Но если бы настал конец света,
ты бы пришёл, правда?
Небеса бы рушились,
а я бы крепко обнимал тебя.
И не было бы причин, почему
нам стоило бы расстаться.
Наруто читает послание, написанное ровными и аккуратными иероглифами. Читает и не хочет верить в эти слова. Но их автор вряд ли бы стал так шутить. Он бросает взгляд на часы. Времени мало, но его никогда не бывает достаточно. Покидает кабинет, игнорируя удивлённые взгляды подчинённых: он ведь только что пришёл. Разницы уже нет никакой. Мир умрёт завтра утром.***
После войны в жизни Наруто наступает пусть и шаткое, но равновесие. Далеко не идеальное и не такое, о котором он мечтал, но другого нет. Приходится довольствоваться им. Цунаде отходит от дел, передав их Какаши. Тот берётся за обязанности Хокаге без особого энтузиазма, но справляется с ними на удивление хорошо. Сам же Наруто неожиданно оказывается предоставленным самому себе. Люди оправляются от отголосков войны, не трогая его. Впервые за длительный период у него появляется время… на то, чтобы подумать о себе. Побыть эгоистом. В его жизни вновь появляется Саске. Саске, которого он искал так долго, бегая за лишь ему видной тенью. Упуская раз за разом, точно песок сквозь пальцы. Саске другой. Совершенно не такой, каким его помнит Наруто. Впрочем… они оба теперь другие. Загремев в больницу после своей финальной битвы, попадают в одну палату. Цунаде поясняет это лаконично: только Узумаки способен в случае чего повлиять на Учиху. Ей никто не возражает, но Наруто ощущает в её словах подтекст. Вот только разгадать его у него не выходит. Как обычно. Саске много молчит, и Наруто приходится заполнять тишину болтовнёй. По большей мере, бессмысленной и глупой. Но он видит внимательный взгляд чужих глаз и понимает: его слушают. Потому продолжает свои рассказы, не давая другу утонуть во тьме своих мыслей. Однажды Наруто снится кошмар. Сон о Джирайе — точнее, о его смерти — оказывается на удивление реалистичным и ярким. Царапает грудь изнутри острыми когтями, топит в горле глухой крик в подушку, стекает кровью с прокушенной губы. Наруто вязнет в липком отчаянии, удушающем его, наполняющем водой легкие. Он дрожит и не может проснуться, мечтая, чтобы эта агония закончилась любым способом. Тянется рукой к крёстному, но коснуться его не получается. Когда Наруто со стоном открывает глаза в тёмной палате, окутанной ночной тишиной, он не может сдержать слёз. Рыдания хрипом вырываются из горла, из недр его истрёпанной души. Он забывает, что в помещении не один. Ему просто всё равно. Он смотрит в потолок и плачет, даже не пытаясь вытереть лицо, которое щиплет от солёной влаги. И чувствует ужас, бьющийся кровью в висках. Наруто не слышит, как кровать по соседству скрипит, как шлёпают по полу босые ноги нетвёрдой походкой. Саске озабоченно склоняется над ним, и в его глазах впервые отражается беспокойство. Он что-то спрашивает, но Узумаки не в силах его услышать, не в силах ответить. Сон тёмной дымкой окутывает сознание, не желая отпускать. Он будто переживает всё это заново. Саске молчит, сжав губы и глядя в чужое лицо. Затем вздыхает и просто ложится рядом. Кровать узкая, вдвоём на ней тесно, но ему без разницы. Он притягивает Наруто к себе, обхватывая рукой за пояс, прижимается грудью к его спине. Утыкается носом в тёплое плечо, не говоря ни слова. Чувствует, как Узумаки дрожит, потому ищет его ладонь. Берёт её в свою и медленно поглаживает, а затем сжимает. Наруто вдруг ощущает: Саске понимает его боль. Берёт на себя, как собственную. Делит на двоих, не боясь отдачи. Сколько раз он сам просыпался в таком ужасе? Сколько раз видел брата, которого убил своими руками? Сколько раз никого не было рядом, чтобы утешить? Наруто не знает. И малодушно не хочет знать. Тёплое размеренное дыхание греет шею. Узумаки слушает его медленный, выверенный ритм, и старается повторять. Сердце успокаивается, хотя в его душе всё ещё пылает пламя. Слёзы режут глаза, как бы он ни моргал. Саске ничего не говорит. Он просто держит его ладонь в своей, прижимаясь к нему очень близко. Наруто не видит его лица, но ему отчаянно хочется заглянуть другу в глаза. Он не поворачивается. Словно если он это сделает, что-то сломается. Перевернётся. И уже не будет как прежде. Спустя годы Наруто корит себя за собственные предрассудки. Спустя годы он ощущает горечь сожаления. Спустя годы боль режет его тупым ножом. Утром оба делают вид, что ничего не было. Наруто продолжает болтать о ерунде, а Саске — слушать, иногда что-то добавляя. Оба делают вид, что не видят, насколько они сломаны. Насколько отчаянна их потребность друг в друге. Проходит время. Саске отказывается от протеза, ведь Коноха начинает его тяготить, и он не желает ждать. Ему хочется уйти из деревни, не чувствовать на себе недоверчивых и презрительных взглядов жителей, которых он спас от смерти. Наруто сознаёт, что не желает его отпускать. Боль, что давно поселилась внутри, напоминает о себе разбитым кулаком. Саске уходит, едва вернувшись, и это уничтожает. Вся борьба кажется бессмысленной и глупой. Наруто гонялся за собственной тенью, точно неразумный котёнок. Но он ничего не говорит о своих чувствах Саске. Очередная ошибка, оставившая шрам. Не на коже — в душе. Он вновь отпускает его, отдав старый протектор, который Учиха вешает на пояс. Их пальцы сталкиваются, и Наруто ощущает прохладу чужой кожи. Ему отчаянно хочется ухватиться за ладонь Саске, дёрнуть его на себя, обнять и не выпускать. Но он лишь смотрит в его глаза. Риннеган, прикрытый чёлкой, напоминает о пути, что им пришлось пройти. Когда он решает что-то сказать, вдруг появляется Сакура. Щебечет ерунду, прося Саске вернуться как можно скорее. Тот односложно отвечает, не отводя глаз от Наруто. Незнакомое чувство щемит душу. Понять его не получается. Оно скребётся где-то в груди, разрывает нутро в клочья. А когда Саске уходит, говорит о себе ледяной пустотой, обжигающей до крика. Когда Наруто осознаёт, что всё это значит, уже слишком поздно. Сакура грустно улыбается, провожая Саске взглядом. В этот миг Узумаки её просто ненавидит. Словно она забрала у него что-то, что должно было принадлежать ему. Подруга оборачивается к нему, и он натягивает на себя привычную дурашливую маску. Улыбается во весь рот и говорит, что Саске скоро вернётся, чтобы на ней жениться. Она смущённо смеётся и кивает. Слова царапают горло. После них остаётся мерзкое послевкусие. Они отравляют. Саске ведь и правда… Обещает ей жениться. И она счастлива. Наруто сжимает зубы до хруста: добилась, чего хотела. А ведь совсем недавно всерьёз замышляла убить будущего мужа. Называла его преступником, недостойным жизни. Совсем недавно она готова была от него отвернуться. Так лицемерно. Он возвращается в пустой дом, встречающий его недружелюбной тишиной и темнотой, и падает на кровать, даже не включив свет. Ненависть к себе ломает что-то в его душе. На коже ощущается прикосновение пальцев Саске. Он остервенело трёт ладонь, пытаясь забыть. Ничего не выходит. Становится только хуже. Тепло тела Саске осталось в его памяти, и он не может выбросить ту ночь в больнице из головы. Прокручивает раз за разом, проклиная себя, что не повернулся. Что не узнал, что тогда было в голове Учихи. Ведь у него самого в мыслях разразилась настоящая буря. Наруто смотрит в тускло белеющий над ним потолок. Квартира, которая всегда кажется ему одинокой, сейчас становится ненавистной. Даже если он создаст клонов, те не смогут разбавить гнетущую атмосферу. Близится ночь, но спать совершенно не хочется. В голове — кавардак из мыслей, который вполне может свести с ума. Узумаки вздыхает, неохотно вставая с кровати. Подхватывает с тумбочки ключи и выходит из квартиры. Ночь беззвёздная, небо хмурится, глядя на него. Ты такой идиот, Узумаки Наруто. Едкая мысль прожигает дыру в утомлённом сознании. Он идёт дорогой, изученной им наизусть. Преодолеть этот путь он сумел бы и с закрытыми глазами. В весенней тишине переговариваются редкие птицы, передавая друг другу последние новости. Пыль, поднимаемая спешными шагами, оседает на одежде. Наруто останавливается перед знакомой дверью и смотрит на неё, будто видит впервые. Сейчас он чувствует себя вором, решившим пробраться в чужое жильё. Но его сюда тянет, и он думает — Саске бы, наверное, понял. Запасной ключ лежит на обычном месте, найденном Наруто совершенно случайно чуть больше года назад. С тихим скрипом дверь открывается, и он проходит в дом. Глаза быстро привыкают к темноте, прорисовывая очертания предметов. Здесь ничего не изменилось. Саске не переставил ни единой вещи. Ведя рукой по стене, Узумаки прошёл по скрипучему полу в комнату, которая когда-то была для него одиноким пристанищем. Сколько бессонных ночей он провёл там, гадая, куда жизнь завела его друга? Наруто не стал бы даже пытаться считать. Здесь его сердце находило спокойствие, даже когда хотелось отчаяться. Но сейчас, когда он входит в комнату, ему не становится лучше. Он не включает свет — с улицы в окно заглядывает тусклый фонарь, и ему того достаточно. Каждая вещь лежит на своём месте. На столе ещё не появилась пыль, ведь владелец покинул дом совсем недавно. Там стоит одинокая фотография — тот самый первый совместный снимок команды номер семь. Наруто медленно подходит к ней, словно видя впервые. Они с Саске оба недовольны, отвернувшись друг от друга. Иногда хочется вернуться в прошлое, чтобы развернуть его совершенно иным образом. Но были бы они тогда с Саске такими, как сейчас?.. Рядом с фотографией белеет записка. До боли знакомый ровный и аккуратный почерк. Каждый иероглиф начертан идеально. Не забудь закрыть дверь на замок, придурок. Наруто невольно улыбается, вчитываясь в эти слова. Даже не удивляется, поняв, что Саске разгадал его замысел. В конце концов, он знает его, как и себя самого. Не отдавая себе отчёта, убирает записку в карман, вздыхая. Садится на тихо скрипнувшую кровать и проводит пальцами по постели. Ещё вчера Саске был здесь. Может, сидел в тишине, включив лампу, и что-нибудь читал. А сегодня его нет, и лишь оставленная записка напоминает о том, что Наруто его присутствие не приснилось. Тяжесть на сердце никуда не пропадает, усиливаясь. Он надеялся найти здесь спокойствие, но в этот раз способ не сработал. Злости не было, лишь бесконечная усталость. Наруто растягивается на кровати, обхватывает руками подушку, которая ещё хранит запах Саске. Слабый, едва уловимый, но знакомый. Жасмин, смешанный с какой-то ягодой. Наруто не замечает, как засыпает. Открыв глаза, он понимает, что уже позднее утро. В голове сумбур, и он даже сразу не осознаёт, где именно находится. Солнечные лучи освещают чужую комнату. Постель не расправлена. Отравляющий запах жасмина прямо под носом. Он медленно садится на кровати, оглядываясь. Днём здесь все выглядит так… обычно. Словно потерялась ночная магия, полная тоски и одиночества. Мир временно встаёт на свои места, хотя отсутствие важного кусочка души чувствуется слишком сильно. Закрывая дверь чужого дома и теребя оставленную в кармане записку, Наруто думает о том, куда направился Саске. Последний раз бросив взгляд на заброшенный и не слишком ухоженный двор, он отправляется бродить по улицам Конохи. Проходит мимо раменной, не слыша, что владелец предлагает ему зайти. Ноги сами приносят его на кладбище. Место, которого он старается избегать. Могила Минато Намиказе и Кушины Узумаки аккуратно прибрана, кто-то даже оставил свежие цветы. Наруто останавливается перед памятником, глядя на высеченные на нём иероглифы. Он давно уже не маленький ребёнок, вот только дико хочется ощутить объятия матери и услышать слова поддержки от отца. Быть может, они сказали бы ему, как правильно поступить… Наруто слышит знакомое чирканье зажигалки и поворачивает голову. Шикамару останавливается рядом с ним, улыбнувшись уголком губ. — Привет, — говорит коротко, вновь чиркнув зажигалкой. Ничего не спрашивает и не говорит, просто на минуту встаёт рядом, опустив голову в немом почтении памяти ушедших. Наруто тоже не задаёт ему никаких вопросов. Когда Шикамару открывает пачку сигарет и предлагает другу, тот согласно кивает и вытягивает одну. Сжимает губами, щёлкает зажигалкой. Затягивается медленно, желая прочувствовать едкий дым. Сдерживает душащий кашель, осторожно выдыхая. Стряхивает с сигареты пепел, провожая взглядом. Пепел. Вот, что осталось от их жизней. Шикамару хлопает Наруто по плечу и уходит, а тот продолжает смотреть на имена родителей на памятнике. Во рту горько: то ли от курения, то ли от боли, раздирающей душу. Небо хмуро смотрит на Узумаки, закрывая солнце тяжёлыми облаками. Проходит время — дни, недели, месяцы, годы. Постепенно жизнь рывком возвращается в прежнюю колею, хотя всё отныне воспринимается иначе. Наруто продолжает играть развесёлого дурачка на публике, радуется вместе с Сакурой её будущей свадьбе, шутит над Шестым Хокаге и всё пытается узнать, что там у него под маской (его даже на монументе, чёрт возьми, с ней высекли!), наблюдает за неуклюжими (но действенными) попытками Сая ухаживать за Ино. Пытается освоиться с протезом руки, смеясь над самим собой. Но когда за ним закрывается дверь его маленькой квартиры, дурацкая маска разбивается вдребезги. Он чувствует, что совершил ошибку. Но назад уже не повернуть, и он вынужден подстраиваться. Многое меняется, и лишь удушающее одиночество остаётся в этой холодной тишине. Вскоре Какаши предлагает ему сходить в Ичираку. Удивлённый, Наруто соглашается: у его бывшего учителя после вступления на пост Хокаге не так много времени, и он редко когда предпочитает его тратить на ерунду типа посещения ресторана. Очевидно, Хатаке собирался сказать что-то важное. Хокаге заказывает две самых больших порции рамена, а также саке. Наруто даже становится страшно: что такого Какаши хочет обсудить за алкоголем? Тот долго молчит, делая вид, что увлечён едой, но потом всё же переводит на бывшего ученика взгляд и тихо вздыхает. — Какаши-сенсей! — Наруто недовольно хмурится, отпивая из пиалы. Алкоголь обжигает рот неприятной горечью. — Я же вижу, вы мне что-то хотите сказать, тебайо. Так не тяните! Какаши качает головой с тихой усмешкой. Но затем всё же говорит: — Наруто, ты должен жениться. Впервые у шумного шиноби не находится никаких слов для достойного ответа. Он смотрит на Какаши широко распахнутыми глазами, не веря в услышанное. Жениться? Ему едва исполнилось двадцать лет, и он абсолютно точно не раздумывал об узах брака. Детская влюблённость в Сакуру давно прошла, да и её сердце было отдано не ему, так кто мог стать кандидаткой в спутницы его жизни? Ни одна девушка не вызывала в Наруто тёплых чувств, необходимых для свадьбы. Вывод напрашивается сам: брак будет формальным, кому-то выгодным. — И… на ком? — он судорожно опрокидывает в рот ещё одну пиалу саке под сочувственным взглядом Какаши. Вкус мерзкий, но спиртное туманит разум, позволяя расслабиться. Спокойнее отнестись к неожиданной новости. — Старейшины долго думали над достойной для тебя кандидатурой, — протягивает Хокаге, задумчиво уставившись куда-то в стену. — Версий было много. Рассматривали даже Харуно ввиду её прекрасного контроля чакры. Но, как я понял, та уже собралась за Саске… — дождавшись кивка от Наруто, Хатаке продолжил. — В итоге лучшим выбором стала Хината Хьюга. Наруто пожимает плечами. Могло быть и хуже, наверное. Хотя жизнь с тихой Хинатой, краснеющей даже от его взгляда, вряд ли будет интересной. Но если брать миссии почаще, он сумеет смириться. — Ваши дети, по мнению старейшин, — продолжает Какаши, наблюдая за Наруто, приканчивающим ещё одну порцию спиртного, — получатся достойными и сильными шиноби. Необходимыми Конохе. Узумаки медленно цедит саке, а затем со стуком ставит пиалу на стол. Слова Хокаге вызывают в нём необъяснимую злобу. Конечно, вся эта женитьба не просто так, но дети? — Мы вам что, подопытные кролики? Которых можно скрещивать и смотреть, что получится, тебайо?! — возмущённо выпаливает он. Алкоголь развязывает и без того бескостный язык. — Вас так Орочимару вдохновил, что ли? Какаши-сенсей, понимаю, вы к этому отношения не имеете… Но ваших старейшин я бы… Наруто захлебывается в возмущении и обрывает себя на полуслове. Яростно смотрит на собеседника и тараторит, заговариваясь и сбиваясь едва ли не на каждом звуке: — Я совершенно не того хотел от жизни! Война, вернул Саске, а он взял и опять свалил! Придурок! Я… Почему от моего желания ничего не зависит? Всё решают за меня, причём все вокруг, тебайо! Чёрт, я… Терпеть не могу эту хренотень! Сами женитесь на Хинате, Какаши-сенсей, и посмотрим, что у вас получится! Он швыряет деньги за еду на стол и пулей вылетает из Ичираку. Несвязные слова вырвались лишь из-за того, что он пьян. Сдерживаемые эмоции нашли выход. Парадоксально, но Наруто становится легче. Ноги сами приводят его на кладбище. Снова могила родителей, только теперь прохладная ночь окутывает лёгким ветерком. Наруто ведёт пальцами по высеченным иероглифам, отпечатывая на коже каждую шероховатость камня. Больно. Всё идёт совершенно не так, как ему надо, и, что наиболее важно… Он похерил всё сам. — Ты говорила найти девушку, похожую на тебя, мама… Её отыскали за меня, вот только она совсем не такая, как ты… — шепчет он, опустившись перед могилой на колени. Складывает ладони в молитвенном жесте. — Мама… — повторяет слово, что для него всегда такое чужое и царапающее рот. — Я всего этого не хочу… У меня… Ох, чёрт… — он запускает пальцы в волосы, пытаясь собрать мысли в кучу. — Я скучаю по Саске, мама, — шепчет едва слышно, и эти слова становятся откровением для него самого. Но он принимает его так легко и естественно. Ветер ласково треплет ему волосы, точно Кушина мягко прикасается к светлым прядям в надежде успокоить сына. Пусть то лишь его фантазия, он прикрывает глаза, представляя её тёплые объятия. Представляя, как она нежно прижимает его к себе. Шепчет слова, что ему так сильно хочется сейчас услышать. На мгновение ему становится хорошо и спокойно. Буря в душе отступает, пусть и ненадолго. Свадьбу организуют быстро, не вызывая тем самым у Наруто никакой радости. Зато Хината вся светится, обсуждая грядущее торжество с подругами. Она легко верит в любовь Узумаки к ней, хотя он за всё время их знакомства сказал ей едва ли сотню слов. Её глаза не улавливают лжи. Она так слепа, что это заставляет себя чувствовать самым отвратительным на свете человеком. Наруто перебирает пальцами алый шарф, что Хината связала для него. Хочется разорвать его и уничтожить — всё до последней нити. Но Хьюга ни в чём не виновата. Только он сам. Праздник остаётся в памяти Наруто блеклым пятном. Собрали едва ли не всю Коноху. Онемевшими губами он произносит свадебные клятвы, и отец Хинаты вкладывает хрупкую ладонь девушки в ладонь её супруга. Кто-то плачет, слушая, как они обещают любить друг друга до конца своих дней, идти рука об руку по дороге жизни и преодолевать вместе все испытания. Сидящая в первом ряду Сакура светло улыбается, глядя на друга. Наверняка она думает, что он безумно счастлив, ведь на его лице застыла улыбка. Как та, кто врёт самой себе, может отличить обман от правды? Хьюга сбрасывает с лица фату, и Наруто закрепляет свои лживые слова поцелуем. Её губы мягки и податливы. Тонкие пальцы бережно поглаживают щёку Узумаки, задерживаясь на полосках, оставленных чакрой Лиса. Хината смотрит на него, не отрываясь, со слепым обожанием и нежной улыбкой. Наруто ненавидит сам себя. Он сломал собственную жизнь, а теперь ломает её Хинате. Она достойна лучшего. Но получает его. Отмечают в ресторане. Владелец расстарался как мог, всё же не кто-то женился, а сам герой деревни. Чёрт бы побрал этот нелепый титул. Невидящими глазами Наруто смотрит в точку на стене, периодически кивая в ответ на поздравления. От прилипшей к губам улыбки сводит челюсть. Душно. К позднему вечеру гости уже достаточно подвыпили, чтобы оторвать своё внимание от новоявленных супругов. Хината отходит к подругам, желая вместе с ними рассмотреть подарки. Идеальный момент, чтобы покинуть это место — хотя бы на несколько минут. Он выходит на улице и смотрит в усыпанное звёздами небо. Они мигают, точно светлячки тихим летом. — Саске… видишь ли ты эти звёзды сейчас? — шепчет он, согревая охладевшие ладони дыханием. Как же это, блять, смешно. На собственной свадьбе думать о лучшем друге. Перед ним опускается ястреб. Наруто несколько секунд тупо смотрит на него, а потом сознаёт, что это — птица, которую Саске использует в качестве Призыва. К лапке привязан небольшой свёрнутый свиток. Наруто аккуратно снимает послание, а ястреб тут же исчезает с тихим хлопком. Пальцы слегка дрожат, когда он разворачивает свиток. На нём аккуратно выведено одно слово. Поздравляю. Каллиграфически ровный иероглиф почему-то выводит Наруто из себя. Он сжимает несчастный листок, сминая. Он срывается с места, толком не зная, куда бежит. Когда приходит в себя, понимает, что вновь стоит у могилы родителей. На кладбище тихо. Памятник освещает лишь луна, выглядывающая из-за облаков. Наруто судорожно кладёт на него ладонь, слабо сжимая. В другой руке он всё ещё держит несчастное письмо. Какое-то время он молчит, склонив голову и болезненно вглядываясь в высеченные имена людей, которых ему так и не довелось толком узнать. Внутри всё клокочет, а перед глазами так и стоит дурацкое, саркастически-насмешливое слово, выведенное рукой Саске. Наруто ненавидит его. За то, что он ушёл. Оставил его гореть в этом липком, тягучем одиночестве. Наруто ненавидит себя. За то, что он его отпустил. Позволил ему уйти в неизвестность, полную ледяной тьмы. Поздравляю. Он ударяет кулаком по памятнику, разбивая костяшки. Вопреки ожиданиям, боль не приводит в себя. Перед глазами — мутная пелена непролитых слёз. С губ срывается хриплый крик, полный злобы и отчаяния. Наруто хочется зажать себе рот ладонью, проглотить звук незнакомого голоса. Но он падает перед могилой на колени и позволяет себе кричать. Громко. До срыва. Никто всё равно не услышит. — Где я повернул не туда?! Когда всё пошло не так? — спрашивает он сипло, глядя в затянувшееся тёмными облаками небо. У него нет ответов. У него нет… ничего. Лишь сизый пепел, оседающий ядом в душе. — Что мне, чёрт возьми, делать? Ответом ему служит гром, звучащий где-то поодаль. Жизнь закручивается, отвлекая Наруто от мыслей о Саске. Пребывание в одном доме с Хинатой, вопреки ожиданиям, пыткой не оказывается. Скромная и покладистая девушка быстро обустраивает быт, придав прежде пустым и безликим комнатам уюта. И всё же Наруто скучает по своей маленькой квартирке, в которой вечно пахнет раменом и какими-то специями. Иногда он приходит туда, стирает пыль со стола, садится за него и смотрит в окно. И чувствует щемящую тоску, от которой колет в сердце. Хината любит его беззаветно и искренне. Ждёт с каждой миссии, каждый раз готовя ему вкусную еду. Наруто испытывает горький стыд. Каждый поцелуй, что он ей дарит, лживый и лишённый всяких тёплых чувств. Однажды они решают зайти дальше. Хината неимоверно стесняется, обнажаясь, а у Наруто в душе даже ничего не вздрагивает, когда он видит её безумно красивое тело. Его руки неумелы, но он правда старается доставить ей удовольствие. И у него получается. Когда она касается его в ответ — робко, аккуратно и бережно, его тело отвечает ожидаемой реакцией. Но забыться, притвориться влюблённым, сходящим от неё с ума, он не может. Никогда. Отчаянно пытается, ведь девушка посвящает ему себя всю, но не выходит. Хината же ослеплена своим счастьем и чувствами. Она не видит, как Наруто каждый раз перебарывает себя, переплетая её пальцы со своими, прикасаясь к её губам, поглаживая её по волосам. А может, не хочет видеть. Ведь тогда её воздушный замок испарится. Когда она говорит «я люблю тебя», он отвечает «я тебя тоже». И тогда Хината улыбается. Не замечая, что он никогда не произносит слова «люблю». Однажды Сакура заходит к ним домой с радостной новостью. Саске на днях возвращается в деревню. И просит её начать планировать свадьбу. Хината бросается её поздравлять, радостно хватает за руки и просит поделиться подробностями. Наруто сидит за столом и невидящими глазами смотрит на Харуно. В его голове звенит лишь один вопрос. Почему он отправил послание ей? Почему он не сказал своему лучшему другу, что вернётся? Только сейчас до него доходит, какая между ними образовалась пропасть после той ночи в больнице. Кажется, Наруто — такой же слепец, как и его жена. Он переводит глаза на золотой ободок, красующийся на безымянном пальце. Ему хочется закричать. Но он натягивает на лицо улыбку и приносит Сакуре свои поздравления. Наконец-то она добьётся того, чего желала так долго. Наруто должен быть счастлив. И за неё, и за Саске. Правда ведь? Вот только почему-то счастье стоит комом в горле и жжёт глаза. Наруто чувствует усталость. Он до конца не верит, что Саске всё же решит связать себя узами брака с Сакурой. Ему хочется поговорить с ним. Открыть, наконец, свою душу. Попросить прощения за собственную глупость. Но вскоре он видит их. Вместе. Сакура обнимает будущего мужа, радостно ему что-то говоря со слезами на глазах. Тот же ласково гладит её по щеке, кивая в ответ на слова. Наруто, стоящий в тени и, очевидно, незаметный для парочки, с глупым видом смотрит на них. Ему кажется, что он видит что-то бесконечно интимное, не предназначенное его глазам. Неужели Саске… правда… — О, Саске уже вернулся! — рядом с Наруто появляется Хината, взявшая мужа под руку. — Они так хорошо смотрятся вместе. Правда, Наруто-кун? Её мягкое прикосновение заставляет вздрогнуть. Впрочем, девушка не обращает на это внимания, с улыбкой глядя на Сакуру и Саске. Она так искренне радуется, что ему становится стыдно. — Да, Хината… Ты права, — отвечает он. Если Саске так правда счастлив, ему стоит принять это. — Пойдём, поздороваемся с ними? — Хьюга берёт мужа за руку, с неожиданной инициативностью таща его за собой. Наруто хочется отказаться. Но это было бы слишком трусливо и тупо. Поэтому он покорно идёт за Хинатой, не зная, что вообще сказать другу. Он не успевает придумать ничего путного, как оказывается прямо под тёмным взглядом. Риннеган прикрыт чёлкой и практически незаметен. Саске молчит, созерцая лицо Наруто. Его рука покоится у Сакуры на талии. Взгляд равнодушно скользит по кольцу на пальце Узумаки. Тот складывает губы в улыбку, привычно-дурашливую. Но знает, что обмануть этим Саске… не выйдет. Учиха скептически изгибает бровь, но ничего не говорит. — Наконец ты вернулся, теме! — Наруто закладывает свободную руку за затылок, улыбаясь ещё шире. — Здравствуй, Саске, — скромно говорит Хината, сжимая пальцы мужа. Учиха кивает им обоим, избегая лишних слов. — Саске, почему так долго? — возмущается Узумаки, недовольно тыча в него пальцем. — Ты заставил Сакуру-чан ждать! Это невежливо! Он не удивляется, получив от Харуно подзатыльник. Неловко смеётся, потирая ушибленное место. Хината тоже присоединяется к его веселью, мягко улыбаясь и прикрывая рот ладошкой. — Ты ни капли не изменился, добе, — неторопливо говорит Саске, не отводя глаз от лица друга. Глубокий голос с лёгкой хрипотцой что-то задевает в душе. Наруто сознаёт, что за несколько лет он успевает забыть, как тот звучит… При этом он до сих пор помнит дыхание Саске на собственной коже. — Сейчас у меня нет времени с тобой болтать, я только с дороги. Сакура, пойдём. Он перехватывает её ладонь, и Харуно расцветает в улыбке. Она светится счастьем. — Саске! — зовёт Наруто, глядя в его удаляющуюся спину. Тот поворачивает голову, глядя с вопросом. — Поздравляю. Учиха лишь усмехается в ответ. Вечер вступает в свои права наперевес с бутылкой паршивого алкоголя. Наруто сидит в своей старой квартире, созерцая стену. Перед ним — рамен быстрого приготовления, к которому он едва притронулся. Курама тихо ворчит в подсознании, что бухать на пустой желудок — идея конченого идиота. Узумаки с ним даже не спорит. Он как раз такой. Ему хочется забыть о своей грёбанной боли хотя бы на пять минут. Когда алкоголя в крови становится так много, он вырубается. Правда, легче не становится ни на каплю. Свадьба Саске и Сакуры, конечно, не такая пышная, как была у Наруто и Хинаты. На церемонию позвали лишь самых близких людей, причём в основном со стороны Харуно. Узумаки отчаянно не хочет идти, но не может придумать причин для отказа. Какаши даже специально выдаёт ему миссию лишь на завтрашний день, потому как считает, что Наруто горит желанием присутствовать на этом мероприятии. Саске произносит слова клятвы, а Сакура вторит ему, не отрывая от него счастливых глаз. Он изящно убирает фату, склоняется к ней и касается её губ собственными. Поцелуй затягивается, Харуно обнимает мужа за шею, а тот её притягивает к себе за талию. На мгновение Наруто чувствует себя так, словно оказался в дурацкой мелодраме: сейчас он по классике должен был бы сбежать, выдав свои чувства. Но он лишь прикусывает губу изнутри, ощущая металлический вкус. А затем улыбается и аплодирует влюблённой паре вместе с остальными гостями. На душе — беспроглядная тьма, в которой нет и искры света. Празднование переходит в небольшой ресторан, где их уже ждут. Наруто с Хинатой усаживают рядом со счастливыми супругами — видимо, считая близкими друзьями новоиспечённой семьи. Вопреки ожиданиям Узумаки, взгляд Саске сосредоточен вовсе не на Сакуре, которая сегодня и правда очень красива. Он смотрит на друга, без особого интереса ковыряющегося в тарелке и вяло отвечающего на вопросы Хинаты. Сидеть на одном месте долго надоедает, и Наруто, сжав ладонь супруги на мгновение, говорит ей, что пойдёт прогуляться. Она предлагает его сопроводить, но он с улыбкой качает головой. Она как раз разговорилась о чём-то с Сакурой, и ему не хочется лишать ее интересной беседы. Хьюга с благодарностью возвращает ему улыбку и отпускает. Всё почти так же, как в день его собственной свадьбы. Звёздное небо, тоска на душе и непонятное чувство гнетущего одиночества. Наруто садится на скамейку и разглядывает едва заметные облака, задрав голову. Жаль, Шикамару рядом нет — дико хочется закурить. Однажды он сможет отпустить Саске из своего сердца. Он должен быть рад за друзей, ведь они нашли друг в друге счастье. И совершенно не виноваты в том, что у Наруто мозги набекрень. Прохладный воздух морозит кожу, но упорядочивает бардак в голове. Звёзды подмигивают ему, словно слыша его мысли. Он тихо усмехается. Кто бы знал, что жизнь повернётся вот так? Иронично, что когда-то он считал, что они с Саске созданы друг для друга, но не задумывался, в каком именно смысле. И сейчас Наруто понимает, что ошибался. Ну и пусть. Плащ Хокаге будто весит сотни тонн — так тяжелит плечи. Инаугурация прошла отлично, Какаши радостно хлопнул преемника по плечу и исчез. За годы Шестой успел подустать от бесконечной бумажной работы. Передать все дела в руки Наруто оказалось прекрасной идеей. Новоявленный Хокаге глядит в окно своего кабинета, уже захламлённого многочисленными документами. Жители Конохи отмечают назначение нового правителя. Он добился своей цели, к которой шёл всю жизнь, с самого детства. Но радости почему-то нет. Дверь тихо открывается. Наруто не оборачивается — он знает его чакру так же, как собственную. Саске встаёт рядом, глядя на погружённую в празднование Коноху. Его появление успокаивает. — Ты всё-таки сделал это, добе, — с усмешкой говорит он, наблюдая, как Узумаки снимает с себя шляпу и бросает её поверх бардака на столе. — Да уж… — Наруто невесело кивает, предвкушая кипы бумаг, которые ему надо будет подписать завтрашним утром. — Как-то иначе себе представлял работу Хокаге. — Я всегда буду рядом, чтобы помочь тебе, Наруто, — Саске слегка улыбается, сжав его плечо. — Но ты со всем и сам справишься. А я стану твоей тенью. Эти слова будоражат разум почище любовного признания. Наруто так и не смог выкорчевать Саске из своего сердца.***
Мир умрёт завтра утром. Что это, чёрт возьми, может значить? Наруто не ощущает ничего странного, что могло бы подтвердить такие слова. Но Саске не стал бы врать ему. Он находит его у могилы брата. Та, конечно, пуста, ведь тело Учихи забрали Акацки. Но по распоряжению ещё Шестого Хокаге Итачи сделали отдельный памятник. Далеко не все жители Конохи смогли понять такое решение, но с приказами Какаши спорить не осмеливались. Последний раз Наруто видел друга полгода назад, до его очередного путешествия. Саске не оборачивается, глядя на могильный камень. Наруто он узнает по звукам шагов — неровные, торопливые. Этот ритм знаком ему с детства, и он никогда не забывал его. — Пришёл, — констатировал Учиха. — Что ты хотел мне сказать своим письмом? — Наруто останавливается рядом с ним. — Именно то, что написал, — краткий ответ заставляет раздражённо поморщиться. — Поясни! — требует Узумаки, скрещивая руки на груди. — Ты чувствуешь чакру? — неожиданно интересуется Саске с едва слышным вздохом. Наруто умолкает, прислушиваясь к самому себе. И понимает, зачем Учиха это спросил: он и правда не ощущает в себе чакры. Пытается дозваться до Курамы, но тот будто заснул. Саске поворачивается к нему лицом, и он видит, что оба его глаза — обычные. Риннегана нет. — Я едва смог переместиться сюда, — поясняет он. — Шаринганом не воспользоваться теперь тоже. Завтра мы умрём. Наруто не знает, что ответить. У него банально не находится подходящих слов. Он перебирает в голове возможные варианты и вдруг выдаёт: — Так почему ты здесь, а не рядом с Сакурой? Саске склоняет голову, с лёгкой иронией во взгляде смотря на него. Улыбается уголком губ. И отвечает: — По той же причине, по которой ты прибежал ко мне, а не к Хинате. Он не ждёт никаких слов от Наруто, да и сам не желает объяснять дураку очевидные вещи. Просто тянет его за руку к себе. Обхватывает, прижимая в объятии и вдыхая запах цитрусов и специй. Узумаки вновь чувствует тёплое дыхание на своей коже. И от этого в его сердце что-то будто разбивается. Или наоборот — встаёт на свои места. Он не понимает. Он столько лет бегал от самого себя, от собственных чувств. И лишь сейчас, когда Саске обнимает его, не говоря абсолютно ничего, ощущает себя цельным. Стискивая его плащ и наслаждаясь одним лишь его присутствием здесь. Боль разрывает изнутри, напоминая, сколько времени они потеряли. Придумали себе идеальные жизни, в которых заблудились. А сейчас, стоя на пороге разрушающегося мира, наконец позволили себе взглянуть правде в лицо. Через полчаса они сидят в спальне старой квартиры Наруто и пьют чай. Саске без особых деталей рассказывает о последнем путешествии, дополняя скупое повествование малозначительными мелочами. Узумаки вслушивается в его голос — прохладный, негромкий, наполненный спокойствием. О причинах наступающей смерти мира никто не говорит. Почему-то это совершенно не кажется важным. Приоритеты абсолютно другие. Наруто о многом хочется спросить, но каждая уходящая минута отнимает то время, что у них есть. И в один момент они одновременно тянутся друг к другу, их ладони сталкиваются, а губы соединяются в поцелуе. Саске сжимает пальцы Наруто, отрываясь от него лишь на секунду — чтобы вдохнуть. Он проводит пальцами по смуглой щеке, касается полосочек с усмешкой. Наруто прикрывает глаза, наслаждаясь лаской. Его мир сосредоточен в этой крохотной квартирке. Пусть завтра он рухнет, сегодня хочется быть рядом с Саске. И оттого, что он знает, что тот никуда не уйдёт, становится спокойно. Очередной поцелуй уже не нежный, а отчаянно-горький. Он без слов говорит о том, как глупы совершённые в прошлом ошибки и как жаль потраченного времени. Саске мягко кусает чужую губу, оттягивает зубами, а потом выпускает, глядя, как на нежной коже расцветает алый след. В ответ Наруто притягивает его к себе за затылок. Медлит лишь мгновение, а потом целует до головокружения. До нехватки кислорода. Переходит на шею, захватывая зубами бледную кожу. Каждое прикосновение его губ опаляет. Пусть этот чёртов мир рухнет, если ему так хочется. Когда Наруто здесь, рядом, это совершенно неважно. Учиха залазит ладонью под футболку Узумаки, и тот шипит, недовольный холодом чужой кожи. Но вскоре забывает про раздражение, ведь прикосновения Саске так медленны и тягуче-ласковы, что сложно думать связно. Пальцы скользят по груди, потом ниже, пробегают по животу. Наруто втягивает воздух сквозь зубы, чувствуя дымку возбуждения. Ненужный предмет гардероба летит в сторону. Когда Узумаки раздевает его, Саске едва может сдержать дрожь от контраста собственной кожи с чужой — та горячее пламени. Скользит глазами по подтянутому телу, будто не веря до конца, что это происходит. Здесь, сейчас, с ними. Спустя годы вынужденной дистанции. Годы взглядов друг на друга, обрывочных разговоров и полунамеков. Осознание того, что это правда, заставляет дыхание сбиваться. Наруто кусает его за ухо, и боль смешивается со сладким удовольствием. Язык касается кожи, скользит по шее, а руки хаотично блуждают по телу. Никогда, никогда он не ощущал чего-то подобного. Когда от одного прикосновения внутри уже пылает пожар. И ты не желаешь видеть рядом никого, кроме него. Не хочешь даже знать кого-то ещё. Саске всегда опасался пересечь начертанную им самим грань в отношениях с Наруто. Словно заранее знал: после этого он уже не сможет повернуть назад. И сейчас он только убеждается в собственной правоте. Это на самом деле дорога без возврата. Но он не может сказать, что ему так уж жаль. Они даже не замечают, как оказываются на кровати. Дурацкой, маленькой и до одури скрипучей. Честное слово, она издаёт звуки от любого шевеления. Горячая ладонь лениво движется по животу, пока Наруто прикусывает кожу на горле Саске. Медлит, но затем пальцы невесомо касаются головки члена. Учиха не сдерживает хриплого стона. А Наруто будто издевается, медленно обводя чувствительную зону, превращая контакт в мучительную пытку. Вынуждая Саске плавиться под его руками. Наруто вжимает его своим телом в кровать, нависая сверху. Учиха смотрит на него, не в силах оторвать глаз. Сейчас он невозможно прекрасен: растрёпанные светлые волосы, горящие желанием глаза, припухшие от поцелуев губы. Саске сносит крышу от осознания того, что Наруто принадлежит ему. Целиком и полностью. В этот миг. И всегда. Медленные прикосновения сводят с ума. Саске резко меняет их положение, заставляя Наруто оказаться снизу. Смотрит ему в лицо, видя отражение собственных чувств. Спрашивает — охрипшим от возбуждения голосом: — Почему ты… всегда… рвёшься вперед и спешишь, но сейчас — хуже черепахи? Наруто улыбается и гладит Саске по щеке. Медленно проводит пальцами по бледной коже, заправляет прядь волос за ухо. В его глазах плескается нежность, от которой щемит сердце. — Мне хочется запомнить каждое мгновение. Но ведь это бессмысленно — думает Саске. Завтра от их мира останется лишь пепел. Но он не говорит ничего вслух. Потому что ему тоже хочется. Запомнить его навсегда. Он склоняется ближе, вовлекая Наруто в поцелуй. Проводит языком по его губе, заставляя открыть рот. Делая поцелуй глубоким, жадным, выжигающим лёгкие нехваткой воздуха. Они оба словно балансируют на краю, не делая последнего шага. Медлят. Саске обхватывает член Наруто ладонью. Сжимает, заставляя Узумаки выдохнуть прямо ему в губы. Ведёт вверх, а затем вниз, растирая смазку. Задерживается на головке, насмешливо медленно и невесомо проходя по ней пальцами. Словно месть за медлительность Наруто. Ему хочется растянуть чужое удовольствие, но вид Узумаки с румянцем на щеках, тяжело дышащего и отчаянно кусающего губы слишком… Слишком. Наруто вдруг останавливает его, перехватив запястье. Саске вопросительно на него смотрит, не понимая. Тот лишь ворчит что-то, а затем тянется к тумбочке около кровати и протягивает ему какой-то пузырёк. Учиха на мгновение зависает, сбитый с толку. Тем самым он вызывает у Наруто смех: настолько это кажется странным. До Саске не сразу доходит, что его бывший напарник зачем-то держит в тумбочке у кровати старой квартиры смазку. А ещё он не сразу понимает, с какой целью Наруто вообще всовывает ему в руку эту несчастную бутылочку. — Узумаки… откуда это у тебя дома? — Саске с щелчком открывает крышку, ощущая ягодный аромат. — Она хотя бы не просрочена? — Ну на… всякий случай… — бормочет тот, недовольно краснея и хмурясь. Честно говоря, когда он покупал эту хренотень, на которой кричащими буквами было написано «ЯГОДНЫЙ МИКС», то дальше наименования так и не дошёл. Просто бросил в корзину, не обратив внимания даже на отдел, в котором стоял пузырёк. Разобрался только дома и тут же забросил в тумбу «до лучших времен». — Хм… — тянет Саске с усмешкой. Вязкая жидкость разливается по пальцам, отдавая лёгкой прохладой. Учиха смотрит на Наруто, наблюдавшего за ним из-под опущенных ресниц. — Уверен? — спрашивает мягко, проводя пальцами по ягодицам. Узумаки ёрзает, чувствуя липкий холод, но кивает. Саске медленно вставляет один палец, растягивая кольцо мышц. Наруто морщится от непривычного чувства, пытаясь расслабиться. Желая отвлечь от дискомфорта, Учиха покрывает поцелуями его живот, касается губами внутренней стороны бёдер, срывая с чужих губ долгожданный стон. Добавляет второй палец, двигая медленно, помогая Наруто привыкнуть. Узумаки смотрит на него горящими глазами. Губы приоткрыты, а пальцы судорожно сжимают простынь. По лбу стекают капельки пота. Наруто выглядит так соблазнительно, что Саске хочется кончить от одного только вида. Понимает ли он сам, что творит с ним? Чувствует, как сильно желание, такое томительное и невыносимое? Саске добавляет ещё один палец, и Наруто жмурится. А потом оторопело открывает глаза, ощущая горячий язык на собственном члене. Двигая рукой, Учиха обхватывает губами головку, медленно всасывая её. Затем выпускает и ведёт губами вниз. Повторяет движение языком — по всей длине, почти лениво, неспешно. Наруто давится воздухом, который кажется раскалённым. Запускает пальцы в тёмные волосы, не сдерживая дрожь, выдающую слабость. Кусает губы, пытаясь приручить отчаянное желание. Жарко… Саске отрывается от него, нависая сверху вновь. Наруто смотрит, не отрываясь. На бледных щеках — лёгкий румянец вожделения, а глаза говорят лучше всяких слов. Он тянет его на себя, прижимаясь к губам очередным поцелуем. Учиха шепчет дрожащим от желания голосом: — Готов? Наруто лишь кивает, обхватывая руками его шею. Сначала в накативших ощущениях мало приятного. Саске останавливается, позволяя привыкнуть, хотя лёгкая дрожь выдаёт нетерпение. Его пальцы скользят по шее, а затем замирают на груди — там, где бешеной птицей бьётся сердце. Оба ощущают бесконечный жар агонии, вызванной долгожданным слиянием тел. Наконец, Саске двигается, но всё ещё медленно и не отводя глаз от лица Наруто. Пусть весь мир рухнет осколками. Пока он здесь, с ним, пока он смотрит на него так, всё остальное не имеет никакого значения. Его ногти оставляют алые полосы царапин на спине. Он стонет Саске в губы, повторяя какие-то несвязные слова. Кровать нещадно скрипит от каждого движения, но они этого не слышат. Каждый толчок — удовольствие, растекающееся по венам. Безумие, расплавляющее остатки разума в этом кайфе. Наркотик, с которого невозможно слезть. Нещадный огонь, разрушительной волной уничтожающий всё. Чувства путаются, мысли пропадают, есть лишь он — распластанный на постели и принадлежащий сейчас исключительно одному ему. Учиха тонет в этой буре эмоций, но ему это нравится. Саске двигается всё более грубо, лишаясь определённого ритма, но Наруто лишь извивается под ним, сгорая в удовольствии. Он теряется в сладком наслаждении, от которого внутри всё сжимается, а в голове — блаженная пустота. То обхватывает Саске в объятиях, то кусает его за шею или плечо. То тянет в поцелуй, то открывает рот в безмолвном крике. Оргазм накрывает внезапно, крушащей волной, от которой перед глазами пляшут звёздочки. Дыхание безвозвратно сбивается, а сознание становится замутнённым. Саске падает рядом, хотя на этой кровати места на них двоих точно нет. Но никого из них это совершенно не волнует. Когда возможность говорить возвращается, Наруто поворачивает голову к Саске, отбрасывая со лба мокрые пряди. Долго думает, что сказать — а что вообще говорят после секса? — и выдаёт: — Почему мы не делали этого раньше? Саске скептически смотрит на него. — Если бы я знал, что ты прячешь в своей тумбочке, пришёл бы пару лет назад. Наруто фыркает, а потом бесцеремонно кладёт голову на его грудь, обхватывая руками. Саске запускает пальцы в его волосы, бездумно перебирая светлые пряди. Они нашли друг друга лишь на несколько часов, ведь вскоре мир рухнет. И больше никого из них не будет. Возможно, стоило попробовать открыться друг другу раньше. А возможно, правильный момент наступил именно сейчас. Они уже не узнают. — Это стоило ожиданий, — произносит Учиха негромко. Наруто приподнимает голову, лениво улыбается и вздыхает. — Действительно, — соглашается, особо не думая. Наверное, он готов пережить эту тягостную муку вновь, если получит Саске хотя бы на одну ночь. Наруто сжимает ладонь Саске в своей, перебирая пальцы. Кожа грубая, закалённая множеством сражений и постоянным использованием оружия. У самого Узумаки она всегда была мягкой — влияние Курамы. Лис лечил любые раны, потому ладони Наруто никогда не походили на ладони шиноби. Учиха никогда не признается в этом — даже перед самым концом света — но это было одним из качеств, казавшихся ему очаровательно-забавным в напарнике. Мир будет существовать ещё несколько часов, а они просто лежат в темноте на старой кровати, едва умещаясь вдвоём, и молчат. Но Наруто казалось, что это — самое правильное, что они могут сейчас делать. Посвятить свои последние часы друг другу, пытаясь компенсировать разрыв в прошлом. Этого мало, бесконечно мало. Но Наруто знает: он никогда не сможет насытиться Саске. Ему всегда будет недостаточно. — Эй, теме, — тянет он в предрассветной тиши. — Ты ведь в любой момент мог Риннеганом перенести нас в любую вселенную. И мы бы были там счастливы, знаешь? — Знаю, Наруто, — отвечает негромко, поглаживая чужую щёку. — Но я счастлив и сейчас. Здесь, рядом с тобой. Он обнажает перед ним душу, не задумываясь о последствиях. Ведь скоро всё это закончится. Наруто ничего не отвечает, прижимаясь к нему сильнее. Он не говорит слов о любви, потому что всё понятно и без того. По тоске во взгляде, по мягким прикосновениям, по объятиям, окутанным последними лучами солнца. Наруто больше не жалеет о собственной глупости и молчании. Прямо здесь и сейчас он безумно, опьяняюще счастлив. И когда по небу проходит трещина, он не боится. Лишь прикасается к губам Саске коротким поцелуем, а затем шепчет: — Если мы переродимся в другом мире, ты найдёшь меня? Саске прижимается своим лбом к его. За его спиной, в окне, мир взрывается и ломается осколками. В ушах звенит. — Я найду тебя, где бы ты ни был. Мир рушится. А потом рождается вновь.