Долги

...ТУФ ...ТУФ ...ТУФ. Открытый булпен находился сразу за раздевалкой. Сетчатая створка закреплена вдоль стены, прижала недовольно съежившийся шиповник. Зелёные кроны обступили дальнее поле густой стеной и едва заметно шевелились. Уже включили дополнительное освещение. Во дворе перед булпеном в разноцветных толстовках и куртках сосредоточенно махали битами третьегодки. Места хватало только для их дружных, словно в подтанцовке, взмахов. ...ТУФ ...ТУФ ...ТУФ. Это ударялись в перчатку кетчера подачи или сердце Савамуры отчаянно билось об грудную клетку? Навес приблизился, обдавая шумом. Первым, у выхода, подавал Нори-сэмпай. Со следующим шагом стал виден и Канэда-сэмпай. Наконец обретший свободу питчер вступил на святую землю булпена. В его холодок. Окунулся в гулкое эхо, вдохнул лёгкий запах плесени. Сердце бешено билось, ладони вспотели. Набрав побольше воздуха, он громогласно объявил: - Савамура Эйдзюн прибыл для прохождения тренировки в качестве питчера! Желаю всем плодотворно потрудиться! Присутствующие с недоумением на него уставились. - Явился - не запылился, - заворчал Миюки, сидящий как раз напротив Нори-сана. - Ну что? - Здоров, как бык! - Эйдзюн привык докладывать кэпу, как родной маме, только без утайки. - Ему сказали неделю не перенапрягаться, - откуда-то появился за спиной Танба-сэмпай. - Это так, на всякий случай! Доктор Хигучи сказал, "на всякий случай"! - отчаянно аргументировал новичок. - А ты сам как? - поинтересовался Мияучи-сэмпай, явно разгуливавший без дела, беспокоясь за друга. - В порядке, - радостно сообщил Танба. Булпен оживился. Состояние Аса составляло значительную часть боеспособности команды. И, раз с ним всё в порядке, можно было не переживать за матч. - Тогда можешь пойти покидать мячик, - насмешливо разрешил Проходимец, повернувшись к Каваками-сэмпаю. Сделал указание. Приготовился ловить подачу. Савамура с негодованием оглядел булпен. Все кетчеры были заняты, Тоджо тоже практиковался с сеткой. Ну да, на их году кетчеров не было... Сами виноваты. - Мы пока заняты подготовкой к матчу, не до вас. Лады? - пояснил Миюки, не оборачиваясь. - Лады, - согласился Эйдзюн с тяжким вздохом. Опять команде не до него. Поплёлся вдоль прохода в дальний конец, поволок за собой ящик мячиков. Вот это он забирает. Перекидываться и одним могут. Сетка молчаливо и испытующе взирала на новичка. Как много пережито под этой крышей. Надежды и разочарования. Горечь, упорство, упрямство, ликование. Здесь он научился брать себя в руки и делать лучшие подачи. Стал Асом. Эйдзюн представил, какую подачу у него запросили бы первой, если бы он открывал матч. После растяжения это был бы, бесспорно, фастбол. Во внутренний угол. Настроившись на испытание и борьбу. Он встал в стойку и сделал глубокий вдох. После чего резко выдохнул. Выполнил замах, балансируя с высоко поднятой ногой. И обрушился вперёд, подобно лавине, плавно дёрнув запястьем. Мяч, словно живой, помчался в сетку и ударился об неё. Скорость - фуфло. Лицо Савамуры презрительно искривилось. Так только сонный не отобьёт. Куда ему кетчеров отвлекать? Попытки усилить подачу привели лишь к безобразному ухудшению траектории. Так дело не делается. Отругав самого себя, будущий Ас решил пока сосредоточиться на меткости. Чего там темнить, силу он вот так запросто по мановению пальцев не нарастит, это надо долго и упорно пахать. А пока надо сосредоточиться на углах. Запомнить ощущения, с которыми подача устремляется точно по курсу. Силуэт брата постоянно притягивал глаза. Маленький, крепкий, проворный. Харуичи знал его замах, от начальной точки до конечной, как Рёске вёл биту к фастболу, а как подводил под кёрв. Как замахивался на дальние хиты, как вытягивал влево, а как всеми силами пытался зацепить сложную подачу. Движения его плеч, спины и локтей рассказывали то, о чём братан не хотел говорить. Сосредоточенность. Поза вразвалочку. Скупая мимика. Рядом с ним постоянно были друзья. Дерзкие, язвительные, толковые, весёлые и серьёзные. Рёске без намёка на стеснение общался вообще со всеми и казался самой крутой личностью в команде. Для Коминато-младшего уж точно. Харуичи положил на высокую подставку бейсбольный мяч и с размаху по нему ударил. Гам и гул пульсировал в зале, заглушая слова. Голоса сливались, обсуждая свои личные интересы. Мяч за мячом десятками отправлялись в сетку, выгребались обратно и по-новой в неё влетали, подгоняемые алюминиевыми битами. Рёске как раз напрягся всем телом, симулируя в голове какую-то сложную подачу. Что там у аса Ичидай? Надо будет поинтересоваться репертуаром. Что он пытается отбить, сжавшись, как пружина, для компактного и резкого замаха? Горячее огромное чувство привязанности неудержимо тянуло к брату. Требовало голоса, лица, присутствия, жаждало хотя бы случайного слова. Свирепая пустота отнимала покой и равновесие. Как будто, болезненно натягиваясь, рвались сухожилия, только где-то внутри. Хотелось хотя бы играть в те же игры. Хотя бы обсуждать те же темы. Непрошенно появляться в том же булпене и брать корзину для мячей. Харуичи тоже сжался, яростно атакуя не ожидавший подвоха мяч. Деревянная бита ударила глухо, ладони саднили. Будущее словно пульсировало на кончике биты, обещая развязку мучительной ситуации. После тяжкого дня трудов и стараний третьегодки заслуживали расслабиться. Исашики Джун сгрёб поднос с едой и оглядел столовку. Товарищи по команде мирно ужинали, вытянув под столами усталые конечности. Салаги, как приговорённые к расстрелу, сидели над всё ещё полными тарелками и страдали. Обнаружив свободное место рядом с ничего не подозревающим первогодкой, замкапитана зашёл на посадку. Канемару, кажись, так его звали, бросил короткий косой взгляд. По другую сторону от жертвы нарисовался Сакай. - Чё так вяло жуём? - Джун немедленно взял ситуацию в руки, задавая темп энергичным жеванием. Шумно хлебнул кампоту. Затолкал в рот целую охапку салата. Первогодка стойко молчал. Сэмпаи переглянулись. Хитрые ухмылочки скользнули по уплетающим рожам. - Малец, риса черпай как надо, у тебя что, клюв как у воробья? Не влезает? - Спасибо, не надо, - недовольно пробурчал белобрысый. - Можем помочь, - заботливо предложил Сакай, чавкая парню на ухо. - Ты клюв разевай, а мы будем подкладывать. - Обойдусь, - снова буркнул упрямец. - Р-ручки устали за день? - рявкнул Исашики, словно командовал "Равняйсь!". - Так это поправимо. Живее орудуй палочками, глядишь, и битой орудовать сможешь! От малого к большому! Пошёл! Пошёл! Пошёл! Желторотик аж испугался от неожиданности. Глазёнки выпучил, ручёнка застыла, челюсть замерла, головёнка ушла в плечи. - Плечи разровняй! - скомандовал Джун, размашисто хлопнув мальца по спине. Белобрысый и этого не ожидал, подавился, закашлялся. - Пей! Пей! Пей! Пей! - налетел на него Сакай с компотом, норовя напоить парня через рот и через нос сразу. - Да отстаньте вы! - начал отбиваться объект их заботы. - Ты как с сэмпаями разговариваешь? Ваще дерзкий? - напомнил Джун, оглушительно выскребая дно тарелки. - Пока ты строишь глазки первой порции, мы идём за второй! Пока ты сидишь протираешь штаны, мы зарабатываем раны. Усёк? - Сопли в тряпочку собрал, рис зачерпнул, хаваешь! - дирижировал палочками соратник по надзирательству. - Хаваешь молча! - припечатал Исашики. - Если клюв разинул - кладёшь в него рис, пустым не машешь. Ясно? Когда я приду со второй порцией, чтоб половины этой не было! Два закадычных другана оставили готового взорваться от возмущения новичка наедине с ненавидимым им до глубины души рисом и почесали за добавкой. Наглые довольные рожи едва не трескались от радости. Вот так они и совмещали полезное (внушение первогодкам спортивного боевого духа) с приятным (демонстрацией собственного заслуженного превосходства) в свободное от тренировок время. На вечернюю пробежку Савамура вышел, как всегда, вдвоём с шиной. Ярко мерцали звёзды. Утопали во тьме деревья и кустарники. На двор ложились квадраты жёлтого света. Уже давно потушили фонари, тёмные силуэты сползались в столовку к телику. Все нормальные люди отдыхали. Нерастраченный энтузиазм не давал успокоиться и сесть. Так много всего хотелось! Поскорее стать асом, поскорее показать подачи, поскорее войти в основу и ощутить себя среди тех, кто ловит каждый твой жест. Одержимо идти к цели! Хотелось, чтобы яркие увлекательные моменты сменяли друг друга непрестанной чередой игр, тренировок, задумок, возни, болтовни, потасовок и прочих мероприятий. Утраченное нереальное прошлое утекало, высыпалось, как песок из кармана. Люди, что его окружали, оставались настоящими. Эйдзюн уверенно отмерял ногами ежевечерний маршрут, не нуждаясь в освещении. Вот тут ступеньки. Там ямка, тут древесные корни приподняли асфальт. Шина немилосердно шуршала и шаркала на привязи. Входя в поворот, юный Ас разогнался, чтобы не зацепиться ею, а плавно влететь на перпендикулярную дорожку. Близился невидимый в темноте шлакбаум. Сэйдо пробудет с ним подольше, намного дольше. И это горячее, словно кипяток, чувство прожигало душу, отгоняя страх. Измор. Это особая степень измотанности, когда ты едва заползаешь в раздевалку и просто бросаешь шмотки на пол. Потом долго на них смотришь прежде, чем пихнуть в корзину для стирки. Потом, не глядя, берёшь полотенце и тащишься в ванную. Вода оказывается холодновата, окатывает тело неприятной вынужденной бодростью. И ты её регулируешь, вздыхая, оставляя на кране мыльные следы. Тело ломило от нагрузки. Мозг болел от одного воспоминания об отбивании, ловле, обо всех и всём, что требовало его внимания за день. Не, не занятия. На них сил вообще не хватало. Правши, левши. Вражеские беттеры и питчеры. Траектории, последовательности. Вариации. Нам бы такое. Дверь в раздевалку хлопнула, пропуская худощавый силуэт. Уверенно шагая, неопознанное тело село мыться поодаль и оказалось Курамочи. Хмм. Придурочное трио вообще не показывалось на тренировках. После разговора с капитаном они вряд ли полезут в драку. Но этот дурачок пришёл, чтобы на всякий случай посидеть рядом. Второгодок в основе трое, и все, как на подбор, хулиганьё. Это команда или банда такая? Казуя заржал себе под нос. Курамочи прекратил мылить голову, оглянулся. Промолчал. - Мне кажется, или у нас в основу попадает только шпана? "Коршун" хрюкнул, оскалился в ухмылке. - В бой идут одни старики. - Как думаешь, твой сосед пройдёт? - поинтересовался Миюки. - Сто пудов, - ещё шире заухмылялся шорт-стоп. Вода зажурчала как-то веселее, мочалка быстрее заходила по телу. Мокнущие объекты начали вылезать из остывшей ванны и по одному двигаться в раздевалку. Запах мыла и шампуня набивался в нос, уносился водой. Кроватка и фильмец сулили полный моральный и физический отдых.