don't talk about it out loud

Накахара медленно и аккуратно снимает бинты. так аккуратно, словно шрамы под ними ещё не зажили. так аккуратно, потому что знает, что они значат для Осаму. и знает что Чуя единственный, кому он позволит это сделать. Накахара включает воду и проверяет температуру — тёплая. и видит как покрывается мурашками кожа Дазая, когда он начинает омывать голое тело. «зайди ко мне» — три слова, написанных Осаму, которых достаточно, чтобы Чуя подорвался и уехал. — не смотри на меня так. — Дазай обхватывает плечи руками, Накахара подводит душ к волосам и перебирает руками мокрые пряди. — я пожалел о том сообщении почти сразу же. — блять, вот тебе обязательно всё усложнять? зачем ты мне это говоришь? — Осаму почти видит, как Чуя хмурится. — засунь себе в задницу свою ёбаную гордость и помолчи хотя бы пять минут. вода стекает по лицу, унося с щеки слезу и капая по подбородку. Накахара вспенивает шампунь, двигая руками как можно аккуратнее. Дазай непредсказуемый, Дазай меняется по щелчку пальцев, Дазай может координально отличаться от того человека, которым был минуту назад. Чуя был недостаточно близок, чтобы понять его полностью, но достаточно, чтобы знать — среди всех амплуа этого чёрта, укутавшись ими, как слоями бинтов, сидит ребёнок. упрямый, просящий и обиженый — такой же, как и в самом Накахаре. — ты должен уйти. — не беси меня. Чуя смывает с волос пену, попутно разглядывая россыпь шрамов на чужом теле. они его не пугают и не удивляют — подобные шрамы он видит каждый день на себе. видит старые и получает новые. он отключает воду и кидает на плечи Осаму полотенце. — я заварю чай. — Накахара уже собирался уходить, когда чужая рука схватила его за запястье. Чуя вопросительно обернулся. — не смей жалеть меня. — и не думал. — Накахара одёргивает руку. — прекрати упрямится, ёбаный ты придурок. я здесь не для того, чтобы проявить великодушие и потешить эго. я здесь, потому что ты попросил меня о помощи, а не решил покончить с жизнью, как ты делаешь обычно. каким бы ублюдком ты ни был, Дазай, ты мне всё ещё дорог. — Дазай поднимает голову и Чуя не знает, бесит или радует его самодовольная ухмылка. — даже не надейся, что я повторю это ещё раз.