xxi
Когда разрушаешь старые устои — приходится мириться с тем, что старые будут до последнего пытаться угнаться, пытаться нанести как можно больше ран. Так и случилось с их историей — Валя и Рита ради собственного счастья разрушили прежние жизни: одна — ушла из семьи, а вторая — начала заново учиться общаться без издёвок, с заботой и без мыслей: «А уже надо готовиться к плохому исходу? Как долго это будет длиться? Мне составлять список алкоголя для бара, чтобы позже утопиться в…». Всё было отброшено в сторону, — и не без последствий. Они дали себе неделю на то, чтобы отдохнуть от мирской суеты вокруг. Относительно — ведь работа не дремлет, но всё же — совместные пробуждения и вечерние посиделки стали неотъемлемой частью их жизни. Поначалу Антонова каждый день звонила домой, интересовалась, всё ли хорошо, а на вопросы детей отвечало уклончиво: «Я скоро вернусь домой. Просто… маме нужно отдохнуть». И все понимали, дети, Валя, её муж, Рита — дело уже близится к разводу. И шагов назад уже не планируется. Да, можно сорваться, сказать, что всё, что произошло была игра. Но кому это было нужно? Вале, которая была под гнётом страсти? Женщина, полноправный свидетель измены мужа в собственном доме? Нет. Рита, у которой от такой мысли сердце начинает потряхивать? Женщина, чьё сердце наконец-таки поняло, что можно любить, отдаваться и не быть в режиме ожидания, когда рванёт? Нет. А может, Степану, который пытался ухаживать за одним из майоров ФЭС? Он лишь спустя столько лет брака начал понимать себя и свои желания, — зачем ему обратно? История уже переписана, и возвращаться в начало для всех фигурантов дела об измене — нет смысла.xxii
Рыжая бестия — так прозвала в своей голове Валя Риту. С ней было настолько комфортно, что аж страшно. И именно она была на нервах, — милая, в гражданской, ничем непримечательной одежде, — стояла возле ЗАГСа и курила одна за одной, когда Валя и Степан мирно расходились. Первая сигарета была выкурена с мыслью: «Твою мать, а я даже и не подозревала, что до этого дойдёт». Ведь жизнь и не предоставляла такого развития: да, странные ссоры, визги, постоянные разногласия — но развод: за гранью. И вот, она стоит, и ожидает момента, когда Валя выйдет из всем хорошо известного здания и скажет: «Я теперь только твоя». Вторая сигарета, как отрезвление: сие является реальностью. Грубая пощечина. Не тонкий намёк — дальше ты ответственна за того, кого ты приручила. И за тебя — имеется мнение, с которым нужно считаться. — Рит, я уже минут пять стою, а ты… — проговорила Валя в какой-то момент. Ей было интересно наблюдать за женщиной, ведь та — всё положила к её ногам. Не торопила. Не вторила день за днём — просто была рядом. — Я? — переспросила Власова, обращая внимание на любовь своей жизни. На момент сейчас и будущий. И задай ей сейчас вопрос: а что такое любовь? Она бы без раздумий ответила: любовь — это её безданные глаза; это наши повседневные разговоры, в которых хочется утонуть; это мимолётные касания и жадные поцелуй. — Ну чего ты, ты же у меня бросаешь, — тут же ответила новоиспечённая разведённая женщина. — Как думаешь, может, на электронки перейти? — Я тебе дам! — и смех разносится по всем окрестностям. Как будто весь мир — это только то, что рядом с ними. — Ну, я надеюсь, дашь, — в ответ короткое язвительное. — Дурочка, — Валя уже давно не реагирует на издёвки своей второй половины враждебно. Она непринуждённо, как будто так и надо, взяла Риту на руку и кивнула головой в сторону автомобиля. За спиной прошлое, — грязное, прошлое, забитое молчанием и откровенным замалчиванием, — а впереди только свет. Так кажется. Хоть и разногласий не избежать, но правило, возникшее из опыта — пытаться не идти сразу на конфликт, а разговаривать, выстраивать конструктивный диалог — на вершине всего. «Рита, ещё раз не уберёшь за собой вещи…», — шипит Валя, протягивая руку к шее любимой. «Чёрт, твою мать, забыла. Ах казнить нельзя помиловать. Да и запятую ставь, где хошь», — с улыбкой отвечает Рита и тянется за поцелуем. И как тут отказать? «Ты опять меня… возбудим и не дадим…», — морщит недовольно нос Валя и отворачивается от Риты. «А это месть! Пришла, значит, такая красивая в столовую. Это месть, милая! Я едва сдержалась, чтобы тебя… того самого…», — чуть ли не со смехом отвечает Риты. И каждый раз всё заканчивается одной и той же фразой. И каждый раз преклоняются друг перед другом: «Ты же знаешь, я тебя люблю». Ну и как тут быть иначе? Лишь могут наперекор судьбе быть вместе — в горе и радости.— А ты меня любишь? — Ага… — А ты со мной будешь? — Ага… — Так будем мы вместе, так будем мы рядом с тобою всегда!