После полуночи.

— Нет, ну ты понимаешь, он помог самой Маленькой Властительнице Кусанали, пф, не верю! — сказал это Кавех и был таков. Сегодняшний вечер заканчивался с уже изрядно подвыпившей компании, которая медленно двигалась из таверны в сторону домашней обители. В окнах домов давно не горел свет, а тротуар освещала луна, которая на удивление этой ночью была яркой. В привычной манере махая руками, блондин на высоких тонах высказывал всё что думает о своем соседе, у которого бесплатно живет, ест за его счет и при этом остаётся весьма недовольным. Хотя Тигнари и Сайно в первые пол часа, сидя за столом и выпивая вино, пытались убедить бывшего однокурсника в том, что их общий друг и правда внес огромный вклад в освобождение Владычицы. Но Кавех был непреклонен в своем мнении. Им явно надули мозги, затуманили разум и всё в подобном роде. Чтобы его сосед и кому-то помог? Да этот оболтус только хамить умел. Больше его знаний ни на что не хватало. На такой ноте распрощавшись, блондин подошел к дому, который не был его, но тот явно считал своим уже давным давно. Тяжело выдохнул и постарался привести себя в порядок. Вряд ли Аль Хайтам спит в такой час. Скорее всего занимается своими супер важными секретными делами, или же… Зайдя в дом и тихо прикрыв за собой дверь, мужчина скинул ключи на тумбу и отправился прямиком в гостиную, где и сидел герой всех его сплетен. Тот самый, великий и популярный Господин Секретарь. Но Кавех то знал, какой он на самом деле двуличный жук. Тот даже не удосуживается поднять на него взгляд, от чего изрядно пьяный архитектор понимает, что нет, сегодня он точно покажет всем (т.е. никому, кроме себя) личину этого обманщика. Медленно двигаясь в сторону дивана, где восседала будущая жертва, подходит к мужчине, пальцами цепляясь за книгу и без особого сопротивления забирает ту из рук и кидает себе за спину. Взгляд блондина надменный и привычно высокомерный, чем-то явно невольный. Но запах алкоголя расставляет всё по своим местам. — Сегодня снова слушал, какой ты великолепный, пока сидел в таверне, — весьма трезво начинает говорить Кавех, но каждое слово пропитано неприязнью и чем-то ещё, — девицы сидели и вздыхали по Секретарю, одинокому, которому пора бы уже и девушку себе найти. После этих слов Аль Хайтам поднимает взгляд бирюзовых глаз на соседа и хмурит брови, не особо понимая к чему эта претензия. Когда тот уходил пить, его более чем устраивало то, что друг всё ещё одинок, никого к ним не водит и вообще занят своим самопознанием. — Только они не знают, какой ты высокомерный, наглый и грубый, — начал без зазрения совести перечислять все недостатки соседа мужчина, показательно даже пальцы загибая, — и самое главное, как ты любишь давиться моим членом. И вот к чему всё пришло. Значит, пьяная ревность всё тому виной. Аль Хайтам никогда не отличался особой эмоциональностью и ярко выраженными чертами. Молча сидел и делал свою работу. В отличии от его друга. Того всегда было слишком много, он был буквально везде. Возможно, именно поэтому они и дружили. Противоположности притягивает. Спокойный взгляд серовласого лишь раздраконил пьяный гнев Кавеха. Тот вцепился в волосы секретаря пальцами, сжимая те у самых корней и заставляя запрокинуть голову. Чтобы видел и смотрел только на него. Сам же склонился и носом он утыкается в молочную шею, стараясь насладиться запахом мужчины. Тихое дыхание и никаких лишних движений. Они оба понимают, чем закончится сегодняшняя ночь. Кавех хочет его. А Аль Хайтам не привык отказывать своему другу ни в чем. Пальцами свободной руки блондин проводит по вытянутой шее, едва царапая ту ногтями. Седовласый сглатывает и прикрывает глаза. Неожиданно Кавех кусает того за нежную кожу шеи и ставит едва заметный засос. Чтобы все знали, что жениться этому грубияну ещё рано. У него есть хозяин. В то же время с губ Аль Хайтама срывается первый стон, который тот даже не пытается скрыть. Мягко проводя губами вдоль шеи, руки блондина медленно спускаются вдоль тела и пробираются под чёрную футболку. Он нежно гладит ими по напряженному животу, чувствуя, как кожа того покрывается мурашками. Реагирует. Их двоих заводит это. Отпустив свою жертву и выпрямившись, Кавех ждёт, когда Аль Хайтам взглянет на него. И конечно же тот делает это почти сразу. В такие моменты их главенствующие роли меняются. И Секретарь понимает всё без лишних слов. Расстёгивая сначала пуговицу, а после и молнию на чёрных штанах, приспуская одежду на бедра и внимательно смотря на полувставший член, мужчина понимает, что сейчас начнёт делать то, что умеет лучше всего, по мнению его друга. Давиться членом. Сначала тот жмурится на мгновение, а в следующее ладонью проводит по чужому члену, обхватывая пальцами и рассматривая тот любовно. Прикосновение холодной ладони заставляет вздрогнуть и шумно выдохнуть Кавеха, а взгляд холодных глаз опуститься и с трепетом ожидать продолжение. Удобнее устраиваясь и губами немедля обхватывая мягкую головку и обводя её медленно языком, а пальцы сжимая в тугое кольцо у самого основания, неторопливо начинает ими двигать. Лаская языком только чувствительную головку, пальцами помогает себе и оттягивает крайнюю плоть, глубже вбирая в рот теперь в большем возбуждении встающий член соседа. Даже на секунду хочется взглянуть тому в глаза, жаль лишь, что положение не позволяет. Ладонь Кавеха, что всё ещё покоилась на голове Аль Хайтама, вновь сжимает волосы. Приятное ощущение от чужих действий вырывает с губ рваное дыхание, а глаза закрываются, чтобы полностью отдаться этим ощущениям, от которых приятно тянет внизу живота. Укладывая свободную ладонь на чужое бедро, придвигается ближе, подаётся вперёд, оказываясь на краю дивана, заглатывая глубже в рот, а кончиком языка намеренно давит на уретру. Тихий стон, который срывается с губ его соседа вызывает лишь гордость. Вот до чего хорош Секретарь. Способный и на все руки, и не только, мастер. Выпускает чужую плоть изо рта совсем ненадолго — вздохнуть и мягко поцеловать головку с довольным звуком. А затем кончиком языка скользя по всей длине, и обводя каждую выступающую венку, вновь губами обхватывает член, головой подаваясь ближе. От таких манипуляций так и хочет громче застонать, в чем Кавех себе и не отказывает. Даже решает помочь другу, двинув на пробу бедрами, чтобы войти чуть глубже в этот блядский рот, который может принять намного глубже. Такая отзывчивость со стороны партнера в некотором роде льстит даже, заставляя желать дразниться только больше. В этом мужчина себе и не отказывает, пальцами сжав у основания и принимая член теперь на всю длину, а кончиком языка обводя по всей длине, горло едва сжимая вокруг головки и сдерживая желание откашляться, послушно принимает глубже с каждым движением. Между тем пальцами, что придерживали основание члена, ниже проскальзывает, ногтями едва цепляя нежную кожу напряженной мошонки и чуть слышно хмыкая на очередной стон. Решив, что можно прекратить играться, отстраняется, вызывающе облизывая губы и стирая с уголков слюну, опускается на колени перед Кавехом. Взгляд же поднимая к лицу, уголки губ в едва заметной улыбке растягивая, и широко открывая рот, высунув язык в недвусмысленном приглашении. Всё это только больше возбуждает блондина. Этот мудак всегда знал что нужно сделать, чтобы его желали. Сначала дразнится, играется, а затем отдается без остатка. Перемещая ладонь ниже к затылку, сжимая серые волосы, мужчина без особых угрызений совести резко входит в открытый рот Аль Хайтама. Эта влажность, теснота и тепло заставляют тихо простонать от удовольствия. А затем, резко и рвано начать двигаться внутри, трахая рот Секретаря, постанывая от приятных ощущений. Чужие действия отдаются тяжестью внизу живота стягивающей истомой, однако собственное желание сдвинуто дальше, потому как стоит тому вновь толкнуться в рот, губами обхватывает чужой член, языком в привычно дразнящей манере лаская, и ладонями обхватывает за бедра, ближе к себе прижимая. Не противится совершенно нарастающему темпу, который навязывает партнер, даже наоборот – подаётся охотно, сам головой принимаясь двигать активнее, прикрыв глаза. Пока Кавех стонет и пытается войти как можно глубже, мужчина довольно мычит, охотно поддаваясь чужим манипуляциям, и едва горло сжимает каждый раз, как головка задевает стенки гортани, проглатывая каждый протяжный стон, а пальцами вцепляясь только сильнее в бедра, царапая нежную кожу. И сам головой только активнее двигает, на всю длину принимая покорно. Так могло бы продолжаться вечно, никто из этих двоих не был бы против, вот только после очередного движения внутри чужого рта, подступает неминуемый оргазм. Блондин обильно изливается в чужой рот, прижимая голову Секретаря ближе, чтобы тот проглотил всё без остатка. А сам же протяжно стонет от полученного удовольствия, которое накрыло с головой. Хватка в волосах заставляет Аль Хайтама едва заметно поморщиться, однако это – лишь фоновый дискомфорт, даже боли нет совершенно. Вместо этого всё внимание сосредоточено лишь на ощущениях, на члене в собственном рту и подрагивающее под пальцами теле партнера, потому что это сейчас гораздо интереснее и привлекательнее. От резкого рывка едва не давится, однако покорно сглатывает всё, что предложено, и послушно плотно прижимается после, бережной лаской обводя теперь обмякающую плоть языком, остатки спермы собирая кончиком. Лишь после этого выпускает тот изо рта, губы облизывая удовлетворенно, и пальцами обхватывает теперь у основания, языком ведя вдоль члена от основания к головке ласково, и, оттянув крайнюю плоть, едва ощутимо целует чувствительную кожу. Обычно на этом их процессия заканчивалась, когда Кавех возвращался домой пьяным. Но сегодня, видно, было исключение. — Вставай на диван, — с трудом и различимой хрипотой произносит блондин. Аль Хайтам далеко не дурак и знает что последует дальше. Послушно вставая с колен и разворачиваясь спиной, быстрыми движениями освобождает себя от домашних штанов и стягивая на бедра нижнее белье. Коленями встав на диван, а локтями облокотившись о спинку, показательно выгибается перед Кавехом, показывая, что он готов принять его в себя. Блондину льстит эта покорность. Подойдя сзади и грубо обхватив пальцами чужие ягодицы, проводит меж двух половинок влажным и уже ощутимо возбужденным членом, создавая приятное трение. Это вызывает дрожь у обоих от нетерпения. Заходить на сухую не вариант, но и растягивать партнера особого смысла нет. Они часто трахаются, так что всеми любимый недотрога Аль Хайтам имеет весьма свободный путь к простате. Изрядно и любовно разработанный в течении долгих лет. Потому Кавех позволяет себе подразнить партнера, склониться и кончиком языка обвести тугое колечко мышц, и с легким нажимом проталкивает его глубже, пальцами же ягодицы раздвигая шире для большего удобства. Вход пульсирует, будто дразнится, но и проталкивать язык глубже сразу не спешит. Мягко надавливает на стенки кончиком, с особой нежностью их ласкает, едва лишь их раздвигая. Но всё же язык проталкивает глубже так медленно, точно издевается, и ласки все намеренно растянутые, дразнящие. Обводит неспешно языком чувствительные стенки изнутри, едва надавливает на них и ближе прижимается теперь для большего удобства. Что вызывает с губ Аль Хайтама громкий стон и рваное дыхание. Решив, что вход уже достаточно смочен, и партнёр весьма распален, Кавех вновь принимает вертикальное положение, прижимаясь головкой члена ко входу. Быстрый вдох, а после резкое движение внутрь, от чего член почти полностью оказывается поглощенным. Чужое громкое дыхание и резкие стоны только сильней возбуждают и заставляют двигаться быстрее к заветной истоме. Впиваясь пальцами в бедра до синяков, Кавех видит, как чужое тело начинает вновь желать большего. Аль Хайтам хочет, чтобы его трахали, как шлюху из таверны, пусть и никогда не принесёт этих слов вслух. Им обоим нравится то, как у них это происходит. Каждый имеет эту зависимость и вряд ли когда-то кто-то из них решится отказаться от этого удовольствия. Секретарь быстро привыкает к чужому размеру и сам поддаётся бёдрами навстречу, двинувшись на члене. И вот последний клапан в голове блондина срывает. Он жадно вбивается в узкий зад под собой, склонившись и рыча тому в шею, впиваясь зубами в нежную кожу шеи и оставляя кровавые следы. Сгибает пополам и слушает стоны. Его член сжимают. Двигаются навстречу. Им двоим нравится то, что происходит. Их тела идеально подходят друг другу. И Кавех не сдерживает себя. Трахает, словно в последний раз. Впивается ногтями в бедра, не задумываясь, что завтра там появятся синяки. Этот грубый, хамоватый и самовлюблённый эгоист принадлежит только ему. Он его. Сам в диком движении насаживается на член и стонет от каждого попадания головки на простату. Пальцами сжимая спинку дивана и желая, чтобы его трахали так всю ночь. Так тому и быть. Пальцами обхватывая шею Аль Хайтама, ощутимо сжимая ту, тихо шепчет, чтобы тот точно услышал. — Ты только мой, ни одна из них тебя не получит.