***
Луна сидела на подоконнике в одном из коридоров и задумчиво болтала ногами в одних гольфах. Там Гермиона и отыскала её. — Луна, привет, — в голосе проскальзывали возбуждённые нотки. — Я нашла ритуал в книге, но там… там не сказано, можно ли проводить его на живом человеке. И ещё там присутствуют какие-то странные ингредиенты, смотри… — Гермиона быстро пролистала страницы и сунула книгу Луне. — О… Так это же волоски шерсти бундящей шицы, — пропела когтевранка. — Так она же не… — тут Гермиона осеклась, вспомнив, что и в существование мозгошмыгов она не верила, — ладно, как это достать, я подумаю позже. Но мне надо убедиться, что подобный ритуал не навредит Гарри. Может, есть что-то дополнительное в дневниках твоей прабабушки? — Да, она что-то писала про ритуал, — кивнула собеседница. — Луна, так что же ты молчишь?! Давай сюда дневник! — К сожалению, не могу. У меня многие вещи куда-то пропали, — честно призналась она. — Понимаешь, ребята берут их и прячут. Вот даже кеды… — она задумчиво уставилась на свои гольфы. — В смысле прячут?! — закипела Гермиона. — Они что не знают, что чужие вещи им не принадлежат! И это так-то нарушение школьных правил! — О, Полоумная Лавгуд, — раздался мужской голос и из-за угла показался Джереми Стреттон, охотник сборной Когтеврана. — Опять возишься со своими друзьями-гриффиндорцами? Небось, обсуждаете мозгошмыгов своей сумасшедшей бабки? Внутри Гермионы полыхнуло настоящее пламя, и в следующее мгновение на парня уже была наставлена её палочка. — Минус десять баллов с Когтеврана за оскорбление ученика, Стреттон! И если вы немедленно не вернёте Луне вещи, я сниму ещё пятьдесят и… — Что и? Нажалуешься своей любимой МакГонагалл? Ты же, Грейнджер, только это и умеешь! Вы гриффиндорцы все на голову отшибленные, неудивительно, что Полоумная спелась с вами и даже болеет за вашу команду. — Эй! — внезапно прогремело со стороны. — Ты что-то имеешь против Гриффиндора, букашка? Неизвестно откуда взявшийся Кормак МакЛагген навис над Джереми, от чего тот нервно сглотнул. Соперник был гораздо выше и накаченнее, связываться с ним не хотелось. — Этот флоббер-червь обижает вас, девочки? — Да! — Гермиона не знала, что на неё нашло. Она не любила жаловаться и просить помощи. Тем более у Кормака! Но напуганный вид Стреттона заставил её испытать злобное удовлетворение. — Они забрали у Луны вещи и не отдают. Кеды, дневник её прабабушки и ещё много чего. — Да ты блажером треснутый, что ли?! — взревел МакЛагген и, подняв когтевранца за грудки, впечатал того в стену. — Девчонок вздумал обижать?! Гермиона опустила палочку, а Луна с явным интересом наблюдала за происходящим. — МакЛагген, ты совсем идиот! Отпусти меня, а то получишь кучу отработок за драку! И вашей Грейнджер влетит за то, что она хоть и староста, а тебя покрывает! — лепетал напуганный Стреттон, не сводя глаз с огромного кулака перед своим лицом. — Ха! — выплюнул ему в лицо грозный гриффиндорец. — Мой дядя лично знаком со Скримджером! Посмеешь на меня нажаловаться — тебя вообще исключат из школы. А теперь у тебя есть пять минут, чтобы ты принёс этой, — Кормак перевёл взгляд в сторону Луны и подмигнул ей, — очаровательной девушке её вещи, иначе твоему лицу никакая мадам Помфри не поможет! Он оторвал охотника от стены и с силой отшвырнул прочь, отчего тот расстелился на полу и бросился наутёк. — Ох, — улыбнулась Луна, прекратив болтать ногами и устремила на МакЛаггена свои огромные глаза, — у вас на Гриффиндоре учатся настоящие львы, Гермиона, тебе повезло… Кормак расцвёл, словно диковинное растение. Что самое удивительное, буквально через минуту объявился Джереми, всунул МакЛаггену сумку и кеды и так же быстро испарился. — Мои вещи! Как здорово! — Луна захлопала в ладоши, когда Кормак протянул ей сумку. — Спасибо, ты — герой! — Я? Эм… Да я же просто… — Кормаку стало аж неловко. Последнее время его редко хвалили. Сокурсники всё ещё были злы на него за ту выходку на поле, когда он подвёл команду. Пока Луна рылась в сумке, он нервно вертел в руках её цветные кеды, не зная, куда их деть. — Вот же! — наконец, девушка нашла какую-то старую тетрадку и передала Гермионе. — Ой, моя обувь! — и она с детской непосредственностью вытянула ножки вперёд. Кормак сглотнул, глядя на эти аккуратные, обтянутые белыми гольфами, ступни. Лавгуд вообще была миниатюрная и такая беззащитная. Он вдруг вспомнил, как сокурсники-когтевранцы потешались над ней, и испытал какое-то неведомое ему доселе чувство. Он осторожно натянул кеды на её ножки и даже завязал шнурки. Луна вознаградила его милейшей улыбкой, а Гермиона отошла на пару шагов в сторону и уже вовсю рылась в дневнике. — Ну… Я, наверное, пойду, — Кормак почесал затылок и принялся водить глазами от одной девушки к другой. — Спасибо тебе. Ты настоящий гриффиндорец! — Ты это… обращайся, ежели что! Я кому хочешь задницу надеру! — За меня? Никто и никогда никому не надирал за меня задницу, — отметила Луна. — Это должно быть весело. — Повеселиться я всегда «за»! — МакЛагген согнул руку в локте, демонстрируя огромный бицепс и внушительный кулак. — Ого, — Луна чуть сжала его мышцу через мантию своими маленькими пальчиками, — ты напоминаешь мне Атланта. А ещё ты очень здорово держишься на метле. Я же комментировала матч, когда ты играл. Ты так смело летаешь. Я боюсь летать… Кормак не знал, кто такие Атланты, но Луна была единственная, кто похвалил его за тот матч, и он засиял похлеще обнаружившего нарушителя Филча. — Да это же очень легко! Летать, в смысле… Хочешь, я тебя научу? — Это было бы здорово, — щёки девушки тронул лёгкий румянец. — Может, в субботу? — Отлично! Сразу после завтрака! — Луна! — к ним подскочила взволнованная Гермиона. — Я нашла! Нашла кое-что важное! — она, нахмурившись, посмотрела на МакЛаггена. — Нам надо в библиотеку! — Грейнджер, ты неисправима, — Кормак закатил глаза. — Уверен, если вы решите с Поттером потрахаться, то это произойдёт в библиотеке. Ладно, ладно, — он увидел, как её глаза округляются, — я ухожу. Увидимся в субботу, Луна. — Хорошо, — Лавгуд помахала ему рукой на прощание. — Ты что правда собралась летать с этим недоумком? — стягивая её за руку с подоконника, вскользь поинтересовалась Гермиона. — Ты очень строга к нему, Гермиона Грейнджер. Он интересный, и у него в мозгу нет мозгошмыгов. — Наверное, это потому что и мозга у него нет, — проворчала Гермиона себе под нос. Ей не терпелось побыстрее оказаться в спокойном месте и обсудить с Луной дела поважнее Кормака МакЛаггена.***
Выручай-комната была постоянно оккупирована Малфоем. Это Гарри выяснил с помощью Добби и Кикимера. Хорёк мало интересовал Гермиону, но то, что такое идеальное для секретов место было теперь недоступно, немного мешало. В итоге пришлось снова прятаться в библиотеке в Запретной секции, которую мало кто посещал из учеников. Девушки расположились за столом и, несмотря на то, что больше посетителей не было, Гермиона накинула заглушающие чары. — Луна, твоя прабабушка вносит некоторые корректировки в ритуал и пишет, что в качестве жертвы можно использовать магическое животное. — Так это замечательно, — всматриваясь в строчки протянула Луна, — значит нам не придётся никого убивать, чтобы избавить Гарри от мозгошмыга-душегуба… Ну, я имела в виду из людей. Она произнесла это настолько обыденным тоном, будто они обсуждали не убийство, а что-то рядовое, вроде рецепта простейшего зелья. — Да, но… — В Запретном лесу водится много магических зверей, — продолжила когтевранка. — Они, конечно, все милые, но думается мне, жизнь Гарри всё-таки важнее. Гермиона вздохнула. Ну да… Из двух зол, как говорится. — Ты же говорила, что твоя прабабушка проводила эксперименты на менее агрессивных мозгошмыгах, откуда у неё такие выводы по душегубам? И почему она уверена, что это можно проделать с живым человеком… — Так это очень просто, Гермиона, — Луна вдруг потянулась к сумке и достала ещё одну потрёпанную тетрадку. — Это дневник моей мамы. Она подробно описывала не только свои эксперименты, но историю нашего рода. Гермиона нервно заламывала руки, пока Луна неспеша перелистывала старые страницы. — Вот. Когда моя прабабушка была молодая, в неё влюбился Септимус Талбот. Они были уже помолвлены с моим прадедушкой, но Талбот не желал с этим мириться. Он был старым и сильным волшебником и создал мозгошмыга-душегуба, и заразил моего прадедушку. У того начались галлюцинации и кошмары. Хорошо, прабабушка вовремя догадалась и вылечила прадедушку. Я только вчера об этом прочитала, — виновато опустила голову Луна. — Так просто?! Гермионе не верилось, что она находится в шаге от решения сложнейшей задачи в её жизни. Её пульс участился, а дыхание сбилось. Удивительно, волшебный мир считал все поколения Лавгудов сумасшедшими и относился к ним со снисходительным пренебрежением. Оказывается, они обладали уникальными знаниями и были знакомы с такой магией, о которой многие даже не слышали. — Не совсем, — покачала головой когтевранка, прикусив губу, — прабабушка много лет искала информацию, провела десятки экспериментов… И вот, когда она уже почти отчаялась, ей удалось вылечить любимого. — С помощью этого ритуала? — прошептала Гермиона. — У мамы ничего об этом нет. Но раз в дневнике прабабушки описан только этот ритуал и есть кое-какие пояснения, то, наверное, да… — Мне бы хотелось знать точнее! — Подобная магия не может быть точной, Гермиона, — рассудительно отметила Луна. — Здесь вопрос доверия. И готова ли ты рискнуть ради Гарри… — Да я ради Гарри на что угодно готова! — возмутилась задетая до глубины души Гермиона. — Но на кону же его жизнь! — А почему бы тебе не спросить у Гарри, что он сам думает по этому поводу? — Луна продолжала резать по живому. — Я… я не знаю, как сказать ему, Луна! Эта информация убьёт его! Он так доверяет Дамблдору, а тот… — Тебе он тоже доверяет, Гермиона. — Я знаю, — нервно перебирая полы своей мантии, вздохнула девушка, — но я разобью ему сердце всем этим. — Сердца очень крепки, Гермиона. Чаще всего они не разбиваются. Чаще всего они только чуть проминаются. И, кто, если не ты, способен собрать сердце Гарри по кусочкам, даже если оно будет разбито? — Луна распахнула глаза и смотрела прямо на Гермиону. — Думаешь, у меня получится? — неуверенно пискнула та. — Думаю, это только у тебя и получится. — Спасибо, Луна, — Гермиона тяжело вздохнула. — Ты — настоящий друг. И прости, что я раньше посмеивалась над тобой и не верила… ну, во все твои рассказы. — Ничего, я привыкла, что даже умные люди могут быть ограниченными, — искренне улыбнулась Лавгуд. — Жизнь слишком коротка и прекрасна, чтобы тратить её на обиды.***
Всю следующую неделю Гермиона посвятила детальному изучению и планированию ритуала. Она заказала кое-что из ингредиентов, на которые у неё хватило денег. Подробно вникла в значение каждой руны, перечитала кучу книг по магическим животным. В общем, чем сильнее и могущественнее животное, тем лучше было для ритуала, так что каким-то чизпурфлом или докси не обойдешься. Нужно «рыбку» покрупнее и поопаснее. Ещё часть нужных компонентов можно будет купить, когда она расскажет всё Гарри, у того должно было хватить финансов. Так же им была необходима шкура василиска, которую можно раздобыть в Тайной комнате. Только Гарри мог открыть её. Но вот волоски бундящей шицы не значились в продаже ни в одной лавке, и ни один научный труд не подтверждал существование подобного вида. — Луна, но где мы возьмём эти волоски, если их даже за бешеные деньги не продают? — к выходным Гермиона совсем отчаялась. — Я напишу отцу, у мамы были запасы ингредиентов, доставшиеся от бабушки, а той от её мамы… — неожиданно выдала Лавгуд. — Вероятно, там осталось немного… Гермиона зависла, не моргая, глядя на собеседницу, с которой они снова спрятались в запретной секции библиотеки. А потом всхлипнула и неожиданно стиснула ту в объятиях. У неё уже тряслись руки от нервного напряжения и постоянного недосыпа. Сложно было представить, что бы она делала без поддержки Луны.***
Время неумолимо бежало вперёд. Над башнями замка уже возникали оконца синего неба, но настроения друзьям эти признаки приближения лета не поднимали. Каждый погряз в своих проблемах. Гарри всё никак не мог придумать способ разговорить Слизнорта, а Дамблдор продолжал требовать с него воспоминание хитрого профессора. Гермиона с трудом нашла в себе силы сдать трансгрессионные испытания, а вот Рон, окончательно забросивший учёбу из-за романа с Лавандой, всё провалил и бурчал весь день. Раньше Гермиона непременно прочитала бы рыжему другу нотацию за столь несерьёзное отношение к занятиям, но сейчас ей было не до него. Она всё никак не могла набраться смелости и выбрать подходящий момент, чтобы раскрыть Гарри страшную правду, которая невероятно тяготила её. Гермиона подбирала в уме сотни различных слов, репетировала свою речь сама с собой и даже несколько раз порывалась поговорить с Гарри, но в горле тут же возникал ком, и она не могла произнести ни слова, лишь снова и снова обнимала его и мычала что-то невнятное, когда тот гладил её по голове. Она уже подумывала попросить у Гарри глоток «зелья удачи» для смелости, но он вдруг решил сам воспользоваться им для того, чтобы всё-таки выполнить поручение Дамблдора. Гермиону не так уж сильно волновало воспоминание профессора Слизнорта. Она догадывалась, о чём в нём пойдёт речь. Гарри использовал половину запасов чудесного зелья и зачем-то направился к Хагриду, который утром прислал записку о смерти Агагога. Никто из них не горевал по данному поводу, так как любовью к данному монстру не пылал. А у Рона так вообще от одного упоминания о пауках начинал дёргаться глаз. «Конечно же! Акромантул!» — вдруг осенило Гермиону. Опасное магическое животное — и их целая тьма в Запретном лесу! Вот кого можно использовать для ритуала! Да и большой жалости к этим тварям она не испытывала. Она вдруг сорвалась с места и покинула спальню мальчиков быстрее, чем Рон успел прийти в себя. Ей нужно было сделать необходимые пометки. Ещё один кусочек сложнейшего пазла был найден. Оставалось дождаться посылку от мистера Лавгуда и переговорить с лучшим другом.