Пришедший последним

Кирдан собрал их в кают-компании. Никто никогда не видел Корабела настолько мрачным. - Мы плывём уже девяносто шесть дней, и не видели ни намёка на Завесу. Я хочу, чтобы вы знали, светлые лорды: пресной воды осталось на неделю. Мы попадём в Валинор, но в чертоги одного конкретного Вала. - Это тоже путь, - тряхнул головой Элладан. – Потомки Лютиэн не боятся смерти. - А мы точно знаем, что предыдущие корабли достигли Амана? – тихо спросил Элрохир, и близнецы переглянулись, синхронно бледнея. - С ними был Гэндальф… - не очень уверенно начал Келеборн. -  А мама? Повисла тишина.   Когда они разошлись, каждый был погружён в свои мрачные мысли – о себе или о близких – и никто не заметил выражения лица Маглора. Как и того, что всё собрание он молчал.   Небо было забито мутными облаками, похожими на грязные тряпки, и сквозь них не проглядывала даже луна. Кано положил записку на стол и прижал чернильницей, чтобы не упала. Поднял давно собранный мешок – его доля из оставшихся недельных запасов, ни крошкой и ни глотком больше. Пожалуй, этого может хватить на месяц, если почти не двигаться. Взял арфу и меч – и беззвучно выскользнул из каюты. Он должен был догадаться ещё два месяца назад, когда в особенно сильный шторм их отнесло слишком далеко и они потеряли из виду остальные корабли флотилии.   Была глубокая ночь. Волны мерно плескались о борт корабля, заглушая скрип мачты и беспокойные шаги вперёд смотрящего. Кано умел быть незаметным и бесшумным – слишком хорошо. Шлюпка опустилась на воду как раз в момент очередного всплеска волны – даже айну вряд ли расслышал бы посторонний звук. Макалаурэ спустился по канату, подгадав приземление на ещё один всплеск. Получилось. Вёсла опустились в воду – тихо грести он научился ещё в Первую Эпоху. Вперёд смотрящий не заметил и не почувствовал ничего. Все остальные спали, обессиленные мрачными известиями и убаюканные одной негромкой колыбельной. Внуки его не простят, но пусть лучше злятся в Амане, чем в Мандосе. Раньше рассвета его не хватятся.   *** Когда дед Маглор не пришёл на завтрак, Элрохир не испугался, но удивился, и заглянул к нему в каюту. Когда он увидел, что каюта пуста, это его тоже не встревожило – дед всегда поднимался ещё до рассвета, привычки Первой Эпохи. Но когда он увидел на столе записку на листке пергаменте, аккуратно вырванном из записной книжки, ему вдруг стало страшно до тошноты.   Элладану и Элрохиру Мальчики, вы видели расчёты - плавание от берегов Эндорэ до Альквалондэ не может занимать больше двух месяцев. Валар не хотят пускать нас в Аман, и причина может быть только одна – Митрандир ошибся, мне по-прежнему закрыт вход в Благословенные земли. Я возвращаюсь. Простите, что вот так, никого не предупредив, но я чувствую, что поступаю правильно. Не волнуйтесь за меня. Ваш дед Макалаурэ   Элрохир застыл, чувствуя, как сердце забилось где-то в горле и стало трудно дышать. Он рванулся к койке деда. Узлы с книгами и рукописями лежали тут же, на своих местах, но арфы и меча не было. Дед никогда не таскал меч по кораблю, всегда оставлял в каюте… - Элрохир, у нас одна шлюпка исчезла, ты не знаешь… - раздался у него в голове мысленный вопрос брата. Знает, ещё как знает! - Элрохир? Ты там чего? Что случилось? Он не ответил – взлетел по трапу на палубу и бросился в каюту к Кирдану. - Владыка Кирдан, мы должны вернуться! Корабел от изумления уронил чернильницу на ногу стоявшему у его стола Элладану, но ни тот, ни другой этого не заметили. Элрохир сунул им записку. Было страшно смотреть, как невозмутимый Кирдан меняется в лице. - Да, - сказал Корабел после нескольких секунд тишины. – На шлюпке уже не догоним, надо корабль разворачивать. Он шагнул к выходу, распахнул дверь – и в каюту хлынул белый светящийся дым, будто кто-то разбил сосуд бабушки Галадриэли. - Что это?! Кирдан застонал, схватившись за голову. - Завеса. Мы входим в Благословенные Воды Амана. Отсюда уже нельзя повернуть назад.   Элрохир вышел на палубу вслед за ним. Не было видно ни моря, ни неба, ни мачт, только сияющий туман колыхался вокруг, оседая лучистыми капельками на одежде и волосах, словно пытался отмыть тёмных средиземских эльфов до состояния калаквенди. - Нолдор прощены, да?! – медленно протянул Элладан. – Можно возвращаться, да?!!! Я убью Митрандира! Плевать, что он Майа! На щеках у него блестели злые, отчаянные слёзы. Верхняя ступенька трапа тихо скрипнула, и на палубу поднялся дед Келеборн. - Он взял только свою долю запасов из того, что осталось. Нормальному квенди этого хватит на неделю. Ему, с учётом его легендарной живучести, может быть, на три. Мы плыли три месяца. Эру, мальчики… - он сел прямо на палубу и закрыл лицо руками.   Парусник подходил к причалу. Туман рассеялся, и из него выступил сначала белокаменный дворец с витражными окнами и ажурными шпилями, потом набережная, заполненная разноцветной радостной толпой, над которой возвышалось знамя Третьего дома нолдор. В первых рядах стояли отец и мать, рядом бабушка Артанис, и вокруг неё – ещё шестеро светловолосых эльфов. Наверняка один из них – легендарный Финрод Фелагунд, который приходится им двоюродным дедушкой. Они столько мечтали об этом дне, мечтали увидеть Благословенную Землю, родственников, которых знали только по семейным историям… Но лучше бы и правда не было никакого Валинора. Лучше так, чем знать, что дед Маглор остался погибать в море – остался совсем один, как тогда, в конце Первой Эпохи, о котором он так не любит рассказывать… Или уже «не любил»?   На берег сошли, как в страшном сне. Родители обнимали их, а близнецы не могли заставить себя пошевелиться. Отец счастливо улыбался, а у них не хватало сил открыть рот и хоть что-то сказать. И наконец прозвучал роковой вопрос. - А где Макалаурэ? Объясняться пришлось Кирдану, Элрохир не смог этого произнести. Просто стоял, опустив голову и изо всех сил держа аванир. Как сквозь толщу воды услышал и вскрик матери, и чьё-то ругательство на квенья, и тихое «О, Эру», сказанное незнакомым женским голосом… Отец притянул его к себе, и Элрохир почувствовал, как к глазам подступают слёзы. Кажется, где-то далеко-далеко мать обнимала Элладана. - Элерондо, - сказал кто-то, отец поднял голову, и Элрохиру пришлось от него отстраниться. Кто-то из бабушкиных родственников стоял совсем рядом. – Элерондо, мы едем на Таникветиль. Прямо сейчас. Это нельзя так оставлять. - А что тут можно сделать? – сдавленно спросил Элладан. – Если Митрандир ошибся или солгал… - Олорин здесь ни при чём. Валар простили всех, я при этом присутствовал. Рато, Ресто, уступите мальчикам лошадей. - Я еду с вами! – к ним подбежала бабушка Артанис. – И если Валар… - Тише. Не распаляйся раньше времени, - охладил её этот неизвестный родственник, и бабушка – бабушка Галадриэль! – послушно замолчала. Им подвели коней.