Schwick in the Big, Stinkin' City

Дело подкралось ко мне. Я, правда, не настаивал, но когда время само преподнесло это, мне казалось: я отвечаю всем требованиям. И надо бы обвинять моё воспитание, если его можно назвать таковым, но я не дурак. Знаю, что мой характер и есть проблема. Ладно, с тех пор как мне не по силе избежать чего-либо, решил выбрать это. Всё казалось достаточно простым. Сейчас риск – моя жизнь. Всегда работать, всегда ждать, всегда претендовать. Позади притаился старый театр, известный как «этот сомнительный парень…» Ах, те времена. Я наблюдал за пожилой парой, они смотрели на своего внука у входа в театр недалеко от меня. И слышал их разговор о поиске входа или чего-то подобного, тогда я уловил возможность. Сначала нашёл сигарету и зажёг её, передвигая к уголку рта. Одна рука всё ещё оставалась у меня в кармане. После глубокого вдоха я выпустил клуб дыма в и так уже затуманенный городской воздух. «Хей» прошептал я, поманив пожилую леди, которая, как сейчас представляю, держала футляр с каким-то музыкальным инструментом внутри. Трое повернулись, чтобы увидеть меня. Притаившись за углом театра, я позволил выйти ещё одному клубу дыма, и мои губы расплылись в дружелюбной улыбке. «Подойдите» мило сказал им. Они ступили ближе, вот идиоты. Бабушка посмотрела совершенно наивно, а вот дедушка держался сердито. Малыш практически пытался оттащить пожилую леди за запястье. Он выглядел испуганным и сторонился меня. Умный малый. По их одеждам (пальто) я могу сказать, что они из деревни. Идеально. Кода они остановились рядом с моим углом, я отступил и поприветствовал их небольшим поклоном. «Смотрю, вы ищете вход?» Спрашиваю, выдувая дым через уголок рта, который сразу же проносится мимо их лиц. «Шоу ещё не начнётся в течение нескольких часов, но я могу провести вас внутрь реально быстро…» Я посмотрел на дверь позади. Там, на боковой стороне театра, была пометка «Чёрный вход». Они говорили между собой, а я терпеливо ждал. Старался не смотреть на юнца, чьи громадные, напуганные глаза пристально наблюдали за мной. Не удивлюсь, если они выпадут… Я подслушал что-то вроде «победа в конкурсе» и воспользовался этим. «Вы победили на конкурсе?» Вмешиваюсь с поддельным удивлением и интересом. Пожилая леди немного приподняла свой футляр с инструментом. «Да, конкурс ситар!» Говорила она с некоторым шотландским акцентом, радуясь, что её узнали. «Тогда вы можете пройти через специальный вход для артистов» говорил я, улыбаясь, и сделал движение одной рукой по направлению к чёрному ходу. «Я не собираюсь входить в какие-либо двери, если не знаю что там» старичок оставался сердитым. Я нахмурился. Может быть мне стоит пересмотреть выбор моей жертвы… Попробую простой трюк, чтобы заманить их. «У меня есть хот-доги» говорю, мгновенно перемещая сигарету, и пожимаю плечами. «Я согласен!» Отвечает дедушка тут же. Беру свои слова назад – это, быть может, ещё моя самая простая задача. Я отступил назад и открыл дверь, широко, вежливо или, скорее всего, настороженно, позволяя им зайти первыми. Дверь закрылась позади меня, и мы спустились в едва освещённую прихожую, что находилась за театром. Я думал, мне показалось, что паренёк дрожит под тусклым светом ламп, но он нервно оглядывался по сторонам. Пока мы шли, мой телефон завибрировал. Они это не заметили, тогда, отстав, я вытянул его из кармана куртки, переложив сигарету в другую руку. У меня только один контакт – это Босс. Делаю всё возможное, чтобы подавить своё беспокойство и открываю телефон. Шагая очень медленно позади них, прикладываю трубку к уху. «Алло». «Где ты, чёрт тебя дери, Бишвик?» Босс был зол на меня, как обычно. «Я в театре,» начал я, но был прерван. «Знаешь ли, сколько раз ты проваливал порученные мною дела, а, Митчел?» «Нет сэр-» «Ладно, поторопи свою безобразную шкуру. У нас есть работка сегодня ночью» голос Босса звучал медленно и опасно. «Ты же помнишь, правда, Майк?» По правде говоря, я совсем про это забыл… Будь проклят мой рассеянный мозг. «Ага, конечно, Босс» вру, запуская пальцы в волосы и закрываю глаза. «Тебе лучше быть готовым, паршивец…» он бросил трубку. Я сразу остановился в прихожей. Убрал телефон и быстро, в прыжках, нагнал парочку с мальчишкой, которые шли вдоль коридора. Они услышали мои тяжёлые шаги и посмотрели через свои плечи назад. Мальчишка испугался. Впереди я увидел лифт, хорошо, они ещё не зашли в него. Достигаю его прежде, чем те решаются сделать это. И тяну рычаг, чтобы открыть двери. Мы все проходим внутрь, слушая треск механизма. Это лифт старого типа. У него есть своего рода ловушка – металлические прутья за стеклянными дверьми, что можно было назвать ограждением. Поэтому легко увидеть грязную стену впереди, ведь лифт спускается в подвал. Когда мы поехали, я почувствовал, что следует прервать тишину и, может быть, дать себе позабыть о переживаниях относительно сегодняшнего вечера. «Между прочим» сказал я круто. Сую сигарету обратно в рот и вдыхаю несколько раз, чтобы почувствовать это тепло вновь. «Имя - Митчел Бишвик» и тут сообщаю следующую важную информацию всем, кого я встретил «Но никогда меня так не зовите. Просто зовите Швик. Не Митчел, не Бишвик, просто Швик». Я расчёсываю короткие волосы на своём подбородке, рассматривая потолок лифта. «Откуда вы?» Спросила шотландская леди. «Бишвик» говорил я. «Вы можете называть так это, но не меня. Меня зовите Швик. Просто Швик». Я собрался сказать: “Вам понятно? Швик!”, чтобы высказаться окончательно, но тут же вспомнил, ЧТО я делаю и КТО эти люди. И так ведь жалел о том, что уже сказал. Поэтому просто закрыл свой рот. Лифт с лязганьем остановился и, после момента усилия, двери открылись со звоном ограждения, с таким же, как тогда, когда они закрывались. Мы зашагали в отдельный коридор двумя этажами вниз под сценой, который был достаточно тёмным, угнетающим и последним. По правую сторону есть моя дверь. А на ней табличка: «Репетиционная». «Вот здесь комната репетиций» сказал я, открывая дверь и пропуская гостей войти. «Здесь вы можете порепетировать. Просто репетировать». Мы все вошли, я был последним. Холод проник под нашу одежду вместе с тем же запахом дыма сигарет, который цепляется ко мне, задерживаясь в воздухе. Вдыхаю его. Там вот кресло, всё поломанное, стоит перед старым телевизором, висящим под самый потолок. А там трещины в стенах, да разбросанные цепи, что свисают вниз, как печальные стальные колонны. Я пробегаю взглядом по всем мышиным норам, закрытым и закованным просто так, будто я сам их так оставил. Комнату освещает свисающая с середины потолка тусклая лампочка. Поэтому скрыты углы, а с ними и груды костей – всё в темноте. Прохожу к небольшому зелёному столику, стоящему рядом с дальней стеной. На нём был практически пустой бутыль ликёра, солнцезащитные очки, небольшой блокнот и пепельница. Беру сигарету изо рта и тушу её о стеклянное дно. Сдерживаясь, чтобы не зажечь другую, я разворачиваюсь лицом к моим новым гостям. Бабушка казалась взволнованной, но и не старалась это скрыть. Она села и стала вытаскивать ситару из футляра. Парнишка держался близко к ней, его глаза со стремительной и неистовой скоростью разглядывали комнату, но, как казалось, мальчик совсем не обратил внимания, когда дедушка, изгибаясь в который раз, с трудом сел в шаткое кресло. «Вау! Телик!» Сказал старик, уже больше взволнованный, чем угрюмый. «А пульт есть?» «Две тысячи каналов» проговариваю я, передавая спрошенный предмет. «Сделай побольше хот-догов!» Добавил он. Это игнорирую. Вот так они и устроились, а я сел за свой зелёный стол. Всё ещё держу в памяти, что не подготовлен к сегодняшнему вечеру, да только мне нужно быть спокойным перед этими людьми. Я наливаю себе спиртного и пью его залпом. Некоторое время наблюдаю за парнишкой краем глаза. Он, кажется, испугался. Не знаю, как к этому отнестись. Леди начинает практиковать игру на ситаре. Необычные звуки бренчания идут по кругу, двигаясь по плесневелому воздуху до тёмных углов, исходя от них эхом. Малыш сидит рядом с леди и цепляется за её руку. Старик листает каналы. Я же откидываюсь на зелёном стуле, жалея, что не успел подготовиться должным образом. Если бы только мог получить эту посылку в квартиру… Глаза внука поймали меня. Он смотрел на меня, а я оглядывался. Вижу даже с другого конца комнаты, что тот дрожит. Внезапно ко мне пришло решение. Встаю и подхожу к пацану, захватив блокнот. Я оттаскиваю мелкого от леди, которая так и продолжает играть на ситаре. «У меня есть поручение, которое нужно выполнить и срочно» говорю мило я, так как осознаю, что это просто ребёнок. Но всё же он должен чувствовать тон настойчивости в моём голосе, который было достаточно трудно замаскировать. Вырвав лист из блокнота, сразу начинаю искать ручку в карманах куртки. Сев на колени я разворачиваю мальчонку, чтобы написать записку, пользуясь спиной того, как несколько ровной поверхностью. Он позволил мне это, но я хотел бы, чтобы тот перестал дрожать. Еле удержавшись, чтобы не закричать на него «Стой смирно!» дописываю записку: «3956 W 2374 N». Паренёк развернулся. «Я не могу уйти отсюда» говорю ему, придумывая быстрое оправдание. «Потому что я должен прибраться» продолжаю уже медленней. «Иди по этому адресу, там тебя ждёт посылка». Тот берёт записку и нерешительно смотрит на меня испуганными глазами. «Придёшь сюда, когда опустят занавес» снижаю голос. «Или когда леди сыграет на ситаре». Мальчик энергично кивает, но только я хочу убедиться, что он действительно понял. Встаю на колено, чтобы быть на одном уровне с собеседником. Но даже так я слишком высок, потому и опускаю голову, а затем кладу одну руку на своё согнутое колено, другую же на плечо пацана. Он чувствует холод и его трясёт от моих действий. «Видишь эту дверь?» Шепчу, указывая на мышиную норку в стене, деревянная дверь которой закрыта на замок. «Ты хочешь знать, что за этой дверью?» Но я отвечаю прежде него. «Ты же не хочешь этого знать. Видишь эти кости?» Сейчас я с трудом слышу собственный голос, будучи заглушённым аккордами ситары. Но, судя по глазам ребёнка, могу сказать, что он-то меня слышит. На всякий случай всё же наклоняюсь к его уху. «Хочешь знать, что оставило эти кости?» Спрашиваю. На этот раз делаю паузу. Малыш на мгновение замирает, но затем нерешительно кивает, не отрывая глаз от костей, которые находятся в углу возле крошечной двери. «Да, ты не хочешь знать, кто оставил эти кости…» шепчу ему на ухо. Малой начинает качать головой из стороны в сторону, чтобы согласиться со мной. Резко поднимаюсь и толкаю мальчишку к двери. «Я отправлю вашего внука за кофе» говорю громко, чтобы старики услышали меня. «Вперёд!» командую ребёнку. Когда мальчик дотягивается до дверной ручки, вдруг вспоминаю что-то очень важное. Догоняю его в пару шагов, когда тот начинает открывать дверь вовнутрь. Я хлопаю ей, оттаскивая мальца. Он останавливается и смотрит на меня. А я смотрю на него сверху-вниз. Одна рука неподвижна, а ладонью другой держу дверь. «И никакой полиции» говорю ему. Мой голос низкий, целенаправленный и угрожающий. Сердито смотрю вниз на испуганного парнишку, позволяя угнетающей тишине поставить за меня точку. «Или подобного». Убираю руку от двери, открывая для него проход. Улыбаюсь. Когда парнишка уходит, шепчу «Время занавеса». Мгновение спустя мой телефон вирирует снова. Фальшивая улыбка падает с лица. Прежде чем ответить, я выхожу и прислоняюсь спиной к двери. Только поднимаю телефон к уху, как едва не забываю, что надо говорить. «…Алло». «Послушай, Митчел». «Слушаю, Босс». «Заткнись». «Конечно, сэр». «Почему у меня такое чувство, что ты не готов на сегодня, Бишвик?» Спрашивает он. Его голос зол и низок. «Не знаю, Босс» говорю с поддельной невинностью. «Почему вы думаете-» «Не смей мне врать, ты, бездомный подонок! Встретимся на месте в течение часа, понял?» «Так точно, Босс… Я прямо сейчас работаю, но обещаю, что буду сегодня вечером». «Не сваливай это дерьмо на меня!» Кричит Босс. «Ты будешь здесь через час, а если не придёшь, то будешь сожалеть ещё очень долго! Понял?» «…Д-да, Босс». «Да? Так-то лучше! Я могу даже уволить тебя, жалкое насекомое». Ничего не говорю. «Майк!» «Д-да?» «Один. Час». «Ага». Я слышу как тихо оборвалась линия. Чувствую сейчас себя ребёнком. Тру лаза большим и указательным пальцами, когда уже убираю телефон подальше. Вместо того, чтобы дуться, скрывать всё или же кричать из-за всех этих чувств, беру пачку сигарет из другого кармана и открываю её сверху. Осталось две. Беру левую. «Слушайте» говорю я старикам, когда захожу в комнату и закрываю дверь. Леди, играющая на ситаре, останавливается, но старик не отрывает взгляд от телевизора. Не вижу никаких на то причин, чтобы придуриваться дальше, ведь моё терпение на исходе. «Эй!» Кричу я. Старик угрюмо поворачивает голову в мою сторону. Теперь они во внимании. Я закуриваю несколько раз новую сигарету. «Сейчас у меня важная встреча» говорю им. А голос всё сильнее и громче и… более реален. «Вы двое останетесь здесь. Не переживайте, бабушка, концерт не начнётся ещё в течение часа. Я принесу хот-догов, дедушка» вру им обоим. «Но сейчас мне нужно, чтобы вы остались здесь». Реакция была не та, которую я ожидал: «Безусловно, мистер Швик» говорит старушка. «Эх» произносит старик. Он продолжает листать каналы, а леди возобновляет игру на ситаре. На сей раз, я улыбаюсь искренне. Меня впервые назвали «мистер Швик»… Мне нравится. Запираю дверь снаружи (что является единственным способом её закрыть). Жду лифт, чтобы вернуться назад. И снова эта дрожь и этот страх в моём сознании. Следующий клуб дыма, что я выдохнул, поднимается вверх и почти закрывает обзор. Вдруг Босс сжимает свою хватку на моём вороте, а костяшки его пальцев упираются в мою шею. Сигарета тут же падает на пол. «Майки» говорит Босс сердито. Ненавижу, когда меня так называют. И я бы ответил ему на это, но всё что могу сейчас, так это прохрипеть. «К сожалению, я начинаю переосмысливать своё решение нанять тебя в бизнес». Моё сердце совершает страшный удар. «Честно говоря, Бишвик» продолжает он. «Ты позор!» Толкает меня к стене и отпускает ворот. Я хватаюсь за шею и опускаюсь вниз, но-таки остаюсь на ногах. После того как откашливаюсь, поднимаю голову и начинаю просто вымаливать: «Вы же знаете, мне нужна эта работа, Босс, пожалуйста!» «Как ты ещё смеешь просить!» Кричит он. «Мне следовало бы выгнать тебя сейчас, если бы в этом был толк!» «Но…» начинаю я нерешительно. «Вы не сделаете этого?» Теперь хоть есть надежда. Он достаточно высок, чтобы схватить меня за волосы на затылке, что он и делает, а затем тянет меня за них ближе к своему лицу. Я морщусь. «Нет,» говорит он. Приходит чувство облегчения, да только рано. «Я же человек» и вдруг ударяет меня по рёбрам. Это заставляет согнуться пополам, но мучительная боль лишь усиливается из-за того, что Босс всё ещё держит меня за волосы. Прежде чем пытаюсь ответить, он подтягивает к себе вновь. «А ты – шутка, Бишвик. Просто, грустная шутка». Он отпускает меня. Только сглатываю нервный комок, как Босс опять бьёт по рёбрам, а голова моя и спина ударяются о стену. Я пытаюсь встать, но ноги не слушаются, и я падаю в сидячее положение. Вырывается стон, а боль затуманивает мозг. Тут слышу: «Скатертью дорога, Митчел Бишвик». Моя голова опускается, и я кручу ей в попытке сдержать кровь. Ну, моя важная встреча оказалась получасовой. Медленно иду к «Репетиционной» и вожусь с замком. Наконец, дверь открыта. Вхожу. Старики там, а ребёнок всё ещё не вернулся. «О, Боже!» Говорит леди. «Что с вами случилось?» Она ко мне обращается – осознаю вдруг. Вероятно, увидела кровь на моих зубах. Смотрю на старушку мгновение… Не знаю, что чувствую… Грусть, благодарность, шок, гнев… Выбираю последнее. «Это не ваше дело» огрызаюсь я. «Поглядите, не ваше дело» повторяет старик. Прохожу через комнату и, с чувством боли, сажусь за зелёный стол. Закрываю лицо одной рукой. По правде говоря, мне было ужасно. И не только физически. Теперь у меня не осталось заработка… Некуда пойти… Не к кому обратиться… С судимостью никуда не берут… У меня даже сигареты закончились. Слышу стук в дверь с последующим речевым оповещением, «Занавес через десять минут». Время занавеса… Малыш! «Лучше бы вашему ребёнку побыстрее вернуться с моим кофе» говорю с нетерпением. Мне нужна эта посылка… Как по команде, малец робко открывает дверь. Он держит эту посылку! Встаю и спешу к нему. Тот отступает назад, но я с силой выхватываю нужное из его рук. Это мой последний шанс! Открываю посылку и смотрю внутрь. Ярость, как снежный ком, накапливается во мне. Отчасти от того инцидента, но в основном и из-за всего остального, ровно как и моя жизнь. Все эти усилия, всё это отчаяние, всё… разрушено глупым ребёнком. Не могу скрывать всё больше. Не хочу. «Ты сломал его!» Кричу я. Ничто уже не сдержит мой гнев. Я проклинаю его и себя. Я проклинаю то, что лежит в этой чёртовой посылке. Пожилая пара в шоке смотрит на меня. Малыш, как окаменев от страха, прячется за бабушку. «Наступило время занавеса для леди с ситарой!» Продолжал я кричать на мальчика. Бегу к ним обоим, но паренёк тянет даму за руку. Они стремительно выходят через дверь, оставляя меня и старика позади. «Никто не обманывал Швика дважды!» Я, чуть качаясь, преследую их до лифта. Но тут вижу, что его двери начинают закрываться. Не успеваю остановить их. Теперь я просто рычу на ребёнка, который лишь широко раскрывает глаза через решётку. Я в ярости. Лифт уносится вверх. Мучительно ожидать, пока он вернётся назад. Гнев копится внутри, согревая меня, заставляя скрывать своё отчаяние, но больше ничего не терпеть. Наконец-то лифт вернулся. Заскакиваю и злостно дёргаю рычаг, говоря глупой машине идти вверх. Останавливаюсь на первом этаже. Захожу. Коридор пуст. Хочу выскочить и побежать на улицу, но меня наверняка увидит полиция и, кроме того, есть такое чувство, что малыш пошёл этажом выше, ведь у них лифт ехал вдвое дольше, чем у меня. И я слышал аплодисменты, когда ехал. Выхожу из лифта на втором этаже. Аплодируют гораздо громче. Иду за угол и вижу, как аудитория в темноте хлопает. Смотрю теперь на освещённую сцену – леди играет на ситаре. Мальчишка тоже там, стоит справа от первого ряда и ждёт когда выступит его бабушка. Быстро спускаюсь вниз по покрытой ковром наклонной поверхности, что идёт сбоку от всех кресел. Едва не сбиваю билетёра, ведь несусь со спешкой тяжёлыми шагами. Я рядом с парнишкой и готов схватить его. Но, прежде чем я это делаю, чья-то рука сзади хватает меня за куртку и дёргает через открытую дверь позади. Оглядываясь назад, спотыкаясь о свои же ноги, я разворачиваюсь и сердито сталкиваюсь со своей помехой. Это полицейский. Он сжал мою руку и не отпускает. На мгновение наши взгляды встречаются, отражая его решительность.Гнев перешёл в безумный страх. «Я же сказал, никакой полиции!» Кричу с дрожью в голосе. Я, конечно, обращался к ребёнку, но тот не слышал меня. Рука выскальзывает из кармана куртки, опасаясь захвата полицейским. Бегу назад к двери, но резко останавливаюсь – ещё двое передо мной. Билетёр стоит вдалеке, наблюдая даже, может быть, с некой жалостью, но его пугает весь этот беспорядок, сотворённый мной. Пару зрителей так же замечают это. «На колени,» командуют мне. И я падаю. Страх преобладает перед гневом. Я чувствую острые части затвора наручников, что теперь сковывают мои запястья за спиной. И опускаюсь ближе к полу. «Вы арестованы» сообщает мне грубый голос. Я бы попытался убежать, но в этом больше нет смысла. Куда я пойду? По крайней мере, в тюрьме есть постель. Поднимаюсь на ноги. Вижу, что леди и парнишка меня заметили. Отвожу свой взгляд: хмурый, сердитый, стыдливый. «Похоже, мы, наконец, поймали тебя, Бишвик» сказал радостно полицейский. Это послужило искрой для окончательного взрыва гнева во мне. Из всех людей за всё время, впервые коп назвал меня «Бишвик» при аресте. «Швик!» Кричу ему в лицо. «ПРОСТО ШВИК!»