Совсем не ОК [Far from OK]

— Слизень. Слизень, прекрати плакать. Слизень, казалось, не слышал его. Он лишь продолжал хвататься за него, рыдая навзрыд. Все пять его глаз покраснели и опухли то ли из-за непрекращающихся слёз после возвращения в дом матери, то ли из-за попавшей в них краски на вечеринке, Майк не был уверен. Он пытался успокоить их младшенького, но это было безнадёжно. Может, подбадривание и сработало бы, если бы сам он был способен найти хоть толику забавного в этой ситуации. Не зная, что делать, он оглядел гостиную, оценивая состояние остальных. Дон, казалось, хотя бы отчасти успокоился и принёс веник, чтобы торжественно собрать оставшиеся цветы. Некоторые из них всё ещё были запутаны в шерсти Арта, но, казалось, он этого не замечал, лёжа навзничь на столе и уставившись в потолок. Терри яростно собирал кусочки разбитого диско-шара, а Тэрри глупо следил за его действиями и изредка напоминал, чтобы он не порезал свои руки об осколки. В этот самый момент в комнату зашёл Салливан, вытирая шерсть полотенцем. Он был последним отмывшим краску. Он глянул на Майка и Слизня с неясным выражением лица, и Майк почти что ждал злорадное «А я говорил, что не нужно нам идти». Но это так и не прозвучало, а Салливан только повернулся и уселся на мягкий пуфик в другой части комнаты, тихо размышляя. Что ж, не лучшая ли это вечеринка в их жизни. — Ай! Все обернулись, когда вскрикнул Терри. — Я велел тебе прекратить! — зашипел на него Тэрри, глядя на кровоточащий палец и выглядя при этом болезненно. — Я не хотел… — пробормотал Терри, сжимая раненую руку здоровой, на его глаза наворачивались слёзы. На эти слова Майк тихо с облегчением вздохнул. Он хотя бы не пытался навредить им намеренно. Злость Тэрри, казалось, испарилась так же быстро, как и появилась, потому что его лицо разгладилось, и он убаюкал руки брата в своих. Неожиданно Майк почувствовал, что завидует близнецам. Конечно, в буквально нулевом личном пространстве должно быть много минусов, но ты, как минимум, никогда не одинок. Особенно в такие моменты. Он вздохнул и отвёл от них взгляд. Почему-то ему захотелось лучше ладить с собственной сестрой. — Я принесу вам пластырь, — предложил Дон, бросая веник и направляясь к двери. Он очень осторожно открыл её без скрипа, на мгновение прислушавшись к звукам в коридоре и быстро, но тихо удалившись на кухню. Даже Слизень старался не издавать ни звука, пока дверь не была вновь плотно закрыта. У них было негласное соглашение насчёт попыток разбудить маму Слизня — если кто-то оскорбил тебя, назвав милым или прелестным, побег к маме — не лучший способ доказать их неправоту. Отведя взгляд от двери, Майк уронил его на Арта, всё ещё наблюдающего за близнецами. У него сложилось впечатление, что фиолетовый озорник на самом деле не возражал против цветного и блестящего ужаса на себе, в конце концов, он так ничего и не предпринял, чтобы избавиться от цветов, но он распознал в этом преднамеренное нападение на своих друзей. И, очевидно, в этом месте он подвёл черту. Майк видел, как он потянулся к близнецам, но спасовал, когда Тэрри склонил голову к голове брата в тихом жесте утешения, и они оба закрыли глаза. Арт чуть улыбнулся на это, откинулся обратно на стол и продолжил разглядывать потолок. Майк задавался вопросом, размышлял ли он над моралью этой ночи или просто был поглощён интересной формы трещиной на потолке. Дон вернулся с обещанным пластырем и, не теряя времени, наклеил его на палец Терри. После чего строго забрал диско-шар, как и разбросанные по столу осколки, и разместил это всё на камине, подальше от братьев. Терри просто не мешал. Слизень вновь сдержал рыдания, пока дверь не закрылась и он не убедился, что не разбудит свою маму. Парень всё ещё хватался за него. На самом деле Майк не был уверен, почему он выбрал его в качестве плеча для слёз. Конечно, Слизень ещё не мог быть с ним ближе, чем с остальными, верно? Было бы разумнее побежать к одному из тех, кого он действительно знал. Арт казался логичным выбором, так как поплакать вместе с ним было в числе первых, что он предложил при знакомстве с Майком и Салливаном. Думая о большом голубом идиоте, Майк заметил, что он ещё не проронил ни слова, поэтому он бросил на него быстрый взгляд, и был удивлён, обнаружив, что тот смотрит на него со Слизнем. О, это было просто великолепно. Он думал, что они уже разобрались с этим. Он с вызовом прищурил глаз, но выражение лица Салливана не изменилось. И сейчас, когда он подумал об этом, это не казалось злобой или даже снисхождением. Это больше походило на… грусть? Возможно, он даже мог назвать это одиночеством, если бы это имело смысл для того, кто думал только о себе. Он рассеянно начал поглаживать Слизня по голове, и тогда Салливан отвёл взгляд, так и не заговорив. И при всём презрении, что он испытывал к этому парню, Майк задумался, повлияло ли это на него так же сильно, как на остальных. Он был сыном легенды, известным всем в этой комнате ещё до того, как он переступил порог. Он получал всё, каждый его любил, оказаться вот так униженным, должно быть, совершенно новый для него опыт. Глодало ли его это? Усмирило ли оно его? Или это лишь озлобило его и заставило винить Майка в неудачах ещё больше. …винили ли его в этом остальные? Майк вздохнул, отводя взгляд и слегка поглаживая Слизня по волосам. По правде говоря, он чувствовал себя несколько виноватым во всём этом. Без него они бы даже не подумали об участии в Страшильных играх. Если бы не он, этого, может, никогда бы с ними и не случилось. Но опять же, возможно, это не было так. Может, они просто не могли участвовать из-за недостачи в членах команды. Конечно, они казались взволнованными, когда он предложил эту идею. Он хотел бы узнать их мнение заранее. Сейчас же он был почти уверен, что они сожалели о своём решении. Но, если им повезёт, этот случай сплотит их как команду. Настоящую команду. Не теми, кто пользовался, и кем пользовались, а теми, кто заботится друг о друге, у кого, даже нежеланного, каким был он, нашлось бы своё место. Были ли его мысли эгоистичны? Возможно. Было ли неправильно хотеть себе компанию? Конечно нет… верно? Он не знал, что делать со своими смешанными чувствами. Хотя он и надеялся, что из этого выйдет что-то хорошее, он всё ещё сожалел, что Слизню и остальным пришлось пройти через это. И если бы у него была возможность избавить их от унижения, сохранить их беззаботными, невинными… он бы сделал это не задумываясь. Хотя ему и было приятно иметь кого-то понимающего. Потому что всё, что он точно знал, — произошедшее не было столь плохим для него, сколько для остальных. Он уже проходил через это бесчисленное множество раз. Так или иначе, он надеялся, что они доверятся ему в этом. Если монстры постоянно тебя дразнят, ты или ломаешься, или учишься справляться. Он с гордостью заявлял, что относился ко вторым, и был полон решимости показать другим, как проходить через подобное, наносящее непоправимый урон самооценке, если просто забить. С такой предысторией он должен был позаботиться об остальных и не дать им сломаться. Да, так, возможно, это было лишь желание стать важным для кого-то… но, правда, если это поможет другим, имеет ли оно значение? С другой стороны, был ли он компетентен в этом вопросе? Он должен был это предвидеть. Особенно потому, что он знал, каково это. Он должен был заметить знаки, должен был остаться с друзьями, вместо того чтобы зависать в трофейной комнате, должен был знать, что добром это не кончится. Другие братства и сестринства насмехались над ними с самого начала, неужели он правда верил, что их мнение изменилось, если они каждый раз чуть не вылетали из игры? Чёрт, он должен быть реалистом на этот счёт, все над ними смеялись. Даже Рэнди в этом участвовал. Рэнди… Майк очень удивился, ощутив подступающие слёзы, и зажмурился, чтобы не дать им пролиться. Это было единственное, что действительно задело его. Несмотря на то что он был знаком с унижением и изоляцией, предательство стало тем, с чем он не мог справиться. Он наконец-то, наконец-то нашёл настоящего друга. Конечно, в жизни у него была длинная череда «лучших друзей», таких же изгоев, как он сам, монстров, что считали его лучше одиночества, кто держался с ним лишь столько, сколько требовалось, но такого не было никогда. Это был тот, кому он нравился, кто смеялся, тусовался, учился вместе с ним, с настоящим удовольствием задавал ему вопросы по предметам, тот, кто заботился о нём… Но Рэнди принял своё решение. Майк горько улыбнулся про себя. И, правда, не то чтобы это оказалось чем-то неожиданным. Дружба не длится вечно. Он задавался вопросом, почему продолжал обманывать себя каждый чёртов раз. — Вот. Открыв глаз, он увидел Дона, протягивающего ему поднос с дымящимися кружками. Содержимое пахло какао. Забавно, Майк даже не заметил, как он снова выходил из комнаты. Казалось, судя по выражению его лица, он также беспомощен в данной ситуации, как и остальные, из-за чего он довольно неуклюже пытался их подбодрить. Скорее, ради приличия, чем из желания, Майк принял предложенное и благодарно кивнул, после чего взял и кружку для Слизня, когда мальчишка никак не отреагировал. Джон похлопал друзей по головам и прошёл к паре на диване. — Осторожнее, Терри, ты же не хочешь обжечь рану горячей кружкой. Даже Салливан принял предложенную кружку, а Арт пошёл ещё дальше и на секунду взял руку Дона, практически излучая что-то похожее на поддержку и заставляя морщину между бровей Дона немного разгладиться. Майк почти улыбнулся бессловесному обмену. Вздох привлёк его внимание. Взглянув ниже, он обнаружил, что рыдания Слизня тихо превратились в первые признаки гипервентиляции. Он беспомощно пытался отцепить парня от себя и заставить посмотреть в свой глаз. — Слизень, пожалуйста, мне правда кажется, что ты должен постараться успокоиться. — Но… но… — Слизень казался неспособным выразить мысль, неразборчиво всхлипнув и вновь бросившись к Майку. — Они не считают нас ст-ст-страшными! — не то чтобы это было улучшением, но разговор, казалось, хотя бы вернул его дыхание в норму. Ну, это уже что-то. Тэрри закатил глаз. — Потрясающе, — горько усмехнулся он. — Конечно они не считают нас страшными! — огрызнулся на него Майк — сарказм был последним, что им сейчас было нужно. — От идиотов, вроде них, ничего и не стоит ожидать! Как бы им чувствовать себя важными, если им не на кого смотреть свысока? — краем глаза он заметил, как вздрогнул Салли, но не смог понять эту реакцию и не стал останавливаться. — Но то, что они не считают нас страшными, не значит, что мы не страшные! Это огромная разница! Не позволяйте мнению других так на вас влиять! — Но, Майк… — тихо вмешался Дон. — Если это каждый, тогда… в смысле, ведь не могут же все они быть неправы? — Хоть кто-то из них на самом деле знает те… — но Майк сильно прикусил язык, вновь подумав о Рэнди. Казалось, Дон понял, из-за чего он внезапно запнулся, но не стал комментировать. В конце концов, они все видели, как Рэнди повернулся к ним спиной, видели, как он остался совершенно равнодушным к мольбам того, кто должен был быть его другом. — Как бы то ни было… — продолжил Майк — остановиться сейчас было бы сравни проигрышу. — Последнее, что вы должны сделать, — это позволить себе убедиться в их идиотизме. То, что они сделали, было неправильно на стольких уровнях, что не должно быть никаких сомнений в том, кто здесь «плохие» парни. «Если так вы обращаетесь со своими соперниками, то я знаю, какие вы честные спортсмены». Ответ пришёл к нему только сейчас. Это было слишком глупо, но также совершенно верно. Опустился бы он до их уровня, посягнув на их честь подобным образом? Но сказав это в лицо Уортингтону, вероятно, можно было бы заморозить там его ухмылку превосходства, заставить всех задохнуться смехом, возможно, даже отчасти спасти ту ситуацию, хотя бы для психического состояния членов Общажного Кошмара… Но то, что с ними сделали, было слишком жестоко. Особенно то, что тусовщики потрудились для начала осчастливить их, заставили их светиться от возбуждения и чувства принадлежности, только чтобы после лишить почвы под ногами. Степень жестокости ошеломила его, лишила дара речи. Сейчас он жалел, что не сказал что-нибудь, что угодно, но случилось то, что случилось, они в шоке более или менее покинули здание, смех преследовал их до выхода и весь путь до дома. Майк удивлённо поднял голову. Дом. Хах. Когда это произошло? Здание, не значившее больше, чем просто место жительства его братства. Не то чтобы здесь были приятные воспоминания, чтобы оглянуться или вроде того. Из-за монстров? В конце концов, если быть честным с самим собой, то он размышлял не столько о своём собственном несчастье. Он просто был слишком заботливым? Или, может, он слишком быстро реагировал? …поэтому он всё ещё не научился бороться за дружбу? Он тупо задавался вопросом, сколько времени этому потребуется для разрушения. Может, благодаря небольшой речи Майка, но Слизень, казалось, почти поборол свой плач, вступая в схватку с настоящей икотой. Однако, он всё ещё хватался за него так сильно, что едва не перекрывал доступ к кислороду, но Майк позволял, обнимая его чуть крепче. Он должен был признаться самому себе, что парень действительно вырос на нём. Все они. Ладно, возможно, Салливан не так уж, но, впрочем, он был здесь по своим эгоистичным причинам. — Они все знали. Все посмотрели на Тэрри с разной степенью шока в глазах, когда он внезапно заговорил. Даже Слизень перестал шмыгать носом, оглянувшись. — Ты не можешь знать этого наверняка, — неловко заметил Терри. Но Майк не был особо удивлён тому, что Тэрри пришёл к тому же выводу, что и он, будучи самым циничным в группе. — Они все знали, — повторил Тэрри. — Все были в курсе дела. Сестринство Бракияж даже позаботилось, чтобы мы точно пришли. Это было тщательно спланировано и беспощадно исполнено. Все знали, зачем мы на той вечеринке, каждый из них. И ни один не потрудился предупредить нас. — Тэрри… — снова попытался его брат. Но Тэрри продолжал, доводя себя до ярости. — А если кто и не участвовал в этом, что ж, они, несомненно, хорошо посмеялись за наш счёт. — Прекрати, — пробормотал Терри. Но слишком поздно. Слизень разразился новым приступом воя. Он оттолкнул Майка и покинул комнату, громко поднимаясь по лестнице в свою комнату. — Слизень!.. — крикнул ему вслед Майк. — Да, пожалуй, всем нам стоит отправиться по кроватям, — заметил Дон. — У нас ещё есть несколько часов до занятий. Может, завтра… мы взглянем на всё иначе… как-нибудь, — он не выглядел уверенным в своих словах. — Нет, подождите… — снова попытался Майк. — Давайте останемся вместе, нам не стоит сейчас находиться в одиночестве… — Да, спать, — прервал его Тэрри, выглядя слишком измученным, чтобы чувствовать вину за случившееся. — Звучит отлично. Ты идёшь? Терри выдохнул. — …конечно. Они ушли. — Ребят… — просил их Майк. Дон одарил его грустным взглядом и также вышел. Майк повернулся и свирепо глянул на Салливана. Он правда чувствовал, что парень должен что-то сказать, учитывая то, что он был такой же частью этой группы. Плюс у него было больше уверенности в себе, чем у кого-либо ещё в этом доме, что было бы по-настоящему полезно в поддержке, если бы его это вообще волновало. Он был в этом замешан, хотел того или нет, и ему действительно стоило бы вмешаться. Но Салливан только вздохнул и отказался смотреть на него. Он тоже собрался покинуть комнату, когда заметил, что Арт уснул на столе. С очередным вздохом он поднял меньшего монстра себе на плечи и ушёл. Майк откинулся в кресле и сжал кулаки, рассеянно глядя на нетронутые кружки на столе. Замечательно. Слишком сильно они на него положились. И слишком много думали, что на него можно положиться. Удалось ли ему кого-то успокоить? Нет, со всеми улучшениями они справились сами. Тэрри, вероятно, сейчас в комнате придумывал что-то для Слизня, а Терри был их связующим звеном, Арт был воплощением тихой безмятежности, Дон любыми способами заботился о своих юных друзьях… А что сделал он? Придержал все ответы при себе — вот что он сделал. Как полезно. Наблюдать за реакцией каждого и скрывать собственную. В первую очередь вовлекать их в это. Был ли он вообще им нужен? Не было ли им лучше без него? Майк закрыл глаз от досады. Да, это было его виной. Такие вещи случались с ним постоянно, и он не должен был ожидать, что они прекратятся, когда кто-то встанет рядом с ним. И это также значило, что он был тем, кто должен был всё исправить. Не только из-за угрызений совести, но в основном для душевного спокойствия. Он должен был найти что-то, чем мог бы им помочь. Что-то. Что угодно.