаружены и как бы Чанбин не старался отталкивать Феликса и Хенджина к подсобке, те предпочли помочь ему открыть огонь по заражённым, вместо логичного побега. Хорошо хоть Джисон не умудрился выглянуть на шум огнестрела. Хенджин после шума не зашёл в подсобку. Он так же уверенно развернулся, мысленно считая до трёх и наводя прицел на зомби. Однако целиться уже не приходилось. Заражённые одной волной хлынули в магазин и омега просто держал оружие, стреляя наугад. Чанбин и Феликс забрались под стелажи в попытке скрыться. Хенджин запрыгнул за кассу и снова обрадовался, что пока никто не умудрился подойти и по-честному рассчитаться. — Хенджин, слышишь? Спрячься лучше, я брошу взрывчатку, — донёсся из рации голос Со и Хван вздрогнул. Выдержит ли хрупкая стойка кассы взрыв? И убьет ли это всех монстров? Омега просто максимально залез под стол и накрыл голову. Через пару мгновений в ушах стал появляться шум, который с каждой секундой только усиливался, а потом очень сильно захотелось спать. На миг даже показалось, что ему нечем дышать.***
В горло противно полилась вода. Хенджин закалялся, быстро поднимаясь, но тут же перед глазами появились темные круги. Чьи-то сильные руки прижали его ближе к себе, а потом тихонько оторвали от земли. Омега почувствовал, как по всему лицу течет вода. А потом внезапно стало много свежего воздуха и теперь он снова решился открыть глаза. Они были уже на улице. От магазина остались лишь одни обломки, кругом было мясо и кровь. Хван сжался, а потом чуть приподнял глаза, замечая себя на руках Феликса. — Что... Произошло? — Пришел в себя? Солдат кладет его на землю, ещё раз осматривая. — Где Чанбин и Джисон? — Погибли. Хенджин забывает выдохнуть, пока сердце не сжимается со всей болью. Он снова смотрит на место магазина и одна слезинка все же скатывается по впалой щеке. — В подсобке были зомби. Они погрызли Джисона. Чанбин же в последний момент понял, что занял неудобную позицию и пожертвовал собой, вышел и взорвался сам и подорвал магазин. Я когда вылез добил оставшихся заражённых, а потом начал искать тебя. Идти можешь? Давай переберется на другую точку, пока новая волна не пришла. Хенджин встаёт на ноги, но ещё руку Феликса не отпускает. В его голосе слышится боль и отчаяние, поэтому омега пытается его хоть немного поддержать. — Почему ты начал искать меня? — Потому что Минхо бы расстрелял всех нас, если бы ты тоже погиб. — Не говори ерунды. Он только поддерживает образ строгого начальника, но он любит каждого из вас. Вы просто не знаете, как он сидит в своем кабинете и переживает. — Могу ответить тем же. Ты тут бегаешь и рискуешь, но даже представить себе не можешь, что чувствует альфа, который отправляет своего возлюбленного на такое дело, — Феликс улыбается, стараясь говорить не громко, а затем быстро осматривается, кивая Хвану головой на здание кафе. — Возлюбленного?.. Но вопрос остаётся без ответа. Хенджин никогда не рассматривал Минхо как своего альфу, если не считать периодов течки в момент бреда. Теперь же становится немного прозрачней. В кафе сидели парни из команды и ещё три омеги. Хенджин осмотрел их лишь визуально, все равно у него нет ничего, да и какую-то повязку солдаты все же сделали, судя по руке одного из омег. — У нас проблемы, — начинает говорить Феликс и Хенджин вздыхает. — На наше укрытие напали. Спаслись только мы с Хваном. Бомбы взорвутся через три часа по таймеру, а вертолет ждёт за чертой. Чтобы не взлететь на воздух раньше вертолета нам придется бежать, — Феликс будто новый негласный лидер осматривает состояние выживших гражданских и тихо вздыхает. — Я поведу. Придется бежать по городу. Ян, Чхве, вы бегите вперёд и докладывайте о состоянии дороги. От группы зомби мы отобъемся, но если их станет слишком много... То нужно будет искать другие варианты. Двое упомянутых солдат кивают и перезаряжают оружие, выходя из кафе и уходят по координатам Феликса. Ли же поднимает себе на спину одного омегу и дает ему в руку рацию. — Держи рядом с моим ухом. Ещё двое делают тоже самое, а Хенджин присоединяется к остальным, подготавливая автомат, а потом держит дверь и готовится замыкать строй. Феликс ждёт несколько минут, а потом уверенно бежит вперёд. Рядом тут же подбегает "свободный" солдат, а Хенджин тормозит специально. Феликс вряд ли станет сейчас тормозить и ворчать, чтобы он подошёл рядом, поэтому бежит почти в конце. Только вот он совершенно не ожидал, что они будут бежать буквально. Сначала это казалось легко, а потом омега оценил все прелести военной формы. Пару дней подготовки ничего не давали. Один из солдатов специально бежал рядом с ним, все время предлагая запрыгнуть ему на спину. И спустя полчаса бега Хенджин почти согласился. Пока не увидел, как к ним бегут несколько зомби. Но солдат специально ударил его по оружию, заставляя отпустить вниз. И Хенджин быстро вспомнил слова Чанбина. Нельзя привлекать внимание слишком рано. Так пробежать удалось ещё пару минут, но зомби от голода быстро догнали их и стрелять пришлось. Феликс резко свернул в сторону и Хван даже потерялся на время, отстреливаясь от мертвых людей и все же стараясь догнать отряд. Граница уже показалась в поле зрения, однако заражённых стало ещё больше. Феликс и ещё двое солдат начали бежать из последних сил, стараясь доставить омег на вертолет, остальные же уже начали отстраивать близко подошедших заражённых. Хенджин совсем выбился из сил и практически сдался. Бежать он стал значительно медленнее, еле дыша. Запах гнили и трупов хлынул на них как ветер. После бега закололо во всем теле, а пот выступил уже труйками, стекая вниз. Время снова потеряло привычный ход. Только-только послышался шум вертолета, как его заглушил шум взрыва. Где-то на фоне закричал Феликс и Хенджин снова отключился.***
— Хенджин... Джинни... Малыш... Пробуждение даётся не легко, однако глаза открыть заставляет ставший уже родным голос. Во рту безумно сухо, даже слюны нет, тело ужасно ноет, а в глаза сразу же бьёт яркий свет, отчего хочется закрыть их вновь и больше никогда не открывать. — О, ты пришел в себя! Хенджин улыбается. Через силу и боль он все же смотрит на обеспокоенного, нет, на жутко испуганного Чана, а потом все же закрывает глаза. — Пить... — Потерпи немного. Рука внезапно отдает острой болью, отчего Хенджин даже вскрикивает, жмурясь от боли в горле и руке одновременно. Чан завязывает бинт и укладывает его обратно, держа рукой голову. — Что произошло? — Вас вернули с зачистки, только город едва не подорвали со всеми вами. Феликс тебя буквально затащил в вертолет, однако сам сильно пострадал. Некоторые так и не смогли залезть, но это уже не твоя вина. И Феликс тоже не твоя! Я отведу тебя в изолятор. Там ты сможешь наконец отдохнуть. Хенджин снова плачет, представляя как сильно пострадал Феликс. А ведь все могло бы быть куда лучше, если бы он не полетел. Теперь он будет слушаться Минхо во всем и прямо сейчас же попросит у него прощения. Сто раз. Или не сейчас. Чан убирает снотворный газ от носа омеги и привязывает ему руки к кровати, выталкивая ее в коридор. Мужчина не знает, что чувствовать, когда ему с зачистки привезли трое живых, но очень потрёпанных омег, раненного Хвана без сознания и пять едва живых солдат, которые и рассказали о случившемся. Феликс все же поддался влиянию Чанбина и перепугался на столько, что ценой собственной жизни закинул Хенджина в вертолет, а сам был унесен волной зомби в очаг пожара. Вертолет едва отлетел, так как бомбы пришлось взорвать раньше срока. После конца приема, Чан быстро снимает халат, доверяя работу молодому врачу. За Хваном тщательный уход, за остальными как обычно. Сам же он быстро едет в генштаб, чтобы лично поговорить с одним альфой. Только пыл его немного сбавляется, когда он находит Минхо бледного и с опухшими, красными глазами. Альфа совершенно на него не реагирует, смотря в монитор с датчиком, на котором был стертый город и горела лампа: «Объект не найден». — Ли Минхо. Альфа медленно оборачивается и трёт глаза. Он не спит уже больше суток, здесь не нужно быть врачом, чтобы понять. — Они справились слишком быстро. — Выжило всего шесть. Чан мысленно хлопает себя по лбу, потому что начать говорить стоило явно с другой фразы. Минхо переживает за каждого из них, но за Хенджина все же чуть больше. — Кто. — Пятеро солдат и Хенджин. Они привезли ещё трое спавшихся омег. Остальных нет. Минхо судорожно выдыхает, садясь обратно в кресло. В первый миг он безумно рад, что Хенджин выжил. Но после его накрывает пелена влаги. Его друг, брат по военным действиям, Со Чанбин... Здесь явно что-то не то. — Я не понимаю. Почему Чанбин не вернулся? — Я могу только предположить по рассказам солдатов, — Чан по хозяйски открывает шкаф Ли и достает от туда коньяк и два стакана. Для обоих сейчас важно чуть расслабиться. — Хенджин, Чанбин и Феликс были в одной точке, но на них напали. Хван и Ли спаслись и пришли к остальным. Вертолет пришлось вызвать раньше, потому что сумки они потеряли, пока отбивались от зомби. И пока бежали к вертолёту, заражённых стало ещё больше. Бомбы пришлось взорвать раньше, вертолет едва улетел. Хенджин оказался слаб и отключился внизу, поэтому спрыгнул Феликс, меняя свою жизнь на его. Минхо уже не закрывался рукой. По его щекам текли горячие слезы, а красные от недосыпа глаза начали гореть. — Зачем я вообще допустил Хвана там. — Именно об этом я и пришел поговорить. Оба выпивают алкоголь почти одним глотком. Спиртное обжигает глотку, но успокаивает нервную систему. — Он рвался туда. Угрожал сбежать и отправиться самостоятельно. Я когда увидел, как он сам стреляет... Минхо резко начал задыхаться. Чан поднял к нему взгляд, но понял, что до того лишь дошло произошедшее. — Он в изоляторе. Ли выскочил из собственного кабинета, оставляя в нем Чана одного. Сердце забилось с бешеной скоростью и нервы дали о себе знать по дороге к пункту осмотра. Военные встретили его по форме, пропустили внутрь, но к изоляторам уже не подпускали. — Там мой муж. Я не открою камеру, дайте нам поговорить. Строгий и приказной тон сработал и солдаты ушли. Подождав ещё время, Минхо открыл камеру и вошёл внутрь. Хенджин только проснулся. Он ещё не особо понял что произошло, но сразу увидел альфу на коленях перед собой, который едва не плакал. — Прости меня, Хенджин. Не стоило тебя все же пускать... — Нет, это ты меня прости... — Ли Минхо, отойдите от Хван Хенджина. Альфа спиной чувствует, как на него направляют прицел и с огромным усилием отпускает руку Хвана. — Я возьму разрешение у Чана. — Не стоит, Минхо. Я не умру и через пару дней меня выпустят. Помни про наш договор. Хенджин тихонько улыбается, а Минхо приростает к полу. Про договор он вспомнил только сейчас, но все равно не может думать о Хване.. в таком плане. Первые сутки высидеть получается легко. Работы в связи со смертью большей части солдат полно, да и область почти зачищена. Минхо направляет документы и готовиться переводить городок в другое место. На этой территории только начнется строительство благоустроенного бункера. Из-за омеги Минхо легко нагружает себя работой, что выполняет почти все запланированные мероприятия и пишет все отчёты. Усталость все же берет свое и альфа уходит спать. За вторые сутки он успевает сделать все и подготовить первые вертолеты с эвакуацией солдат и семей военных. Осталось пару городов, с этим они управяся за месяц без большой толпы людей, да и с припасами было бы не плохо поэкономить. Остаётся больше времени и Ли ползет в квартиру, чтобы выспаться. Зато на третьи сутки работы нет и тревожное чувство полностью заполняет его сознание. Он даже не помнит, как добирается до изоляторов. Чан пропускает его ближе к Хенджину, но строго запрещает заходить внутрь. Минхо медленно идёт к железной двери и его сердце пропускает удар, будто неуклюжий школьник, который волнуется перед первым свиданием. Хенджин был уже отвязан и спокойно лежал на кровати. Но едва почувствовав приближение Минхо он быстро поднялся, подходя к двери с другой стороны. — Мне тут так скучно, — сразу сознается Хван, опуская голову, будто сознался в преступлении. — Мне без тебя тоже скучно. Я очень жду, когда ты выйдешь. Я больше ни за что не позволю тебе так рисковать, как бы ты сам этого не хотел. — Как Феликс? — спрашивает Хенджин и Минхо тихо сглатывает. Омега явно не в курсе. — Нам пришлось его эвакуировать в больницу к квалифицированным врачам в столице. Поверь, теперь он в лучшем месте. Минхо видит улыбку омеги и едва держится на ногах. Хенджин выглядит болезненно и замученно, но даже так он очень красив. Ли боится моргать, чтобы не пропустить ни одну секунду настолько милой картины. — Спасибо тебе, Минхо, за заботу. — Не за что, Хенджин. Чан появляется сзади и говорит, что пора заканчивать. Минхо отстраняется едва ли не со слезами на глазах, ещё около получаса доставая Чана с его самочувствием. Когда Бану надоедает как попугай повторять одно и то же, он грозится позвать солдатов, и только теперь Минхо уходит окончательно. А Чан лишь вздыхает, переводя взгляд на потертую фотографию своего потерянного возлюбленного с Чонином на руках. На следующий день Минхо снова тянет в изолятор, но на этот раз куда сильнее. Будто там сам Хенджин зовёт его. Чан сразу строго косится на него, стоило альфе появиться на пороге госпиталя, поэтому Ли уходит. Но уже поздно вечером возвращается вновь. Альфа старается быть максимально незаметным. Он видит, как Чан достает таблетки и кладет их на поднос с едой, а потом двигается в сторону изоляторов. Сердце снова отдается тугой болью, надеясь, что это не для Хенджина. Но слежка приводит его именно к камере Хвана, заставляя Минхо сжать в кулаки всю свою силу воли и не сорваться раньше времени. Из укрытия он прекрасно видит, как два солдата целятся в омегу ради безопасности, а сам Чан медленно проходит внутрь. Хенджин прыгает на него сразу же, обнимая за шею. Минхо почти перестает дышать. — Все хорошо, Джинни. Обязательно сначала покушай, а потом выпей таблетки. Я знаю, что ты сможешь. Чан осторожно убирает от себя омегу и быстро выходит из изолятора, а потом слышится глухой стук, будто Хенджин бросился к двери и ударился. Благо солдаты его уже не видят, Минхо идёт вперёд к злосчастной двери быстрее рассудка. Слышится тихий плач. Из небольшого окошка в двери Минхо видит, что Хенджин сначала ползет обратно к кровати, чтобы поесть, но чуткий нос улавливает запах альфы и Хенджин снова быстро поднимается на ноги. — Минхо! — Т-ш-ш-ш... Альфа тихонько проталкивает руку и Хван сразу ластится к ней. У него началась течка, теперь это очевидно. Ли зажмуривается, не в силах сопротивляться, пока не чувствует поцелуй на своих пальцах. — Пожалуйста, спаси меня, я умираю. — Сейчас, малыш. Пусть его потом убьет Чан или сделает с ним то же самое, что и сам Минхо собирается сделать с Хенджином, но Ли решительно вытягивает свою руку и идёт к посту. Солдаты не особо обращают на него внимание, дежуря по своим местам, а Ли уверенно подходит к посту Чана, доставая ключи, пока его не было. Никто из солдатов даже не дрогнул. Минхо только усмехнулся про себя. Но время раздумывать причину их спокойствия не было. В носу стоял сладкий омежий запах. Минхо уверенно протолкнул ключ и открыл камеру, не запирая, а просто прикрывая за собой дверь. Хенджин запрыгнул на него привычно, но, вместо обычных успокаивающих ласк, Минхо сжал его ягодицы руками, вздыхая от формы и мягкости, и впился губами в губы напротив. Максимально осторожно перемещаясь к кровати и укладывая туда горячего омегу, Минхо потерял последние крупицы разума. Хван так льнет к нему, выпрашивает ласку, и Ли ему не может отказать. Он уже не в состоянии сдерживаться. Аккуратно снимая рубашку и штаны, которые выдал пункт всем пострадавшим, Минхо грубо отбрасывает их в сторону, стараясь не отрываться от худого тела. Альфа ведёт прохладной ладонью по горячим изгибам талии и понимает, что омега почти горит. Хенджин скулит под ним и просит ещё внимания и Минхо не против, снова накрывает его губы и плавно углубляет поцелуй. Пальцы сразу находят мокрую дырочку и проскальзывают внутрь. Омега весь дергается под ним, но не зажимается. Ли понимает, что это лишь влияние течки, поэтому тихонько разводит пальцы внутри, стараясь подготовить младшего лучше. Казалось, что спустя пару минут тесного контакта его запах стоит уже в лёгких. И Минхо засыпает, уступая место своему альфе. Тот сразу находит свою метку и утробно рычит. Хенджин тоже заснул и теперь на старшего смотрели омежьи глаза с одной только просьбой. Эта встреча альфы и омеги наконец состоялась. И теперь они уже друг друга не отпустят. Минхо плавно проникает до самого основания, желая заполнить всего Хенджина, который стонет ещё слаще, выгибая спину и откидывая голову назад. Но Ли быстро сгребает его обратно, прижимая к своей груди и не отпуская слишком далеко. Он рычит ещё сильнее, когда совершает первый толчок. Внутри так тепло и узко, у обоих в глазах начинают падать звёзды. И каждый жалеет, что упустил целых полгода таких ощущений. Минхо не может сдержаться, когда кончает внутрь, но сознание начинает возвращаться и альфа успевает выскочить, прежде чем сцепился узел. Оба тяжело дышат от внезапного проявления чувств и, очевидно, новой стадии в их отношениях. Хенджин отходит дольше, лёжа с закрытыми глазами. Он все ещё горит, но Минхо возвращает к нему одежду, помогая принять блокаторы. — Мне очень жаль, но я не могу тут остаться. Потерпи, мой хороший, я заберу тебя завтра. — Правда? — голос младшего осип, но Минхо тут же целует его в лоб и гладит по мокрым от пота волосам. — Ну, конечно, правда. Будь послушным мальчиком. Минхо еле выходит, снова закрывая дверь на ключ. Ему везёт во второй раз, ведь он видит, как Чан берет градусник и снова куда-то уходит, поэтому спокойно вешает ключ на место и уходит из госпиталя. Конец ночи он спал очень сладко. Внутри было так легко и спокойно, что Минхо точно решился. Решился предложить Хвану выйти за него. Только стоит немного подождать. Вряд ли омеге в течке будет дело до свадьбы. Хотя в их условиях лучше будет просто расписаться, а когда все закончится, то сыграть нормально свадьбу. А ещё... Минхо резко просыпается. Он совершенно точно помнит, как переживал за Хенджина, но не брал с собой презервативы. Узла не было, но его семя оказалось внутри. Вряд ли Хван вставал ночью, чтобы вычистить себя... Сердце ускорилось. Минхо не знал, что ему делать с этой информацией, но он был слишком счастлив. Ведь сейчас с вероятностью 90% внутри Хенджина будет расти его ребенок. Но чувство эйфории развеялось, стоило только войти в госпиталь. Солдат на местах не было, как и дежурных врачей. Как бы Минхо не старался найти Чана, он не смог. Зато нашел молодого парнишку, который помогал тут поварам, потому что его родители погибли, а он был слишком мал, чтобы устроиться на нормальную работу. — Хей, а что тут творится? — обращается к нему Ли, привлекая внимание. — Последняя зачистка города. Всех солдат, которых привезли от туда ранеными, расстреляли. — Почему?! — Они все обратились. Минхо срывается с места. Дорогу до изолятора он выучил наизусть, только у самой двери прирос к полу. Внутри солдаты в белых костюмах прочищали комнату.