Постучи в мою дверь

Сяо Чжань лежит, тяжело дыша – его грудь вздымается, пока он приходит в себя после оглушительного оргазма. Он бьёт пяткой – знает, что она у него острая – по заднице Ибо, чтобы тот слез уже с него, тяжёлый слишком. Ибо мычит, нехотя поднимая голову с его плеча, на котором теперь остался красный след, и скатывается на бок. – Убери, – Сяо Чжань кивает на всё ещё надетый на Ибо презерватив. – И мне помоги, – он кривится от неприятной липкости на животе, а Ибо смеётся своим дурацким смехом. – Я и так сегодня работал, а ты просто лежал, – говорит он, перелезая через длиннющие ноги Сяо Чжаня, чтобы выбраться из постели. – И ещё убирать должен. – Ты сам на это соглашался, – тот пожимает плечами и складывает руки за голову, ещё больше вытягиваясь на кровати. Ибо уходит в ванную, возвращается с полотенцем и в шутку замахивается им на Сяо Чжаня. А потом вдруг опускает руку и становится таким серьёзным, что Сяо Чжаню аж тошно. Он садится на кровати, цыкая, выхватывает полотенце и обтирает себя, стараясь не думать о том, как много всего ещё нужно решать. Ему сейчас хочется только залезть под одеяло и отключиться. Но Ибо никуда не девается, стоит над ним всё такой же голый и серьёзный, и Сяо Чжань просто машет рукой куда-то мимо него: – Делай, что хочешь. Ему стоило предвидеть, что всё закончится именно так – утром Сяо Чжань просыпается от того, что к нему прижимается горячее тело. А сам он, кажется, весь мокрый – жара на улице совершенно не помогает, и, несмотря на то, что часы едва показывают 5 утра, он решает встать. Ибо так и продолжает сопеть у стены, только пальцы сжимают пустоту на том месте, откуда только что выбрался Сяо Чжань. Душ немного возвращает его к жизни, а мысли о еде вытесняют из головы все остальные, и он плетётся на кухню приготовить что-нибудь на завтрак. Вчера он даже не поел, сразу после работы – освободились оба поздно, но благо что в одном месте – затащил Ибо к себе. Во всех смыслах. Очень маловероятно и что Ибо чем-то поужинал в его квартире один, когда Сяо Чжань вырубился, поэтому он вздыхает и достаёт даже больше продуктов, чем нужно на их стандартную порцию на двоих. *** В театр он сегодня опаздывает. Проезжает нужную станцию, пока читает сценарий, точнее, не читает, а бездумно скользит глазами по тексту – всё равно там у него полторы строчки – пока мозг думает о чём угодно другом. В переходе метро просто невозможно душно, и в него со всех сторон врезаются потные люди, спешащие по своим делам. Как же он заебался. И всё ещё зол. Наступил очередной день, который, Сяо Чжань уверен, ничем не сможет его удивить. Всё то же место, та же рутина, те же люди. В своей собственной жизни, как и на сцене театра, он даже близко не главный персонаж. – Чжань-Чжань, давай быстрее! – кричит ему У Чзячэн. – Ты чего опоздал-то вообще, это на тебя не похоже… Тот не отвечает, лишь быстро кидает свою сумку в раздевалке, переобувается – остальное и так сойдёт – и бежит в репетиционную. Интересно, зачем он вообще нужен вовремя, если его новая роль ничем не лучше массовки? В центре зала стоит, поправляя свою идеальную, залитую гелем для стайлинга, причёску, Чэнь Цзэси. Их местная звезда, чтоб его. Приехал из Америки, весь такой крутой и с опытом, снизошёл до их провинциального театра, будто на самом Бродвее играл. У Цзэси, как всегда, главная роль, и девушки из их трупы чуть ли не дерутся за то, чтобы играть его партнёрш. В том числе и бывшая самого Сяо Чжаня. Кажется, вообще все вокруг готовы смотреть ему в рот, и только один Сяо Чжань терпеть его не может – как всегда отличился. Цзэси с усмешкой зыркает на него – чувства явно взаимны, все расходятся по местам, и репетиция начинается. «Чжань-гэ, что у тебя сегодня? Ты опять не сказал», – видит он в перерыве сообщение от Ибо. «Сегодня не могу, Ибо, я занят», – отрезает он. Хоть Ибо и всё знает, но не хочется лишний раз даже озвучивать слово подработка. Особенно когда она в Family Mart. У Ибо сегодня репетиций нет, и Сяо Чжань удивлён, почему он вообще спрашивает о его планах на день, если сам, по идее, также должен где-то ещё работать. Вроде в доставке, или что он там в прошлый раз говорил? Сяо Чжань вздыхает и трёт руками лицо. Сложно, как же всё сложно. Иногда он сам не понимает, зачем ввязался в эти отношения. – Чжань-Чжань, – снова У Цзячэн, что же он такой активный, и почему не направит эту свою активность на кого-то другого. – Я тут на одно прослушивание собираюсь, хочешь со мной? Сяо Чжань поднимает бровь: – Ты серьёзно? Тебе конкурент что ли нужен? – Да ладно, – смеётся Цзячэн. – Какие конкуренты, мы тут все, скорее, товарищи по несчастью. Всем, кроме Цзэси и ещё пары человек, нужны подработки, чтобы жить нормально. Поэтому, если хотя бы кого-то из нас возьмут, я уже буду рад. Лао Гу и Юэ-Юэ тоже пойдут. – Тогда я тем более пас, – отмахивается Сяо Чжань. – И у меня уже есть подработка, мне хватает. Он откровенно врёт, но лучше так, чем продолжать позориться перед приятелями из своей трупы где-то ещё помимо театра. Перерыв заканчивается, и У Цзячэн больше ничего не говорит. *** Сяо Чжань нацепляет ненавистный фартук с бейджем и принимается за обход полок с товаром – быстрее начнёт и быстрее закончит, ему ещё в свободное от покупателей время штудировать объявления. Что бы он ни сказал Цзячэну ранее, на прослушивания он ходит сам и довольно часто. Иногда удаётся сняться в малобюджетной рекламе для местного производителя, иногда для какого-нибудь плаката от городской администрации – куда только не требуются «актёры» типа него, которые хотя бы немного вышли лицом. Проверив свой небольшой магазин, он возвращается за кассу и осторожно достаёт телефон. Заходит в нужное приложение и начинает листать предложения о работе, но абсолютно ничего годного не видит. Долго зависать в телефоне не получается – народ сегодня валит так, будто на дворе праздник какой-то, а не обычный вечер буднего дня. Ну, по крайней мере, у него будет приличная выручка и, возможно, бонус. Смена пролетает практически незаметно – за это тоже спасибо. Можно, пожалуйста, так же быстро наступит сентябрь? Когда Сяо Чжань буквально выкатывается из дверей магазина, ему хочется потереть глаза руками – кажется, будто Ибо, стоящий напротив, у фонарного столба, ему мерещится. Ибо, одетый в свою мотоциклетную форму, салютирует ему и кивает в сторону парковки. – Ван Ибо, ты почему здесь? – Сяо Чжань даже не пытается не звучать тухло. Он всё ещё и заново устал. – Уже отработал. – Все суши развёз? – Пиццу. – Оу, прости. Это важная разница. Ибо ржёт и пихает его в бок шлемом – даже больно, Сяо Чжань шипит и скалится. А тот всё продолжает улыбаться. – Поужинаем вместе, Чжань-гэ? И он, как всегда, не может сказать ему «нет». *** Некоторое время они едят молча. Сяо Чжань всё думает о чём-то и в такт своим мыслям ковыряет рис палочками, лишь изредка поднося их ко рту. Как-то не очень культурно выходит, но у него будто и нет аппетита. Ибо, наоборот, явно очень голоден и с заметным усердием набивает рот лапшой, пока не опустошает пол миски. – И что это вчера такое было? – он прищуривается, глядя на Сяо Чжаня, ещё и над столом нависает, чтобы стать ближе. – Ничего? Всё как обычно, – тот пожимает плечами. Что за допрос и нафига он вообще согласился вместе поужинать? – Если всё как обычно, то просто скажи мне. Тоже как обычно. Я же твой парень и здесь не только для того, чем мы занимались весь вечер, – Ибо выразительно двигает бровями, ещё раз напоминая о том, что Сяо Чжань творил накануне. Тот ударяет его по ноге под столом – их любимое развлечение. Ибо не обманешь – слишком хорошо уже его чувствует. И это пугает. – Мы задержались вчера потому, что решались роли в основном спектакле на новый сезон. И мне дали… – Сяо Чжань, кажется, не в силах произнести это, поэтому делает какой-то странный жест рукой и сжимает её в кулак, опуская на стол. Ибо заметно сглатывает. Уж не жалеет ли, что раскрутил его на честность? Хотя, это было бы на него не похоже. – Я одного не могу понять… – начинает он. – Ваш режиссёр-постановщик что-то имеет против тебя? Или это потому, что у тебя несоответствующее образование? Сяо Чжань кривится. Молодец, Ван Ибо, классно тычешь палочкой в рану. – Нет, это потому что у меня нет таланта. Очевидно, – было бы обидно услышать такое от кого-то другого, но самому себя принизить удивительно легко. Что уж, раз всё так далеко зашло. – Вот и нет, Чжань-гэ очень талантлив! Ты просто сам этого не осознаёшь. Ну и люди вокруг тебя явно слепые. – А ты один зрячий? – Я – да, у меня никогда с этим не было проблем, – улыбается Ибо прямо с набитыми щеками. Что за невозможный человек. Сяо Чжань не думает, что Ибо ему льстит, он не такой. И, хоть по факту это ничего и не меняет, ему становится чуть легче от его слов. – Я же тебя сразу заприметил. Или льстит. Не может же такого быть, в самом деле. Иногда Сяо Чжань совсем его не понимает. И, в отличие от вчерашнего вечера, ему хочется от Ибо сбежать. Поэтому, как только они выходят на улицу, он вызывает себе такси. – Я сегодня проснулся в 5 утра, работал допоздна и очень устал, – отвечает он на взгляд Ибо, хотя, по-хорошему, и не должен ему ничего объяснять. Тот всё равно тащит его на парковку и, стоит им завернуть за угол, а Сяо Чжаню собраться возмутиться – впивается в его губы поцелуем. Всё по старому сценарию – Сяо Чжань не может не ответить. На город опускается ночная прохлада, и, когда Ибо чуть задирает его футболку, оглаживая бока, по коже пробегает лёгкая дрожь. Ночные цикады поют в растущих вокруг парковки деревьях, тёплым светом горит одинокий фонарь. Сяо Чжань теряется в этом моменте, и ему удаётся отцепить Ибо от себя (или себя от него?) только когда приложение сообщает, что такси приехало. Он не глядя машет ему на прощание и садится в машину.