Саллиранд

      Джастин опаздывал. Брэндон поправил кожаный ремешок часов, резким движением захлопнул рабочий ноутбук и усмехнулся. Время идет, а привычки его старого школьного друга не меняются. В Стэнфорде Джастину даже дали прозвище: «мистер три минуты». Оно жутко его бесило, ведь все девчонки, которые слышали эту дурацкую кличку впервые, предполагали, что она ярко описывает его сексуальные возможности. На самом деле всё было куда интереснее: когда Джастин опаздывал, а случалось это практически всегда, он добросовестно отзванивался ждущему его человеку и божился, что будет через три минуты. Но три минуты превращались в пять, десять, а чаще во все тридцать. Не сказать, чтобы товарищей Джастина это сильно напрягало. Они быстро привыкли и назначали ему встречи с большой временной поправкой, правда и тогда он всё равно опаздывал. А что касается девчонок, то они готовы были ждать его вечность, потому как а) — Джастин был чертовски красив, б) — чертовски богат и в) — он был самовлюбленным высокомерным придурком, которым бредила вся женская половина Стэнфорда. С того момента, как они окончили университет, ничего не изменилось и в этом плане. — Мистер Форд, — красивая блондинка робко заглянула в его кабинет. — Мистер Пратт прибыл. Он ожидает вас в машине. — Спасибо, Оливия. На сегодня ты можешь быть свободна, — Брэндон подхватил мобильник и ответив быстрым кивком на благодарность помощницы, покинул офис.

***

Салон новенького бентли был наполнен сизым дымом. Брэндон поморщился и чуть опустил наглухо затонированное стекло. — Ты знал, что не все хотят к сорока годам заработать эмфизему? Какого черта ты так надымил? Джастин фыркнул и бессовестно выпустил очередное густое кольцо прямо в лицо друга. — Эта сигара стоит тысячу двести долларов! От неё не может развиться эмфизема! Брэндон, подождав пока водитель тронется с места, опустил стекло ещё немного. — Если тебя это подбодрит, у тебя будет элитная эмфизема. Джастин запрокинул голову и громко засмеялся. — Всё, как я люблю! Я уже это вижу, — Джастин заговорил карикатурно писклявым голоском. — Мистер Пратт, ваша опухоль в правом легком смотрится на снимках просто замечательно! Мы можем предложить вам для неё эксклюзивную платиновую рамку с гравировкой, которая чудесно впишется в интерьер вашего офиса! — Джастин, ты полный придурок! Ты знаешь? — покачав головой ухмыльнулся Брэндон. — За кого ты меня держишь? — тяжеленная ладонь дружески прихлопнула Брэндона по плечу. — Конечно знаю! Прелесть в том, что когда твоей семье принадлежит половина Сан-Франциско, ты можешь себе это позволить! Брэндон, семье которого, принадлежала местная фармацевтическая компания, выпускающая крайне популярные антидепессанты, не мог не согласиться. Когда в твоих руках крутятся миллионы, ты можешь нести чушь, шутить про рак и тратить месячную зарплату мелкого служащего на одну сигару — никто тебе слова не скажет. Все будут смеяться, хлопать в ладоши и жаждать твоего внимания. — Что мы сегодня празднуем? — будничным тоном спросил Брэндон. — Есть повод или ты просто решил отметить успешное окончание вторника? Джастин снова засмеялся. — Знаешь, я ведь только тебе позволяю так над собой шутить. Никто не должен знать, что я просто богатый бездельник. Все-таки папочка просил меня не слишком позорить фамилию. — После того, как ты пару лет назад отгрохал в центре города тот безвкусный отель? Вряд ли можно сделать своей семье ещё хуже. Джастин театрально закатил глаза и развел руки. Они помолчали. За окнами автомобиля медленно проплывал вечерний город, облитый разноцветными огнями. — На самом деле повод всё же есть, — вдруг неожиданно серьезно начал Джастин. — Помнишь тот лакомый тендер на строительство дополнительного терминала аэропорта? Брэндон медленно кивнул. — Так вот, угадай, кто очень сильно постарался и будет строить новый терминал для второго по пассажирообороту аэропорта штата Калифорния? Pratt Engineering Group! — завопил Джастин после небольшой паузы. И пока Джастин в красках описывал предстоящий проект, Брэндон, со свойственной ему прагматичностью, подсчитал, что теперь в кармане у семьи его давнего товарища, уже намного больше, чем половина Сан-Франциско.

***

Выйдя из машины Брэндон внимательно осмотрелся. Он не следил за дорогой и не сразу понял, в каком районе города они оказались. Ему стало слегка некомфортно. Неизвестность он не любил. Джастин, быстро устав говорить о делах, принялся расписывать ему прелести частного клуба, в который они направлялись. — Его открыл наш сокурсник. Ты должен его помнить. Такой тихий, неприметный азиат. В универе был таким же заучкой, как и ты. Вы наверняка встречались на каких-нибудь мероприятиях для ботаников. Хиро, так его звали, кажется, — тараторил Джастин, ведя Брэндона по темным закоулкам. — Я не был заучкой, — спокойно парировал Брэндон, стараясь припомнить студента с таким именем. — Я просто ходил на все лекции и слушал преподавателей, а не потратил все пять лет на тусовки с первокурсницами. — Это назвается право первой ночи, — загоготал Джастин. — Если бы я не склеил их свеженькими, то оперившись, они бы разлетелись по чужим койкам. Какие алмазы могли пройти мимо моей кровати! И потом, — Джастин вдруг резко остановился у едва заметной двери и три раза постучал. — У тебя никогда не было проблем с девчонками. Ты был весь такой загадочный блондинчик с идеальным личиком, мускулами и книгами под мышкой. Ты должен меня благодарить! Все девицы, интересовавшиеся тобой, приходили за информацией ко мне, а уж я давал им понять, что ты скорее проведешь ночь с учебником. Можно сказать, что я спас твой диплом — брал удар на себя! Вместо того, чтобы предаваться диким оргиям, ты учился! Я надеюсь, когда лет через пятьдесят ты напишешь мемуары, то не забудешь упомянуть в них меня. Брэндон криво усмехнулся, но ничего не ответил. В университете ему и правда было особенно не до девиц. Он отлично учился, а параллельно был одним из лучших нападающих в университетской команде по футболу и всё для того, чтобы заслужить одобрение отца. Какие уж тут интрижки! Пара девчонок у него всё-таки было, но Брэндон всегда ставил отношения на второй план, так что долгих романов не случилось. Тем временем дверь, напротив которой они торчали вот уже с минуту, бесшумно открылась. Из проема показался лысый бугай с непроницаемым лицом. Он молча вытянул здоровенную лапищу и Джастин, порывшись во внутреннем кармане пиджака, вручил амбалу какую-то карточку. Брэндон успел разглядеть лишь фамилию Пратт, яркими золотыми буквами выделявшуюся на черном фоне. Лысый мельком взглянул на протянутый ему прямоугольник, а затем недоверчиво изучил их лица. — Он с вами? — бугай ткнул пальцем, больше походившим на сардельку, в сторону Брэндона. Джастин кивнул. Лысый ещё разок внимательно их оглядел и только после этого посторонился, разрешая пройти. — Идите прямо до конца, — буркнул бугай указывая в темную пустоту узкого коридора. — Что это за место такое? — спросил Брэндон, когда они с Джастином отошли от неприветливого охранника на приличное расстояние. — Шикарное местечко! Тебе понравится, — Джастин очередной раз похлопал Брэндона по плечу. — А к чему такая секретность? — Скажем так, здесь тебе разрешено много такого, за что в обычной жизни по голове не погладят. — То есть мы идем нарушать закон? — усмехнулся Брэндон. — В том-то и дело, мой милый Брэнди, что здесь свои законы, — Джастин загадочно ухмыльнулся и ускорил шаг. Коридор заканчивался очередной дверью. Джастин смело толкнул её и Брэндону на секунду пришлось прикрыть глаза. После узкого, полутемного коридора, они оказались в просторном помещении, залитом разноцветными огнями, живой музыкой и людским шумом. — Добро пожаловать мистер Пратт. Рады приветствовать вас и вашего друга в «Классик», — перед ними возникла высокая стройная блондинка, одетая лишь в атласный корсет, богато расшитый жемчужинами и кристаллами. — Ваш столик готов, пройдемте за мной, — блондинка очаровательно улыбнулась и изящно развернувшись, двинулась по залу. Локоть Джастина тут же вонзился Брэндону под ребра. — Как тебе такой приемчик, — кивая на виляющий зад блондинки спросил Джастин. Брэндон вежливо улыбнулся. Он не был фанатом таких заведений, но девушка действительно была достойна внимания. Блондинка проводила их к небольшому столику, расположенному чуть поодаль от сцены, занимавшей центральное место в клубе. Черный диван, обтянутый натуральной кожей, приветственная бутылка дорого виски и разнообразные закуски, заставили Брэндона ухмыльнуться. — Особенные места для особенных гостей, — блондинка с улыбкой подтвердила его догадку. — Меня зовут Люси, если возникнут какие-то сложности или вопросы, смело обращайтесь ко мне. Кнопка вызова официанта находится на вашем столике, — изящный красный ноготок постучал по еле заметной выпуклости на стеклянной поверхности стола. — Привилегированный столик в частном закрытом клубе, — усмехнулся Брэндон, как только Люси, всё так же размахивая бедрами, покинула их. — Узнаю старину Джастина. Джастин, ничуть не смутившись, разлил по бокалам виски и откинувшись на спинку дивана протянул: — Не вижу смысла соглашаться на меньшее, если легко могу позволить себе самое лучшее. — Мир, вообще-то, переходит на разумное потребление, — продолжал цеплять его Брэндон. Почему-то ему нравилось слегка расшатывать комфортную атмосферу, которую так старательно выстраивал вокруг себя его друг. — Мир может поцеловать меня в зад, — отсалютовал бокалом Джастин и сделал большой глоток. — Лучше погляди, в какое классное место я тебя привел. Брэндон, последовав примеру друга, пригубил виски и огляделся. Помещение клуба делилось на несколько зон: бар, залитый яркими огнями, небольшая группа столиков, с удобными мягкими креслами, способными с легкостью уместить на себе парочку человек и ещё пара столиков, подобных тому, за котором сидели они с Джастином. В центре красовалась сцена, от которой шла узкая ковровая дорожка, убегающая за дверь, скрытую тяжелым занавесом из темно-синего бархата. А в небольшой нише, слева от сцены, располагался скромный оркестр, исполнявший джаз. Вся обстановка клуба просто источала роскошь — ковры, богато украшенные стены, изысканная посуда. Всё было выдержано в синих оттенках и только сцена, блестящая глянцевым покрытием, отражала кроваво-красный потолок. Повсюду сновали официантки, одетые так же как и встретившая их Люси. Брэндон с удивлением отметил, что девушки были, как на подбор, прекрасны классической, почти исчезнувшей с улиц красотой: естественные черты лица, сдержанный макияж, подтянутые, стройные фигуры, пышущие здоровьем. Взгляд Брэндона вдруг упал на три неприметные двери. Они прятались справа от сцены и практически сливались со стеной. Над каждой из них были встроены две крохотные лампочки — красная и зеленая. Рядом неспешно прохаживался здоровенный бугай, полный двойник лысого амбала, встретившего их на входе. — А это что? — заинтересованно спросил Брэндон, взглядом указывая на невзрачные двери. — О! — на лице Джастина расплылась довольная ухмылка. — Это самое интересное — саллиранд. Платишь две штуки баксов и комнатка на пол часа твоя. Официально там тебе станцуют приват, ну а неофициально — уж как договоришься с девчонкой. Если горит красная лампочка — комнатка занята, зеленая — свободна. — Интересное название, — хмыкнул Брэндон. — Да? По-моему бессмыслица какая-то, — отмахнулся Джастин блаженно пялясь на проплывшую мимо них официантку. — Ты знаешь, кто такая Салли Ранд? — Я с ней спал? — не отвлекаясь от приятного зрелища спросил Джастин. Брэндон болезненно скривился. — Вряд ли ты успел. Она умерла лет сорок тому назад. — Джастин непонимающе вздернул брови и Брэндон продолжил. — Так вот, Салли Ранд была звездой, как тогда говорили, экзотического танца где-то в сороковых годах прошлого века. — То есть она была стриптизершей? — чуть подумав отозвался Джастин. — Ну, если сильно упростить, то да. — Получается эти комнатки что-то вроде раздеваловок? — Джастин довольно хмыкнул. — Остроумно. Брэндон молча качнул головой. Ему эта отсылка тоже показалась весьма оригинальной. — Погоди, — встрепенулся Джастин. — А ты откуда её знаешь? Только не говори, что в Стэнфорде был предмет по истории стриптиза и я всё пропустил. — Нет, — снисходительно бросил Брэндон. — Ничего настолько интересного в университете не преподавали. — Слава богу! — воскликнул Джастин и прикончил второй стакан виски. — Мой отец коллекционирует старые голливудские фильмы. У нас в доме даже есть своя небольшая проекционная и специальное хранилище для оригинальных пленок. Брэндону вспомнилось, что как бы он не просил, отец отказывался допускать его к пленкам, заявляя, что одна катушка стоит больше, чем он когда-либо будет способен заработать самостоятельно. Но как бы не скандалил старший Форд, он всё же хотел воспитать сына на свой манер и уже годам к пятнадцати Брэндон отлично ориентировался во всех тонкостях классического кинематографа Голливуда. — Хочешь сказать, у твоего отца есть записи стриптиза, сохранившиеся со времен второй мировой войны? — вопрос Джастина вырвал Брэндона из воспоминаний. — Нет, — Брэндон устало потер переносицу. — Салли Ранд была ещё и актрисой. Хочешь, устрою тебе кинопоказ. Джастин едва не поперхнулся виски. — Если для этого нужно будет встречаться с твоим папочкой, то я пас! Он тебя то, со всеми твоими степенями, дипломами и рабочими проектами за человека не считает, а уж я в его глазах и вовсе двуногая плесень. Брэндон натянуто ухмыльнулся, но тему развивать не стал. — Посмотри, кажется начинается. Музыка стихла, и в образовавшейся тишине из ниоткуда прозвучал приятный мужской голос. — Уважаемый гости, клуб «Классик» рад приветствовать вас. Сегодня наш вечер откроет очаровательная Мишель. Свет резко погас, лишь над баром продолжали гореть тусклые лампочки, помогавшие не прекращать работу. Из динамиков полилась медленная, томная музыка, разбавленная нежным женским шепотом. Яркий луч прожектора неожиданно пронзил темноту над сценой. В пятне света зрители увидели девушку, точнее только её лицо — тело всё так же было скрыто мраком. Брэндон заинтересованно подался вперед. Их столик находился недалеко от сцены, поэтому он с легкостью рассмотрел красивое бледное лицо, на котором алым пятном горели упрямые губы. Её темные волосы были уложены аккуратными волнами, но изящная шея, перехваченная тонкой бархатной полоской, оставалась открытой. Тонкие руки танцовщицы, обтянутые черными перчатками по локоть, взлетели к лицу. В пальцах мелькнул элегантный мундштук, длинное пламя зажигалки полыхнуло и вокруг девушки густо заклубился плотный сигаретный дым. — Ей ты тоже про эмфизему будешь рассказывать, — весело шепнул Джастин. Но Брэндон лишь отмахнулся. Происходящее на сцене его заинтриговало. Девушка изящно взмахнула рукой и серая струйка очертила зыбкий, быстро растаявший круг. Снова взмах, легкий поворот головы, чтобы показать зрителям профиль с чуть вздернутым носиком. Затяжка, поддерживающая и без того короткую жизнь сигаретного огонька, а следом новое движение руками, новые неясные картины появились и тут же исчезли. Световое пятно на сцене чуть расширилось, давая зрителям увидеть черное платье, струящееся по тонкому телу и атласный шарф, прикрывающий грудь. Брэндон не успел заметить, как сигарета исчезла, а девушка, плавно извиваясь в такт музыке, завела руки за голову, чуть приподняла волосы, а затем резко сбросила с себя шарф. Обнажилась молочно-белая грудь с темной горошиной соска. Тяжелая, правильной формы, она словно светилась в холодном свете прожектора. Вторая грудь была по-прежнему скрыта платьем, и девушка дразня зрителей, чувственно ласкала её сквозь тонкий шелк. Музыка продолжала сладостно литься, заставляя бедра девушки томно раскачиваться. Танцовщица грациозно изогнулась, тряхнула копной блестящих локонов, маняще улыбаясь алым ртом. Бархат перчатки обхватил оголенный сосок и, чуть задержавшись, принялся неспешно бродить вокруг. Брэндон с трудом сглотнул и неосознанно вцепился в кожаный подлокотник дивана. Его сложно было удивить видом обнаженной девушки, но всё, что сейчас происходило на сцене начало постепенно зажимать его горло в тиски. Свет от прожектора снова сузился, грудь, поглощенная темнотой, лишь слабо угадывалась. Руки девушки медленно подняли к лицу, рот раскрылся и перчатка, подхваченная сомкнувшимися губами, начала медленно сползать с руки, за ней последовала вторая. Оголившиеся руки скользнули к поясу, на секунду свет погас, а когда мгновением позже прожектор снова вспыхнул, но уже в полную силу, перед зрителям предстало практически полностью обнаженное совершенное тело. Девушка, прикрывавшая наготу лишь крохотным атласным бикини, продолжала двигаться. В её танце не было ничего необычного или нового — спокойные гибкие жесты, медленное скольжение худых рук, смена поз. Но даже если потолок рухнул бы сейчас ему на голову, Брэндон всё равно не смог бы оторваться от происходившего на сцене. Мерцающая кожа девушки, её чуть приоткрытый рот, колыхающаяся грудь — всё это пробирало до костей. И дело было не только в теле: что-то бесконечно женственное, завораживающее, чистое было в самой девушке. Брэндон с трудом верил сам себе — танцовщица одетая только в лаковые туфли и трусики, казалась ему незапятнанной окружающей похотью. Тем не менее он реагировал на неё так, как и положено было реагировать на подобное зрелище взрослому здоровому мужчине. Возбуждение медленно спускалось вдоль позвоночника. Оно опоясывало его в районе ремня и грозилось перекинуться в пах. Но музыка стихла и под оглушительные аплодисменты девушка скрылась во вновь повисшей темноте. Когда свет вспыхнул, Брэндон нервно поежился, сбрасывая наваждение. — Вот черт, — тихо выругался Джастин. — Ну и девица! — он красноречивым жестом поправил брюки в районе ширинки и опрокинул в себя очередной бокал виски. — Я здесь не впервые, но эта Мишель… Каждый раз залазит под кожу. — Всё в твоих руках, — усмехнувшись Брэндон кивнул на кабинки саллиранда. — В том то и дело! Другие девочки после выступления обычно крутятся в баре, а она как сквозь землю проваливается! Я уже сто раз про неё спрашивал. Одни отговорки, — раздраженно бросил Джастин. — Запретный плод, — усмехнулся Брэндон и налил себе щедрую порцию виски. — Пойдем-ка прогуляемся к бару, — вдруг предложил Джастин. — Надо ноги размять. Брэндон не стал возражать, ему и самому хотелось отвлечься от увиденного. Но как только они приблизились к стойке, он понял, с чего это Джастину приспичило разминаться. На высоком стуле, стараясь особенно не привлекать внимания, сидела та самая танцовщица, уже успевшая переодеться в полагающийся всем девушкам корсет. — Эй, бармен, — перекрикивая шум прогрохотал Джастин, приземляясь на соседний от танцовщицы стул. — Мне виски на три пальца и того, чего попросит эта красотка. Он обернулся к девушке и Брэндону на секунду стало противно от плотоядной ухмылки, которая расплылась на покрасневшем от выпивки лице его товарища. — А тебе сколько пальцев? — нагло пялясь в вырез девушки продолжал Джастин. — Ты такая тоненькая и хрупкая, что я бы начал с двух. Брэндон зажмурился. В любом другом месте Джастину полагалась смачная пощечина. Но очевидно девушки тут были выдрессированы даже слишком хорошо, потому как танцовщица натянула вежливую улыбку и тихо ответила: — Спасибо, но я не пью виски. — А если я не про виски, — не унимался Джастин. — Вам очень хорошо удаются двусмысленности, — профессиональная улыбка чуть померкла, но не исчезла. Джастин снова хотел что-то сказать, но Брэндон решил, что пора вмешаться. — Кажется, мы не с того начали, — Брэндон крепко стиснул левой рукой плечи друга, а правую протянул девушке. — Вы, кажется, Мишель? Я Брэндон. А это Джастин. Он мой хороший друг, но иногда дерьмо из него так и прет. Немного помедлив, девушка протянула ему свою руку в ответ и Брэндон с удовольствием отметил, что искусственная улыбка на её лице чуть дрогнула. — Мы видели ваше выступление. Это…это было впечатляюще, — тщательно подбирая слова продолжил Брэндон. Краем глаза он заметил, что Джастин успел пропустить очередную порцию виски. — Я рада, что вам понравилось, — Мишель торопливо поднялась со стула. — Прошу прощения, но мне нужно готовиться к следующему номеру. Она уже хотела уйти, но Джастин проворно схватил её тоненькое запястье. — Как насчет того, чтобы повторить всё это только для меня в саллиранде? — Извините, но я предпочитаю там не работать, — пытаясь осторожно высвободиться ответила Мишель. — Да брось! — Джастин гадко облизнул губы и облил девушку самым похотливым взглядом, который Брэндону только удавалось видеть. — Я плачу две тысячи баксов за пол часа в той комнатушке. Наверняка ты получишь с них хотя бы половину! — Дело вовсе не в деньгах, — пробормотала девушка. — Не смеши меня, — Джастин скинул с себя руку Брэндона и медленно привлек Мишель к себе. — Сколько я должен заплатить именно тебе, чтобы ты согласилась? Тысяча, две, три! Для меня это не проблема… — Вы всё не так понимаете, — уже увереннее заявила девушка, хотя Брэндон видел, как испуганно забегали её глаза. — Дело в том, что я здесь новенькая, работаю не так долго и пока ещё не беру гостей в саллиранд... — Я буду у тебя первым, — загоготал Джастин. — Ты не пожалеешь! — По правилам клуба я имею права вам отказать. — Да, но зачем? — вторая рука Джастина начала медленно оглаживать трясущееся бедро девушки. — Ты ведь стриптизерша и я предлагаю тебе за твою работу три тысячи баксов. Ну хочешь четыре. Не строй из себя невинную милашку! От этого мне хочется съесть тебя ещё больше… Брэндон больше не мог на это смотреть. Похабное поведение Джастина и огромные испуганные глаза девушки заставляли его действовать. — Слушай, Джастин, а почему бы тебе не уступить эту лапулю мне? Джастин тупо уставился на друга и искренне удивился. — С чего это? Кажется это я получил тендер и могу позволить себе оторваться, — его рука переместилась с бедра на тонкую шею. — Посмотри какая изумительная кожа. Особенно здесь. Разве можно такое упустить. Брэндон устало взлохматил волосы и кинув короткий взгляд на побледневшую Мишель заговорил: — Помнишь ту девчонку из Стэнфорда? Лорен Бэколл. Получала степень по социологии. Джастин на мгновение задумался, а затем неуверенно кивнул: — Допустим. — Я бегал за ней пол года и очень просил тебя оставить её мне. Но однажды все-таки застал вас у тебя в койке. — П-Припоминаю, — запинаясь выдавил Джастин. — Такая грудастая невысокая блондинка? Брэндон обреченно кивнул: — Ты тогда пообещал мне, что придет время и я смогу застолбить у тебя любую девчонку. — Вот черт! Теперь я точно вспомнил. Дружище, — Джастин хищно покосился на Мишель, чье запястье всё ещё было зажато в его ладони. — Ты выбрал крайне неудачное время для возвраты долгов. — Я — финансист. Это моя работа, — Брэндон обезоруживающе улыбнулся другу. — Хрен с тобой, — недовольно выплюнул Джастин. — Только вот эта куколка не особенно настроена. — Ты просто неправильно её попросил, — с этими словами Брэндон аккуратно взял оторопевшую Мишель за плечи и наклонившись к ней прошептал: — Лапуля, сострой сейчас самую сладенькую улыбочку, на которую ты способна, да так, чтобы наш общий друг поверил, будто я предлагаю тебе что-то очень интересное, — девушка еле заметно кивнула. Брэндон обернулся на Джастина и с удовольствием заметил, как помрачнело его лицо. — А теперь слушай меня, тебе лучше пойти со мной в этот чертов саллиранд. Я тебя не трону, а вот Джастин не отцепится. Тонкие ручки обхватили шею Брэндона, от чего у него по спине тут же пробежал холодок. — Я не могу туда пойти! Я еле отбиваюсь от этих долбанных комнат вот уже полгода. Если посетители увидят, что я сдалась, мне конец! Я больше никому не смогу сказать, что не работаю в них. - торопливо пробормотала ему куда-то в шею Мишель. На секунду Брэндону захотелось послать всё к черту. Но в мозгу снова всплыл затуманенный похотью взгляд Джастина. Он слегка отстранил от себя девушку и глядя ей прямо в глаза отчеканил: — Хорошо погляди на здоровяка у меня за спиной. А теперь представь, что он в состоянии купить этот клуб с потрохами. Подумай, сколько нужно дать денег хозяину этого заведения, чтобы он закрыл глаза на твои выкрутасы. Подумала? Так вот Джастин может легко предложить в десять раз больше. — Ты… ты точно меня не тронешь? — опасливо переспросила Мишель. — Точно, — искренне заверил её Брэндон. — Хорошо, — тяжело вздохнув уронила девушка. Брэндон ободряюще ей улыбнулся и повернулся к другу. — Ну что, здоровяк, хотя бы раз я увел у тебя девчонку, а не наоборот. — Это всё потому, что я тебе разрешил, — угрюмо буркнул Джастин, продолжая недобро пялиться на Мишель. — Да, — с легкостью согласился Брэндон. Он уже собирался уходить, но в последний момент обернулся к Джастину и спросил: — Ты ведь помнишь четвертое правило нашего кодекса? Джастин закатил глаза и, шумно выдохнув, мрачно процедил: — Помню. — Отлично! Пошли, лапуля, — Брэндон приобнял Мишель и повел к одной из дверей, над которой горел зеленый огонек. Бугай, дежуривший у саллиранда, удивленно уставился на Мишель. Та невозмутимо передернула острыми плечами и торопливо выпалила: — Тео, нам с возможностью продлить. Амбал молча полез в карман, выдал Мишель какую-то карточку и строго взглянул на Брэндона. — Первые пол часа по стопроцентной предоплате. Быстро кивнув, Брэндон потянулся за бумажником. На его счастье наличных у него оказалось даже больше, чем требовалось. Когда дверь за ними закрылась, Мишель торопливо прислонила выданную ей карточку к электронному считывателю, установленному в стене. Что-то щелкнуло, лампочки внутри кабинки, точно такие же как и снаружи, сменили цвет с зеленого на красный, а рядом вдруг загорелось крупное табло, на котором начался обратный отсчет тридцать минут. Брэндон огляделся. Кабинка представляла собой небольшую комнатку, освещенную тусклым, неоново-розовым светом. Почти всё пространство занимал широкий, полукруглый диван. В центре стояла высокая тумба, из которой к потолку тянулся металлический шест. В углу была спрятана стереосистема и небольшой мини бар. Брэндон устало опустился на диван и, взъерошив волосы, спросил: — Что это за возможность продления? Мишель, которая усевшись на противоположной стороне дивана, всё ещё бросала в его сторону недоверчивые взгляды, пробормотала: — Если вдруг тебе будет мало тридцати минут, ты сможешь торчать здесь хоть всю ночь, лишь бы девочка была согласна. — А если у меня нет столько наличных и вообще, откуда они узнают, что ты согласна? Мишель грустно усмехнулась и медленно подошла к электронному считывателю, при помощи которого закрывала дверь. Она легонько подцепила ноготком какой-то механизм и в образовавшемся углублении Брэндон увидел крошечный банковский терминал и стационарный телефон. — Идем в ногу со временем! — наигранно гордо заявила она и снова устроилась на своем крае дивана. Брэндон скинул пиджак и внимательно присмотрелся к новой знакомой. Она сидела, по детски трогательно прижав коленки к груди. Большие глаза уже не были такими испуганными, но беспокойно бегали по сторонам. — Я тебя не трону, — на всякий случай решил повторить Брэндон. Мишель коротко кивнула и вдруг искренне улыбнулась. — Я это поняла, когда ты выдал ту чушь про Лорен Бэколл. Брэндон с интересом уставился в смеющиеся глаза Мишель. — С чего ты решила, что это чушь? — С того, что Лорен Бэколл величайшая актриса в истории Голливуда. Я могла бы предположить, что ты учился с её полной тезкой. Но то, как ты скривился, стоило твоему дружку назвать её грудастой невысокой блондинкой, окончательно тебя выдало. — Откуда ты знаешь о Лорен Беколл, — Брэндон уперся локтями в колени и подался вперед. Познания Мишель его заинтриговали. — Я имею в виду… молодые девушки не так чтобы часто интересуются классическими голливудскими фильмами. — Я вряд ли бы узнала о ней, если бы не оказалась в «Классик». Дело в том, что Хиро, хозяин клуба, большой любитель старого Голливуда. У нас в гримерке есть парочка телевизоров, по которым постоянно крутятся лучшие, по его мнению, фильмы золотого века, — девушка грустно усмехнулась. — Хиро считает, что они поднимают настроение, снимают стресс и помогают настроиться на рабочий лад перед выступлением. Брэндон покачал головой и про себя решил, что им с Хиро было бы о чем поспорить. — Но с чего ты решил что твой дружок купится на это историю с Лорен Беколл? — С того, что мы с ним жили в соседних комнатах, когда учились в Стэнфорде и таких историй у него до кучи. Он всегда любил брать чужое. Такой уж человек. Стоило кому-то из его друзей положить глаз на девчонку — пиши пропало. А эта дурацкая отговорка: "потом выберешь девчонку из моих", она вполне в его стиле. Мишель брезгливо поморщилась. — Зачем дружить с таким мудаком? Он… он же распоряжается людьми, как вещами. Брэндон помолчал. В своё время он задавался этим вопросом. Вытянув ноги и расслабленно откинувшись на спинку дивана, он спокойно ответил: — Может потому, то я такой же мудак? — Ты не такой, — после паузы возразила Мишель. — Да ну? Откуда ты знаешь? — Ну, — неуверенно начала девушка. — Ты помог мне. Защитил от него… — Лапуля, а ты не думала, что я защищал его? — сухо отрезал Брэндон и с каким-то больным удовольствием заметил, как на лице Мишель мелькнул испуг. — Я хорошо его знаю и знаю этот его мерзкий взгляд. Окажись он тут с тобой, разговорами о старом Голливуде ты бы не отделалась. А уж когда он перепьет… Мог бы выйти противный скандал. Ни ему, ни его семье это не нужно. — Но ведь он может пойти и спокойно склеить сейчас любую другую девушку в этом клубе! Этого ты не боишься? — насмешливо возразила Мишель. — Любая другая ему не нужна. Да и познакомь меня потом с девицами, которые откажутся порезвиться с Джастином, поимев при этом четыре штуки баксов. Его взбесил твой отказ. Если бы ты была послушной — могла бы сорвать куш. — Бред какой-то, — тихо буркнула девушка. Брэндон, сам не зная зачем, вдруг захотел показать ей, что он вовсе не такой хороший, каким мог бы показаться. — Не знаю, сможешь ли ты это понять, но такие, как я и Джастин живут совсем в другом мире. Когда ты ребенок богатых, очень богатых родителей, твой круг общения определен с пеленок. Частная школа, престижный университет, отдых на закрытых курортах. Обычные люди присутствуют в твоей жизни только как обслуживающий персонал. Тебе постоянно твердят, что они из другого теста, что им нужны только твои деньги и если ты дашь им возможность, то они без раздумий сольют твои самые грязные секреты за пару сотен баксов. Их лояльность покупается, их преданность продается. Так что Джастин… Джастин каким бы не был мудаком, для меня свой и я всегда буду за него, — Брэндон замолчал Мишель тоже молчала, тишину нарушала только тихая музыка, льющаяся откуда-то из-под потолка. — Как же ты так живешь? — вдруг тихо спросила Мишель. — Получается, что ты будешь защищать полного кретина только потому, что вы оба родились с серебряной ложкой в заднице? Что это вообще за жизнь, где ты даже друзей выбрать не можешь? — Лапуля, во-первых, ложка в моей заднице не серебряная, а золотая, а во-вторых, не тебе меня жалеть. Кажется, из нас двоих за деньги раздеваюсь не я, — сухо ответил Брэндон. Слова девушки задели его, поэтому он с удовольствием отметил, что и ему удалось попасть в цель. Губы Мишель сжались у злую полоску, а на щеках проступили пятна. — Может мне это нравится! — выплюнула она. — Повтори себе это, когда очередной Джастин завалится в ваш клуб. Мишель хотела возразить, но фыркнув, скрестила руки на груди и многозначительно уставилась на циферблат над дверью. Брэндон сделал тоже самое. Прошло уже пятнадцать минут. — Что за пункт четыре кодекса? — не выдержав тишины спросила Мишель. — Ты спросил у своего говно-дружка в силе ли он. — Просто глупый свод правил, который мы с ребятами придумали ещё в школе. Тогда нам казалось, что это круто, что мы совсем взрослые, раз смогли придумать свои законы. — Ну и про говорится в четвертом пункте? Брэндон криво усмехнулся, ожидая, что Мишель не очень понравится то, что он скажет. — Не спать с девчонками, с которыми спали твои друзья. — Погоди, — Мишель поднялась и подойдя к Брэндону угрожающе над ним нависла. — Ты что, скажешь своему дружку, будто переспал со мной? — голос девушки треснул и готов был сорваться на крик. — Лапуля, ты переживаешь за свою репутацию? — насмешливо кинул ей Брэндон. — Господи, ты ничего не понимаешь, — она быстро заметалась по комнате, схватившись за голову. — Так расскажи мне! Что, на фоне этих слухов партнеры по бизнесу лишат тебя пакета акций? — Брэндон не хотел быть грубым, но сдержаться не смог. — Я беру свои слова обратно. Ты такой же мудак, как и твой дружок! — зло выкрикнула Мишель и снова забилась в угол дивана. — Ну прости! Мне кажется я предупредил тебя об этом с самого начала, — Брэндону начинал жалеть, что ввязался в эту историю. — Просто я очень хорошо знаю Джастина и если я не скажу, что переспал с тобой, то уже завтра он будет здесь и тебе уже вряд ли попадется идиот, готовый отдать две штуки баксов просто за то, чтобы ты в течении получаса выносила ему мозги. — Ты просто идиот! — острые локотки девушки впились в худые коленки. Она тяжело уронила голову на ладони и замотав головой забормотала: — Он же расскажет всем на свете! А я не шлюха! Не шлюха! Да, я танцую голая, да, меня можно облапать и я ничего не смогу поделать с этим! Но я не сплю с мужчинами за деньги! — она подняла на Брэндона покрасневшие глаза. — Думаешь эти кабинки здесь устроены просто так? Все понимают, что происходит за дверью. И даже если девушка просто танцевала для какого-нибудь богатого урода, вроде тебя, на ней клеймо! Она была в саллиранде, значит её можно купить, — Мишель снова уронила голову и начала тихонько всхлипывать. Брэндон тяжело переносил женские слезы. Наверное из-за матери — та часто плакала, задавленная изменами и тиранией мужа. Узнав эту его особенность, отец устроил ему терапию. После поступления на работу в семейную фирму, старший Форд назначил сына «спецом по увольнениям». В обязанности Брэндона входило объявление сотрудникам решения компании сократить ту или иную должность. Случайно или нет, но на его долю чаще приходились женщины, и не все из них могли хладнокровно принять услышанное. Брэндону больше нравилось, когда они кричали, раскидывали бумаги и назвали его и его отца последними словами. Лишь бы не плакали. Брэндон подошел к мини бару и, отыскав там воды, протянул прохладную бутылку Мишель. — То, что я сейчас скажу придется тебе не по вкусу. Но ты стриптизерша в элитном клубе для богатых засранцев. Поверь, в их глазах ты уже вещь, которая продается и покупается. А все твои отговорки звучат для них лишь как способ набить себе цену. Рано или поздно это должно было случиться. Тебе нужно или менять работу, или принять правила игры, — как можно спокойнее сказал Брэндон, усаживаясь рядом с Мишель. — О! — ладони Мишель опустились и на Брэндона уставились два злобных серых глаза. — Ну-ка расскажи мне, золотой мальчик, куда бы мне это пойти работать? Мои родители погибли, когда мне стукнуло девятнадцать. Чтобы мою младшую сестру не забрали в приют, мне пришлось бросить колледж и устроиться работать! Думаешь я не пробовала зарабатывать не выставляя сиськи на показ? Только вот куда я могла пойти сразу после школы? По утрам я мыла полы и драила вонючие туалеты в забегаловках, днем занималась с сестрой, а вечером бежала в клуб и разносила там напитки пьяным козлам, которые считали, что если оставили мне паршивые десять баксов на чай, то уж конечно имеют право шлепнуть меня по заднице. И всё это за деньги, которых хватало только на то, чтобы оплатить жилье, поесть и прикупить кое-какой поношенной одежонки, — Мишель встала и снова начала загнанным зверем метаться по комнате. — Хиро вытащил меня из этого. Дал мне хорошую работу, безопасность и приличные деньги. Так что да, я стриптизерша, но у меня есть принципы и мне удавалось их придерживаться, пока твой поганый дружок не приперся сюда. Она хотела что-то добавить, но тонкая трель отвлекла её внимание. — Вот черт! — громко выругалась она и быстро подошла к телефонной трубке, спрятанной в нише. — Алло, да…да…нет...всё нормально. Сейчас спрошу, — она повернулась к Брэндону. — Будешь продлевать? Там есть ещё желающие. Брэндон взглянул на Мишель — её влажные глаза избегали смотреть на него, по бледной шее расползлись алые пятна, а грудь, обтянутая корсетом, тяжело вздымалась. Что-то внутри него заныло и заставило потянуться за бумажником. Он вытянул карточку и небрежным жестом передал её девушке. На минуту ему показалось, что на покрасневшем лице мелькнула благодарность. Она что-то ещё пробормотала в трубку, приложила переданную карточку к запищавшему терминалу и Брэндон увидел, как табло над дверью начало новый отсчет. — Спасибо, — тихо буркнула Мишель, передавая кредитку обратно. — Ты… ты сегодня еще будешь выступать? — осторожно спросил Брэндон. Девушка устало опустилась на диван и равнодушно пожала плечами. — В клубе достаточно девочек. Если на момент моего выступления я буду здесь, они легко заменят меня. — Сколько ты зарабатываешь за вечер? — По-разному. Но редко меньше тысячи за вечер. Если мы не танцуем, то крутимся у бара. Все напитки, купленные для меня гостем клуба, идут на мой счет. Плюс к том, что мне причитается за выступление и в среднем получается около двух тысяч. — И как ты выдерживаешь такое количество алкоголя? — усмехнулся Брэндон. — Господи, а ещё финансист, — Мишель кинула на него снисходительный взгляд. — Бармен разливает девочкам безалкогольную бурду. Брэндон рассмеялся. Он на секунду представил разочарование Джастина, когда тот вливает в девчонку уже третий стакан виски, а она всё никак не сдает позиции. Они снова замолчали. Таймер неумолимо отсчитывал минуты под негромкую музыку. Мишель, казалось, смогла успокоиться, но Брэндон от чего-то чувствовал себя виноватым. — Мне жаль, что так получилось. Я не хотел, чтобы ты оказалась в этой комнате, — искренне сказал он, глядя Мишель в глаза. Она грустно улыбнулась и чуть погодя ответила: — Ты наверное прав… Глупость полагать, что работая в таком месте как это, можно сохранить себя. Мне иногда кажется, что я понимаю, зачем Хиро крутит в наших гримерках старые фильмы — в них почти всегда всё заканчивается хорошо. Видимо он хочет, чтобы мы продолжали верить в чудеса. В то, что однажды в клубе появится кто-то вроде Кларка Гейбла и заберет нас отсюда. — Такого никогда не случалось? Я имею в виду не Кларка Гейбла, а … — Брэндон постарался на этот раз подобрать слова помягче. — Девочки никогда не находили себе, скажем покровителей? — Жизнь — не кино, — отрезала Мишель. — Всё это заканчивается одним и тем же. Наигравшись, мужчина передает свой трофей другу, а тот, в свою очередь, следующему. С каждым разом ты переходишь на уровень ниже. Следующий, как ты выразился, покровитель, уже не готов давать тебе столько денег, сколько давал предыдущий. Да и слава переходящего кубка никогда не идет на пользу. После такого, варианта вернуться в «Классик» нет. В лучшем случае девочка начинает свою карьеру в заведении похуже, ну а при плохом раскладе, сам понимаешь… Снова раздался телефонный звонок. Мишель тяжело поднялась и покачав головой усмехнулась: — Мы торчим тут уже час! Ты спустил четыре тысячи. Поверить не могу… Брэндон снова достал кредитку. — Давай побудем здесь ещё немного. Так Джастин точно наберется виски и забудет о тебе, - предложил он. Мишель только кивнула и снова пробормотав что-то в трубку, запустила очередные полчаса. Брэндон с усмешкой подумал, что отец, который хоть и тайно, но всё же следил за его расходами, будет в бешенстве. Несмотря на то, что он вот уже больше десяти лет добросовестно трудился в семейной фирме и по самым скромным оценкам коллег, очень хорошо справлялся со своими обязанностями, отец всё ещё ни во что его не ставил. Помимо тех денег, что он получал на посту финансового аналитика, Брэндон не потратил ни копейки из семейных средств. За исключением, конечно, денег, потраченных отцом на его образование. Когда отец увидит, что Брэндон спустил шесть тысяч долларов за один вечер непонятно на что… — Я устала сидеть! — вдруг неожиданно бодро объявила Мишель. — Давай я всё же тебе станцую. Брэндон нахмурился, хитрый огонек, заискрившийся в глазах девушки, почему-то ему не нравился. — Это совсем не обязательно, — запротестовал он. — Отказываешься? — брови девушки вопросительно поползли вверх. — Благодаря тебе я заработала три тысяч за полтора часа. Позволь мне тебя отблагодарить хоть как-то. Мишель грациозно поднялась и подошла к Брэндону вплотную. Встав между его расставленных коленей, она наклонилась и легко пробежалась пальчиком от расстегнутого ворота рубашки к ремню. — Я обещаю, что тебе понравится, — она снова сверкнула глазами. — Если мы продолжим разговоры в том же духе, то оба сойдем с ума. Брэндон, который и вправду чувствовал себя уставшим, кивнул. В конце концов Джастин потребует от него каких-то подробностей. Вот он и расскажет, что всё началось с танца. Отвечая на вопросительный взгляд девушки, Брэндон коротко кивнул. Мишель, победно усмехнувшись, подошла к небольшой стерео системе, что-то нажала и из динамиков полилась медленная, очень чувственная мелодия. — Устраивайся поудобнее, — промурлыкала Мишель и легко запрыгнула на стоявшую в центре комнаты тумбу.