Мальчишка

Олег довольно скоро понял, как все устроено в ФЭС. Здесь все общались довольно фривольно, забывая про звания. Непререкаемым авторитетом и субординацией обладала, пожалуй, только Галина Николаевна, да и то, если не было посторонних и она не требовала отдавать ей честь или обращаться по званию. Однако, некая иерархия тут все же угадывалась. После Галины Николаевны и Николая Петровича наибольшим авторитетом обладали Майский, Власова и Антонова. Валентина была в этом списке самой неочевидной фигурой, но стоило чуть присмотреться и все становилось понятно. Кроме стажа в конторе и материнского отношения ко всем остальным служащим, она отличалась полной и безоговорочной протекцией Галины Николаевны. И только Валя могла указывать начальнице, возмущённо выталкивая её из кабинета и прогоняя с работы домой. Отношения этих двоих при ближайшем рассмотрении оказались невероятно очевидными. Майский авторитет имел по многим причинам, опыта и возможностей ему было не занимать. Ещё была Власова. Она свой авторитет держала сама. Она не была даже майором, да и к «старожилам» не относилась, но характер имела суровый, боевой. Она сильно отличалась от всех женщин в ФЭС. Взять ту же Таню. Она была простая, как пять копеек, смущалась его наглых фраз и дурацких подколов, как девочка, краснела под его взглядом. Амелина не краснела, улыбалась дежурно, прекрасно осознавая свою привлекательность, и отмахивалась от него. Её улыбка становилась искреннее и ярче, только когда она слышала вместо своего имени «Красота» басистым голосом майора. Соколова только осаждала, как нерадивого юнца или игнорировала вовсе. Пусть Рита и не просила называть себя по имени отчеству или званию, дистанция с ней все равно ощущалась. И вот выдать что-то подобное Власовой он не рискнул, понимал, что она, если что ни краснеть, ни игнорировать не будет. Прилетит мощный хук справа, а она даже в лице не поменяется. И её эта диковатая сила и жёсткая защита личных границ были привлекательны для него. Хотелось узнать, что под ними, нарушить её границы, увидеть без её хитинового покрова. То, что он планировал было несколько безумно в отношении этой женщины, но он знал на что шёл, поэтому даже купил заранее мазь от синяков и ссадин. — Рит, — позвал он, вылавливая её в одном из коридоров. Как по заказу, вокруг никого. — Чего тебе, лейтенант? — в её тоне он улавливает усталость и раздражение. Она не в духе, хочет домой, дело закрыто и уже поздно. — Поехали со мной. — Куда? У нас опять какое-то дело? — Поехали, увидишь. — Если это какой-то прикол, я тебя в одиночке на неделю закрою, а всем скажу, что ты заболел, понял? — она бросает на Олега хмурый взгляд, но он угадывает в нем любопытство, и не собирается заставлять её ждать. Они быстрым шагом направляются к парковке. Когда вместо штатной машины, он сворачивает к своему старичку, она напрягается еще сильнее, смотрит в упор с явным намеком на все кары небесные, если Олег чего удумал, но любопытство пока еще перевешивает. Воеводин надеется, что этого любопытства ему хватит, чтобы он успел доехать куда планировал прежде, чем почувствует дуло у виска и услышит приказ возвращаться в контору. Еще надеется, что его адрес знает только Рогозина пока что, а значит Рита не должна раньше времени понять, куда он ее везет. — Где мы? — наконец спросила Власова, останавливаясь у двери в квартиру, ключи от которой нашлись у Олега в кармане, — Ты что, привез меня к себе домой? Прежде чем ответить, Олег выдохнул через нос, открыл дверь и изобразил приглашающий жест. Власова зашла, но скорее уже просто на автомате, и тут же остановилась в коридоре почти у самого входа, развернувшись лицом к двери и к Олегу, который ее только что закрыл. — Ты не ответил. — Да, я привез тебя к себе домой. — Это шутка? — Нет. — И как это понимать? — Никак не понимать, просто позволить мне немного за тобой поухаживать. — Воеводин, ты белены объелся, ты мне скажи? — он почти сразу почувствовал угрозу и разочарование в ее голосе, — Или прикалываешься? От Тихонова нахвататься успел? Или кто-то еще надоумил? — Нет, никто меня не надоумил, я не прикалываюсь и белены не ел. Я просто хочу за тобой поухаживать. — Слушай, я не Белая, чтобы на такую чушь покупаться. Если на этом все, лучше отвези меня домой, я жутко устала. Ну или просто уйди с дороги, — она устало потерла переносицу, явно вообще не воспринимая всерьез его слова. В целом, ничего удивительного, было бы странно, если бы Власова сразу бы поверила и согласилась. Уже то, что она так спокойна, было достижением. — Я знаю, что не Белая. Белую я бы к себе не повез. И я не покупаю тебя, — он сделал шаг ближе к оперативнице. Она тут же снова напряглась, отступая и тут же оказываясь прижатой спиной к стене. В узком коридоре некуда было особо отступать. Было видно, что еще один шаг и она ударит быстрее, чем осознает свое действие, — Доверься мне, пожалуйста. Я обещаю, что ничего плохого не сделаю. — С какого перепуга мне тебе доверять? И что ты вообще творишь? Объяснись. — У меня нет ни одной причины, которую я мог бы дать тебе, кроме своего честного слова, а оно вряд ли тебя устроит. Я творю то, что хочу, как бы это ни звучало. Я хочу показать женщине, которая мне нравится, свою симпатию, хочу объяснить, что чувствую. — Обычно для этого цветы дарят или на свидание зовут, а не заманивают в квартиру. — А ты бы пошла со мной на свидание, если бы я просто взял и пригласил? — спросил он, прекрасно зная ответ. Она его тоже знала, поэтому не ответила. Она не поверила бы ему, точно также, как не верит и сейчас. Просто сейчас ей некуда бежать. Сколь не была она сильна и опытна, в рукопашке со столь же подготовленным бойцом в незнакомой ей локации, победа не на ее стороне. Она это понимала. И он понимал. Знал, что заставляет ее чувствовать себя некомфортно, что загоняет в угол. Но они оба знали, что в противном случае, Рита не стала бы даже слушать. Он только что пришел в контору, молодой еще, хотя и сказать, что не стреляный она не может. Но она на двадцать лет его старше, не девочка уже, чтобы на смазливое личико купиться. Власова знала, что она красивая женщина, но не могла даже допустить, что в нее влюбится 25-ти летний пацан. — А с чего ты взял, что я сейчас не пошлю тебя, мальчик? С чего ты взял, что надо мной можно так шутить? — Я не шучу! — Олег чуть было не повысил голос, но тут же взял себя в руки. С ней нельзя так, — Что мне сделать, чтобы ты поверила, что я серьезен? — Я не думаю, что смогу в это поверить. Ты сам-то себя слышишь? Я тебе в матери гожусь, у меня старшая дочь того же возраста, что и ты. Ты пацан совсем, зачем тебе я? — Ну и что, что ты меня старше? Не существует симпатии между людьми, у которых разница больше 5-7 лет? Или все проще, и тебе просто не нравлюсь я? — Я никогда даже не смотрела на тебя в таком ключе. — Так посмотри. Она не ожидала услышать от него такого просящего тона. И если Рита не прятала до этого взгляд, но смотрела не в глаза, а на лицо, стремясь заметить любое изменение мимики, то теперь она поймала его взгляд. Сейчас перед ней, он походил на щенка. В его светлых голубых глазах действительно не было ничего кроме мольбы, а сведенные брови только усиливали потерянный и беззащитный вид. Обманчивый вид. Но, возможно,. только возможно, ей вдруг захотелось обмануться. Перед ней стоял парень — молодой, сильный, красивый, статный. Такой многим бы понравился. И ей тоже, будь она лет на двадцать помоложе. Да и сейчас на ее вкус он вполне ничего. И когда она прикрыла глаза и выдохнула устало, он понял, что она как минимум задумалась, а как максимум, дала ему шанс. — Останься. Позволь мне просто поухаживать за тобой. Обещаю, я не сделаю ничего, что тебе не понравится. — Не обещай того, чего не сможешь выполнить. Ты уже делаешь то, что мне не нравится, — произнесла Рита, открывая глаза и наблюдая почти счастливую улыбку на лице парня. И как только Рита дала понять, что остается, Олег тут же развернул вокруг нее бурную деятельность. Помог снять куртку, повесить ее, почти готов был сам расшнуровывать и снимать ее ботинки, но она не позволила, несильно, но уверенно оттолкнув его. Настаивать Олег не стал. Вместо этого ушел куда-то вглубь квартиры и вынес оттуда большой подарочный пакет. — Что это? — Я привез тебя сюда на ночь глядя, не позволив заехать домой, так что, тут все, о чем смог вспомнить, что может понадобиться женщине. Если с чем-то не угадал, извини заранее, — парень протянул пакет Рите. Та неуверенно заглянула внутрь. В пакете нашлись новые полотенца, сверток, который при ближайшем рассмотрении оказался черным шелковым домашним костюмом, забавные тапки с кошачьими рожицами и отдельная косметичка с мыльно-рыльным. — Впечатляет, — резюмировала она, заканчивая осмотр. Нашлись даже пенка для умывания и маленький флакончик тонера. Олег заулыбался, — Квартиру покажешь? — Конечно. Квартирка оказалась небольшой, но весьма уютной. Власова не могла не заметить явно недавно приобретенное раскладное кресло в дополнение к весьма внушительной кровати. — Для меня купил? — она ткнула пальцем в кресло. — Обижаешь, для себя. — Даже так? — Ты слишком плохо обо мне думаешь. «Ты обо мне тоже» — подумалось Рите, но она промолчала. — Ванная там, — Олег указал на дверь в коридоре, — Думаю, после рабочего дня в душ все же хочется. Замки есть, если что. Все остальное я тебе уже отдал. — Спасибо. Она не нашлась, что еще сказать и просто скрылась за указанной дверью. Все это ужасно смахивало на какой-то фарс. Новенький мальчишка увез ее к себе в квартиру, сказал, что она ему нравится, и она, дура, зачем-то осталась. Взяла, что он ей купил, не послала к черту, не обругала и даже не ударила ни разу. А взяла и осталась. С мальчишкой. Хотелось дать самой себе оплеуху. Ведь действительно не девочка уже, а все тянет в какие-то дурацкие авантюры. Зачем, скажите, она ему? Через двадцать лет ему только сорок будет, а ей перевалит за шестьдесят. И чего? Все это скорее всего ненадолго. Скучно пацану, новых впечатлений хочется, нашел себе женщину, что ему в матери годится. Дурак. И она не лучше. «Впрочем, — Рита вздохнула, достала полотенца из пакета и сменное белье из своего рюкзака (там всегда водилось такое на случай внезапной командировки или ночевки у черта на рогах) и включила воду, — Впрочем, черт с ним. Пусть идет куда идет. Пока предлагают, надо брать. А там будет видно. В конце концов, я тоже не железная. Надоело в пустую квартиру приезжать. Ни мать, ни жена из меня не получились, может хоть в любовницы сгожусь». Из ванной она вышла еще немного румяная от горячей воды, уже без косметики с влажными распущенными волосами. «Пусть видит, — решила она, — Пусть знает, как выглядит сорокапятилетняя женщина без макияжа и укладки». Однако, снова встретившись с ним глазами, она не увидела ни капли изменений в его прямом взгляде. Разве что в нем промелькнул интерес, и Олег еще пару секунд просто рассматривал ее лицо, а после улыбнулся и скрылся в ванной сам. — Странный, — пробормотала Власова и упала на не расстеленную еще кровать. Усталость, которая всегда наваливалась на нее после очередного дела теперь куда-то ушла. Скорее всего свою роль играла неожиданная новая ситуация, адреналин, любопытство, настороженность. Будь она дома, она бы уже спала, забив на необходимость высушить волосы, теперь же просто лежала на спине, изучая пространство и потолок. В целом, в памяти не отложилось ничего из этого, потому что разум почти тут же снова заполнился мыслями о глупости и сюрреалистичности происходящего. Наверное, Рите стоило бы одеться и уйти, пока Олег в душе, так сказать, совершить тактическое отступление, чтобы потом не понести очередных потерь, но она осталась лежать. И возможно даже задремала, потому что вздрогнула от неожиданности, когда над ней оказалась его тень. — Не пугайся, — он тут же поднял руки вверх и улыбнулся, — Просто хотел понять, спишь ты или нет. И видимо, разбудил. — Я не спала. Задумалась просто. На язык Олегу так и просилось «Обо мне?», но он не произнес этого в слух. Он и так знал. Да, о нем. О том, что он сделал, о том, как ведет себя и как ей сейчас с ним себя вести. И это не смешно. — Если я скажу «не думай», ты ведь все равно не оценишь, верно? — Абсолютно. — Тогда может быть, позволишь мне сделать тебе массаж? — Массаж? — Да, нас учили на подготовке, — Власова молчала несколько секунд, видимо, обдумывая предложение. «Горит сарай, гори и хата», — подумалось ей, а вслух она выдала: — Ну, валяй. — Перевернись, пожалуйста, и подвинься немного, — Рита подчинилась, перекатываясь на живот и освобождая место с краю. Она почувствовала, как рядом просел матрас, и теплые руки на своих плечах. Сначала он просто разминал ей плечи через ткань домашней рубашки, затем нажим усилился, и Власовой пришлось совершать над собой усилия, чтобы не стонать от удовольствия, чувствуя, как мышцы плавятся под сильными руками. Когда его пальцы коснулись оголенной кожи на шее, ее как током прошило. Рита вздрогнула, а Олег замер. — Можно? — спросил он прежде, чем снова опустить руки на ее шею. — Да, — тихо сказала она, снова ощущая аккуратные прикосновения к коже. Когда он потянул вниз ворот рубашки, она даже не сопротивлялась, чуть приподняв плечи и позволяя ему забраться пальцами пол шелковую ткань. Оказалось, Олег правда умел делать массаж, а Власова уже была готова позволить ему вообще снять с себя рубашку, лишь бы он не останавливался. И в какой-то момент, решила, что пусть так и будет. Чуть приподнявшись на локтях, она расстегнула пуговицы на ней и снова легла на живот, оставляя следующее решение Олегу. Старлей несколько удивился такому неожиданному доверию, но тоже счел нужным брать, пока предлагают. Он снова уточнил, можно ли, прежде чем аккуратно снять с женщины рубашку и отодвинуть в сторону упавшие на плечи волосы. Если бы Власова умела читать мысли, то узнала бы, что ею восхищены. Отсутствие косметики Олег принял не как вызов, а как акт доверия. Ее красота не смывалась средством для снятия макияжа. И сейчас, открывая ему новый участок своего тела, она казалась ему почти идеальной. Мягкая кожа, россыпь небольших родинок на спине, пара старых шрамов от ранений. Один на правом плече, один в основании шеи. Ему хотелось бы коснуться их губами, но он пока не смеет этого сделать, хотя пальцами обводит их, заставляя ее снова вздрагивать, но возражений он не слышит, а потому берет крем для тела и продолжает массаж. Когда с ее губ все же срывается стон вздрагивает уже он, а она, без проблем улавливая связь, тихо хмыкает куда-то в подушку и хрипловато произносит: — Извини. — Не нужно, — тихо отвечает Олег, но отстраняется, потому что теперь хочется проветриться и желательно на улице. Тихий стон все еще звучит в его сознании и ему отчаянно хочется услышать его снова. И не так. Но ему это вряд ли позволят. Он встает с кровати, отходит в противоположную часть комнаты и вытирает о полотенце руки, а она только поворачивает голову в его сторону и наблюдает, не меняя положения. Его реакция ей льстит. Теперь как минимум в том, что она физически привлекательна для него Власова не сомневается. И в том, что он как минимум уважает ее и ее личные желания тоже, потому что не пристает, не позволяет себе лишнего, потому что пытается успокоить свое воображение. А она думает, что сейчас вполне могла бы позволить ему то, чего он хочет. К черту это новое кресло. — Вернись, — звучит, пожалуй, как приказ, но сформулировать по-другому свою мысль Власова не успевает, боится не то передумать, не то самой испугаться происходящего. Она садится на кровати, прикрывая грудь подобранной рубашкой. Олег только качает головой и даже не оборачивается. Еще не справился с собой, — Вернись, — теперь действительно приказ, и он слушается. Оборачивается, пару секунд просто смотрит, не зная, что делать, куда смотреть, куда не стоит, и чего от него хотят, а после возвращается и опускается почему-то на пол перед кроватью, вставая перед ней на колени, почти как перед богиней. Рита без труда читает в его глазах восхищение и желание, и не может не поддаться собственному, не может не откликнуться, когда на нее так смотрят. Она подается вперед, хватает за волосы и тянет к себе навстречу. Он поддается ей без сомнений. Поцелуй получается странным, несмелым и жадным одновременно. Они оба хотят и оба не знают, стоит ли? Но Рита просто не хочет больше ничего знать, надоело пытаться просчитывать наперед, думать о будущем, все равно ни разу ее расчеты не были верны. Она тянет парня к себе и за собой. Ближе, обратно на кровать, забывая про дурацкую рубашку и забираясь руками под его футболку. Олег смелеет, позволяет ей стащить ее с себя, следует за Ритой, нависая сверху и любуясь. Она вся была похожа огонь, который вырвался из печи и решил сжечь все вокруг. Дочь Лилит в своей первозданной красоте. Этот огонь плясал в ее ярких глазах и обжигал губы. Власова забылась или решила забыть о привычных для нее рамках, решила поверить и довериться, и теперь тянет нетерпеливо за шею ближе к себе, и разве может он не подчиниться? Он сам хотел этого. Ее поцелуи становятся грубее и требовательнее, ей надоедает ждать. Олег отпускает себя, наконец поверив, что ему дали добро, целует в ответ не менее жадно и не собирается заставлять ее ждать. Целует в шею, гладит бока и бедра. Тело оперативницы в прекрасной форме, и ему ужасно нравится, как оно откликается на его касания. Хочется оставить на ее коже пару собственнических меток, но он сдерживается, вместо этого целуя грудь и подтянутый живот, стаскивая с нее шелковые штаны вместе с бельем. Она снова запускает пальцы в его волосы и стонет, когда его губы и язык касаются ее между ног. Почти забытое ощущение. И ей нравится, как он это делает. Ее тихие хрипловатые стоны служили ему лучшей похвалой и поощрением, он увлекся, прислушиваясь настолько, что почувствовал, что его тянут обратно не сразу, но снова полностью подчинился. Очередной глубокий поцелуй, а после неожиданная для него подсечка, и вот уже он сам оказывается нагим и наблюдает как женщина седлает его бедра, упираясь руками в его грудь. — Ты прекрасна, — сообщает ей Олег и сам чуть не захлебывается стоном, когда она насаживается на него и с нажимом проводит ногтями по коже. — Ты тоже, — мурлычет она довольной кошкой, плавно двигаясь и склоняясь ближе к нему. В отличие от него, Власова больше не считала нужным стесняться. Своих меток она, не скупясь, оставила на нем штук пять, пару на шее и еще несколько на груди, заявляя свои права на пацана, имевшего глупость в нее влюбиться. И Олег не имеет совершенно ничего против, давая ей делать все, что она захочет. — Почему ты передумала? — спросил он, обнимая ее, пристроившуюся у него под боком, в уже разобранной чистой постели. — Я не передумала, — ответила она и усмехнулась, чувствуя, как он напрягся и чуть сильнее сжал руку на ее плече, видимо в нежелании отпускать ее, — Я до этого в целом вообще ничего не думала. Просто решила, что терять мне нечего, а ты был достаточно убедителен, чтобы я поверила. — Останешься? — Я и не ухожу. — Нет, ты не поняла. Вообще. Оставайся. — Предлагаешь переехать к тебе? Так сразу? — Предлагаю. Обещаю кофе в постель и вкусный завтрак. — Ты еще и готовить умеешь? — она чуть подняла голову, заглядывая ему в глаза и улыбаясь. — Я талантливый, — ответил он ей такой же улыбкой и коротко целуя в висок. — Пожалеешь. — Не думаю. — Убедил. Но обещания я запомнила. — Все что пожелаешь, — заверил Олег, чувствуя себя если не покорителем мира, то как минимум победителем в лотерее. Повернувшись в ее сторону ближе, он крепче прижал к себе свою новообретенную богиню и провалился в блаженный сон. Слушая его спокойное тихое дыхание, уснула и Власова, впервые за много лет без кошмаров. *** Спустя пару дней Амелина усмехнется и кинет ей остроту на тему молодых мальчиков, но Рита только ответит остротой на тему байкерских фетишей, и они разойдутся довольные собой и своими мужчинами, которые, в свою очередь, в буфете поделятся друг с другом, что кажется, они нашли, что искали.