Сборник в рамках челленджа "Пятнашки"

– Можно я не буду это надевать? – ноет Пат. – В смысле, не будешь? – хмурит брови начальник. – Ты проиграл в споре. И не кому-нибудь, а мне. Так что будь добр, метнись в подсобку и переоденься. – Но это же позорище! Как я буду работать?! – давит Пат на разумную жилку начальника. – А об этом надо было думать, когда ты решил поспорить со старшим, – возражает ему тот. – Будет тебе уроком на будущее. Пат склоняет голову в капитуляции, вздыхает горестно пару раз, берёт из рук начальника коротенькую форму официантки и уходит в подсобку, крича уже оттуда: – Можно хотя бы штаны оставить?! – Напат! – строгого восклицания хватает, чтобы Пат окончательно смирился и начал переодеваться. Пран же будет припоминать ему это до конца своих дней! Или до конца дней Пата. Потому что Пат сгорит от стыда раньше. Может, позвонить ему и сказать, чтобы не выходил сегодня на подработку? Точно! Это спасёт его от насмешек! Он хватается за телефон и жмёт кнопку быстрого набора. Гудки идут, но Пран не берёт трубку. Пат грызёт ноготь на пальце и умоляет, чтобы тот ответил. Его мысленные мольбы прерывает удивлённый свист со стороны двери. Пат вжимает голову в плечи и хочет провалиться на месте. – Проиграл, значит, – констатирует очевидное Пран, и Пат кивает, не решаясь посмотреть в глаза. – А что, очень… – Пран явно подбирает слово, – эротично. – Эротично?! – вскидывается Пат, смотря на него во все глаза. – Да это же позорище! – он запускает руки в белые рюшечки на пышном подоле короткого черного платьица, едва прикрывающего низ боксеров, и вскидывает подол платья облаком вверх. – Как я клиентов буду обслуживать?! – Ну, об этом тебе надо было подумать, когда спорить начинал, – Пран прикрывает дверь и подходит ближе к бойфренду, сопящему от возмущения и обиды, и кладёт руки на его талию. – Ну что ты, в самом деле, насколько я помню, это всего на час? Пат кивает всё ещё с обиженным выражением лица, но обозначенный конечный срок его немного успокаивает. Действительно, с утра никого почти и не будет в кофейне, и может у него получится отсидеться за кофейным аппаратом, пока его любимый парень возьмёт всю работу на себя. Ведь возьмёт? – Праааан? – тянет он заискивающе, на что Пран приподнимает бровь и улыбается сдерживаемой улыбкой, явно по одной интонации Пата понимая, что тот хочет от него. – Хочешь, чтобы я поработал в зале, а ты спрятался за кофемашиной? – озвучивает он мысли Пата, на что тот воодушевлённо кивает несколько раз. – Ну не знаааю, – Пран делает вид, что думает. – Что мне будет за то, что я иду против воли старшего и помогаю тебе? Пат топает ножкой, и Пран фыркает от такой надутой «барышни». – А как же забота о своём любимом бойфренде?! – О, я прекрасно о нём забочусь. И всё же? – Что ты хочешь? – сдаётся Пат. Пран не отвечает, но поднимает одну руку с талии и ведёт пальчиком по скуле Пата, задевает губы, тут же приоткрывшиеся от прикосновения, смотрит темнеющим взглядом в такие же чернеющие глаза напротив, опускается пальчиком по подбородку и шее, очерчивает ключицы и поддевает низкий вырез платья, дёргая за него Пата на себя, тихо проговаривая в губы: – Ты знаешь, мне очень нравится эта подсобка. А мысль о том, что мой любимый бойфренд может сделать мне минет в этой подсобке, нравится мне ещё больше. Он улыбается обольстительно, смотря на Пата из-под ресниц, и завороженный Пат подаётся вперёд для поцелуя, но Пран отклоняется и отходит на пару шагов от поплывшего Пата. – Не так быстро, красотка, – глаза Напата превращаются от произнесённого прозвища в презрительные щёлочки, чем вызывают смешок Прана. – Сначала надо поработать ручками, – поигрывает бровями Пран. – Чепчик поправь, красавица, – срывается с места Пран, с хохотом убегая в зал от обозлённого Напата. – Ну я тебе это припомню! – грозит ему вслед Пат кулаком. Останавливается и смотрит с грустью на себя в большое зеркало. Со вздохом поправляет на голове дурацкое украшение в виде черной тиары с дурацкими же белыми рюшечками. Подтягивает вырез платья повыше, чтобы хоть немного скрыть грудные мышцы, потому что пуговицы не хотят сходиться на широкой грудной клетке, но тут же с тихим матом одёргивает вниз приподнявшийся от этого движения подол. – Ткани им жалко что ли было?! – возмущается он, не желая даже мысленно признавать, что он просто высоковат и в принципе большеват для этого платья. После нескольких безуспешных попыток натянуть ткань на все места одновременно, он бросает это дело, невозмутимо вздёргивает подбородок и выходит в зал, стараясь не смотреть вообще ни на кого. Что ему сделать не удаётся, потому что аплодисменты начальника и Прана всё ж таки заставляют его с едва сдерживаемым гневом посмотреть на них. Сказать он ничего не успевает, потому что в этот момент в кафе заходят посетительницы, и он шмыгает за барную стойку, сливаясь с кофемашиной. Пран провожает девушек до столика и принимает заказ на кофе и пирожные. Проходит за стойку и сам готовит кофе, с улыбкой поглядывая на прячущегося Пата. Посетители начинают прибывать, и Прану приходится оторвать за талию Пата от аппарата и кивком головы указать на список заказа, чтобы начал собирать. Пат со вздохом начинает готовить всё нужное, стараясь не реагировать на начавшиеся смешки и умилённые повизгивания посетительниц. Он уверен, что это будет самый унизительный час в его жизни. Лучше бы подрался, честное слово. Чего он не ожидает, так это того, что Пран после начавшихся умилительных шепотков, начнёт каждый раз заходить к нему за стойку, чтобы отдать или забрать очередной заказ. Чего обычно никогда не делает, передавая всё через стойку. И каждый грёбаный раз он будто невзначай проводит рукой то по талии, то по спине, то по предплечью, запуская мурашек по телу Пата от ласковых прикосновений. Этого ему оказывается мало. Пат слышит сзади себя звук упавшей ложки, а затем замирает, чувствуя, как по его ноге снизу вверх с нажимом проходится горячая ладонь и ныряет под подол платья, сжимая ягодицу. Короткое прикосновение практически сразу исчезает, Пат пытается дышать и делать вид, что ничего не случилось, а Пран, как ни в чём не бывало, встаёт и идёт дальше. Напат начинает наблюдать за Праном и видит, с какой искусственной улыбкой тот разговаривает с посетительницами, которые и не собираются уходить, заказывая новые снеки и кофе, всё время поглядывая в сторону баристы. Вот оно что. Пат расслабляется и улыбается девушкам в ответ, от чего те в восторге взвизгивают, а Пран кидает на него злобный взгляд. На этот раз Пран роняет не ложку. Он падает сам. Прямиком на Пата, вжимая его бёдрами в стойку. Так что Пат чуть не опрокидывает всё, что готовил, забывая, что он там вообще делал. – Ох, прости, прости, я не хотел, –громко говорит Пран, а сам сжимает пальцами бёдра под задравшимся платьем и тут же отходит, внимательно смотря на повернувшегося к нему Пата. А в Пате просыпается азарт. Он ухмыляется и, к явному удивлению Прана, сам выносит заказ, не спеша выставляет, наклоняясь, на стол и улыбается обворожительно каждой девушке отдельно, от чего все краснеют и тут же прячут глаза со смущёнными улыбками. Он оборачивается на Прана, у которого чуть ли не пар из ушей валит. «Порхай, как бабочка, жаль, как пчела» вспоминает он выражение и похихикивает удовлетворённо. Прана и правда будто ужалили, вон какой красный. Пат горд собой. Вот она месть за насмешки. Парни одновременно смотрят на настенные часы. До конца часа 10 минут. О, для Пата это прекрасная возможность довести Прана до точки кипения. Так, чтобы больше не отклонялся от поцелуев. А сам шёл ему в руки. Пат порхает по кафе, уже совершенно не стесняясь своего вида. Входные двери открываются, и Пат опережает Прана, с солнечной улыбкой приветствуя новых посетительниц и провожая их до столика. Прану ничего не остаётся, как пойти готовить новые заказы, метая глазами молнии в сторону парня. Когда час подходит к концу, начальник, до этого следивший, чтобы проигравший парень отдал свой долг полностью, подходит к нему с довольной улыбкой и жмёт руку. – Ну, Пат, молодец! И клиентов больше нам принёс, и заказов тоже! Может, ты периодически будешь в таком виде работать? Пат бросает беглый взгляд на красного Прана и, уважительно улыбаясь, качает головой. – Спасибо, но я, пожалуй, откажусь. Начальник хлопает его по плечу, прощается и покидает кафе. Пат не успевает что-либо сделать, как Пран метается в подсобку и выбегает оттуда с криком: – О боже, у нас потоп! Уважаемые посетители, к сожалению, мы вынуждены закрыться на перерыв, чтобы устранить неполадки! Приносим свои глубочайшие извинения! Прошу всех проследовать на выход! И чуть ли не сам собирает вещи посетителей, выпроваживая их из кафе, натянуто уважительно улыбаясь и прощаясь. Пран закрывает кафе на ключ за последним вышедшим человеком, медленно поворачивается, и Пат пятой точкой чувствует, что его сейчас будут убивать. – Праааан? – как можно мягче и совестливее зовёт он парня. – Пат! – срывается с места Пран, хватает его за руку и тащит в подсобку. Пихает на стену, вжимает в неё несопротивляющееся тело и впивается в губы грубым поцелуем, тут же поднимая платье и сжимая ягодицы обоими руками. Пат отвечает со всей страстностью, прижимая его ближе к себе, кайфуя от последствий своей выходки. Пран отрывается на мгновение, разворачивает и утыкает Пата в стену, задирая подол и вжимаясь стояком в его ягодицы, выцеловывает шею, сдирает ткань с плеч и кусает, целует оголившиеся участки, потираясь об него всем телом, прижимаясь, насколько возможно. – Айщ, нагнул бы тебя сейчас и показал, где раки зимуют, – ругается он, – только как без подготовки и всего остального… – он стаскивает с Пата боксеры, сжимает пальцами ягодицы на грани боли, разводит их и трётся, постанывая. Пат отталкивается от стены и разворачивается к нему, засасывает мокрым поцелуем и меняет их местами, прижимая Прана спиной к стене. Отрывается и смотрит на часто дышащего, поплывшего Прана с опухшими, влажными губами. – Позволь напомнить тебе о нашем уговоре, – с ухмылкой произносит он и присасывается к шее, с удовлетворением отмечая, как сбивается от этого дыхание Прана и чужие пальцы вцепляются в его плечи. Поцелуй за поцелуем опускаясь вниз, он расстёгивает пуговицы на форменной рубашке парня, выводя узоры языком и оставляя засосы на груди и животе парня. О, как ему нравится такой податливый, возбуждённый Пран, готовый ко всему, согласный на всё. Он расстёгивает пряжку ремня и стаскивает брюки вниз, тут же насаживаясь ртом и беря быстрый темп. Пран стонет, задыхается, кладет руку на его голову. Матерится, сдирая дурацкий головной убор, и запускает пальцы в волосы. Давит на затылок, безмолвно требуя брать глубже. И Пат старается, расслабляет горло. Задерживая дыхание, пропускает глубже, на несколько мгновений задерживает в себе и отпускает. И так раз за разом. Заставляя Прана стонать и дрожать всем телом. Такой Пран сводит с ума, получаемое им удовольствие проходится волнами и по телу Пата. Он запускает руку в свои трусы и дрочит себе, понимая, что сам на пределе. Ускоряет движение головы под движение руки и ловит оргазм Прана, проглатывая, кончая за ним следом от одного только длинного удовлетворённого стона сверху. Приходит в себя он гораздо быстрее Прана, прижимает того за бёдра к стене, чтобы явно расслабившееся тело не сползло вниз, и встаёт в полный рост, улыбаясь довольным котом на потерянное выражение лица бойфренда. – Прости? – улыбается Пат, а Пран стукает его чуть сжатым кулаком в плечо. Он явно пытается не улыбаться, и Пат улыбается за них двоих. – Иди ты... красавица, – поддевает его Пран, за что Пат возмущённо щипает его за бок. – Сам ты красавица! – дует он губы, заставляя Прана всё-таки отпустить свою улыбку на волю. – Оба мы хороши, – возвращает ему Пран. И снова натягивает на себя серьёзное выражение лица. – Снимай уже эту униформу. Она тебе совершенно не идёт. – А девушки в кафе могли бы с тобой поспорить, – смеётся Пат, предусмотрительно отходя подальше. Пран метает в него ненавидящий взгляд, заставляя Пата усмехнуться и наконец-таки, к своему собственному удовлетворению, снять женскую тряпку, помахав ей перед носом бойфренда и закинув в дальний шкаф. От греха подальше.