***
Ее семья переехала в квартиру, находящуюся в доме поближе к школе. Тот год был первым, когда она начинала нервничать, наблюдая за стольким количеством людей разных возрастов. Все могло быть хорошо, даже появились две подружки. Тонкие косички переплелись в одну большую. И вот с ее парты схватил розовый пенал доставучий одноклассник. Борза скакал вокруг, пока она пыталась вернуть свой любимый пенальчик. Из класса они выбежали в коридор. Одноклассник был быстрее и направлялся в туалет для мальчиков в конце коридора. Выпадали карандаши и ручки из открытой молнии. А на глаза накатывались слезинки с каждым потерянным цветным карандашиком. Зачем он это делает? Она даже не добежала до закрывшейся двери, остановилась раньше и растерянно заревела. Что она могла сделать? В школе незаметно пропала ее храбрость. Она не понимала зачем получать фишки с разными животными за ответы на уроках. Одной подруге пришлось переехать из-за инцидента в школе (хотя они дружили довольно крепко, но, после этого, все сошло на нет) и со второй тоже из-за работы родителя (позже выяснилось, что эта подруга говорила о ней гадости за спиной). Постепенно она становилась все более тихим ребенком с каждым новым заданием и появившимся предметом. Одноклассник продолжал иногда лезть, приглашая в это дело и других. В один из дней собравшейся компании, они окружили ее после школы (дом был рядом, ей не хватило лишь пару шагов). Начали толкать по кругу, с каждым разом всё сильнее, грубее, пока она не свалилась в снег, запутавшись в ногах. Почувствовалась еле ощутимая боль в коленке, которая меркла, когда глаза начинали болеть и совсем поплыли от мокроты. Не удержавшись, она жалобно завыла в слезах. Послышался громкий «Эй!» с балкона, где выглянул папа. Одноклассники сразу подняли ее, начали отряхивать от снега, спрашивали почему заплакала, ведь они просто играли… Нуу, хоть одинокой она себя не чувствовала. Был единственный мальчик в классе, который не смеялся над ней, а здоровался и немного общался на уроках. Они сидели вместе. Казалось, что он стал ей другом и от этого так приятно становилось на душе. Однажды он помог ей с новым не кнопочным телефоном, когда она испугалась, что чистилка хочет удалить все приложения. Это было забавно. Каждый год их продолжали садить вместе, его отношение оставалось таким же, пока у нее в голове начало понемногу зарождаться понимание, что друг ей нравился и это отзывалось в груди приятным ощущением. К средним классам у многих стали появляться первые отношения и у ее друга тоже появилась первая девушка (в какой-то момент даже «устроили» свадьбу летом), которая была их общая одноклассница. Можно было начать злиться, сносить вещи со стола, топать ногами, иначе говоря, ревновать или долго плакать в подушку от осознания того, что он не будет с тобой… Но! Но она не чувствовала в этой ситуации такого, наоборот, она была рада за них, за него. Даже присоединилась к новой образовавшейся «семье» из кучки одноклассников, включая ее новых двух подруг (она взяла роль тети, а подруги были ее детьми). Чувства никуда не уходили, девушка друга никуда не исчезала, короткие беседы заводились вновь, менялись лишь классы и зрение. Большего ей и не надо было. На одном из уроков технологии одноклассницам стало забавно то ли от реакции, то ли от того, что молния на сарафане находилась именно спереди и они расстегивали ее туда-сюда. В этой ситуации она (к чьей молнии на одежде и пристали) растерялась, ведь, по ощущениям, раздевали ее туда-сюда. Вся покрасневшая и не понимающая что делать, она резко подаётся вперёд и куснула руку одноклассницы. Что произошло? Сделав больно, от этого она лишь ещё больше растерялась. Ну зачем было кусать? За этим последовало ещё одна проблема. Одна из подруг (они все это время просто наблюдали за этим) начала повторять: «собака-кусака!», позже, зачем-то, приплетая сюда: «тебе нравится ___!». Ошарашенная, совсем выбитая из мира, ее достигали лишь повторения дразнилки. Кажется, ее снова окружили. Слезы покатились по щекам и… Классная руководительница шла рядом с ней, спрашивая об случившемся. А она и объяснить не смогла, показала жест с молнией и услышала: «понятно». Они шли по тихому коридору к классу математики. Прошло уже половина урока, возможно, или он начался недавно. Она не осознавало время, но понимала, что теперь все точно знают о ее маленьком, тихом и сокровенном секрете. Внутри все ещё ныло, было страшно заходить. Какой кошмар. Она никогда не желала, чтобы о ее чувствах кто-либо узнал. Хотелось заплакать снова, но глубоко вдохнув, она постаралась расслабить лицо, чтобы оно застыло в эмоциональном выражении (скорее, оно выглядело всё ещё грустным). Пусть на нее смотрят, ей удастся спокойно пройти до парты и сесть рядом с ним. С этого момента ее больше никто не донимал. Конечно отношения с ее уже не другом изменились, он даже больше не здоровался, а ей было стыдно смотреть на него в ответ. Их не сажали вместе в последующих классах. Зрение садилось, а страх говорить родителям и тем более надевать очки в классе (если приобретет наконец) рос. Теперь приходилось сидеть на первой парте при высоком росте, ещё и одной. Вскоре похоронили невинное «нравится», которое даже не требовало быть услышанным. Просто хотелось находится рядом и быть хорошим другом. Думаю, важно уточнить, что большая часть девочек в классе никогда и не обижали ее, некоторые приглашали гулять вместе (может, потому что жили они очень рядом, еще им не хватала игроков). На одной такой прогулке, уже в более старших классах, девчонки что-то усиленно рассказывали друг другу, она же шла рядом с ними и, как обычно, молча слушала. — Да, они подрались из-за ___, — легко так произнесла вдруг одна из одноклассниц и посмотрела именно на нее. Так как эта знакомая еще с садика общалась (неизвестно в какие моменты они вообще пересекались) с парнем, который был задирой в младших классах, то она знала подробности, скрытые от многих (до сих пор неизвестно откуда узнала). Соль в том, что «задира» подрался с лучшим другом на днях, потому что им обоим нравилась она! Именно она, кого он обижал до средних классов. Дошедшее до ушей потрясло. Какое-то время в голове вертелась мысль, отодвигающая все на задний план: «правда ли это?» При этом, щеки теплились, пока она обдумывала это. Гнетущее состояние во время уроков приобретало вкус пытливости. Она начала посматривать на него во время перемен (к сожалению, на уроках сложно делать это незаметно), старалась найти что-то подозрительное, явно указывающее на чувства к ней. С какого-то момента, он явно понял неуклюжую слежку и стал смотреть в ответ. Еще и еще, иногда начинал сам (это прям ощущалось). Раз за разом пойманный взгляд на пару секунд и отворот головы в сторону, от этого внутри прям сотрясается каждый раз, поднимая будоражащую волну счастья по телу. Оставшееся подруга (другой уже нет и не было) посмеивалась ее состоянию. Она продолжала сидеть за первой партой, только теперь к ней посадили ее подругу. Есть с кем болтать (раньше приходилось искать место на переменах, чтобы просто присесть рядом). На второй парте сидел сам «задира» (прям за ними) и еще кто-то. Что он чувствовал, когда имел доступ украдкой взглянуть на нее в любое время? Почти год продолжались эти игры. Были ситуации, когда он, кажется, пытался подобраться ближе: подтолкнет, спросит домашку (пусть и было всего лишь один раз в сети), взял ее альбом (не лучшее решение забирать рисунок и выдавать за свое под конец урока, парень), просит цветные карандаши, выдает странные звуки в попытке рассмешить (такое блокировалось с ее стороны, из-за насмешек в классе (они все еще продолжались, пусть и в «тихой» форме и не этим «задирой»)). Оо-о, один раз, на уроке истории, их усадили вместе. Учительница давала какое-то задание, и ОН берет и хапает в обнимку (прижимает рукой за плечо) ЕЕ, почти кричит ей в ухо, что они будут отличной командой. Боже, она в этот момент экстренно отключилась от мира, наблюдая за невидимой точкой, а потом очень сильно покраснела, вся. Этот парень, «задира», быстро захватил ее внимание, стоило лишь узнать, что он что-то чувствовал к ней. Она же не забыла о его проделках в младших классах. Факт, что тебе кто-то понравился из-за симпатии этого человека к тебе, каким бы человек не был, оказывается бывает отталкивающим, но не тогда. Кроме школы, она уже несколько лет посещала художку. Это место казалось таким замечательным! Хотелось просидеть там все дни. Нет удушающего ощущения тесноты, не того места и лишнего тебя. Были люди с таким же увлечением, как рисование. Преподаватель еще такой классный, выпускает столько позитива и шуток. Рисуешь, слушаешь интересные истории, кушаешь вкусняшки в чужие дни рождения и не только! Пусть друзей у нее там и не появилось ещё. Но, однажды, к ней подошла девочка (оказывается, младше на года два), которая очень красиво орудовала акварелью, и спросила про рисунок в скетчбуке. Постепенно они разговорились и старались садиться рядом друг с другом за мольберты. Приятное знакомство (ей было сложно назвать кого-то сразу другом и тем более настоящим, которого она так желала глубоко внутри) переросло во что-то такое яркое, звонкое и быстрое! Крючком для запуска такого механизма оказался подарок на прошедший день рождения для этой девочки: череп из глины (на тот момент такой выбор не казалось криповым и по тематике фандомов тогда подходило). За малый период их знакомства, они успели побывать в музее бабочек, гулять кучу раз, сходить в гости, путешествовать за городом, болтать днями на пролет в художке и кучу ещё чего, что забылось. Это был такой поток эмоций и происшествий, что закружится голова. Они должны были быть всегда и везде вместе. Это казалось таким классным временем, когда все плохое в миг забывалось, стоило этому человеку появится рядом. Она делилась с ней всем, бежала с радостью к подъезду встречать ее и идти вместе в художку, чувствовала что-то такое, что никогда не ощущала с кем-то другим. Ее подруга стала особенной для нее. Неужели она нашла настоящую дружбу? Накопилось столько ощущений, она была готова взорваться. Столько приятного на душе, теплого, близкого и сокровенного. И это породило быструю мысль в затуманенной голове. Кажется, она… Она была в гостях у своей лучшей, прекрасной, чудесной, самой хорошей (она же ангел во плоти!) подружки. Они обе сидели на кровати. Подруга выжидающе смотрела на нее с обеспокоенным взглядом. После слов: «не уверена, смогу ли кому-то это рассказать», ее утащили, наверное, для того, чтобы дать высказаться наедине. Подруга уже поняла, что в этой голове проживает таракан на таракане. Лучшая ли идея будет сказать? Молчание затянулось и это давила скорое на нее же. Рот самопроизвольно закрывался в попытке произнести сокровенную мысль. Это могло все изменить в их отношениях и было очень страшно потерять настоящую подругу. — Я люблю тебя! — все же удается выдавить боязливые слова, значащие такую трепещущую драгоценность в ее бренном мире. — Типо нравлюсь? — произнесла подруга так… А как? Какое у нее было выражение лица? Что чувствовала тогда? Чего можно ожидать от этой девушки? Да много чего! Особенно, когда уже движешься на автопилоте домой, не осознав в полной мере случившееся. Ускользает много деталей, особенно, через время! Ну вот в каком месте так случилось, что их отношения приобрели яркий оттенок розовых очков? Но это было потрясающе удовольствие, доходящее до долгих обнимашек, прогулок, нехотения уходить. Чего-то особенного и желанного для нее тогда. В основном, этот период был, как в тумане, в таком же розовом и до исчадия приторным. Как радостно было встречать лучшую подругу в своей школе летом (они учились в разных местах). Она работала на грядках и к ним иногда приходили из лагеря, куда записалась лучшая подруга. Конечно они обнимались, даже грязные перчатки в земле не пугали. Помнится, ее чудесная подруга в художку не ходила несколько месяцев. Пропала в какой-то момент. Тогда одной не хотелось идти, даже туда. Она не знала что случилось, но было тяжело, очень грустно, жизнь становилась такой же серой в тот период (а потом оказалось, что подруга легла в больницу). Был ещё случай: она, как любитель создавать персонажей и называть их своими детками, создала общего «ребенка» толком без участия другой (ее ангелов был на допах). А потом не понимала, почему ее добрейшая подруга так недовольна общим ребенком. Ужас какой. Зато было классно в День города. Они так повеселились до ночи, поели шашлыка, купили парные ушки (в следующем году светящиеся рога), наблюдали за салютом вместе, поедая попкорн (даже головная боль с усталостью не могли испортить ничего!). Ещё они работали одним летом вместе. Иногда следили за детьми на батутах, но основной подработкой был аквагрим. У нее очень болели ноги от множества приседаний, а у подруги спина из-за постоянных наклонов. Работать в праздник было неплохо, потом они успевали ещё веселиться, как в День красок. Какие из событий тут были до их неумелых отношений, наверно, уже не вспомнить, как и тех, что были не озвучены. Кстати, задиру после рассвета событий розовых очков, резко разлюбили и стали игнорировать его взгляды (вот это приоритеты). Но был день, когда они, то ли работали, то ли гуляли просто, а под конец подруга сказала: «я бросаю тебя», звучало ли это как обычная шутка, которые бывали (странные были шутки), или что-то случилось, но тогда это не воспринялось всерьез. Ну бывает. После этого настала жаркая середина лета. Такое лето, полное глубинного одиночества, поедающей пустоты и полного непонимания почему ее лучшая подруга перестала выходить на связь. Доходило до душевных терзаний: почему она такая плохая и что сделала не так? Почему ее ангел так холоден к ней? В какой-то момент захотелось это закончить, написав письмо. Бумажный лист бумаги в слезную крапинку, завернули и сунули в красивый конверт с бабочками, модписанный для любимой подруги. Решение о расторжении чего-то утихло, когда племянник (подруги) позвал собирать плитку со старого водоема (где дети плавали на лодочках-лебедях). Одна высокая девушка и четыре пацана (младше нее) раздобыли такие красивые камни (до сих пор душа барахольщика ликует). Они переступили порог дома милой сердцу подруги и саму ее нашли в своей комнате. Неловкая тишина повисла, как только обе остались наедине. Подруга залипала в телефон (что и так часто делала), а она положила на кровать фиолетовые куски плитки, что попросила принести ангел своего племянника. Но она же такая упертая, сама принесла их и долгое время сидела на краю кровати. Что же было дальше? Также нечетко закончилось на стертой ноте. Но они потихоньку продолжали общаться, почти обычно, не считая некоторых действий от нее… Пока не оказалось, что они уже не встречаются!***
Прошло несколько лет. Она училась в другом городе, на втором курсе. Сердце уже зажило, ей даже дышалось легче. С той подругой из художки они продолжали общаться (у них, конечно, много чего произошло после, но они близкие друзья) и ещё много чего переживут вместе. За пару лет она успела переехать не один раз, отрицая общежитие. Во время учебы начала дружить с одной классной лисицей (они начали общаться после того, как она потерялась в городе, хах) и общаться с приятной компанией. Все было хорошо. И оценки лучше школьных, и группа не плохая. А потом, плавно и постепенно, глаза начали цепляться за одного человека в ее группе — старосту, умную девушку, иногда выдававшую милую икоту. Казалось, что ей просто интересно наблюдать за этой девушкой. Ничего такого. До ушей голос старосты доходил само собой, как и любой другой голос в кабинете. И не хотелось ей знакомиться с кем-то ещё. Да, конечно, как и всегда. Отрицать что-то потеряло смысл, когда неловкость рядом со старостой превышала любой градус (а она и без этого местами становилась робкой). Как восхищение брало от того, что эта девушка просто режет тыкву на осенью композицию или понимает математику и любит этот предмет. Хочется, в конце концов, поговорить именно с ней! Конечно, как более менее осознанный человек, она не хочет лелеять образ в голове (как было в прошлый раз)! Не топиться с головой в любовь. Схватить все выпавшие сердечки! Старосту хочется узнать лучше, понять что она за человек. Никто ведь не идеален (но это совсем не плохо!). А выяснить она постарается это в своем репертуаре: сделает что-то своими руками (хочется же подарить объекту симпатии особенный подарок). Раздобыв в крайние сроки флис, мулине, наполнитель и обычные цветные нитки, она принялась творить (тогда, на днях, в компьютере вылезло интересное видео, где шили что-то милое и мягкое). Вырисовывая фигуру и маленькие лапки (надо сделать их немного побольше) выкройки, улыбка прям не слезала. Красный флис старалась вырезать ровно, оставляя важный сантиметр от краев. Потихоньку, каждый день, на протяжении недели она трудилась над будущим мистическим существом, напоминающий существующую квакушку. Какой восторг! Какими же сделать глаза-бусинки? Фиолетовое мулине или лучше зелёное? Что больше понравится старосте? Как же мало известно об этой девушке. В один из дней, она зашла в магазин, купить немного сладкого для полноты подарка. В итоге: коробка конфет, шоколад, чупа чупсы, мыльные пузыри, ещё шоколад в виде сердца (совсем без палева), красивый крафтовый пакетик, ну, и себе такую же коробку (в них были предсказания). Вечером подарок был доделан. Оставалось за малым, всего лишь пригласить погулять… Ой, правда? Страшно начинать печатать. Потребовалось пару дней, чтобы просто сесть за стол и рассматривать крафтовый пакетик, заполненный чувствами, а затем уже сделать шаг вперед. Ну давай же! Внутри все так ерзает. Подтолкнуло к решительным действиям лишь конфета, в которой попалось: «наберись храбрости и начни тот самый разговор». И она сделала это! Потребовалось всего лишь разныться перед подругой и съесть одну конфету. Диалог проходил неловко (особенно с теми смайликами пальцев в каждом втором предложении, уф), но с ней согласились прогуляться! Был февраль, возможно выходные, производственная практика ещё не закончилась, время на прогулку есть. Она оделась по обычному (но старательно выбирала): джинсы, большая кофта по бедра. Конечно, под курткой не видно, но она обязательно скажет какую одежду выбрала. Главное, она взяла рюкзак, с подарком, чтобы сделать неожиданный сУрприз (ну не знала она, что пишется с другой буквой, пока не сказала лисица). На месте встречи, стало понятно, что она, разволновавшись опоздать, наоборот, пришла раньше на пол часа. Староста живёт в общежитие (а тогда она жила довольно рядом от него и сказала, что встретит у ворот). По привычке, она слегка качалась в стороны (надо же куда-то выливать энергию волнения). Становилось неловко от проходящих незнакомцев, так что, ее решением стало пройтись вокруг соседних зданий. Поглядывая каждую минуту (по ощущениям было так) в телефон, часы продвинулись наконец к нужной черточки и ноги быстро привели обратно. Она повернулась и увидела перед собой девушку с миловидной улыбкой. Это была староста (сердце в этот момент проделала ещё одно отверстие в посудине, из которого полилось ещё больше волнения!). Неловко поприветствовав, они отправились в магазин, чтобы купить кофе (на тот момент она тоже пила такие напитки, ну, пробовала этим заниматься). О чем же можно говорить, прогуливаясь по зимней прохладе? Обо все, что придет в голову! — Какой твой любимый цвет? Что предпочитаешь рисовать больше? Какой кофе тебе нравится? Время года? Любимое животное? Что ты обычно носишь? О, да, я ходила на плавание три месяца! — к счастью, все это шло не в подряд. — Классно, что тебе нравилось там. М? А, меня обижали в школе, — с улыбкой произнесла она. Ее можно было сравнить с заведенной юлой, которая на моменте самых быстрых кружений. Так спрашивала много, была так счастлива, так мимолетно забывала новые зацепки о девушке рядом. Ощущение, что цветной ваты объелась и теперь видит розового единорога на радуге (ей было очень хорошо просто общаться со старостой, словно они каждый день говорят). Они гуляли где-то час, два, может меньше, может больше. Время не ощущалось, чувствовался момент, который подходил к концу. Рюкзак сняли и осторожно расплели завязки. Заинтриговав сильнее, она попросила прикрыть глаза и вытянуть руки к ней. — Угадаешь что это? - Конечно староста угадала. Восхитительно. Выражение лица, которое она тогда не запомнила, наверное, было восхитительным. И это было не все. — Я не знаю, как правильно назвать это, — продолжила она путать мысли в голове, не торопясь вытаскивая пакет из рюкзака. Как назвать одним словом подарок, сделанный с любовью? Человеку, которого не знаешь. С кем не общаешься, даже не всегда здороваешься. Которому не до этого. Зачем она сделала этот подарок? Для старосты? Для себя? — Ты молодец! — именно с этими словами она подняла пакет у лица девушки, бегая глазами по сторонам. Да, это была искренняя похвала. Эта девушка очень большая молодец. Быть старостой сложно! Она не хочет, чтобы староста больше плакала… Ее поблагодарили и тепло обняли. Такой жест ей нравится. Всегда любила обнимашки, особенно, когда обнимают именно ее. Неловкость почти пропала. Чудесная прогулка, похожая на головокружительный сон. Смелый шаг вперёд, который мог стать чем-то большим (пусть такое случается и не всегда). Возможно, все ещё некая закрытость (оставшееся со школы) и неловкое взаимодействие (прыгающая то вверх, то вниз) с людьми тоже могло повлиять на их отношения. На учебе они продолжали почти всегда здороваться (староста ещё пару недель встречала ее с той самой улыбкой), но, в остальном, как прежде. В своих группках общения, со своими личными делами вне. Она попыталась пригласить гулять старосту ещё раз. Не выходило. Спонтанные прогулки не для этой девушки (в большем проценте этих отказов она поступала не правильно, ведь сказали же, что нужно договариваться до!). Переписки в сети (попыток было две-три) закончились на ноте тишины, после того, как она попыталась рассказать про жанр игр, но ей не ответили (ещё она писала просто огромные ответы! Но смогла послушать про любимую игру девушки, тогда та очень оживилась. Конечно же, она захотела поиграть в эту игру (спойлер: не дошла даже до открытого космоса в начале, зато разыскала всех инопланетян-работников на четырех ножках)). В общем, ничего не изменилось, но было ещё пару подарочков со стороны: Первым — оригами в виде предвестника любимого года старосты она подарила все ещё зимой. Может, та скучала по осени? Хотелось поднять настроение! Вторым стала маленькая звёздочка, сложенная из длинной полоски бумаги. Это было единственное, что она запомнила, когда что-то такое делала давным давно. Она положила звёздочку в ладонь одиноко стоящей старосты у стенда с расписанием и с неловкой улыбкой убежала (быстро ушла с лисицей). Дальше тишина. Если бы с ней хотели дальше общаться, то написали бы, да? Нуу грустно, да. И главное то, что в продолжительной тишине не утихло биение сердца в такт волшебному чувству. Она всё ещё продолжала смотреть на старосту. И эта улыбка была обращена не ей. Но, жизнь же не остановилась.***
Третий курс. Пара психологии. Задание простое: познакомиться с собеседником за одной партой в течении трёх минут. Новый преподаватель решила начать с этого и пересадила всех студентов так, как они сами бы никогда не сели. Так совпало, что ее соседом по парте стала староста. В тот момент на эту девушку ну вообще не получалось смотреть. Одним словом: ПАМАГИТЕ. — Я понимаю, что сейчас это неловко… — староста пыталась начать диалог, но многие слова пропадали в бесконечности космоса, а мозг гудел, словно решал самую сложную задачку по математике. — Ты же ходила на плавание, да? — А… — Котелок совсем отказывался работать, уходил на автопилот, отрицая понимание простых слов. — Д-давай начнем с-с-с вопросов? — дрожал ее голос, точно также, как гудели в мелкой дрожи колени. После этого пара секундная тишина больно ударила по голове обоих. В мысленной каше (или, скорее, в опустошенной и голой квартире, где раньше жили хоть какие-то извилины, а теперь они трусливо ретировались!) она заметила слегка растерянный взгляд. — Хорошо, — легонько согласилась староста, — какой твой любимый цвет? — довольно лёгкий вопрос… и это гениально, правда. — Ну, — если в голове пусто, то хоть что-то будет, если она начнет выдавать сразу через рот, — мой самый любимый цвет фиолетовый. — А мой — жёлтый, — шире улыбнулась староста, нащупав первый крючок к диалогу. И как же ответ девушки поразил ее, даже голова слегка стала на место. Жёлтый. Жёлтый? Жёлтый! Жёлтый и фиолетовый! Староста любит такой потрясающий цвет! И, кажется, она уже знала это… Вопросы продолжались, а она все больше заряжалась и отвечала все, что в голову придет, зачем-то вспоминая то это, да то. В редких случаях, что-то спрашивала и старосту. Чувствуете? Это время остановилось вокруг, сейчас они лишь вдвоем, говорят о чем-то, словно всегда общались… И это было слишком хорошо. Щеки румянились, заливались. Жестикуляция росла и, все же, редкие поглядки в сторону присутствовали. Она так много говорила, почти тарахтела. А точно ещё не прошло три минуты? Они продолжали говорить и говорить, пока пузырь вокруг них не лопнул. Настал конец. Дальше по заданию надо было рассказать о собеседнике то, что запомнилось. Каждый выслушал о чем кто говорил. Так интересно было бы узнать о чем болтали другие, но ничего из этого не запомнилось. Она пыталась вслушаться в короткие рассказы, но продолжала поглядывала на старосту, на ее эмоции в эти моменты. Когда очередь дошла до их пары, все снова обрушилось в скованную неловкость. Она сразу не смогла только что-то сказать, когда настала ее очередь, закрыла лицо руками (из головы опять все выскочило, хотя староста так мило описала ее!). Надо было успокоиться. Получилось сказать три факта, которые первые пришли в голову, прям так: «жёлтый, кофе, дельф… Дельфиниум» — это звучало ужасно. Ничего она толком и не запомнила! И что о ней теперь думает собеседница? Остальные продолжали рассказывать о своем собеседнике. Ах, эта девушка… Можно ли попросить объятий, что так хочется? Будет ли это лишним, после их приятной беседы? Не хочется, чтобы стало совсем неловко или сделать что-то не так. Просто обняться… Можно? Староста сразу ушла на свое место, как только все закончилось. Это действие показалось быстрым, забирающий момент. Ладно, лучше уж так… Было классно, да? Она чувствовала это одна, да? Душа так пела влюбленные серенады! А когда она вернулась домой, волна боли пробило тело. Понимание переплеталось с набранными до краев чувствами и это ощущается ужасно. Разрывающие пополам. Хотелось разреветься и плакать долго, очень долго, хоть всю ночь не сомкнуть глаза под одеялом, приоткрыв маленький проход из кокона, чтобы видеть луну, которая будет смотреть также не на нее. Хотелось. Очень хотелось, но получилось выдавить лишь пару слезинок, но таких горьких и даже горячих, прибывшие из самого сердца. Она же понимает сама. После этого новоприбывший мандраж эмоций продолжался около недели, словно она влюбилась по новой. Это был творческий период, когда можно вернуться к рисованию. Проблема в том, что рисовать хотелось осенние листья, звезды, цветы — все, что нравилось старосте. Затем новая тишина. Конечно она много думала об этом. И о их двух разных мирах, о круге общения, о их будущем. Предполагаемых желаний, жизни, загруженности старосты. Вот зачем лезть к человеку? И мысли болтались от крайности к крайностям. То заморачивается, то вдохновляется! В итоге, это вылилось в новое, нежное вдохновение: Любимый цветок старосты. Глупо, как же глупо! Но куда девать порывы? Терпеть, а потом взорваться, сделав хуже всем? Ещё и в голове застряла настойчивое желание: Признаться. Глупо, как же глупо! Ну зачем усложнять человеку жизнь? Это так эгоистично… Как хочется побыть эгоисткой! …Может, сделать это под конец учебы? Что-то особенное всё ещё томится внутри, в сердце, в душе, отражается в кристалликах карих глаз. Звёзды. Столько звёзд она рисовала на ее щеках тогда… И грудь пронзила очередная грусть, видя на другой паре психологии рисунок самостоятельной, одинокой девушки, рисующей картины. Девушки, живущей своей жизнью, идущей вперёд по жизни. Такая… …Надо доделать цветок. Да, она сделала стебель и с энтузиазмом ждала, когда придет воздушный пластилин (заказала она большую пачку), чтобы приступить к бутонам. А потом подготовка к математике, к сессии, сама сессия и каникулы. Да-да. Дела, дела. А чувства? Новогодние каникулы прошли. Сессия закончилась и отдых, кстати, тоже пронесся довольно быстро (таковым он не казался раньше). Первые дни после были обычными и появились довольно логичные мысли: пока не видишь старосту — не видишь чувств. Не замечаешь коротких мыслей, живёшь спокойно, легко. Как только смотришь на старосту, то сразу в груди распускаются бутоны с нежными лепестками. А эта девушка просто с радостью играет в волейбол! Да что за дела?! Сейчас высокий стебель с угольными листьями у основания, задевающие горшок, заполненный желтыми камнями, стоит где-то там. Совсем рядом лежит упаковка неоткрытого воздушного пластилина. Прошло уже три месяца. Хорошая ли вообще идея доделывать цветок? Каждый шаг к девушке казался после двумя шагами назад. Нужен ей этот разговор по душам? Хорошо ли вообще заваливать в последний день такой груз на чужие плечи? Она не хочет, чтобы староста вдруг заплакала из-за нее (она боится и такого исхода, хоть и осознает, что эта девушка довольно сознательна и аккуратна, но от шока это не избавит! А староста ещё и эмпатична!). Сейчас у нее есть готовность отпустить эту особенную для сердца девушку. Но, пока эта чудесная девушка рядом, сердцу не будет покоя.***
- Однажды она вновь влюбилась